Детям, внукам, правнукам и т. д. посвящается
Н. Целищева
КНИГА ПРО ПАПУ
|
Письма с войны.
Оборона Заполярья.
(115 писем с войны 1941 – 1945 гг.,
сбережённые мамой)
г. Видное. 2015 год.
Детям, внукам, правнукам и т. д. посвящается.
|
На обороте:
Шуре от Гриши.
Май 1944 год. Фронт.
Жди меня и я вернусь!
22 июня ровно в 4 часа
Киев бомбили,
Нам говорили,
Что началася война.
(из песни первых дней войны)
Очень хочется воскресить и оставить дочкам, внукам и правнукам живую память об отце. Каким человеком он был? А был удивительным и очень простым. Интеллигент, специалист (агроном, даже ученый агроном, на этажерке стояли тома Докучаева, Костычева и Вильямса) и воин.
А дома – отец и очень хороший порядочный человек. Идея написать книгу родилась на днях, когда я достала с антресолей коробку с письмами от папы с фронта. Мама их все сберегла. А я нашла, когда мы разбирали вещи мамы после ее похорон в декабре 1995 года. Прочитала же их летом 1996 года, когда приезжала продавать дом, и прощаться с ним и нашим детством навсегда. Восприняла тогда их, как роман моих молодых родителей. Привезя домой, вычитывала места из них мужу. Затем спрятали в коробочку и положили на антресоль. И вот сейчас в 2015 году, через 20 лет старшая дочка Света попросила найти письма дедушки и поискать материал для сочинения своему сыну – кадету: «Как воевали Ваши прадеды». Снова погрузилась в чтение. И вдруг окунулась уже в историю того далекого времени и одновременно в события сегодняшнего трудного и тревожного дня. Семьдесят лет не было войны. И вдруг она снова стоит у ворот. Сейчас в Киеве путем вооруженного переворота сидит фашистское правительство. На Украине идет война. В связи с этим я хочу воскресить и оживить то наше нелегкое время, благодаря письмам папы с войны, сохраненные мамой.
Воскресный день 21 июня 1941 года. Мама с папой пошли проредить бахчи. Прогулка была отдыхательная, и мама с папой пошли нарядными. Мама в беленьком в цветочек платье, папа в белой рубашечке в сиреневую полосочку. И меня взяли. Дорога к бахчам после села проходила между озером Потапово и рекой Самаркой лесочком. Прекрасное солнечное утро. Я собирала цветочки. Папа с мамой шли впереди, и папа обнял маму. Возвратились вечером. Как только вошли в улицу села, первое, что увидели: бежит женщина с распростертыми руками и кричит: «Война! Война! Война!» Пришли домой. Мама подала ужин и тут речь Молотова. Я увидела, как у папы, держащего ложку с едой, задрожала рука.
Следующие несколько дней были тревожные. Папа успокаивал, что война не должна быть долгой: «Месяца два». Приходили мужчины. Примерно недели через две подъезжает к дому подвода. Очевидно, в колхозе дали. Папа был агрономом колхоза им. Сталина. И мы едем провожать папу на войну. В телегу садятся: мама, папа и я с сестрой Галинкой. Папа уезжал на подножке поезда, и я видела, как у него скатилась слеза. Когда поезд ушел, мама так плакала, что подошел какой-то мужчина и сказал: «Женщина, что же Вы так плачете, Вы же детей перепугаете». Так в наш дом пришла война.
Но прежде, чем приступить к письмам папы, мне кратенько хочется рассказать жизнь папы и его семьи до того рокового дня 21 июня 1941 года. Папа родился в 1904 году в крестьянской семье в деревне Мокруши Куженерского р-на Марийской АССР. Вообще их род пришёл с Вятки: вятичи. Семья состояла из 7 человек: отец, мать, четверо детей и бабушка, очевидно мать матери. Сохранилась фотография тех давних времён.
|
Стоят: старшая дочь Тая, сын Гриша (мой папа), бабушка. Сидят: мать, младший сын Вася и отец Митрофан. Почему-то на фотографии нет средней сестры Сани. Она на год или два младше папы. Папа всю войну с нею переписывался.
Жили они в небольшом сельском домике с тремя окнами и двухскатной крышей. Я видела в семье тёти Таи такую фотографию. Все дети были в мать кареглазые. Отец же был голубоглазый блондин богатырского телосложения, но хромой. В этом-то и первая семейная беда.
Из-за хромоты отца не взяли на войну 1914 года. И получается, что в хозяйстве остался мужик, и мать – хозяйка с больными руками. Папа мальчиком выучился доить корову и доил её вместо матери. И чтобы прожить, отец завёл какое-то дело, кажется, делал колёса. И помогали ему в этом дети и племянники от его родного брата Романа. Он им за это платил. Это мне рассказал мой троюродный брат дядя Миша Целищев, когда я уже студенткой московского ВУЗа часто бывала у них. Он деду Митрофану помогал, а тот ему приплачивал. Кончилась война, произошёл гос. переворот и пришла Советская власть. И эта власть назвала деда Митрофана кулаком. Арестовала, увезла, и он сгинул в лагерях или был расстрелян. Судьба старшей сестры Таи, что стоит на фото, сложилась так. Фамилия её мужа Мочалов. У них было шестеро детей. Картошки им хватало на ползимы, а потом они «подголодовывали» – такой достаток у них был. Мочалов воевал на войне 1914 года. Был заграницей, кажется в Австрии. Как-то увидел в крестьянском дворе маслобойку. Она представляла собой колесо с механизмами, отжимающими из подсолнечных семечек подсолнечное масло. Понял, как работает маслобойка, и, вернувшись с войны к себе в Мокруши, сделал во дворе себе такое колесо. Получилось. Сельчане несли семечки, и он отжимал из них масло. За это они ему платили. Пришли люди из сельсовета, Мочалова арестовали, и тройка его сразу же за селом расстреляла, а колесо увезли во двор сельсовета. Там оно так и сгнило, никто его не запустил. Шестеро детей остались без отца «подголодовывать». Эту историю мне рассказал старший сын Таи Миша Мочалов. Он и его сёстры Таня и Оля писали письма папе на фронт. А после войны пять детей Таи приезжали к нам, то есть к папе, поочерёдно. Потом устраивались в Куйбышеве работать, там и осели. С Таней мы особенно подружились, подругами стали. У неё был документ, что она дочь репрессированного. Наверное, и у остальных детей эти документы тоже были.
Папа рано уехал из дома в Казань учиться на агронома в сельскохозяйственное училище. К нему репрессии не применялись. А Вася уехал из дома, женился, не знаю, где жил, потом уехал куда-то в Белоруссию, чтобы не преследовали, и не слал писем. Прислал письмо перед самой войной. Был на войне и с папой переписывался.
Папа после училища, очевидно, работал в разных сёлах, организовывал колхозы. На одном из фото он в чёсонках (валенки с галошами) с крестьянами в поле. Сохранились общие фотографии, где он на курсах агрономов-колхозников. Ср. Волжской области в 1929 году. И ещё есть фото участников огромного совещания. А на стене за ними огромный лозунг «Да здравствуют красные директора агрономы – надежда нашего красного хозяйства». А лица на фотографии интеллигентные, хорошие. Папа поверил в новую власть и служил ей сознательно и одухотворённо. А вот в партию его не принимали из-за клейма: сын раскулаченного. Вообще он был очень хорошим и разумным организатором, любил людей, заботился о них. Даже в письмах с фронта видно, что его продолжают волновать проблемы и дела колхоза.
|
Папа в третьем ряду, шестой справа.
Познакомились они с мамой в Куйбышеве примерно в 1931 году. Мама работала медсестрой в железнодорожной больнице и жила на квартире, вернее на кушетке у медсестры Лизы Абель в десятиметровой комнате. Дом был старенький, двухэтажный, деревянный на Чапаевской улице и весь был коммуналкой. Мамина предыстория тоже крестьянская. Её родители – неграмотные крестьяне. Жили в селе Кулешовка Куйбышевской области. Голод 1921 года угнал их в «Ташкент, город хлебный», где бабушка работала у кого-то гувернанткой, а дедушка сторожем в школе. Там и грамоте выучился. Убирая класс после детей, сначала списывал с доски, что там написано, а потом спрашивал у учительницы, что же это он списал. Она объясняла, так и читать выучился и читал потом газеты. Мама школу окончила в Ташкенте, а потом уехала учиться в мед. училище в город Куйбышев.
Окончив училище, работала в селе или маленьком городке Майна Ульяновской обл. в детских яслях, а потом переехала в город Куйбышев. Очень мечтала выучиться на врача. Тут они с папой и встретились: агроном и медсестра. Свадьбы у них не было. Они принесли пирожные и шампанское к Лизе Абель в маленькую комнату и так втроём отметили своё бракосочетание. А жили потом, наверное, снимая комнатку. Папе было 27 лет, маме 22, мама с 1909 года. Бабушка с дедушкой тоже приехали из Ташкента. В Кулешовке, наверное, жить было негде. Не знаю, как они в первое время перебивались. Бабушка где-то на элеваторе работала и была премирована красной пролетарской косынкой. А где работал дедушка, не знаю. Потом переехали в Куйбышев и устроились дворниками на улице Степана Разина, и сразу там же получили комнату в коммуналке. Я эту комнату помню, гостила у бабушки.
Первый ребёнок у мамы был выкидыш, мальчик. Что-то передвинула в комнате. Немного позже мама поступила в мединститут на вечернее отделение. В 1934 году в апреле родилась я. Папу в это время направили в село Борское для организации колхоза. А мама со мной перешла жить к бабушке на улицу Степана Разина. Бабушка меня носила кормить вечером к маме в институт. Когда мне исполнилось 8 месяцев, папа приехал к маме и сообщил, что он получил жильё в Борском, коммунальный дом. Увидев, как бедно они питаются, (Мама говорила: «Я, кормящая мама, ела одну капусту») решил сразу нас увезти в Борское. Мама всю жизнь жалела, что ей пришлось бросить институт. Она уже, кажется, на втором курсе была. И врач из неё получился бы хороший. А как она нас лечила! Да и в больнице (в стационаре) во время войны я у неё бывала и видела, как она работает. Словом, медиком настоящим была. В 1936 году родилась Галочка.
1937 год нас коснулся «легонько». Папу уволили с работы с мотивировкой: «Нарушение агротехники, граничащее с вредительством». На каком-то поле вырос плохой урожай. Это с нашими-то засухами! Папа пришёл домой и дрожащими руками (бабушка рассказывала) разыскивал документы, чтобы доказать, что его не было в Борском, и поэтому к этому урожаю он никакого отношения не имеет. Он был на трехмесячных военных сборах. Его восстановили на работе и заплатили за трёхмесячный вынужденный прогул. Переживаний было, конечно, много. Грозились выселить из дома. Меня исключили из детского садика в три года. И я этот несправедливый день помню. В связи с этим к нам перешла жить знакомая бабушка Фёдоровна.
|
Такие вот были времена.
Вот мы и дошли до даты 21 июня 1941 года. Перед вами фотография папы, где ему 37 лет, и он в костюме, который сшит из того самого материала. На обороте написано Г.М. Целищев, младший лейтенант. Эта фотография, очевидно, побывала на войне в документах папы. В этом костюме он и уехал на войну.
ПИСЬМА ПАПЫ.