Индийский состязательный уголовный процесс в индийских дхармашастрах
Индийские дхармашастры Ману, Нарады, Вишну, Брихаспати, Катьяяна, артхашастра Каутильи подробно регулировали порядок судопроизводства, вынесения судебных решений, оценки доказательств. Суд не был отделён от администрации. Дела рассматривали коллегиально внутриобщинные, и царские суды.
Дхармашастра Брихаспати отмечала: «Некогда люди были преданы дхарме и не творили насилия; суд появился тогда, когда их одолела алчность и злоба… Царь вместе со слугами, с домашним жрецом пусть рассматривают дела в соответствии с дхармашастрами ради охраны подданных; (пусть будет) свободен от гнева и алчности, предан истине и обуздавший чувства. Охрану подданных мудрецы подразделяют на три вида: от вражеского войска, от разбойников и от сильного, который поступил несправедливо. Опасности от вражеского войска и от разбойников царь пусть предотвращает при помощи политических средств, а тех, кто обижен сильным, (пусть охраняет) ежедневно в суде... Членами суда пусть царь назначит тех, кто отличается добрыми делами, предан истине и дхарме, не подвержен гневу или алчности и знает шастры (научные и политические сочинения - Р. Н.). Членов суда бывает семь, пять или трое. А тех, кто не знает местных обычаев, не признает веды, не следует шастрам, алчных, гневливых, корыстолюбивых не следует спрашивать при вынесении решения... Заметив, что царь уклоняется с пути дхармы член суда должен сказать (ему правду), даже неприятную - тогда он не будет причастен греху. За тайные беседы с тяжущимися до окончания дела даже главный судья должен понести наказание, а члены суда - тем более. Если член суда судит под влиянием пристрастия или невежества, заблуждения или алчности - он заслуживает наказания и не может быть членом суда» (I, 1, 22, 39, 40, 62-64, 100, 102, 103).
Гражданский и уголовный процесс не различались, и процесс носил состязательный характер. Судебное дело начиналось с подачи искового заявления потерпевшим, обвинителем. Судебное разбирательство состояло из четырех частей: заявление истца, ответ на иск ответчика, проверка доказательств и решение.
Виды и оценка доказательств
Значительное внимание законы уделяли доказательствам, руководствуясь многовековым опытом многих поколений. Доказательствами были: собственное признание обвиняемого, свидетельские показания, вещественные доказательства, документы, ордалии, клятва. Основным доказательством служили свидетельские показания. Свидетели должны быть честными, достойными доверия и уважения домохозяевами, праведного поведения, имеющие потомство, располагающие имуществом (ЗМ, VIII, 62. 63; Вишну, VIII, 7, 8; Брихаспати, V, 38). Нарада-смрити предписывала судье отличать истину и ложь, подчёркивая сложность оценки достоверности доказательств.
«Есть люди, ложно показывающие из корысти; есть и другие порочные люди, которые изготовляют фальшивые документы. Поэтому документы и свидетели должны быть старательно обследованы царем, первые - по их состоянию, вторые - по содержанию их показаний. Лжецы могут иметь вид правдивых людей, и правдивые люди могут показаться лжецами. Люди вообще представляются в самом различном виде, поэтому нужна осторожность. Необходимо точно исследовать факты, хотя бы они и случились на глазах у исследователя».
Законы давали довольно подробные правила об условиях достоверности доказательств. Судья не должен обращать внимания на свидетельские показания тех, кто показывает под влиянием какого-нибудь мотива. Он не должен давать никакой веры свидетельству, побуждение которого - дружба, родство, страх, вражда, гнев.
«Не могут быть свидетелями лица, заинтересованные в данном деле, сородичи, друзья или враги, соучастники, ранее уличённые (в лжесвидетельстве), больные и порочные (совершившие тяжкие грехи). Не следует привлекать в качестве свидетеля ни царя, ни ремесленника (вследствие зависимости от клиентуры ему трудно быть беспристрастным) или актера, ни знатока вед, ни брахманского ученика, ни освободившегося от мирских уз (аскета), ни находящегося в зависимости, ни подчиненного, ни разбойника, ни нарушающего обряды, ни престарелого, ни ребёнка, ни низкорождённого (чандала и пр.), ни калеку, ни того, кто является единственным (свидетелем), ни находящегося в отчаянии, ни пьяного, ни обезумевшего, ни измученного голодом и жаждой, ни смертельно усталого, ни страдающего от любви, ни разъяренного, ни вора» (ЗМ, VIII, 64-67).
«Если нет (надлежащих свидетелей, принимаются показания), данные женщиной, ребенком или стариком, учеником или родственником, рабом или работником. Но следует принимать во внимание ненадежность показаний детей, стариков, больных и помешанных, (часто) говорящих неправду (эти свидетели могут давать неверное показание даже ненамеренно). В делах относительно всяких видов насильственных действий, грабежа и прелюбодеяния, оскорблений словом и действием свидетелям нельзя давать отвод (как недостойным быть свидетелем)» (ЗМ, VIII, 70-72). В указанных случаях не следовало проверять свидетелей слишком тщательно, так как считалось, что показания по этим делам не требуют слишком больших умственных способностей или большого благородства.
Судья для установления истины должен был открывать при помощи внешних признаков то, что происходит в душе свидетеля. Он должен давать оценку достоверности показаниям свидетелей, учитывая их психологию.
«По внешним признакам пусть угадывает состояние людей - по голосу, цвету лица, по жестам и мимике, по глазам и движениям. Внутреннее состояние определяется по жестам и мимике, по движениям и словам, по изменениям взора и голоса» (ЗМ, VIII, 25, 26). Закон установил требование устности уголовного процесса, когда «свидетели должны давать показания в зале суда, а не где-либо в ином месте» (Катьяяна, 387). Индийский комментарий на это постановление Ману гласил следующее: «Те, которые переступают с одного места на другое, облизывают языком углы рта, лицо которых покрывается потом и меняется в цвете, которые отвечают медленно, голосом дрожащим и обрывающимся, шевелят губами и не отвечают ни голосом, ни взглядом и которые непроизвольно проявляют подобные изменения в деятельности духа, тела и голоса, те подозреваются в лживости жалобы или свидетельства».
Нарада-смрити лживыми свидетелями признавала: «Кто, угнетенный сознанием своей виновности, смотрит как бы больным, постоянно переходит с места на место и бегает за каждым; кто кашляет без всякой причины, вздыхает, двигает ногами, как будто ими пишет, машет руками; кто меняется в лице; чьё лицо потеет, а губы сохнут; кто смотрит вверх и по сторонам, кто много болтает без удержу, как человек в спехе, отвечает без спросу. Однако все эти лица, а также рабы и тому подобные люди, тем не менее, должны быть допускаемы к свидетельству, причем их показания должны быть надлежащим образом оцениваемы».
Свидетелей должно быть несколько. На показания единственного свидетеля нельзя полагаться.
Не менее трёх свидетелей требуется для изобличения ответчика, отрицающего свою вину (ЗМ, VIII, 60). «(Свидетелей) может быть девять, семь, пять, трое или даже двое - если это учёные брахманы; но на показания единственного свидетеля нельзя полагаться» (Брихаспати, V, 1).
Члены варны должны были свидетельствовать только о равных себе по статусу. Люди низших варн не могли свидетельствовать против людей высших варн.
«Женщины пусть свидетельствуют только в отношении женщин (ибо «женский ум непостоянен»), в отношении дважды рожденных - такие же дважды рожденные; порядочные шудры (могут давать свидетельство) в отношении шудр, а низкокастовые - в отношении низкокастовых» (ЗМ. VIII. 68). «Один бескорыстный мужчина может быть свидетелем, а также другие (многие мужчины), не отягощённые пороками, но не женщины, (хотя бы и) честные, даже если их много, - вследствие непостоянства женского ума» (ЗМ. VIII. 77).
«Если свидетели расходятся в показаниях, царь должен принять сторону большинства; если их поровну - тех, кто наиболее достойны; если они равны по достоинствам - брахманов» (ЗМ, VIII, 73).
«Свидетельское показание, (основанное на) виденном своими глазами или слышанном, - считается важным; при этом свидетель, говорящий истину, не лишается дхармы и имущества (то есть не лишается духовной заслуги и не штрафуется)» (ЗМ. VIII. 74). За ложные показания законы угрожают свидетелю божьими карами: «Свидетель, в благородном суде говорящий другое, чем видел и слышал, после смерти низвергается в преисподнюю и лишается неба» (ЗМ. VIII. 75).
«К свидетелям, собранным в суде, в присутствии истца и ответчика судье надо обратиться со следующим предписанием: «Что вы знаете о происшествии между этими двумя в этом деле? Это всё скажите по правде, ибо вы свидетели в этом (деле). Свидетель, говорящий правду в показаниях, достигает высших миров, а в этом мире - высшую славу; такая речь уважается Брахмой. Говорящий неправду при свидетельских показаниях крепко связывается путами Варуны (змеи, которые связывают, как верёвки, или болезнь водянка), будучи беспомощными в течение ста существований (переселений душ); поэтому при свидетельских показаниях надо говорить правду. Правдой очищается свидетель, посредством правды возрастает дхарма; именно поэтому должна быть высказана правда свидетелями из всех варн… Злодеи думают: «Никто не видит нас», - но их видят боги, а также их совесть…» (ЗМ. VIII. 80-86).
«(Судья), очистившись, пусть в присутствии богов (перед изображениями или символами божеств) и брахмáнов утром испросит правильное показание у очистившихся дваждырождённых, обращённых лицом к северу или востоку. Брахмáна следует спрашивать: «Скажи!»; кшáтрия - «Скажи правду»; вайшья - (объявляя ему, что лжесвидетельство столь же преступно, как кража) коров, зерна и золота; шудру - (угрожая ему) наказанием, как за всякое преступлением, лишающее касты» (ЗМ. VIII. 87-88). «Свидетель, давший показание, у которого в течение семи дней случится болезнь, пожар или смерть родственника, должен быть принуждён уплатить долг и штраф» (ЗМ. VIII. 108). Происшедшие со свидетелем несчастья рассматриваются как доказательство того, что он дал ложные показания.
Однако «человек, из благочестивого побуждения говорящий при разборе дела иначе, чем он знает, не лишается неба и мира; такую речь называют божественной. Если вследствие правдивого показания может быть (причинена) смерть шудре, вайшью, кшатрию или брахмáну, должно говорить неправду, ибо такая (неправда) предпочитается истине. Совершающие полное искупление греха этой лжи пусть принесут жертвы Сарасвати (богине красноречия, искусств и музыки) варёным рисом» (ЗМ. VIII. 103-105).
В качестве доказательств использовались и вещественные доказательства.
Нарада-смрити содержала постановления о вещественных доказательствах: «Мудрец указал шесть случаев, в которых свидетели не имеют места; очевидные знаки заменяют в этих случаях показания свидетелей. Пойманный с огнём в руках, очевидно, есть поджигатель; пойманный с орудием в руках - убийца; если мужчина и чужая жена играли волосами друг друга, то этот мужчина - прелюбодей. Кто расхаживает с дубиной - тот разрушитель мостов; кто носит с собою топор - тот порубщик. Кто покрыт знаками, например, кровяными, тот преступник. Во всех этих случаях свидетели излишни. Только в последнем случае, касающемся насилия, необходимо точное исследование. Иной может покрыть себя знаками для того, чтобы повредить врагу. Следовательно, люди острой наблюдательности должны расследовать такие случаи». «Тех, у кого не найдено краденое, царь не должен без расследования наказывать как воров; у кого найдено краденое и воровской инструмент - пусть накажет немедленно», - предписывала Нарада-смрити (XIX, 13).
Нарада содержала подробное описание вещественных доказательств прелюбодеяния: «Сведущие люди называют прелюбодеянием связь с охраняемой женщиной в чужом доме, но не (такую связь), когда сама пришла в дом (чужого мужчины)... Свидание, беседа и развлечения с чужой женой наедине в неположенное время или в неположенном месте - вот три признака прелюбодеяния. Если мужчина и женщина встречаются у места слияния рек, у священного источника, в роще или в парке, - это следует считать прелюбодеянием. Прелюбодеяние может быть установлено также по отправке посредницы, посылке письма и другим признакам (подобного рода). Если кто трогает женщину за неподобающее место или позволяет ей трогать себя, - все это, совершенное при обоюдном согласии, также считается прелюбодеянием. Мудрые могут установить факт прелюбодеяния по присылке кушаний, напитков, одежд, гирлянд, благовоний. Если из гордости или глупости или же похваляясь (мужчина) скажет: «Я ею обладал», - это также считается прелюбодеянием. Если (мужчина) хватает (женщину) за руку, за волосы либо одежду или говорит ей: «Постой, постой», - все это считается прелюбодеянием».
Своеобразным доказательством являлась клятва, которая применялась в незначительных делах и когда не было достоверных доказательств (ЗМ, VIII, 109, 111, 113).
«Если дела между тяжущимися происходили один на один, без свидетелей, (и что происходило), доподлинно неизвестно, (царь) может добиться правды, заставив принести клятву... Разумный человек не должен ложно клясться даже в незначительном деле, тот, кто ложно клянется, губит себя и в этом мире, и в ином... От брахмана нужно требовать клятвы истиной, от кшатрия - колесницей и оружием, от вайшьи - коровами, зерном, деньгами (кшатрий и вайший должны прикоснуться к упомянутым предметам и сказать: «Да будут они бесполезны для меня»), от шудры - всеми грехами» (ЗМ, VIII, 109, 111, 113).
При отсутствии свидетелей, документов суды для выяснения истины по наиболее тяжким преступлениям: государственным, религиозным, насильственным преступлениям против личности, разбое, грабеже, краже на значительную сумму прибегали к ордалиям (божьему суду). «Злодеи думают: «Никто не видит нас», но их видят боги» (ЗМ, VIII, 85). В Индии применялись пять видов ордалий: весами, огнем, простой и освященной водой и ядом. По Законам Ману, обвиняемый должен был «взять огонь» или погрузиться в воду. «Тот, кого огонь не обжигает, кого вода не заставляет подняться вверх и с кем вскоре не случится несчастья, должен считаться чистым в клятве» (ЗМ, VIII, 115).
Дхармашастра Вишну содержала подробное описание пяти ордалий: весами, огнём, простой и освященной водой и ядом. Ордалия весами предлагалась женщине, брахману, калеке, слабому и больному. Её не следовало устраивать в ветреную погоду. «На одну чашу деревянных весов пусть предложат подняться человеку, проходящему ордалию, на другую положат противовес - камни и прочее. Отметив точно, когда чаши будут уравновешены, пусть предложат человеку опуститься. И пусть он обратится с заклинанием к весам: «О весы, тебя называют словом, похожим на слово «дхарма», ведь, ты, о весы, знаешь то, чего не знают люди, ты должен освободить его от этого подозрения. Ты взвешиваешь этого человека, обвиненного на суде, ты должен освободить его от этого подозрения». Затем этого человека вновь побуждают подняться на весы. Если он поднимается верх, то - согласно дхарме - он чист». (X). Обвиняемого взвешивали дважды. Если он был во второй раз легче, чем в первый, его признавали невиновным.
Ордалия огнем не предлагается прокажённому, слабому, кузнецу и её не устраивают осенью и летом. При испытании огнем «обвиняемый встает лицом на восток и, сложив ладони, вытягивает руки вперед - на них кладут семь листьев дерева ашваттха и их привязывают нитью к рукам. Затем, раскалив докрасна кусок железа в 50 пада (пада = ок. 25 см.), пусть положат (ему на ладони). Взяв его, пусть шагает не слишком медленно и не слишком быстро, каждый раз ставя ногу в круг. Когда пройдет седьмой круг, может бросить кусок железа на землю. Того, у кого руки будут хоть немного обожжены, следует считать виновным; если совсем не обожжены, то - чист. Если же от страха он бросит (кусок железа), или если будет не ясно, обожжён он или нет, его надо заставить вновь взять железо - до тех пор, пока не будет получено доказательство». При этом произносится заклинание: «Ты, о огонь, как свидетель пребываешь во всех живых существах; ты, о огонь, знаешь то, чего не знают люди. Этот человек, обвиненный по суду, хочет доказать свою невиновность, ты должен спасти его от этого подозрения» (XI).
Законы Ману содержали обоснование ордалии огнём: «Ибо некогда у Ватсы, обвинённого младшим братом, огонь, наблюдатель мира, не сжёг ни одного волоса вследствие правдивости» (ЗМ. VIII. 116). Сводный брат риши Ватсы обвинил последнего в существовании у него потомства от шудрянки. Для опровержения такого обвинения Ватса прошёл через огонь.
Ордалия водой не предлагается тем, у кого больные легкие, астматикам и боязливым, тем, кто работает на воде, и её не устраивают в зимний и прохладный сезоны. Ордалия водой происходит «в воде, где нет ила, водорослей, крокодилов, рыб и т. п. После того, как над водой будёт произнесено заклинание: «Ты, о вода, как свидетель, пребываешь во всех живых существах; ты, о вода, знаешь то, чего не знают люди. Этот человек, обвиняемый по суду, в тебя погружается; ты должен освободить его от этого подозрения»), (испытуемый) пусть войдет в нее и опустится, обняв колени человека, стоящего по пояс в воде. (Последний) не должен быть ни больным, ни злобным. В тот же момент пусть другой человек выпустит стрелу из лука, не слишком тугого и не слишком слабого. И ещё один человек пусть быстро эту стрелу принесет обратно. Если испытуемый за это время не покажется (над водой), то считается, что он - чист; иначе - он не очистился от обвинения, даже если показалась (над водой) лишь часть его тела» (XII).
Ордалия освященной водой не предлагается безбожникам и не устраивается в той стране, где свирепствует эпидемия. При ордалии освященной водой пусть испытуемый «почтив грозных богов, выпьет три глотка воды, в которой совершено омовение их (изображений). И пусть скажет, обратившись лицом к ним: «Я этого не делал». И если в течение недели, двух недель или трех с ним случится болезнь, пожар, смерть близкого родственника или царская немилость, он не очистился от обвинения; в противном случае - он чист» (XIV).
Ордалия ядом не предлагается прокаженному, тому, у кого больная печень, брахману и её не устраивают в сезон дождей. «Никакие другие яды не должны предлагаться (в качестве испытания), за исключением яда, получаемого из дерева шринга, растущего в Гималаях. Его пусть предложат обвиняемому, смешав семь гранул с топленым маслом. Если яд легко переваривается, без колик и корч, следует считать, что обвиняемый - чист; его можно к вечеру отпустить». При этом произносится заклинание: «Ты грозен для всех живых существ по своей ядовитости и суровости; ты, о яд, знаешь то, чего не знают люди. Этот человек, обвиняемый по суду, желает пройти очищение; ты его должен очистить от этого подозрения» (XIII).