Глава i. права вещные и обязательственные

1. Классификация имущественных прав на вещные и обязательственные права не упоминается у римских юри­стов. Они говорили о различии actiones in rem (иски вещные) и actiones in personam (иски личные) (см. выше,

разд. II, § 4, п. 2).

Разграничение же вещных и обязательственных прав выработано позднейшими учеными, однако на материа­ле, содержащемся у римских юристов. Так, классический юрист Павел' подметил различие двоякого положения лица, которому нужна какая-то вещь для удовлетворения той или иной потребности. Одно дело, если лицо приоб­ретает себе необходимую вещь в собственность; другое дело, если оно договаривается с собственником вещи о том, что этот последний обязуется предоставить вещь в пользование первого лица на известный срок. Между этими двумя способами удовлетворения потребности в вещи разница не только в том, что в первом случае лицо приобретает вещь не на время, а навсегда, во втором же случае вещь предоставляется или на определенный срок, о котором договорились эти два лица, или впредь до вос­требования со стороны того, кто предоставил вещь.

Еще важнее другое различие. Когда лицо приобрета­ет вещь в собственность, оно получает возможность не­посредственного воздействия на вещь (пользования ве­щью, уничтожения ее, передачи другому лицу и т.п.), не­посредственного в смысле независимости от какого-либо другого лица. Напротив, во втором случае, когда лицо, нуждающееся в известной вещи, вступает в соглашение с ее собственником о том, что этот последний обязуется предоставить данному лицу свою вещь на некоторое

' D, 44.7,3. 90

время, возможность воздействовать на вещь и более ог­раниченная (пользоваться вещью, но не уничтожать ее), и условная: фактически вещь поступит к первому лицу лишь в том случае, если лицо, обязавшееся передать эту вещь, действительно ее передаст. Другими словами, тот, кому необходима вещь, не будет иметь непосредственной возможности воздействовать на нее, как в первом случае, а только через посредство лица, обязавшегося ее дать;

если это лицо не исполнит принятого на себя обязатель­ства, с него можно по римскому праву потребовать воз­мещения убытков, причиненных его неисправностью, но нельзя принудить к передаче вещи.

2. В тех случаях, когда лицо имеет такое право на вещь, которое предоставляет его носителю возможность непосредственного воздействия на нее (когда предметом права является вещь), право называется вещным (т.е. пра­вом на вещь); в тех же случаях, когда у субъекта нет не­посредственного права на вещь, а только есть право тре­бовать от другого лица предоставления вещи, такое право называется правом обязательственным. Таким образом, различие вещных и обязательственных прав проводится по объекту права: если объектом права является вещь, то перед нами право вещное; если объектом права служит действие другого лица, так, что субъект права может лишь требовать совершения условленного действия (или воздержания от него), — это право обязательственное.

3. Из такого различия по объекту права вытекает то различие в защите, которое римские юристы выражают противопоставлением actiones in rem и actiones in per­sonam (см. выше, разд. II, § 4, п. 2). Поскольку вещное право имеет объектом вещь, телесный предмет, а на те­лесный предмет может посягнуть каждый, вещное право и защищается иском против всякого нарушителя права, кто бы им ни оказался; вещное право пользуется абсо­лютной (т.е. против всякого нарушителя) защитой (actio in rem).

Обязательственое право состоит в праве лица требо­вать от одного или нескольких, но точно определенных лиц совершения известного действия. Поэтому наруши­телями обязательственного права могут быть одно или несколько определенных лиц, и только против них субъ­ект права может предъявить иск (actio in personam). В этом смысле защита обязательственного права имеет от­носительный характер.

4. К вещным правам относится право собственности (в связи с которым изучается также фактическое владе­ние вещью) и права на чужие вещи. В последнюю группу входят: сервитутное право, залоговое право (или право залога), а также эмфитевзис (вещное право долгосрочно­го, отчуждаемого, наследственного пользования чужим сельскохозяйственным участком за вознаграждение) и су-перфиций (вещное долгосрочное, наследственное и от­чуждаемое право пользоваться за вознаграждение строе­нием на чужом городском земельном участке).

ГЛАВА II. ВЛАДЕНИЕ

§ 1. Понятие и виды владения. § 2. Установление и прекращение владения. § 3. Защита владения

ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ВЛАДЕНИЯ

1. Владение в смысле фактического обладания ве­щами является тем отношением, на почве которого скла­дывался исторически институт права собственности.

Не забывая этой исторической связи «владения» и «права собственности» (оставившей свой след на разго­ворной речи, нередко отождествляющей эти два поня­тия), необходимо иметь в виду, что в более развитом римском праве «владение» и «право собственности» — различные категории, которые могли совпадать в одном и том же лице, но могли принадлежать и разным лицам.

Владение представляло собой именно фактическое обладание, однако связанное с юридическими последст-

виями, прежде всего снабженное юридической защитой;

Для юридической защиты владения характерно то, что она давалась вне зависимости от того, имеет ли данный владелец вещи право собственности на нее или нет.

2. Однако не всякое фактическое обладание лица вещью признавалось в римском праве владением. Про­водилось различие между владением в точном смысле (possessio, possessio civilis) и простым держанием (detentio, иногда называвшимся possessio naturalis).

Для наличия владения (possessio) необходимы были два элемента: corpus possessionis (буквально «тело» владе­ния, т.е. само фактическое обладание) и animus posses­sionis (намерение, воля на владение). Однако не всякая воля фактически обладать вещью признавалась владель­ческой волей. Лицо, имеющее в своем фактическом об­ладании вещь на основании договора с собственником (например, получивший ее от собственника в пользова­ние, на хранение и т.п.), не признавалось владельцем, а было держателем на чужое имя (detentor alieno nomine). Между тем нельзя сказать, что пользователь или храни­тель вещи не имеет воли обладать вещью, воля у него есть, но воля обладать от имени другого. Для владения же в юридическом смысле была необходима воля обладать вещью самостоятельно, не признавая над собой власти другого лица, воля относиться к вещи как к своей (animus domini). Такая воля есть у подлинного собственника; у лица, которое в силу добросовестного заблуждения счи­тает себя за собственника, хотя на самом деле таковым не является (так называемый добросовестный владелец);

наконец, у незаконного захватчика чужой вещи, пре­красно знающего, что он не имеет права собственности на данную вещь, и все-таки проявляющего волю владеть вещью как своей.

Напротив, такой владельческой воли, именно в смысле намерения относиться к вещи как к собственной, нет, например, у арендатора: он обладает вещью, облада­ет в своем интересе, но самим фактом платежа арендной платы он уже признает за собой юридическое господство

собственника (лицо, относящееся к вещи как к своей, не станет платить кому-то за пользование этой вещью). По­этому арендатор в римском праве считался держателем арендованной вещи на имя ее собственника.

Таким образом, владение (possessio) можно опреде­лить как фактическое обладание лица вещью, соединенное с намерением относиться к вещи как к своей (обладать неза­висимо от воли другого лица, самостоятельно); держание же (detentio) — как фактическое обладание вещью без та­кого намерения (обладание на основе договора с другим лицом, вообще несамостоятельное, а также и обладание ненамеренное, бессознательное и т.д.).

Практическое значение различия владения и держа­ния выражалось в том, что в то время как владельцы (possessores) защищались от всяких незаконных посяга­тельств на вещь непосредственно сами, арендатор как «держатель от чужого имени» мог получить защиту толь­ко через посредство собственника, от которого получена вещь. Этим вскрывается социальное значение такого по­строения: отсутствие собственной владельческой защиты арендатора, необходимость для него обращаться за по­мощью к собственнику позволяли собственнику сильнее эксплуатировать арендатора, принадлежавшего обычно к малоимущим слоям населения.

3. Что касается corpus possessionis, то в более отда­ленную эпоху в малоразвитом праве этот элемент владе­ния понимался в грубом физическом смысле обладания (в руках, в доме, во дворе). В дальнейшем corpus posses­sionis стали понимать не так грубо, а более утонченно:

стали признавать, что corpus possessionis имеется во всех случаях, когда при нормальных условиях для лица обес­печена возможность длительного беспрепятственного проявления своего господства над вещью. Такую общую формулировку позволяют дать многочисленные конкрет­ные примеры, имеющиеся в источниках римского права. Так, римские юристы считали, что дикие звери и птицы лишь до тех пор остаются в нашем владении, пока они состоят под нашей охраной (в клетке и т.п.) и не верну-

лись в естественное состояние свободы; прирученное (домашнее) животное не выходит из нашего владения, даже если оно уйдет со двора, лишь бы оно не потеряло привычку возвращаться обратно; если передаются това­ры, находящиеся в кладовой, то достаточно простого вручения ключей от этой кладовой, чтобы получить cor­pus possessionis в отношении передаваемых товаров, и т.д.

Классический юрист Павел (D.41.2.1.21) не связыва­ет corpus possessionis непременно с физическим держани­ем вещи: для наличия владения нет необходимости взять вещь «согроге et tactu» (буквально телом и прикоснове­нием), так сказать, забрать в кулак, осязать. По отноше­нию к некоторым вещам (например, зданию, колоннам и т.п.) это вообще немыслимо; в таких случаях достаточно охватить вещь oculis et affectu (глазами и намерением). Так, римские юристы говорили, что, если кто хочет при­обрести владение земельным участком, ему не нужно об­ходить omnes glebas, каждую пядь земли, достаточно явиться хотя бы на одно место участка, лишь бы было намерение владеть всем участком. Юрист Цельз пошел дальше и признавал достаточным для приобретения вла­дения, чтобы передающий участок показал его приобре­тающему с какого-нибудь высокого места, например с башни (D.41.2.18.2), и т.д.

Богатая казуистика, содержащаяся в Дигестах, по­зволяет определить corpus possessionis как такое положе­ние лица в отношении вещи, в каком нормально нахо­дятся собственники в отношении своих вещей: если по нормальным условиям предполагается нахождение вещей в жилище собственника (например, платье, домашняя обстановка и т.п.), а такого рода вещь находится в кон­кретном примере за пределами жилища, corpus posses­sionis признать нельзя; если же сложили бревна, кирпичи и т.д. даже не во дворе, а перед воротами дома, назван­ные строительные материалы все же считаются находя­щимися в фактическом владении данного лица, потому что в жизни для этих вещей такое положение нормально, и т.д.

4. Владелец фактически проявляет вовне (законно или незаконно) собственническое отношение к вещи. Равным образом и предметом владения по римскому праву могли быть те же самые вещи, на которые воз­можно право собственности. Ввиду изложенного соот­ношения между владением и правом собственности в ли­тературе римского права предлагалось (Иерингом) опре­делить владение как «видимость собственности».

5. Виды владения. Владельцем вещи нормально явля­ется ее собственник, так как нормально вещи находятся в обладании тех, кому они принадлежат. Собственник имеет и право владеть вещью (ius possidendi). В этом смысле он является законным владельцем. Владельцы, фактически обладающие вещью с намерением относиться к ней как к собственной, но не имеющие ius possidendi (права вла­деть), признаются незаконными владельцами.

Незаконное владение в свою очередь может быть двух видов: незаконное добросовестное и незаконное недобросовестное владение.

Добросовестным владение в римском праве призна­ется в тех случаях, когда владелец не знает и не должен знать, что он не имеет права владеть вещью (например, лицо, приобретшее вещь от несобственника, выдававше­го себя за собственника). Примером недобросовестного владения может служить владение вора, который знает, что вещь не его, и тем не менее ведет себя так, как будто вещь принадлежит ему.

Различие добросовестного и недобросовестного владения имело значение в ряде отношений; так, только добросовестный владелец мог приобрести по давности право собственности (см. ниже, гл. III, § 3, п. 4); в тех случаях, когда собственник предъявлял иск об изъятии его вещи от фактического владельца, недобросовестный вла­делец вещи строже отвечал за сохранность вещи, за плоды от вещи и т.д., чем добросовестный владелец, и пр.

6. Принято выделять в особую группу несколько случаев владения, когда в силу особых причин владель­ческая защита давалась лицам, которых по существу

нельзя признать владельцами в римском смысле слова; в литературе римского права принято в этих случаях гово­рить о так называемом производном владении. К числу производных владельцев относится, например, лицо, ко­торому вещь заложена (см. ниже, гл. IV, § 7). Это лицо держит вещь не от своего имени, не как свою, а как чу­жую с тем, чтобы вернуть ее собственнику, как только будет уплачен долг, обеспеченный залогом. Но если бы принявшего вещь в залог не признали владельцем, то получилось бы, что в случае нарушения его обладания вещью он мог бы оказаться беззащитным, так как сам он не имел бы владельческой защиты, а собственник, на имя которого он держит вещь, мог не оказать ему защи­ты, ибо он заинтересован скорее истребовать вещь для себя. Эта особенность отношения привела к тому, что лицо, получившее вещь в залог, хотя и не имело animus domini, получило в виде исключения самостоятельную владельческую защиту.

Другой пример производного владения. Два лица спорят о том, кому из них принадлежит данная вещь. Не доверяя один другому, они передают ее впредь до разре­шения их спора в судебном порядке на сохранение како­му-то третьему лицу (так называемая секвестрация). Это третье лицо вовсе не имеет намерения относиться к вещи как к своей. Оно — держатель, но неизвестно, от чьего имени (так как о праве собственности на вещь идет спор); следовательно, в случае нарушений неизвестно, к кому же хранитель вещи должен обратиться за защитой. Поэтому за таким лицом была признана самостоятельная владельческая защита.