Первооснова - естественное право
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО: ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
1. О широком понятии права и понятии «естественное право». Исторические предпосылки, предшествующие формированию философии права как самостоятельной науки, свидетельствуют: философское осмысление правовой реальности началось с разграничения права на естественное и позитивное (положительное), - с того, что само это разграничение сориентировало на поиск основ права в естественной жизни людей, в “человеческой” сути их бытия.
Еще во времена античности, в древнегреческой мифологии, такое направление научной мысли нашло отражение в представлениях о взаимоотношениях и деяниях Зевса, Фемиды, их дочерей - Дике, Эвномии, в которых древнегреческая мысль видела два начала - право по природе и право по человеческому установлению[162] . И оно, это направление научной мысли, прошло через все последующие эпохи и века (кроме, .пожалуй, регионов и времени господства идеологии коммунистического права, да то – в деформированном и идеологизированном виде оно в какой-то мере наличествовало и там). Как свидетельствует И.А.Покровский, «Идея естественного права тянется непрерывно через всю историю умственного развития Западной Европы» и «особенную глубину и интенсивность естественно-правовое настроение . . . приобрело ХУП и ХУШ веках, в эпоху, которой и дается по преимуществу название эпохи естественного права»[163].
Эти данные весьма многозначительны. И с последовательно науковедческих позиций есть основания полагать, что переход от «социологии» к мирозданческому пониманию права и, стало быть, действительно философское осмысление правовой действительности начинается именно тогда, когда мысль исследователя от очевидных фактов социальной жизни (сам факт бытия права как реальности, воля государства, обычаи и нравственность, классовая борьба и др.) обращается к глубинам естественной жизни людей – к естественному праву, праву по природе
А ключевой вопрос здесь вообщем-то довольно прост. Это: почему все же «право по природе» с самого начала и поныне обозначается именно словом право? При ответе на такого рода вопрос оказывается, что по всем данным такое обозначение сопряжено с тем глубоким и единым для всех случаев смыслом, который скрыт в этом многозначном слове.
Известно, что слово “право” используется в нескольких смысловых значениях, подчас довольно отдаленных друг от друга плоскостях (“право” как закон, моральное право, божественное право, обычное право, право как правомочие и т.д.). И казалось бы - если поставить задачу свести эти терминологические обозначения с разноплоскостными содержанием в некую единую формулу, то результат такого сведения, как и в ряде других, казалось бы, подобных случаев, когда “выводится за скобки” нечто общее, присущее ряду качественно различных явлений, окажется весьма банальным, бедным, малосодержательным понятием.
Но такого рода отрицательный эффект случается далеко не всегда. Во всяком случае, не в той сфере, о которой сейчас идет речь.
В области права происходит эффект совершенно обратного свойства. Несмотря на разнообразие, отдаленность областей жизни, где используется слово “право”, то общее, что характерно для данного слова, выявляет, надо полагать, нечто глубинное, существенно важное, сокровенное для права - то, что таится в самой его сути.
Это глубинное, сокровенное (весьма близкое к глубинному, сокровенному философии в целом) заключается вот в чем. Право при самом широком его понимании состоит в том, что оно д а е т признаваемую в данном обществе, его практической жизни о б о с н о в а н н о с т ь, о п р а в д а н н о с т ь определенного поведения людей, свободы (возможности) такого поведения. Причем - обоснованность, оправданность, которые - надо это выделить - так или иначе признаны в обществе, в его практической жизни. Или иначе: о праве (в самом широком значении этого слова) можно говорить там, где для определенного поведения и поступков, их возможности реально существует, утвердилось и осуществляется в жизненной практике достаточное основание[164].
Такое глубокое содержание, скрытое в слове “право”, схвачено самой надежной и основательной копилкой человеческой мудрости - принятым словоупотреблением (в том числе и рассмотренным ранее строго юридическим значением слова “право”), причем - и это в высшей степени знаменательно - с самых древнейших времен до нынешнего времени, во всех языках мира.
В последующем будет предпринята попытка показать, что именно такое широкое понимание права позволяет не только охватить весь спектр явлений действительности, охватываемых термином “право”, но и увидеть исходные основы развития философско-правовой мысли - ее двух главных полярных по сути направлений: и того, которое выражает основную и оптимистическую линию развития цивилизации, и - увы - также и того направления, которое стало выражением негативного, тупикового пути развития человечества.
Главное же это - то, что именно такое широкое понимание слова «право» со времен античности, во все последующие времена и есть причина того, что не только юридическое обоснование (в виде закона), но и другое достаточное обоснование поведения людей, и прежде всего естественное обоснование - обоснование «по природе», стало именоваться словом «право»[165]. И, следовательно, выходит, что именно естественное право изначально стало своего рода выражением и носителем только что отмеченного глубокого, философски значительного смысла, который выражает достаточную обоснованность людского поведения, поступков.
2. Естественное право – исходное звено философии права. Итак, выделение права по природе - естественного права, существующего наряду с юридически действующим правом (“позитивным”, “положительным”), дало толчок к такому направлению мысли и творческого поиска, которое сориентировано не на “выведение” права из неких заданных ценностей - этических, религиозно-этических, и даже некой мировоззренческой системы, а на нахождение его основ, корней в самой “природе”, реальной жизни людей. Вполне обоснованно поэтому естественно-правовая ориентация мысли и научного поиска стала в философии, за исключением позитивистских разработок, своего рода “общим местом”.
При такой оценке естественного права нужно учитывать, что эта категория в тех сторонах и характеристиках, в которых она, начиная с античности, обрисована в науке, - явление многоплановое, и к тому же получающее различную научную интерпретацию[166].
И вот здесь, при всем многообразии взглядов по рассматриваемому вопросу, необходимо с должной четкостью различать естественное право как: а) категорию методологического порядка и б) реальный факт социальной действительности. Впрочем, указанное разграничение носит в какой-то мере условный характер, так как методологическое значение естественного права основано на его действительной роли как реального феномена в жизни общества.
Рассмотрение естественного права как методологической категории имеет для философского освещения правовых проблем принципиально важное значение. Оно привносит в науку именно то, что призвана дать методология, т. е. наряду со специально-научными методами познания (математическими, социологическими и иными) прежде всего - общий подход к явлениям правовой действительности.
Философское видение правовых явлений - это и есть их рассмотрение под углом зрения естественного права.
Что же дает, на что ориентирует мысль такой, естественно-правовой подход к явлениям правовой действительности? Основное, что характеризует достоинства подхода к правовым явлениям с позиций естественного права, заключается в том, что таким путем оказывается возможным выйти из замкнутого круга одних лишь сугубо юридических явлений и непосредственно с ними связанных (еще с “эпохи мононорм”) феноменов - этики, религии, и увидеть основы, точнее, быть может, - предосновы права.[167] Причем - такие основы или предосновы, которые действительно имеют для законов, правосудия, всех юридических явлений определяющее, базисное значение.
Ведь человек, все люди, сообщества людей живут в природных, социальных и иных сложившихся и потому “естественных” условиях своего бытия, которые являются для них твердыми, естественно-императивными и которые с этой, естественной, стороны объясняют, обосновывают, оправдывают их поведение, поступки и, следовательно, могут быть обозначены словом “право” в указанном ранее широком значении, т.е. в значении признаваемой в данном обществе, его практической жизни обоснованности, оправданности свободы (возможности) определенного поведения людей.
Весьма знаменательно, что даже с позиций современной этологии - науки о поведении (“нравах” и “обычаях”) животных - одно из основных достижений цивилизации - демократия “ родится из естественного права (естественного права! - так прямо и говорят специалисты из области естественных наук)”[168] - выражает и требования разума, и императивы врожденных инстинктивных программ поведения - “ - желание быть свободным, потребность иметь собственность”[169] .
Таким образом, суть идеи естественного права заключается в том, что наряду с правом, созданным людьми и выраженным в законах (“позитивным правом”), существует естественное право - сумма требований, по своей исходной основе непосредственно, без какого-либо людского участия рожденных самой натуральной жизнью общества, “природой”, “естеством” человеческого бытия, объективными условиями жизнедеятельности, естественным ходом вещей. К числу таких требований относятся, например, право на эквивалент в хозяйственных делах, право первенства, право старшинства, право народов на определение своей судьбы, и так далее.
Именно здесь, в идее естественного права, и находит выражение жесткая (и с этой точки зрения - вполне природная, естественная) зависимость права от внешних факторов, от всего того, что образует человеческое бытие, в том числе - и от “экономического базиса”, как считал Маркс и ныне считают его приверженцы, и - от разумных начал нашей жизни, с которыми, как мы увидим, связана сама суть человеческого бытия - свобода людей.
Как это нередко случается в духовно-интеллектуальной жизни общества, положения, продиктованные упомянутыми естественными требованиями, а значит - здравым смыслом и наукой, такие, как положения о естественном праве, во многих случаях попадают в орбиту идеологии, этико-религиозных верований, претендующих на универсальность философских систем.
Это и случилось - как свидетельствует история духовно-интеллектуальной жизни людей - и с положениями об естественном праве. Они получали подчас сугубо этико-религиозную трактовку[170], особую интерпретацию с точки зрения той или иной философской системы. В них некоторым мыслителям виделись проявления религиозных, божественных начал или же абсолютного духа, принципов идеальной жизни (что при такой трактовке, возможно, и предопределяет отрицательное отношение к идее естественного права некоторых авторов[171]). Или - такие же особенности, которые характерны для позитивного права, т. е. построение в виде некой, наподобие юридической, “системы норм”, будто бы параллельной системе норм позитивного права (и якобы превосходящей последнюю по своей силе в жизненной практике). И в этом отношении прав Ю. Хабермас, который стремится избежать того, чтобы “приходилось укоренять права людей в неком фиктивном естественном состоянии”[172].
Вот почему значение естественно-правового подхода как метода раскрылось, пожалуй, лишь после того, как соответствующая идея отделилась от религиозных представлений - процесс, который в какой-то мере наметился в античности, “проскочил” в виде некоторых фрагментов при освещении многомерности права во взглядах Ф.Аквинского, его сторонников и последователей, но в полной мере раскрылся в воззрениях на естественное право Гоббса и Спинозы[173].
Именно тогда оказалось возможным увидеть действительное “базисное” значение естественного права при характеристике и понимании явлений правовой действительности, позитивного права. Подход - тем более значимый, что он позволял освещать и оценивать правовые явления не с точки зрения умозрительных конструкций, идеологических постулатов, одних лишь неземных фантомов, а через однопорядковую категорию - право, да притом - такую, которая прямо обусловлена жизнью, реальными жизненными процессами.
И такой подход в истории философии, философско-правовой мысли сыграл на деле, реально выдающуюся роль: именно он в эпоху Просвещения “открыл” основное направление философского осмысления права - гуманистическое направление, позволил раскрыть глубокую предоснову права в самой сущности человеческого бытия. Ныне же становится все более ясным, что действенность естественного права как методологического принципа со всей очевидность раскрывается и “от противного”, - тем, что без широкой, естественно-правовой трактовки права коммунистическая доктрина и коммунистический строй так и не были поняты как исконно-антиправовые, бесчеловечные, враждебные свободе и прогрессу.
Теория естественного права стала по сути дела первой в истории философско-политической мысли предельно простой, сквозной, прошедшей через века и эпохи идеей, направленной на то, чтобы просто-напросто сообразно здравому смыслу и требованиям науки связать право с естественными началами жизни людей, с естественной средой, с человеческим бытием.
Именно поэтому естественно-правовые взгляды стали не только своего рода “общим местом” и само собой разумеющимся исходным пунктом в действительно основательных, глубоких философских трактовках права, но и одним из наиболее значительных завоеваний гуманитарной мысли в истории человечества, свершением и своего рода “открытием” человеческого духа.
Есть и другие стороны методологического значения естественного права. Естественно-правовой подход связывает характеристику юридических проблем с основными человеческими ценностями - свободой, правом на жизнь, с независимым статусом человека и др. В тоже время он ориентирует на естественную и, значит, живую, развивающуюся действительность. В том числе - и с точки зрения требований и норм, связанных со взаимоотношениями с природой. Как показал Г.В. Мальцев в отношении прав человека, обращенным к природе, природной среде, требуется “ переосмысление на базе новейших естественнонаучных и общественных знаний идеи естественного права и естественной справедливости . . ., указывающих на меру и нормы, с которыми должен считаться человек, стремясь установить сбалансированные отношения между обществом и природой”[174]. Во втором параграфе этой главы будет затронута и эта сторона естественно-правового подхода к праву.
Естественно-правовой подход при рассмотрении вопросов права имеет существенное методологическое значение еще и потому, что требования естественного права имеют свойства, близкие к свойствам явлений природного, естественного порядка. А именно - безусловная непреложность, категоричность, неподвластность конкретным ситуациям, в том числе - произволу, усмотрению отдельных лиц, неотвратимость спонтанного наступления отрицательных последствий при игнорировании естественно-правовых требований.
В реальном человеческом бытии некоторые элементарные требования жизнедеятельности (такие, как императивы эквивалентности при обмене, “старшинства”, “первенства”, “очередности”), действительно, довольно прочно утвердились в виде непреложных, безусловных.
Отсюда - и последствия, имеющие существенное значение для позитивного права, для понимания его особенностей, необходимых качеств в его развитии. Проникновение естественно-правовых требований в содержание позитивного права должно рассматриваться в качестве такого процесса, который призван придать действующему правопорядку необходимую твердость, непререкаемость и, следовательно, - обеспечивать при помощи правопорядка большую определенность и строгость в людских взаимоотношениях, в поведение людей, причем такую определенность и строгость, которые обусловлены “природой”.
Более того, с опорой на положения, разработанные Шеллингом в идеале, отвечающем потребностям гражданского общества, правопорядок должен стать “явным и неизменным” - таким - обратим внимание на последующие слова - , как и “законы природы”[175]. Именно такая характеристика правопорядка, который должен образовать “вторую природу”, - характеристика, основанная на естественно-правовом подходе к юридическим явлениям, является важнейшей методологической предпосылкой для выработки основополагающей категории современного права - правозаконности.
3. Естественное право как идеи разума. Достаточно точное и строгое понимание философской сути права может быть достигнуто в том случае, когда оно рассматривается не только под углом зрения естественно-правового подхода как методологического принципа, но и в прямом сопоставлении с естественным правом как реальным фактом социальной действительности, т.е с онтологической его характеристикой.
Решающее значение при характеристике естественного права как факта социальной действительности является мысль Канта о том, что в конечном итоге оно представляет собой идеи разума ( и вместе с тем «образца для нас»).
Вместе с тем исходный пункт при такой («итоговой») характеристике естественного права – другой, во многом, так сказать, материалистический, «природный» в самом непосредственном значении. Ведь непосредственно природная, естественная жизнь лишь в глубоких своих слоях (об это разговор - дальше) может проявиться как некое “право”, понятно, в самом широком значении этого слова.
Реально же, в реальных практических отношениях из непосредственно природной, естественной жизни могут вытекать только определенные требования. Да и то, надо заметить, - они выступают в таком виде лишь при соприкосновении с духовной жизнью (сознанием) людей. Именно при таком соприкосновении определенные стороны и проявления естественных, природных реалий в фактических практических отношениях - в силу своей непреложности, природной категоричности, возможности наступления неблагоприятных последствий при отступлении от них - обнаруживают себя и воспринимаются людьми как требования. А затем на их основе складываются известные идеалы, которые в свою очередь становятся - по выражению Канта - прообразами определенных правил, норм (и являются таковыми до “полного определения своих копий”[176]).
Но и это еще не все, что характеризует многоступенчатый механизм становления и содержание естественного права. Сами по себе требования, вытекающие из естественной среды, - это еще не правовые требования и идеалы. Для того, чтобы приобрести правовой характер, они должны преломиться через правосознание, прежде всего - понимание права в широком значении этого слова, его культурные коды (его понятийный аппарат и лексику). Только тогда вытекающие из естественной среды требования приобретают облик правовых требований, и складывающиеся в соответствии с ними прообразы правил - характер прообразов юридических норм. Такого рода правовые требования и образуют непосредственное содержание естественного права.
И именно здесь решающую (сводную, интегрирующую) роль играет разум, который переводит объективные требования жизни в правовые требования, правовые идеалы и прообразы нормы. Именно они в итоговом своем значении и выступают в качестве идей разума, а отсюда и образца для нас, для нашей практической жизни, в том числе (и прежде всего) для позитивного права – внешнего регулятора поведения людей.
Естественное право, следовательно, - это и есть обусловленные природной и социально-естественной средой требования и идеалы, которые преломившись при помощи разума через правосознание, его культурные коды, приобретают характер идей разума, а отсюда - правовой облик и в соответствии с этим выступают в виде правовых требований и прообразов (или в ином словесном эквиваленте - первообразов) юридических норм - норм позитивного права.
Наиболее полно, ярко и выразительно значение естественного права как идей разума проявилось в эпоху Просвещения и в последующее время, когда началось и реально происходило становление гуманистического права, утверждение в реальной жизни таких «идей разума», как принципы народовластия, неотъемлемых прав человека.
4. Естественное право в соотношении с позитивным правом. Теперь следующий вопрос: о значении естественного права, о его силе, месте и роли в жизни людей.
Уже ранее обращалось внимание на то, что само по себе естественное право не может (не должно по самой своей сути) выполнять функции, присущие позитивному праву, - выступать в качестве регулятора поведения людей – непосредственного критерия юридической правомерности или неправомерности этого поведения. Иначе, скажу еще раз, ни о какой законности, верховенстве права в обществе не может быть и речи.
И это вовсе не умаляет роли естественного права в социальном регулировании. Непосредственно выражая требования и идеалы, основанные на природных, естественных условиях жизнедеятельности людей, оно в виде идей разума выступает в качестве известного базисного основания позитивного права, его своего рода предосновы (что, как мы видели, обусловливает методологическое значение естественного права).
Здесь мы встречаемся с такой особенностью позитивного права, к которой хотелось бы привлечь внимание. Являясь как мы видели областью долженствования [2.6.4.], оно несет в себе как бы долженствование второго порядка, вытекающее из требований естественного права. И потому право «интересует человеческую мысль» не только с точки зрения «непосредственной задачи». Право «есть не только явление из “мира сущего“, оно в то же время и некоторое стремление в “мир должного“.»[177] и отсюда «. . . .всякая норма права предстоит нашему сознанию не только с точки зрения ее “д а н н о с т и“, но и с точки зрения ее “ д о л ж н о с т и“; мы не только стремимся ее познать как она есть, но в то же время оценить, как она должна быть»[178].
В этом отношении естественное право в настоящее время выполняет особо значимую миссию. Естественное право, сохранившее свою первичность, изначальность, образует тот слой социальной жизни, лежащий в основе системы социальной регуляции, и в первую очередь - позитивного права, который аккумулирует, благодаря силе разума сводит в некоторые нормативные начала (пусть и в виде всего лишь правовых требований и прообразов норм), притом в виде изначально «должного», назревшие требования среды, всей социальной жизни - природные, экономические, политические.
Особо же существенное значение естественное право по отношению к праву позитивному имеет, следует полагать, именно потому, через него в ткань юридических нормативных положений внедряются идеи разума, причем – такие, которые основываются на исконных требований естественной жизни людей. С этих позиций есть повод еще раз сказать об уникальной, непревзойденной значимости римского частного права, которое впервые в истории права оказалось столь тесно связанным с естественным правом[179] и которое – смею думать – во многом благодаря этому и получило определение в виде «писанного разума». И потому, пишет И. А. Покровский «вся цивилистическая юриспруденция проникнута романистическим духом: истинным правом, правом самого разума – ratio skripta - считается только римское право»[180].
. Именно здесь, в сфере естественного права, объективно обусловленные требования жизни проходят своего рода “фильтр” и “разумную обкатку”, получают высокозначимый естественно-природный статус, качества изначальности и категоричности, импульсы «естественно должного», облик и силу идей разума, необходимые для того, чтобы они затем, уже в области государственно-правовой жизни приобрели категорически императивный характер и включились в качестве определяющего, основополагающего начала в систему нормативного регулирования данного общества.
Здесь мы встречаемся с такой особенностью правовой действительности, которую можно, пожалуй, именовать основной антиномией, выражающей соотношение естественного и позитивного права. Существо ее – в том, что естественное право – это первичное и обособленная от позитивного права сфера социальной жизни; и в то же время естественное право по самой своей природе мыслимо только как нечто такое, что «стремиться» и должно в конечном итоге неизбежно с т а т ь позитивным правом.
Вместе с тем следует иметь ввиду вот какое положение об естественном праве, которое (особенно при сопоставлении естественного права с правом позитивным) представляется весьма существенным.
Естественно-правовые требования и прообразы норм, при всей их важности, имеют и негативные стороны. Они как таковые непосредственно, ближайшим образом выражаются (точнее – в той или иной мере институализируются) в морали, в обычаях, в религиозных, иных идеологических положениях, и в этом качестве - как и иные моральные нормы, обычаи, идеологические положения - в достаточной степени не конкретизированы, не обладают строгой определенностью по содержанию, нередко понимаются по-разному, произвольно сообразно представлениям и идеологическому настрою тех или иных лиц; и вообще по самой своей сути не предназначены для непосредственной регламентации поведения людей[181]. Между тем в реальных жизненных ситуациях как раз и возможны (в силу отмеченных особенностей естественного права) случаи прямого насилия, произвола, облагораживаемые ссылками на некое естественное право - действительное, вольно толкуемое или иллюзорное. И такого рода последствия и опасения вполне обоснованы даже при рассмотрении естественного права с тех его сторон, когда оно может быть охарактеризовано в качестве идей разума, в том числе в его передовых формах – начал народовластия, неотъемлемых прав человека.
Отсюда, надо полагать, и проистекает настороженное отношение к категории естественного права Б.Н.Чичерина, справедливо полагающего, что “в здравой теории, также как и в практике, свобода только тогда становится правом, когда она признается законом”[182]. Законом - именно потому, что он придает известным требованиям, правилам необходимую определенность, обеспеченность, “предназначенность” для регуляции поведения людей.
Барьер, существенные гарантии против насилия и произвола, оправдываемых “естественными” доводами, может создать и в ряде случаев действительно создает как раз позитивное право - право, выраженное в законах, судебных решениях и поддерживаемое силой государственной власти.
Но оно создает такой барьер – поразительно парадоксальный момент! обратим на него внимание! - главным образом потому, что именно в позитивном праве, в его нормативных построениях, конструкциях, других характеристиках находит объективированное, опредмеченное выражение сила разума, прежде всего идей разума естественного права.
И вот здесь, при сопоставлении естественного и позитивного права, с особой выразительностью раскрываются достоинства последнего.
Позитивное право - продукт человеческой цивилизации. И, как все феномены цивилизации, позитивное право несет на себе как груз отрицательных потенций (возможность подчинения права произволу государственной воли, узкоклассовым, групповым, этническим или доктринерским интересам, крайний формализм), так и значительные достоинства. Причем - именно такие достоинства, которые обладают мощной, уникальной силой разума, его идей в естественном праве.