Сделки о признании. договорные признания и признание вины

Поразительный факт состоит в том, что слушания, как они были описаны выше и как общественность представляет их себе, не являются обычным способом решения судьбы обвиняемого. Большинство попавших за решетку оказывается там не потому, что туда их определило жюри присяжных. Они попали туда потому, что признали вину. В некоторых регионах страны вплоть до 90% всех осужденных выбирают этот путь.

Как же это происходит? Почему обвиняемые признают себя виновными? Иногда из чувства стыда, безнадежности или раскаяния. Но в подавляющем большинстве случаев признание вины является частью «сделки»—составной частью практики, именуемой «признанием по договоренности». Прокурор соглашается настаивать на более легком наказании, или опустить некоторые обвинения, или дать послабление каким-либо другим способом; все это в обмен на признание вины, в результате чего удается избежать суда жюри присяжных. Договорное признание вины определяет место для слушания с участием жюри в маленьком уголке уголовного процесса. Крупные дела, дела, о которых пишут в газетах, все еще рассматриваются жюри присяжных: дела Патриции Херст или Джона Хинкли, который пытался убить президента Рейгана. Обычные дела, как наше дело о квартирной краже, как правило, не доходят до жюри. И роль жюри с годами постепенно уменьшается.

Договорное признание вины довольно спорное дело. Некоторые люди защищают эту практику. Большинство арестованных, говорят они, в какой-то мере являются виновными. Зачем беспокоиться о слушании? Зачем тратить общественные деньги? Договорное признание вины—это компромисс: обе стороны не много отдают и не много получают. Слушание отнимает время, всегда существует вероятность появления какой-либо ошибки. Гораздо лучше (для обеих сторон) избежать этого.

С другой стороны, все увеличивающаяся масса людей полагает, что договорное признание вины является позором. Люди «правопорядка» полагают, что оно

проявляет слишком большую мягкость к обвиняемым. Опасные преступники «договариваются о признании вины» и проскальзывают сквозь сети. Другие утверждают, что этот процесс несправедлив к невиновным. Одно исследование показало, что треть всех лиц, признавших вину, были бы освобождены, если бы они дошли до процессуального суда.

Это пугающие выводы. Но они не означают, что эти люди на самом деле являлись невиновными в совершении преступлений, а только что у них были юридические возможности избегнуть наказания или что доказательства были достаточно слабы. В любом случае договорное признание вины превращает (так утверждают) уголовный процесс в балаган. Оно безусловно не соответствует нашему представлению о надлежащем процессе или нашей картине состязательной системы. Вообще же, как отмечает Герберт Джэкоб, сегодня в системе уголовного правосудия наиболее важные решения принимаются тайно—или в службе прокурора, или в кабинете судьи. Правосудие в основном состоит из сделок, заключаемых адвокатами в задних комнатах или коридорах суда.

Таким образом, нет ничего удивительного в том, что со всех сторон слышатся призывы к проведению судебной реформы. Некоторые прокуроры попытались положить конец договорным признаниям вины. В округе Вейн (штат Мичиган) прокурор приказал своим подчиненным не допускать договорного признания вины по делам, в которых подзащитный использовал огнестрельное оружие. Генеральный прокурор Аляски в 1975 году полностью запретил договорное признание вины. В Калифорнии в 1982 году был принят Билль о правах жертв, который среди прочего ограничивал применение сделок о признании вины. Также было предложено, чтобы подобные сделки вышли из подполья, что они должны происходить открыто с участием судьи. В будущем мы можем ожидать новых реформ, а также новых предложений на этот счет.

Но работают ли реформы на самом деле? Милтон Хьюмен и Колин Лофтин изучали эксперимент округа Вейн. Обуздал ли он договорные сделки в Детройте? Ответ: «В некотором смысле». Сделки по договорному признанию вины в буквальном смысле были урезаны. Но в игру вступили иные механизмы, которые были функционально эквивалентны договорному признанию вины. С помощью смешивания техники система ухитрилась переварить новую политику без реального изменения своей сути.

Почему так случилось? Почему мы вообще имеем договорные признания вины? Для многих людей ответ на этот вопрос прост. Они полагают, что договорное признание вины—это недавнее новшество, что оно явилось ответом на сложившиеся условия перегрузки городских судов. Они связывают договорное признание вины с ухудшением уголовного правосудия за последние двадцать лет. В действительности же практика договорного признания вины не так уж и нова, как думает большинство людей, и ее можно найти не только в перегруженных городских судах.

На самом деле «золотого века» полнокровных, справедливых процессов никогда и не было. В 1800 или 1850 годах большинство подозреваемых, обвиненных в серьезных преступлениях, представало перед жюри присяжных. Но само слушание было непродолжительным, рутинным и формальным. Исторические исследования по этому поводу скудны, но последовательны. Джон Лэнбейн обнаружил подобные поспешные слушания в Англии 18 века, еще одно исследование подтвердило это с помощью дополнительного изучения документов округа Леон (штат Флорида) конца 18 века. В среднем слушание занимало здесь около получаса. Дело за делом проходили перед жюри. Не многие обвиняемые имели адвокатов. Правосудие было невнимательным и быстрым.

Другими словами, поспешные, рутинные процессы своим появлением совершенно не обязаны договорному признанию вины. Признание вины по договоренности изменило стиль и место. Быстрое, грубое правосудие переместилось со скамьи

жюри присяжных в коридоры здания суда, в кабинеты судей, в конторы адвокатов.

Договорному признанию вины лет сто или несколько больше. Одно исследование обнаружило, например, его следы в округе Аламеда (штат Калифорния) в 1880 году. Судьи этого округа даже говорили о способах «кредитования» признания вины. Практика договорного признания вины не была столь широко распространена, как теперь, и даже не могла близко сравниться с теперешней, но несомненно одно: она не была редкостью.

Очевидно, договорное признание существует и в Англии, но в рамках другой правовой системы континентальной Европы ничего в точности похожего не наблюдается. Роль договорного признания основана на центральной особенности нашей системы: на признании вины. В некоторых правовых системах нет такого признания. Конечно, подозреваемый- может признаться в совершении преступления, и это признание будет служить весомым свидетельством его вины, но, по крайней мере в теории, государство еще должно доказать это. Наша система иная. Признание вины принимается как абсолютная правда, и, за исключением очень редких дел, оно кладет конец процедуре. Как только обвиняемый признал себя виновным, процесс закончен. Ничего не остается, как вынести приговор.

В 1939 году в штате Нью-Йорк каждое из четырех уголовных дел оканчивалось признанием вины. К середине века признание вины имелось в половине дел. В округе Аламеда в 1900—1910 годах каждый из трех обвиняемых в уголовном преступлении признавал свою вину.

В 1920-х годах число случаев признания вины возросло до 88% из всех обвинений в городе Нью-Йорке, 85—в Чикаго, 70—в Далласе и 79% в ДеМойнесе (штат Айова). Они доминировали уже с тех пор. Короче говоря, мы можем проследить постепенное заметное уменьшение роли жюри в судебном процессе начиная с 18 века.