Дни 9-16, понедельник — понедельник.

Корин Хоуп было всего двадцать семь лет, но она не просто так стала главной медиковедьмой. В Святом Мунго в любой момент могла случаться чрезвычайная ситуация, требующая быстрых и решительных мер. Корин стояла перед больницей и смотрела в полное звёзд ночное небо, вспоминая события последних часов.

Собственно, ночь можно было бы назвать спокойной, если бы этому блондинистому идиоту из отделения IV — как там его? ах да, Гилдерой — не удалось снова улизнуть и приняться докучать действительно больным пациентам.

Как обычно, виновата во всём была, естественно, всех раздражающая Лаванда Браун. Корин презрительно скривилась, подумав о ней. Лаванда, в принципе, была неплохим человеком. Просто… ну да, просто она была маленькой девочкой.

Вместо того, чтобы убедиться, что пациенты делают то, что должны — а именно, спят — она сидела и читала новые любовные романы, мечтая, чтобы её сказочный принц — цок-цок-цок — проехал по подъёмному мосту и посадил её рядом с собой на белого коня.

Корин надеялась, что однажды это событие произойдёт. Тогда ей больше не придётся ругаться с Лавандой. Разочарованная, она зарылась рукой в и без того совершенно растрёпанные чёрные волосы, глубоко вдыхая чистый ночной воздух.

И в ужасе отпрыгнула назад, когда раздался громкий хлопок аппарации, и истеричное существо женского пола заорало как сумасшедшее:

— Чрезвычайный случай! ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ СЛУЧАЙ! На помощь! Он умирает, помогите мне, пожалуйста!

Корин сделала такой же прыжок вперёд и опустилась на колени рядом с высоким человеком, которого женщина принесла с собой двойной аппарацией. Глаза мужчины были закрыты, но Корин вполне могла заметить, что он весь в крови, как и молодая женщина, которая, очевидно, прижала его к себе во время аппарации.

— Что случилось? — прикрикнула она на женщину, по щекам которой бежали слёзы, а сама она прерывисто дышала. Шок, констатировала Корин.

— Два-выстрела-в-грудь-это-киллер-двадцать-второй-мне-кажется-он-так-сказал!

Неужели и правда можно сказать предложение такой длины меньше чем за две десятых секунды? Видимо, да. Корин не поняла ни слова, но для мужчины было жизненно необходимо, чтобы она выяснила, что случилось.

Двери Святого Мунго распахнулись, и несколько целителей и медиковедьм высыпали наружу, встревоженные криками. Корин схватила новоприбывшую за плечо и встряхнула. Поскольку карие глаза от этого стали только больше, она вздохнула и отвесила звонкую пощёчину.

Новая партия слёз выступила на глазах женщины, но Корин с удовлетворением заметила, что они в то же время прояснились.

Женщина испустила глубокий вздох.

— Гермиона! — закричала Лаванда, узнав свою бывшую однокурсницу.

Та предпочла не замечать Лаванду, за что Корин мысленно прибавила сто очков её рейтингу в собственных глазах.

Она на этот раз твёрдо взглянула в серо-зелёно-голубые глаза Корин, глубоко дыша.

— В него стреляли из маггловского пистолета. Пулями. Пулями двадцать второго калибра, скорее всего. Прямо в грудь. Дважды.

Корин только кивнула, удаляя куртку и рубашку и кладя руку прямо на грудь мужчины. Она была эмпатическим целителем — это означало, что она могла прикосновением руки взять на себя часть боли и повреждений пациента.

Сердцебиение было едва ощутимым, но пока человек сам не сдался, ничто не было потеряно.

— Люблю давать смерти пинок под зад, — пробормотала Корин рассеянно, начав переливать в себя боль.

Она вздрогнула, когда Лаванда взвизгнула прямо над её ухом:

— Боже мой, это же профессор Снейп! Гермиона, ты нашла профессора Снейпа!

Ах, и правда, подумала Корин. Хорошо, что ты ей подсказала, наверняка она сама совсем и не заметила.

Корин выросла во Франции и потому училась в Шармбатоне, но вполне могла сложить два и два, и было вполне ясно, что она сидит рядом с Гермионой Грейнджер, лучшей подругой Гарри Поттера. Да и имя Северуса Снейпа был ей знакомо.

Гермиона вновь проигнорировала Лаванду.

— Он выживет? — спросила она.

Она удивительно быстро взяла себя в руки.

— Всё зависит от него, — ответила Корин сквозь сжатые зубы. Этот человек только что пережил ужасные мучения. — Есть ли у него причина, чтобы жить дальше?

Гермиона задумалась. Была ли у него причина? Она надеялась, что да. Очень на это надеялась.

— Да, — сказала она твёрдо.

Корин отняла руку от груди Снейпа и выдала инструкции:

— Очистите. Срочно в реанимацию. Лаванда, чтоб через минуту была вся команда реаниматологов. Я сама им займусь! А вы не постарадали?

Гермиона оглядела себя и заметила пятна крови.

— Физически — нет, — пробормотала она. — Мне снова нужно идти, — сказала она Корин, которая уже торопилась внутрь. — Но я тут же вернусь, и если я смогу что-нибудь сделать — я изучала зелья…

— Позже! — остановила её Корин, мыслями уже устремившись к едва живому человеку. Она оставила Гермиону и скрылась в дверях больницы.

Гермиона отчаянно укусила себя за руку, потому как слёзы угрожали снова вырваться наружу. Но затем собралась с духом — истерикой она Северусу не поможет. А ведь ещё есть кое-что, что она может сделать.

С хлопком Гермиона аппарировала обратно, на тёмную улицу у дома Северуса. Эндрю Блант так и лежал обездвиженный — на том же месте, где и раньше. Гермиона опустилась на колени рядом с ним, вытащила волшебную палочку и занялась самым внушительным изменением памяти, какое только видали в этом ещё молодом столетии.

SSHGSSHGSSHGSSHG

Так бывает, когда умираешь. Северус знал, что умер, потому что ни в одной из жизненно опасных ситуаций, в каких ему доводилось побывать, не встречалось такой странной сцены. Ни после укуса Нагини, ни после Ступефая максимум. Тогда всё вокруг всего лишь становилось черным, пока он снова не приходил в себя.

Но здесь даже не было темно. Его сознание вернулось, потому как он почувствовал соль и песок на своей коже. На коже, между веками, между зубами. Он лежал лицом вниз на… песке.

Капля пота очертила свой путь через его лоб и скользнула к глазам, что вызвало неприятное жжение. Было жарко. Жарко — чёрт возьми, он в аду. Северус ни в коем разе не был религиозен, но это показалось ему логичным умозаключением.

Если исключить всё невозможное, тогда то, что осталось, как бы невероятно оно ни звучало, должно быть правдой. Где-то он это уже слышал? Голова у Северуса кружилась, и ясно мыслить не получалось.

Северус с трудом поднялся на колени и со стоном зажмурился. Суровые солнечные лучи ослепили его, всё вокруг было ярким — слишком ярким. Казалось, будто он в пустыне, и вокруг только песок, и жара, и… и что-то колышется где-то в ста пятидесяти футах от него.

И пока он смотрел туда, нечто чёрное выстрелило из… вещи прямо в него. Перед его полным ужаса взором появилось тёмное облако, и оттуда материализовался…

…некто, кого он никогда не хотел больше видеть — ни живого, ни мёртвого. Том Риддл, он же Лорд Волдеморт.

— Посмотрите-ка, мой любимый отравитель! — высокий голос сочился ядом. Вдруг сильный удар в грудь снова опрокинул Северуса на песок. Теперь он мог только смотреть вверх. Им когда-нибудь надоест?

Неужели ему придётся страдать и после смерти?

Второе и третье облака отделились от колышущейся стены. В одном из них по сумасшедшему смеху Северус опознал Беллатрикс, другое оказалось Теодором Ноттом-старшим.

Волдеморт поставил ногу Снейпу на грудь и нажал, пока красные глаза с интересом его рассматривали. Вставшая красной светящейся стеной боль пронзила его насквозь, и на мгновение Северус потерял сознание.

— Итак, Снейп, ты всегда был человеком Дамблдора, да?

Северус боролся за воздух.

— Мне показалось, ты не слишком-то заслуживаешь зваться лучшим легилиментом в мире, а, Томми-бой?

Волдеморт убрал ногу.

— Я покажу тебе, что случается с теми, кто предаёт Лорда Волдеморта! Беллатрикс, Нотт, отправьте его за завесу! Ты испытаешь муки, Снейп, которые покажут тебе чистилище в совсем ином свете!

Беллатрикс Лестрейндж и Нотт набросились на него и за ноги поволокли к колышущемуся Ничто. Северус яростно сопротивлялся. Он не понимал, почему ему нельзя было туда попадать, но знал одно: если он окажется за завесой — для всего будет слишком поздно. Что бы ни было это «всё».

Они били и пинали его, но неумолимо тащили за собой. Нотт заехал ему коленом в висок, и Северус почувствовал, как последние силы покинули его. Ему казалось, будто он потерял сознание — в тот самый момент, когда завеса снова зашевелилась.

Раз, два, три, четыре, пять…

…ярких белых вспышек сверкнули перед ними, и голос, показавшийся Северусу смутно знакомым, потребовал с непреклонной твёрдостью:

— Оставьте его и исчезните! Немедленно!

Северус упал, как мокрый мешок, когда Беллатрикс и Нотт его отпустили, будто обжегшись.

Он уже не видел, как Волдеморт угрожающе взглянул на своего давнего врага, и не знал, что трое Упивающихся Смертью снова превратились в чёрные облака и исчезли за завесой.

Но зато Северус почувствовал удивительно нежное прикосновение мягкой руки, очертившей его лицо. И голос, что он не слышал уже больше двадцати пяти лет, пробормотал:

— О, Сев, ну что с тобой опять случилось? Неужели мне так и придется постоянно о тебе беспокоиться?

— Ба, беспокоиться. Лили, я тебя умоляю, это же Нюниус!

Северус с трудом поднял отяжелевшие веки и взглянул прямо в ярко-зелёные глаза Лили Поттер. Дрожа, он протянул руку.

— Лили… — выдохнул он.

— Снейп, убери руки от моей жены, или их станет на одну меньше, — прорычал Джеймс Поттер, стоявший на коленях рядом с ним, однако, несмотря на свои грубые слова, подсунул руку под его шею и придержал так, чтобы Северус смог опереться на камень. Откуда только взялся этот камень?

— На одну меньше, Поттер? — прокряхтел Северус. — Жён или рук?

— Эй, с каких это пор Нюниус шутит? — спросил Сириус Блэк, внезапно появившись в поле зрения и задумчиво рассматривая Северуса.

Было пять вспышек — и где же, Мерлиновы яйца, оставшиеся двое? Северус повернул голову, и обнаружил их. Ремус обернул руки вокруг Тонкс и упёрся подбородком в её плечо. Привычная дружелюбная улыбка заиграла на его губах.

— Привет, Северус, — тихо произнёс он.

— Стало быть, я умер? — спросил Северус.

Джеймс потёр подбородок. Он выглядел ровно на двадцать один — так же, как и Лили — но звучал гораздо взрослее.

— Это частично зависит от тебя, Нюниус, — ответил он. Хорошо, может, всё же не настолько взрослее.

Лили ткнула его локтём под рёбра и снова коснулась щеки Северуса.

— А ты хочешь умереть? — спросила она.

— Оу, а у меня есть выбор?

Ремус тихо рассмеялся и оторвался от Тонкс. Он присел на корточки рядом с Северусом, чтобы тому не пришлось так сильно напрягать шею.

— Только сейчас, Северус. Только здесь. Ты, так сказать, на ничейной земле, между жизнью и смертью. Видишь завесу вон там? Если ты пройдёшь через неё, если ты решишь пойти туда вместе с нами, тогда ты умрёшь.

Но если ты хочешь жить, я имею в виду, если ты действительно хочешь — тебе вниз, и не факт, что ты переживёшь это падение, — Ремус указал в сторону, где перед их глазами простиралась бесконечно огромная пропасть.

Он пошевелил бровями.

— Я знаю, сейчас с виду во всём этом мало смысла, но это на самом деле так. Твоё тело всё ещё довольно отчаянно сражается — значит, что-то тянет тебя назад. Или, скорее, кто-то.

Твои ранения настолько глубоки, что ты, собственно говоря, уже должен был очнуться по ту сторону завесы. Но ты по-прежнему стойкий и упрямый, как собака — прости, Сириус — и, к тому же, есть некто столь же упрямый, стойкий и решительный, кто не собирается дать тебе умереть!

— Сев, это так прекрасно! Кто она? — спросила Лили и улыбнулась ему.

— Кто сказал, что это она? — проворчал Северус, чувствуя, как жар окатил его щёки.

— Ты втюрился, Снейп? Честно? — Тонкс подошла ближе к нему, но споткнулась об свои же ноги и упала ему на живот. Северус застонал сквозь сжатые зубы.

— Хорошо, что есть вещи, которые не меняются, — саркастично заметил он.

— Почему это она? — веселился Сириус. — Потому что ни один мужчина не будет настолько глуп, чтобы влюбиться в тебя или позволить тебе влюбиться в него!

— И почему тогда ты столько лет вечно пялился на мою задницу, Блэк? — парировал Северус. Джеймс запрокинул голову и расхохотался.

— Сев, Бродяга, ведите себя прилично! — предупредила Лили. — Давай, Сев, скажи нам. Кто она? Мы её знаем?

— Конечно же, она гриффиндорка, — признал Северус сквозь сжатые зубы. — Джеймс и ты её не знаете, а остальные — да!

Глаза Ремуса изумлённо округлились.

— Ты же говоришь не о… не о самой умной ведьме её поколения? Хотя, по правде говоря, иногда я думал, что вы прекрасно друг другу подходите.

— Нет, ты не думал! — взвился Северус. — Я не интересуюсь детьми!

— Нет, нет, я ничего такого не имел в виду, честно. Но у вас одни и те же интересы, одинаковый острый ум, и вы оба всегда были немного не такими, как все вокруг.

— Проклятье, о ком вы говорите? — в отчаянии воскликнул Сириус.

— О Гермионе Грейнджер, конечно же, идиот! — ответила Тонкс, ухмыляясь во весь рот.

— Как ты разговариваешь со своим старшим кузеном, а?

— Это разве не лучшая подруга Гарри? — заинтересованно спросила Лили.

— Она должна быть почти на двадцать лет моложе тебя, — заметил Джеймс.

— Я тоже ей сто раз это говорил! — яростно зашипел Северус. — Ты хоть раз пытался спорить с гриффиндоркой?

Снова рассмеявшись, Джеймс нагнулся и хлопнул его по плечу.

— Прими мои глубочайшие соболезнования, Снейп. Львицы — как стихийное бедствие, и лучше не мешай им. Если они захотят тебя, то лучше подчинись, и мировой покой будет вне опасности.

— Я совершенно не знаю, нужен ли я ей, — признался Северус.

Всё казалось таким сюрреальным. Сидя здесь, он беседовал с мертвецами, некоторых из которых терпеть не мог. Чувство вины волной затопило его. Почему они так добры к нему? По меньшей мере, за смерть Лили и Джеймса он несёт прямую ответственность!

Казалось, Лили — как всегда — прочла его мысли.

— Не волнуйся об этом, мой дорогой. Всю вину, что ты вечно носишь с собой, ты искупил не раз — своими поступками, своим мужеством, своим боевым духом. Ты уже давно свободен от неё!

Её пальцы мягко скользнули сквозь его волосы.

Ремус откашлялся.

— Нам нельзя больше колебаться, Северус. С каждой минутой, что ты здесь проводишь, шансы вернуться уменьшаются. Так что решай сейчас. Ради Гермионы — раз уж между вами существует такая сильная связь, что она может удержать тебя от немедленной смерти, я думаю, у вас есть все предпосылки к счастливому совместному будущему, — он ухмыльнулся. — По-моему, вполне по-профессорски прозвучало, не так ли?

— Безусловно, — прорычал Северус. Его чёрные глаза были прикованы к Лили. — Ты простишь меня?

— Только если ты решишь пойти, — ответила она и подмигнула. — Невежливо заставлять леди ждать!

— Господи, Снейп, ты столько раз спасал жизнь нашему сыну! Считаешь нас настолько неблагодарными?

Северус хотел ответить, что спасать Гарри не потребовалось бы, если бы он не был в ответе за их смерть, но Лили решила, что время пришло. Она наклонилась к Северусу и поцеловала его в губы.

— Эй! — запротестовал Джеймс.

На некоторое время они так и замерли, пока Лили не отстранилась и не прошептала ему на ухо:

— Никакого сравнения, не так ли?

Настоящая улыбка расцвела на лице Северуса.

— Никакого сравнения, — согласился он.

— И как это называется? — проворчал Джеймс. — Ты не можешь заявляться сюда и лапать мою жену, Снейп. Так далеко моя благодарность не простирается!

— Это был братский поцелуй, Поттер, никаких причин снова ревновать, — Северус попытался встать и вдруг обнаружил, что его со всех сторон подхватили и высоко подняли.

Северус повернулся и уставился в бездну. Бурлящая темнота, пересечённая громко лопающимися пузырями, чьё содержимое походило на потоки лавы.

— Прямо туда? — с сомнением спросил он. Серые полосы взрывались с громовыми раскатами.

Джеймс положил руку ему на плечо и тоже уставился в темноту.

— Ты никогда не был трусом, Снейп, так что не начинай сейчас. Кроме того, я уверен, что Бродяга тебе с удовольствием поможет.

— Именно, я пну его под зад, — буркнул Сириус.

— Смотрите-ка, определённо анально зациклился, — пробормотал Северус, не в силах оторвать взгляда от пропасти.

Лили положила руку ему на пояс.

— Позаботься о своей даме, Сев. И если бы ты мог время от времени присматривать за Гарри и его семьёй…

— Обещаю, — ответил он и поцеловал её в щёку.

— И за нашим сыном, Тедди! — тут же добавила Тонкс. — Позаботься о нём, хорошо? Пожалуйста?

— Ладно, — ответил Северус, — если я отсюда и правда выберусь, позабочусь и о Тедди.

Он повернулся, чтобы встать спиной к бездне.

— Спасибо вам, — серьёзно сказал он. — За всё!

— Иди наконец, пока я не начал думать, что ты симпатичный! — рявкнул Сириус и ухмыльнулся.

— Теперь ты меня и правда пугаешь, Блэк! — произнёс Северус, раскинул руки и позволил себе упасть назад.

Бесконечная чернота; жгучий, разрывающий кожу жар; холод, продирающий до костей; иглы, пронзающие его тело; ножи, режущие его на куски; а потом — солнце, вокруг которого он кружится, всё быстрее и быстрее, пока оно не грозится поглотить его… и всё это время дрожащий голос: останься со мной. Останься. Останься. ОСТАНЬСЯ!

Северус Снейп очнулся и открыл глаза.

SSHGSSHGSSHGSSHG

Это была не маггловская больница. В маггловской больнице нет движущихся картин, Исцеляющей мази, покрывавшей его раны, согревающих чар, окутывавших его, и, конечно, там нет Кингсли Шеклбота, сидевшего на стуле перед его кроватью и спокойно глядевшего на него.

Взгляд Кингсли метнулся к часам, что висели на стене напротив.

— Я впечатлён, — пробурчал он. — Они сказали, ты очнёшься где-то к десяти, и посмотри-ка — сейчас три минуты одиннадцатого.

Северус внимательно рассматривал своего боевого товарища из орденских времён.

— Ты здесь, чтобы лично отвезти меня в Азкабан? Я должен чувствовать себя польщённым? — его голос звучал так, будто его годами не использовали. Грубо и хрипло.

Кингсли нахмурился, взял чашку со стола рядом с больничной койкой и поднёс к губам Северуса, мягко приподняв его голову, как медиковедьма.

— Они говорили мне, что ты можешь быть сбит с толку, Снейп. Лучше?

Северус благодарно кивнул — говорить он не мог.

— Я так понял, что Гермиона нашла тебя и всё объяснила. Почему же ты тогда думаешь, что я должен отвезти тебя в Азкабан?

— Я убил Дамблдора!

— Альбуса, да. Он ударяется в слёзы каждый раз, когда кто-нибудь упоминает твоё имя. В этом отношении старик очень правильно поселился рядом с озером. Гермиона же тебе сказала, что ты не только свободен, но и реабилитирован, и даже получил орден как павший герой, не так ли? Значит, ты ей не поверил?

Взгляд Северуса беспокойно бродил по комнате.

— Где она?

Зубы Кингсли блеснули, когда он широко усмехнулся.

— Под твоей кроватью, куда он спряталась от ужаса перед тобой, конечно же!

— Что? — его брови взлетели вверх. — С чего бы ей меня бояться?

— Хм, дай подумать: потому что все твои ученики, настоящие и бывшие, боятся тебя? И потому что она постоянно твердила: он убьёт меня, ведь я притащила его сюда против его воли?

— Она спасла мне жизнь!

Кингсли рассмеялся над озадаченным лицом младшего бывшего коллеги.

— Очевидно, она не была уверена, что один этот факт успокоит твой гнев.

Раздражение Северуса росло с каждой секундой. Его грудь болела, его конечности болели, но больше всего болело какое-то место внутри него, которое он и сам не мог точно определить. Он хотел, чтобы Гермиона была здесь. Рядом с ним. Разве не она убедила его остаться? И теперь её просто нет, исчезла.

Северус наконец вернулся домой, но она оставила его. Почему? Он оказался просто обязательством, которое надо было выполнить? Она отвернулась, чтобы вернуться к собственной жизни? Казалось, боль не даёт ему дышать.

Кингсли Шеклбот попытался прочитать выражение лица собеседника, но после первого замешательства это вновь было привычное бесстрастное лицо Снейпа-шпиона. Тем не менее, в последние дни у него было время понаблюдать за Гермионой, и он мог сделать некоторые выводы.

— Не суди её скоро, — сказал он поэтому. — Ты уже восемь дней здесь, Снейп, и…

— Восемь дней? — простонал Северус.

— Именно. И за эти восемь дней Гермиона почти не спала и не ела. В основном сидела здесь, у твоей кровати, и говорила с тобой. А если нет — то варила зелья, чтобы тебя вылечить. Она ни на час не оставляла тебя одного, пока Корин Хоуп, главная медиковедьма, не заверила её, что ты выживешь.

— Это так? — Северус чувствовал дрожь. Может быть, может быть она и правда что-то испытывала к нему? Она же не о каждом так бы заботилась, правда? Ах, проклятье, она же гриффиндорка, и она бы сделала это для любого! Её долг — сделать всё, что в её силах, чтобы не дать человеку умереть.

Он еще не растерял свой слизеринский изворотливый ум.

— Почему ты здесь, Шеклбот? — спросил Северус.

Кингсли ухмыльнулся ещё шире.

— Чтобы сказать тебе «добро пожаловать», конечно, — ответил он. — Для меня, как для министра Магии… — он ненадолго прервался, чтобы повеселиться над видом широко распахнутых глаз Снейпа, — большая честь снова поприветствовать тебя дома. Кроме того, я наконец-то могу вручить тебе орден.

Северус в ужасе замахал рукой.

— Нет? — прогудел Кингсли. — Ну, тогда я просто оставлю его на столе, хорошо? — две бархатные коробочки встали там бок о бок. — К тому же, за каждый год, что ты занимался шпионажем, тебе назначена компенсация в тысячу двести галеонов, и за пятнадцать лет, как нам сообщил Альбус, получилось восемнадцать тысяч галеонов.

Бывший Упивающийся, бывший шпион и бывший Мастер Зелий судорожно хватал ртом воздух. Кингсли знал, что будет весело, но не думал, что настолько.

— Кроме того, дом на Спиннерс-энд был реконструирован и расширен, и поддерживается домовыми эльфами в полном порядке. У тебя есть возможность там жить или продать этот дом — как захочешь. Может, скоро ты захочешь жить в другом месте.

Его личное мнение состояло в том, что если Снейп чувствовал хотя бы что-то близкое к тому, что испытывала Гермиона, то эти двое в ближайшем будущем будут жить вместе. Ну, если предположить, что этот упрямый козёл не разрушит всё прямо здесь, неправильно интерпретировав исчезновение Гермионы.

Кингсли поднялся.

— Я пойду. Хорошенько отдохни, Снейп, и если у тебя будут какие-либо вопросы или проблемы — обращайся ко мне. Ты можешь в любое время рассчитывать на мою помощь.

С коротким кивком он исчез, оставив после себя совершенно запутавшегося Северуса.

Северус поднялся и взглянул на стол. Он проигнорировал коробочки с наградами, но его внимание привлекла газета, причём не из магического мира, которая была датирована вторником и носила крикливый заголовок:

Полиция раскрывает самое громкое преступление Великобритании после убийства главного инспектора Сета Спейна!

Торопливо схватив её, он просмотрел статью на первой странице.