Социальная роль юристов. управляют ли адвокаты страной?
Ни одна другая профессия не дала Соединенным Штатам такого большого числа президентов. И Авраам Линкольн, и Франклин Д.Рузвельт также были адвокатами.
С самого зарождения республики адвокаты занимали большое количество постов в правительствах — федеральном, штатов и местных. В Индиане, например, семь из восьми губернаторов были юристами, одиннадцать из первых тринадцати помощников губернаторов, восемь из первых девяти сенаторов и сорок пять из шестидесяти одного конгрессмена вплоть до 1850-х годов. Многие президенты, от Джона Адамса до Ричарда Никсона и Джералда Форда, были адвокатами. Адвокаты в массе своей служат в качестве государственных секретарей и членов кабинета министров. Они оккупировали учреждения вплоть до самого нижнего уровня мелких городков в количестве, намного превосходящем их «надлежащую» долю.
Это не случайно. Прежде всего бизнес адвокатов неразрывно связан с деятельностью правительства. Правительство создает административное право, а право и есть область деятельности адвокатов. Для многих адвокатов политическая карьера также идет рядом с частной карьерой. Если женщина из Чикаго, чья профессия доктор или дантист, едет в Спрингфилд, чтобы участвовать в работе ассамблеи Иллинойса, это весьма вредит ее карьере. Если же она является адвокатом, все это может иметь противоположный эффект; политика, возможно, неплохо послужит члену ассамблеи в ее юридическом бизнесе, особенно если она имеет компаньонов на прежнем месте. Она приобретает репутацию человека, который знает нужных людей и знает, за какие нити дергать, — юриста, имеющего возможность заставить дела идти в нужном направлении.
Это положение срабатывает также и для федеральной службы. Адвокат, назначенный на высший пост в государственном департаменте, в министерство транспорта или министерство строительства и городского развития, не прерывает своей карьеры. Его работа на самом деле может быть шагом вверх по лестнице. Он узнает в том, что надо делать, понимает, кого надо знать. Когда он покидает государственную службу, он обыкновенно получает заманчивые предложения от крупных юридических фирм. Опыт работы в таких регулирующих учреждениях, как Внутренняя налоговая служба или антитрестовское отделение министерства юстиции, делает адвоката более ценным в глазах его частных клиентов. Адвокаты часто заканчивают свою работу в компаниях, которые они по линии службы регулировали. Не является неожиданным, когда министр юстиции становится главой советников ИБМ или когда специалист по рабочей силе в Пентагоне становится компаньоном в фирме, которая занимается производством ракет и танков.
В последние годы адвокаты нескольно уступили свое доминирующее положение в Конгрессе и легислатурах штатов. В 1966 году 26% законодателей штатов были адвокатами; в 1979 году — 20%. Приблизительно к 1980 году первый раз за все время адвокаты составляли менее половины членов Конгресса. Одна из причин такого поворота событий состоит в том, что объем работ (в Конгрессе, законодательных собраниях штатов) стал более объемным. Она стала занимать все время,
особенно в Конгрессе; впервые в нашей истории это может помешать карьере адвоката.
Эта тенденция, возможно, будет развиваться. Сегодня адвокатов в правительстве много, как воробьев; куда вы ни ткнетесь, всюду обнаружите адвокатов, как внутри бюрократии, так и вне ее, действующих в качестве посредников между компаниями и правительством. Многие, возможно, думают, что адвокаты обладают слишком большим влиянием в Америке. В целом образ адвоката ужасен. Поэт Карл Сандберг риторически спрашивал, почему лошади, тянущие катафалк, «усмехаются», перевозя кости адвокатов. Об адвокатах говорятся даже еще худшие вещи. Подозревают, что «суперадвокаты», могущественные фирмы Вашингтона, управляют страной от имени своих больших гадких клиентов. Спускаясь вниз, мы слышим о стряпчих по грязным делам, об адвокатах, выслеживающих машины «скорой помощи» или устраивающих темные дела со штрафами. Криминальная адвокатура имеет свой специфический отвратительный образ. Адвокаты-политики совмещают в себе оба отрицательных образа одновременно. Скандал Уотергейта ухудшил положение: сообщники Ричарда Никсона — и сам Ричард Никсон — в основном были членами адвокатуры, их мораль оказалась притупленной «слепыми амбициями»,
Однако этическая практика адвокатов, вероятно, не хуже, чем практика других профессий. Адвокаты вызывают дополнительный удар на себя, требуя слишком много, провозглашая ханжеским образом, что их интересует только правосудие, а не власть и богатство. Они также обвиняются по ассоциации с их клиентами. Их клиентами зачастую являются люди, попавшие в неприятную историю. Святые не нуждаются в адвокатах, а гангстеры нуждаются. Компании, которые в чем-то мухлюют — или загрязняют реки, — нуждаются в адвокатах больше, чем стабильные, законопослушные фирмы. Счастливые пары не водятся с адвокатами, разводящиеся — наоборот. И так далее.
Адвокаты определенно помогают своим клиентам. Но в целом являются ли они добром для страны? Что именно они дают? Лучше мы или хуже по сравнению со странами с меньшим количеством адвокатов? Короче говоря, так ли хорошо иметь столько адвокатов? На эти вопросы нелегко ответить. Некоторые исследования дают определенные наметки. Ряд ученых делали попытки выяснить, каково поведение адвокатов в законодательных собраниях штатов, и сравнить его с поведением представителей других профессий. Голосуют и действуют ли, скажем, адвокаты в ассамблее штата Теннесси так же, как и остальные члены ассамблеи, или нет? Если да, мы могли бы решить, что юридическая практика определенным образом формирует личность, создает определенный тип мышления; если вы заполняете легислатуру или учреждение людьми такого вида, вы тем самым направляете ее каким-то специальным образом.
В целом исследования продемонстрировали отрицательные результаты. Имеется очень мало, если они вообще имеются, различий между тем, как голосуют и действуют в ассамблеях штатов адвокаты и неадвокаты. Работа в качестве законодателя и общественная ситуация — давление избирателей, например, — направляют адвокатов, а не кого-нибудь еще. Некоторые исследования наткнулись на различия: адвокаты оказались более независимыми политически, более приемлющими реформы, их работа была более эффективна, они с большей охотой шли на финансирование законодательной деятельности по сравнению с неюристами. Но даже эти результаты не говорят о том, что адвокаты разделяют какую-либо специальную идеологию или специфическим образом влияют на политический курс страны.
Очень интересно сравнить американскую юридическую профессию с адвокатурами других стран. Япония представляет собой изумительный контраст. В 1960 году в Японии было более 90 миллионов человек населения—и только 9114 адвокатов, сконцентрированных в нескольких больших городах. Ситуация с тех пор не очень сильно изменилась. На каждые 1000 человек населения в Соединенных
Штатах приходится в двадцать раз больше адвокатов. И японцы, кажется, довольны таким низким числом адвокатов. В 1980 году 30000 японских абитуриентов держали вступительный экзамен в Судейский и юридический учебный институт. Это предпосылка для допуска к адвокатуре. Только 500 человек сдали экзамен.
Тем не менее Япония не является примитивной страной. Она представляет собой индустриальный гигант. Ее огромные промышленные фирмы продают автомобили, радиаппаратуру, камеры по всему миру. «Сони» или «Ниссан», если бы они были американскими компаниями, имели бы в своей платежной ведомости или на подхвате на Уолл-стрите сотни адвокатов. Очевидно, адвокаты в Соединенных Штатах делают вещи, которые остаются не сделанными — или не делаются — в Японии.
В чем здесь дело, не ясно. Вероятно, японцы не любят судиться, но американские бизнесмены в этом от них не отличаются; никакое сутяжничество не может объяснить большое количество американских адвокатов. Очевидно, две страны совершенно по-разному определяют работу адвоката. Японцы вполне обходятся без представителей юридической профессии американского типа. Мы можем заключить, что не существует никакой неразрывной, необходимой связи между юридической профессией американского типа и современным обществом, или капитализмом, или развитым государством, или индустриальным обществом. Скорее, наша профессия как минимум частично является единственной и особой, соответствующей характеристикам американского общества. Но каковы в точности эти отличия, вообще неясно.
Нельзя сказать, что адвокаты ничего не дают Соединенным Штатам. Ясно, что дают. Шестьсот тысяч адвокатов не просто сидят и бьют баклуши. Они работают, они приводят в порядок, они делают. Культура выросла в этой стране, которая каким-то образом зависит от толпы адвокатов. Наша система предпринимательства в отличие от японской не может существовать без адвокатов; наша социальная система также удивительным образом зависит от адвокатуры. Были ли бы мы лучше, если бы у нас было поменьше адвокатов? Это не вопрос. Без адвокатов это было бы совсем другое общество в совсем другом мире.