Развитие зарубежной юридической психологии

Развитие юридической психологии исторически первоначально осу­ществлялось как развитие правовой психологии - правового мировоззре­ния.

С возникновения права, закона стала развиваться совокупность взгля­дов, идей, выражающих отношение людей к праву, законности, правосу­дию, формировались общечеловеческие представления о справедливости и правомерности.

Развитие правосознания в историческом плане связано с развитием правопонимания, историческими этапами в трактовке сущности права.

Основы теоретического осмысливания сущности права и правосозна­ния были заложены выдающимися древнегреческими философами. Уже тогда эффективность закона связывалась с естественными (психологиче­скими) законами поведения людей.

Глубоко психологичными были уже взгляды Демокрита (460 - 370 гг. до н. э.) о сущности законоисполнительного поведения. Закон, по мне­нию Демокрита, направлен против тех, кто в силу нравственных и умст­венных пороков добровольно не побуждается к добродетели внутренним влечением. «...Тот, кто воздерживается от несправедливости, только под­чиняясь закону, будет, вероятно, грешить в тайне; тот же, кого побуж­дают поступать должным образом его убеждения, вряд ли станет делать что-нибудь неподобающее, все равно тайно или явно».[2]

Рационалистические идеи о природе человеческого повеления были высказаны Сократом (469-399 гг. до н. э.). Его идеи о необходимости совпадения справедливого, разумного и законного были развиты Плато­ном и Аристотелем.

Платон (427-347 гг. до н. э.) впервые гениально распознал два психо­логизированные явления, лежащие в основе развития общества, - потреб­ности и способности людей. Закон должен отвечать потребностям обще­ства, а организация общества должна быть осуществлена в соответствии со способностями членов общества. Государственные формы, по Пла­тону, могут ухудшаться как по экономическим, так и по душевным (пси­хологическим) причинам. Законом именуются определения разума, – на этом платоновском постулате зиждется последующее развитие рациона­листического направления в философии права.

В «Государстве» Платон утверждает, что трем особенностям челове­ческой души – разуму, яростности и вожделению – соответствуют три начала государственного устройства – совещательное, защитное и дело­вое,

которое реализуется тремя сословиями – правителями, воинами и производителями (ремесленниками и землевладельцами). Справедливость, по Платону, состоит в том, чтобы каждое сословие занималось своим де­лом и находилось в иерархической соподчиненности. Постулируемые им пять видов государственного устройства (аристократическое, тимократи­ческое, олигархическое, демократическое и тираническое) он также свя­зывает с пятью разновидностями душевного (психического) склада лю­дей. И каждая форма государства гибнет, по утверждению Платона, из-за недостатков, присущих тому или иному психическому складу людей, стоящих у власти. (Так тиранию губит произвол и насилие, а демократию – «опьянение свободой в неразбавленном виде»). Все кандидаты на должности правителей должны проходить докимасию – проверку право­мерности их притязаний. В «Законах» Платон подчеркивает, что справед­ливые законы – это не только определения разума, но такие законы, кото­рые обеспечивают общее благо всех граждан. Законы, по Платону, - ос­новное средство совершенствования человека.

Великий ученик и оппонент Платона Аристотель (384-322 до н.э.) счи­тал, что человек – существо политическое и только в политическом об­щении завершается его сущностное формирование.

Право было подразделено Аристотелем на естественное и воле уста­новленное (в последующей терминологии – позитивное). Естественное право везде и всегда имеет одинаковое значение, – оно обусловлено все­общей природой вещей. Качество закона определяется его соответствием естественному праву. Закон, основанный только на насилии, не является правовым законом. Политическое правление – правление правового за­кона, а не людей; люди подвержены чувствам, закон – уравновешенный разум.

Идеи Сократа, Платона и Аристотеля оказали решающее влияние на дальнейшее развитие правового мировоззрения, на понимание права как мерила справедливости и равенства. Уже у самых своих истоков научное правоведение смыкалось с человековедением.

В раннем средневековье идеи Платона, Аристотеля и других древних мыслителей подверглись клерикализации. Крупнейшим идеологом этого периода был Аврелий Августин (354-430). В трактате «О свободной воле» он провозгласил: «человек, живущий по человеку, а не по Богу, подобен дьяволу», «всякая неупорядоченная душа сама по себе несет свое наказа­ние».

В среднем периоде средневековья, в период формирования и расцвета абсолютных монархий сложилось этатическое (от французского «etat» - государство) понимание права, произошло приравнивание его к государ­ственной власти. Считалось, что в условиях местнического самочинства и самоуправства человеку лучше уступить свои права неограниченному монарху, получив от него защиту жизни и имущества. Поведение поддан­ных стало жестко регламентироваться, – возникла цензура над жизнедея­тельностью человека, утвердилась система жестких ограничений его жиз­ненной активности. Государственная регламентация охватила всю граж­данскую жизнедеятельность членов общества. Правом стала именоваться система государственно-нормативных ограничений человеческого пове­дения. В управлении обществом возобладал принцип: «все, что не разре­шено, - запрещено». Правовые нормы стали пониматься, как нормы за­претительные, а задачи правосудия стали трактоваться с обвинительным уклоном.

Репрессивный аппарат монархического деспотизма подавлял не только преступную волю, но и проявление любой свободной воли. В этих условиях люди, опасаясь репрессий, начинают воздерживаться от всякой инициативы, решительных самостоятельных действий. Человек стано­вится замкнутым, пассивным, начинает понимать, «что для него лучше, если должностные лица вовсе не будут знать о его существовании и что безопасность его личности зависит от ее ничтожества».[3]

Средневековая деформация права породила состояние всеобщей запу­ганности и затравленности. Жизнь общества меркла, распространились нищета и уныние. Прогрессивные мыслители начинали понимать, что оз­доровление общества может произойти лишь на основе освобождения жизнедеятельности людей.

В XVIII в. прогрессивные мыслители и общественные деятели (Кант, Руссо, Вольтер, Дидро, Монтескье и др.) формируют современную кон­цепцию либерализма и правового государства. Возрождается человедче­ская направленность правового мировоззрения. Выдающийся юрист и мыслитель эпохи Просвещения Шарль Луи Монтескье (1689-1755) считал, что «духом законов» является рационалистическая природа человека, что каждый частный закон зависит от другого, более общего закона. К есте­ственным законам человеческой природы Ш. Монтескье относит стрем­ление к миру, желание жить в человеческом обществе и др. Соединение доброй воли отдельных людей образует гражданское состояние обще­ства. Положительным человеческим законом, по Ш. Монтескье, является справедливость. Политические и гражданские законы призваны реализо­вать справедливость. Законы данного общества объективно предопреде­ляются характерами и свойствами людей этого общества. Законы одного народа не могут оказаться пригодными для другого народа. (Эта идея по­служила затем основой для возникновения исторической школы права).

В 1764 году вышла небольшая брошюра итальянского юриста Че­заре Беккариа (1738-1794), последователя Ш. Монтескье «О преступлениях и наказаниях» (которая затем выдержала свыше 60 изданий на многих языках мира, в том числе – и на русском). Идеи Ч. Беккариа произвели переворот в

практике уголовной юстиции. Беккариа подверг убедитель­ной критике запутанные и переусложненные уголовные законы, тайное уголовное судопроизводство и неоправданную жестокость наказаний (в некоторых странах еще сжигали ведьм и повсюду применялись жестокие пытки). Беккариа

впервые провозгласил: эффективность наказания зави­сит не от его жестокости, а от неотвратимости и быстроты исполнения, человек должен признаваться невиновным, пока суд не вынесет ему об­винительный приговор. Идеи Беккариа получили широкое распростране­ние. Началась широкая волна реорганизации судопроизводства и тюрем­ной политики на основе гуманистических позиций. В ряде стран стали вводить раздельное содержание заключенных по признакам пола, воз­раста, стали предоставляться некоторые условия для производительности труда.

Просветительная философия права провозгласила: право должно со­держать не столько запреты, сколько признания – дозволения. Каждый член общества должен признаваться как интеллектуально и нравственно полноценное существо. За личностью должны быть признаны ее неотъ­емлемые права. Людям должно быть разрешено думать так, как они хотят, открыто выражать все, что они думают, свободно распоряжаться своими возможностями и своей собственностью. Личность несет определенную ответственность перед государством. Но в равной мере и государство от­ветственно перед личностью. Одним из революционизирующих принци­пов правового мировоззрения нового времени стал принцип гарантий личностного развития, обеспечения автономности ее поведения.

Формировалось новое правовое мировоззрение. Право стало тракто­ваться как осознаваемая обществом мера социальной справедливости, социально допустимой свободы личности.

Формировались фундаментальные идеи современного общества – идеи свободы и социальной справедливости, гражданские основы демо­кратического права.

В 1776 году в Декларации независимости Соединенных Штатов были сформулированы следующие основоположения общечеловеческой идео­логии нового времени:

Все люди сотворены, и все они одарены своим Создателем некото­рыми неотчуждаемыми правами – правом на жизнь, свободу и стремле­ние к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей пра­вительства, заимствующие свою справедливую власть из согласия управ­ляемых. Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и с такой организа­цией власти, какие, по мнению этого народа, более всего будут способст­вовать его безопасности и счастью.

В 1789 году после победы Великой французской революции была принята Декларация прав человека и гражданина. В первой статье этого исторического документа было провозглашено: люди рождаются и оста­ются свободными и равными в правах. В этой Декларации было дано сле­дующее определение свободы: свобода состоит в возможности любой жизнедеятельной активности, не приносящей вреда другому. Границы свободы лимитируются законом. Все, что не запрещено законом, - дозво­лено.

Новые правовые воззрения формировались на основе просветитель­ной, гуманистической философии. Утверждалась новая правомировоз­зренческая парадигма: отношения в обществе могут регулироваться только таким законом, который основан на «природе человека». Разраба­тывая философские аспекты права, Гегель позднее провозгласил: «Чело­век должен найти в праве свой разум».

Новая правовая идеология раскрепощала человеческую активность, поощряла предприимчивость, инициативность. Расширялась массовая правовая компетентность.

Принятый в 1791 году Учредительным собранием Франции Уголов­ный кодекс провозгласил основные принципы современного уголовно-правового мировоззрения: преступны лишь предусмотренные законом деяния, наказание должно быть неотвратимым и соразмерным преступле­нию. Обвинительная форма судопроизводства была заменена состяза­тельной формой, провозглашалась презумпция невиновности, утвержда­лось юридическое равенство участников правоотношения, вводился суд присяжных, отменялась теория формальных доказательств, присяжные и судьи получили право принимать решения на основе внутреннего убеж­дения («искать в чистоте своей совести, какое впечатление оставили на их разуме доказательства, представленные за и против обвинения»). Обви­няемый получил право на защиту, бремя доказывания возлагалось на об­винителя. Оправдательный приговор стал обязательным при недоказан­ной виновности.

Прогрессивное общественное развитие нового времени обусловило существенные сдвиги и в гражданском судопроизводстве. На передний план выдвинулась идея свободы коммерческих и личных отношений, признавалась свобода договорных отношений. «Согласие не признается, если оно было результатом заблуждения, если оно было исторгнуто си­лой или обманом».

В договорном праве в качестве основания действительности догово­ров признается встречная выгода, встречное удовлетворение. На смену усложненным формальным договорам вводятся простые договоры как средство установления любой формы обязательственных отношений. За­ведомый обман контрагента становится основанием для расторжения до­говора.

Правовое государство, гражданское общество возникало на фунда­менте свободного экономического развития. Все, что препятствует этой свободе, выступает как антиправовой фактор.

Итак, право, – исторически обусловленное социальное и социально-психологическое явление. Его содержание и функционирование опреде­ляется условиями экономической и духовной жизни общества. Право оп­ределяет меру свободы и социальной справедливости, меру допустимого поведения людей в данном обществе. Правотворческая деятельность – это не изобретение произвольных «правил игры», она объективно обу­словлена закономерностями межлюдских отношений, тенденциями их развития. Нормы права мертвы, если они «перескакивают» через сущест­вующие в обществе экономические и нравственно-психологические воз­можности, обречены на неизбежное отмирание и те нормы, которые тор­мозят прогрессивное развитие общества.

В XVIII – XIX вв. на основе новой правовой идеологии зарождается специализированная отрасль психолого-юридических знаний – крими­нальная, а затем и более широко – судебная психология.

В рамках криминальной психологии стал осуществляться эмпириче­ский синтез фактов, касающихся психологии преступного поведения и психологии личности преступника. Начинает осознаваться необходи­мость психологических знаний в судопроизводстве, во всей системе пра­вовой регуляции. Во второй половине XIX в. зарождается антропологи­ческая школа права, повышается интерес юристов к «человеческому фак­тору».

В конце XIX в. в связи с формированием криминалистики и кримино­логии интенсивно формируется судебная, а затем и юридическая психо­логия. Известный французский психолог Э. Клапаред, читавший курс лекций по судебной психологии в Женевском университете, значительно расширил круг судебно-психологических проблем и в начале ХХ в. ввел термин «юридическая психология».[4]

Основоположник криминалистики Ганс Гросс создал фундаменталь­ный труд «Криминальная психология». Г. Гросс рассматривал судебную психологию как прикладную отрасль общей психологии. «Чтобы знать правила, которые руководят психическими процессами в судебной дея­тельности, требуется особая отрасль прикладной психологии. Эта по­следняя занимается всеми психологическими факторами, которые могут идти в расчет при установлении и обсуждении преступления».[5]

Г. Гросс познакомил юристов с современными ему достижениями в экспериментальной психофизиологии (с учением Густава-Теодора Фех­ненра о закономерностях ощущений), с особенностями психомоторных реакций человека, с закономерностями мышления, памяти и др. Получает развитие психология формирования и получения показаний (Марбе, Штерн, Вертгеймер). Альберт Хельвинг разрабатывает психологию доп­рашиваю-щего (полицейского, судьи, эксперта) и допрашиваемого (обви­няемого, потерпевшего, свидетеля), разрабатывает психологическую тех­нику допроса.

Однако вплоть до возникновения глубинной психологии в первой по­ловине ХХ века судебная психология оставалась в основном эмпириче­ской, описательной наукой. Преступная личность, ее мотивационная сфера описывались такими аморфными понятиями как жестокость, агрес­сивность, месть, корысть, бессовестность, склонность к садизму и т. п. социально- психологические закономерности долгое время оставались в забвении. При массовых обследованиях причин преступлений полагались на мнение самих преступников. На очереди стояла проблема психодиаг­ностики личности преступника, психологический анализ лиц, совершив­ших однородное преступление. Появляется ряд специальных исследова­ний. Так А. Бьерре на большом эмпирическом материале (заключенных центральной стокгольмской тюрьмы) провел исследование «Психология убийства», проанализировал психически «слабые места» этой категории преступников, особенности их социальной дезадаптации, социальной от­чужденности.[6]

Под влиянием психоаналитической теории Зигмунда Фрейда судебные психологи стали предпринимать попытки проникновения в подсознатель­ную сферу преступников, раскрытия глубинных личностных образований (Франц Александер, Гуго Штауб, Альфред Адлер, Вальтер Бромберг и др.)[7] Заключенные обследовались психодиагностическими тестами и дру­гими психоаналитическими методами (Л. Хаблин – Смит и др.). Психо­логи и криминологи приходят к выводу, что у большинства преступников не развита психическая сфера личности, именуемая З. Фрейдом как Су­пер-Эго (Сверх-Я), разорвана внутренняя структура социального само­контроля, наличествует дисбаланс во взаимодействии тормозных и воз­будительных процессов. Преступная наклонность формируется, по мне­нию указанных авторов, в результате неудач в стабилизации своего Эго (Я), вследствие ранней психической травматизации.

В первой половине ХХ века судебная (уголовная) психология осо­бенно интенсивно развивалась в Германии. Немецкие криминологи пере­несли центр тяжести в своих исследованиях на изучение личности пре­ступника, среды его обитания (Франц фон Лист, Моритц Липман и др.) Внимание зарубежных юристов к личности преступника резко возросло после опубликования в 1903 году книги Густава Ашаффенбурга «Пре­ступность и борьба с ней» (русский перевод в 1912 году). В 1904 году Г. Ашаффенбург основал «Ежемесячный журнал по проблемам судебной психологии и реформы уголовного права». Преступность Г. Ашаффен­бург объяснял различными индивидуальными проявлениями социальной непригодности преступников.

В немецкой судебной психологии и криминологии утвердились пси­хопатологическое и биологическое направления. Основные причины преступлений стали усматриваться в психологических и психопатических фак-

торах: аномалии воли, мышления, неустойчивость настроения и т. п.[8]

Эрнст Зеелинг и Карл Вайндлер сделали одну из первых попыток классификации типов преступников, полагая, что только на этом пути можно выявить подлинные причины преступности. Они выделили восемь типов преступников: профессиональные, имущественные, сексуальные, случайные, примитивно реагирующие, злостные (убежденные), хулиган­ствующие, не желающие работать. Личностные особенности этих пре­ступников должны изучаться, по их мнению, комплексом наук – биоло­гией, психологией и психиатрией [9].

В США юридическая психология традиционно тесно связана с крими­налистикой [10]. Эти исследования сосредоточены в университетах, но общее руководство ими осуществляется федеральным министерством юстиции. В пенитенциарно-психологических исследованиях США интенсивно раз­рабатывается методика обучения социально-конформистскому поведе­нию в обществе. Тюремные психологи объединены в Американской ас­социации психологов исправительных заведений.

В Италии судебная психология традиционно ориентирована на клини­ческое направление, во Франции – на социально психологическое и со­циологическое направление. В Бельгии и во Франции функционируют центры изучения подростковой преступности. Исследование преступно­сти в Японии ориентировано в основном на психиатрию.

Среди социально-психологических факторов преступности в совре­менных исследованиях выделяются дефекты социального контроля, раз­рушение социальных связей, условия, содействующие криминальному научению, дефекты социализации.

Одной из основных причин девиантного поведения признается отсут­ствие систематического и целенаправленного обучения социально-кон­формному поведению (в рамках теории контроля эта проблема разрабо­тана Альбертом Рейсом, Айвеном Наем, Мартином Гоулдом и др.)[11]. Представители этой теории полагают, что даже вульгарное мышление и заниженный уровень самооценки могут быть криминогенными факторами.

Пред­ставители теории стигматизации (клеймения) (Лемерт Э., Сакк Ф., Штей­нерт Г., Шур Э. и др.) считают, что девиантность личности усиливается, если внешне приклеенный ярлык совпадает с внутренней самооценкой личности[12]. В криминально-психологической теории интеракции (межлич­ностного взаимодействия на основе принятия роли другого) разрабаты­вается проблема значения общественной реакции на поступки отдельного индивида (Беккер Г., Блумер Г., Христи Н. и др.)[13].

Общим недостатком вышеуказанных теорий является их фрагментар­ность, отсутствие необходимой системности, комплексного подхода к анализу человеческого поведения. Системных исследований по ком­плексу психолого-юридических проблем сравнительно немного.

Авторами наиболее крупных работ в области зарубежной юридиче­ской психологии являются: Г. Тох (Правовая и криминальная психология. Нью-Йорк, 1961), М. Липманн (Основы психологии для юристов. Лейп­циг, 1914), Д. Абрахамсен (Криминальная психология. Нью-Йорк, 1967), бельгийский криминалист и психиатр Р. Луваж (Психология и преступ­ность. Гамбург, 1956), Н. Джонстон (Психология наказания и исправле­ния, Лондон, 1970), Г. Тосб (Психология преступности и уголовного пра­восудия. Нью-Йорк, 1979) и др. В этих работах широко используются со­циально-психологические и криминологические идеи французских со­циологов Габриэля Тарда (1843-1904)[14] и Эмиля Дюркгейма (1858-1917)[15].

Развитию современной юридической психологии содействуют психо­логически ориентированные криминологические исследования. Отметим среди них исследования В. Фокса «Введение в криминологию», К. Уэды «Преступность и криминология в современной Японии», Б. Холыста «Криминология. Основные проблемы», Г. Кайзера «Криминология. Вве­дение в основы», Г. Шнайдера «Криминология» и др.

Смежной кардинальной проблемой юридической психологии и кри­минологии является социальная и социально-психологическая обуслов­ленность криминального типообразования. Эта проблема выдвинута на передний план в Институте криминологии при Кембриджском универси­тете (см. Британский криминологический журнал) и в канадском между­народном Центре по проблемам сравнительной криминологии при Мон­реальском университете.