Схема Лапласа интересна как первая попытка создать научную методику оценки свидетельских показаний.

Изучение проблем судебной психологии долгое вре­мя не шло дальше этих первых попыток. Во второй по­ловине XIX в. не только успешное развитие естествен­ных наук, но и рост преступности во всех ведущих капиталистических странах послужили толчком к даль­нейшему расширению судебно-психологических иссле­дований.

2-ой ЭТАП - Конец XIX и начало XX в. связан с интенсивным развитием психологии, психи­атрии и ряда юридических дисциплин (в первую очередь — уголовного права).

Развитие психологии, психиатрии и права привело к необходимости оформле­ния юридической психологии как самостоятельной научной дисциплины. П. И. Ко­валевский в 1899 г. поставил вопрос о разделении психопатологии и правовой пси­хологии, а также введении этих наук в курс юридического образования.

Создаются две школы:

1- антропологческая школа уголовного права;

2- сициальная школа уголовного права;

Примерно в этот же период развернулась борьба между антропологической и социологической школами уголовного права. Родоначальником антропологиче­ской школы был Чезаре Ломброзо, создавший теорию «врожденного преступника», ко­торый в силу своих природных особенностей не может быть исправлен.

Представители социологической школы использовали идеи утопического со­циализма и придавали решающее значение в объяснении причин преступности со­циальным факторам. Некоторые идеи социологической школы несли в себе про­грессивные для своего времени элементы.

В начале XX в. в юридической психологииначинают использоваться экспери­ментальные методы исследования.

В 1900 г. французский психолог Альфред Бинэ опубликовал книгу под названием «Внушаемость», в которой вопросам влияния внушения на детские показания посвящена специальная глава. В ней А. Бинэ делает небезынтересные выводы:

1) ответы на вопросы всегда содержат ошибки;

2) в целях правильной оценки показаний в протоколах судебных заседа­ний следует подробно излагать и вопросы, и ответы на них.

В 1902 г. эксперименты по определению степени достоверности свидетельских показаний производил немецкий психолог Вильям Штерн. Опираясь на свои дан­ные, В. Штерн утверждал, что свидетельские показания принципиально недосто­верны, порочны, поскольку «забывание есть правило, а воспоминание — исключение».

3-ий ЭТАП- Конец XIX — начало XX в. характеризуется социологизацией криминологического знания. Причины преступности как социального явления начали изучать социологи Ж. Кетле, Э. Дюркгейм, П. Дюпоти, М. Вебер, Л. Леви-Брюль и др., которые, приме­нив метод социальной статистики, преодолели антропологический подход в объяс­нении природы преступного поведения, показав зависимость отклоняющегося пове­дения от социальных условий. Для своего времени эти работы были безусловно прогрессивным явлением.

Синдром Клайнфельтера: хромосомные нарушения типа 74XVV при нормальном наборе хромосом у мужчин среди преступников встречаются в 36 раз чаще.

На Международной конференции во Франции в 1972 г. исследователи разных стран высказали единодушное мнение, что зависимость между генными нарушени­ями и преступностью не подтверждается статистически.

Таким образом, теория хромосомных аномалий, как когда-то и антропологиче­ская теория преступности, при более тщательном изучении не нашла своего под­тверждения и была подвергнута серьезной обоснованной критике.

Особое внимание последователи биологизаторского под­хода, и в частности представители фрейдистской и неофрей­дистской школ, уделяют объяснению природы такого свой­ства, как агрессивность, которая якобы служит первопри­чиной насильственных преступлений. Поведение, целью которого является нанесение вреда некоторому объекту или человеку, возникает, по мнению фрейдистов и неофрейди­стов, в результате того, что по различным причинам не по­лучают реализации отдельные неосознаваемые врожденные влечения, что и вызывает агрессию. В качестве таких не осознаваемых врожденных влечений

З.Фрейд рассматри­вал — либидо;

А. Адлер — стремление к власти, к превосход­ству над другими;

Э. Фромм — влечение к разрушению.

12. Определите и охарактеризуйте модели педагогики в подготовке юристов к профессиональной деятельности.

1. Модель полиция «политиков-наблюдателей». Характеризуется политической коррумпированностью, служением политической силе, низким уровнем профессионализма, репрессивностью, неформальным отношением между сотрудниками. Полицейские органы в данной модели находятся под прессом критики общественности, имеют негативный имидж среди общества.

2. Модель полиция «юристов-профессионалов». Большое значение власти права, порядка, а не политических предпочтений. От полицейских требуется не преданность конкретному лицу во властных структурах, а профессионализм, чувство ответственности и компетентность. Их работа носят чисто административный, узко и сухо правовой характер.[3]

Поведение сотрудника регламентировано, а оценка его деятельности носит статистический характер (раскрытых преступлений, количество арестов, штрафов). Из наблюдателя он превратился в социального солдата, холодного, формально справедливого, предприимчивого, бесстрастного, но не коррумпированного.

3. Модель полиция «служения общественности». Органы должны занимать не реактивную позицию, а активную, занимаясь профилактикой возможных социальных напряжений, предупреждая преступлений через решение проблем граждан и продвижение программ самообслуживания в сфере обеспечения безопасности.

Фигура полицейского становится уже не солдатом, не наблюдателем, а учителем, играющим не негативную автократическую роль, а позитивную, поддерживающую функцию. Важное значение сторонники этой модели придают образованию, этическим стандартам и воспитанию.

В ряде государств Запада в 1970-1990 годы применение этой модели дала положительный результат. Так, Институт Геллапа, выясняя в феврале 1994 года мнение общественности о честности и соблюдении этических стандартов представителями разных профессий, выявил такую приоритетность: 1 место фармакологи 61%, 2 место священники 54%, 3 место дантисты 51%, 4 преподаватели 50 %, полицейские оказались на почетном пятом месте 46 %. Причем уровень доверия и уважения к полицейским вырос с 1977 года на 7%.[4]

Новая модель положительно влияло на атмосферу в самих правоохранительных органах, т.к. сопровождалась постановкой новых задач, использованием нового содержания методов воспитания и обучения, более гуманную и демократичную.

В коллективах создается атмосфера открытости, взаимной ответственности, общих усилий, доверия, взаимопомощи, групповых обсуждений путей улучшения работы.

4. Модель «рационалистическая». По этой модели сотрудник становится аналитиком, исследующий общество и предлагающий решения проблем обеспечения правопорядка, законности и борьбы с преступностью. Данная модель прорабатывается и пока полностью не используется, но рассматривается как перспективная.[5]

Если оценивать практику Российской правоохранительной системы то она скорее ближе к первой и второй с модели с преобладанием элементов второй, хотя эти пропорции испытывают подвижки в отдельные моменты деятельности государства.