Не слишком приятно оказаться под стволомтакого оружия.

Однако, отправляясь брать Чои, охранники не сочли его настолько опасным, чтобы отягощать себя автоматами, а через пару секунд он избавил их и от имеющегося оружия. Его белая футболка была залита кровью нападавших. Они могли бы застать его врасплох, если бы он сам не искал способа отомстить за смерть Бун.

Он стоял спиной к стене коридора, тяжело дыша, сжимая кулаки- Под правым глазом стремительно раздувался кровоподтек, с правого уха капала кровь, теряясь на фоне его огненно-рыжих волос. Кажется, сломан один или два пальца на правой руке, но Чои не обращал на это внимания. Ему гораздо больше нравилось драться с людьми, чем с безмозглыми жуками.

Профессор отправил Бун на смерть, и Чои был не прочь расквитаться хотя бы с его охранниками.

Один охранник лежал навзничь посреди коридора с расколотым черепом, его форма была разорвана в нескольких местах. Чои сомневался, что тот еще дышит, и ему было плевать.

Двое остальных, безоружные, стояли по обеим сторонам от Чои. У того, что справа, был сломан нос, и его рубашка почернела от крови. Он был бледен и двигался с трудом.

- Сдавайся,Чои, - сказал другой, но не пошевелился. Чои усмехнулся про себя: а этот умнее, чем кажется.

- Пошел ты, - ответил Чои, и его голос был хриплым и злым,- и твой ублюдок профессор тоже.

Он сделал быстрый ложный выпад в сторону левого охранника и, неожиданно развернувшись, ударил ногой в уже разбитый нос правого, который сделал движение ему навстречу.

Охранник не успел даже удивиться как следует: раздался тошнотворный хруст черепных костей, его голова неестественно вывернулась, и он сполз по стене, оставляя на ней кровавые потеки. Вокруг его головы начала быстро увеличиваться в размерах темная лужа.Онлежал неподвижно, и Чои сомневался, что ему еще когда-нибудь придется пошевелиться. Невелика потеря.

Чои развернулся к третьему охраннику:

- Твоя очередь.

Тот покачал головой и медленно попятился назад. В этот момент из бокового коридора показались еще двое охранников и встали за его спиной. Чои узнал Бергрена, заместителя Ларсона, вооруженного сеткой Тазера, предназначенной для поимки чужих.

- Ага, снова честная драка, - удовлетворенно констатировал Чои. Он вытер руки о штаны и вышел в самый центр коридора, чтобы нападающие не могли его обойти.

- В чем дело? - спросил Бергрен,бросив быстрый взгляд на два лежащих на полу трупа.

- Твои слизняки не сгодились быБун и в подметки, - спокойно и твердо ответилЧои. - Но она мертва, а ты почему-то жив. Мне кажется, это несправедливо.

Единственный оставшийся в живых из первых троих повернулся к Бергрену.

- Ларсон приказал нам задать трепку этому парню, который забыл о субординации, но мы к нему и подойти не успели, он сам бросился, как бешеный.

- А я и есть бешеный, ты, засранец,- Чои двинулся на него, и все трое охранников сделали шаг назад.

- Трусы, - засмеялся Чои. - Моя Бун погибла ради ублюдка профессора и кучки трусов. Разве это правильно, что скажете?

- Но ее смерть была ненапрасна, - возразил Бергрен. - К счастью, профессору удалось сохранить ее прекрасную кожу и тело от кислоты, и ее еще можно использовать.

Удивленный Чои, пытаясь понять смысл сказанного, немного расслабился.

- Использовать?Что за...

Он не успел продолжить: Бергрен вскинул сеткомет Тазера и выстрелил.

Чои не успел среагировать: парализующие иглы сетки Тазера вонзились в его тело и мгновенно начали действовать, сетка словно налилась свинцовой тяжестью. Чои упал на одно колено.

Ему удалось высвободить руки, но, прежде чем он успел сорвать с себя сетку, его ноги подкосились и он тяжело рухнул на пол.

Чои хотел продолжать борьбу, но тело, опутанное сеткой, предназначенной для в двадцать раз более сильных чужих, не слушалось, и он только неподвижно лежал на полу.

Бергрен повернулся к одному из охранников и указал на лежащие на полу тела:

- Посмотри, можно ли что-то сделать для Павина и Томаса, если, конечно, еще не поздно.

Он склонился над Чои, подав второму знак, чтобы тот помог.

- Убью,- с трудом выдавил Чои. Перед глазами у него все кружилось, он чувствовал, что теряет сознание.

Бергрен рассмеялся:

- Помечтай, помечтай, вояка. Когда ты увидишь, с кем тебе придется иметь дело, сам позовешь меня, чтобы я спас твою драную шкуру.

Последнее, что услышал Чои, перед тем как его поглотила тьма, был смех Бергрена.

Джойс села и глубоко вдохнула, стараясь набрать в легкие побольше воздуха. Пот стекал со лба и заливал глаза, каждая пора тела излучала жар, ее тепла хватило бы, чтобы нагреть по меньшей мере половину базы.

- Теперь можно и умереть, - чуть слышно прошептала она и упала на Хэнка, но тут же скатилась с его потной, тяжело дышащей груди. Лежа на спине на измятых, влажных простынях, она смотрела на облицованный плитками потолок спальни Хэнка, стараясь удержать это ощущение тепла до следующего раза, когда придется выходить из заморозки.

- Ну как, жива? - спросил Хэнк, касаясь ее руки Джойс рассмеялась:

- Вполне. Даже не верится, что Земля так далеко. - Она сделала еще один глубокий вдох и, с усилием приподнявшись на локте, пристально посмотрела на Хэнка.

Его лицо раскраснелось, и сейчас он выглядел этаким здоровяком, каких редко встретишь среди бледных работников космических станций. Его густые темно-каштановые волосы слиплись от пота, а судя по мускулам груди, он регулярно занимался тяжелой атлетикой. Ей нравилось прикасаться к его белой коже так резко выделяющейся на фоне ее черной. Как если бы между ними была невидимая черта, и это давало ей чувство дополнительной безопасности. Эта черта отгораживала его, да и всех остальных, от ее внутреннего «я».

Но сейчас Джойс радовало его присутствие рядом и она не хотела никаких границ между ними.

Она погладила его гладкую грудь:

- А ты как себя чувствуешь?

- Очень, очень рад, что ты снова здесь.

- Думал, я уже не вернусь, а? - Она провела пальцем по его руке.

- Да, я думал, что ты останешься на Земле или пойдешь на ближние рейсы и мы уже не встретимся.

- Не могу сказать, что я об этом не думала. Но за этот рейс я получу столько, что как раз хватит заплатить за учебу детей.

Хэнк понимающе кивнул и, не глядя на нее, тихо сказал:

- Только будь осторожна.

- Почему? - спросила она. - Что здесь происходит?

Он взглянул на нее, и Джойс поняла, что сказала лишнее, в его глазах она прочла безмолвный приказ «Молчи».Вслух, лишь слегкй замешкавшись,он со смехом ответил:

- Да что здесь может происходить? Каждый день одно и то же, впрочем, я особенно и не обращаю внимания.- Он погладил ее бедро, и его рука скользнула выше. Улыбнувшись, он предложил: - Как насчет Горячего душа для двоих?

Джойс сжала его руку ногами,но тутже спихнулаего с кровати.

- Лучшеначнем с холодного.

- Идет.

Обмениваясь ничего не значащими замечаниями, они отправились в ванную и встали вдвоем под душ.

Только тогда Хэнк еле слышно прошептал:

- Здесь нужно держать ухо востро. У профессора и его пса Ларсона повсюду камеры - на каждую из тех, что на виду, приходится десяток скрытых. Джойс передернуло от одной мысли о том, что профессор с Ларсоном могли видеть их с Хэнком в постели. Неужели они все видели и слышали, каждый шепот, каждый звук?

Хэнк развернул ее кругом и принялся медленно намыливать ей спину- От его прикосновений неприятные мысли о профессоре немного отступили.

- Это правда, - шепнул он ей в ухо и, намыливая ей ноги, вслух произнес: - Ноги у тебя что надо.

Джойс было приятно, но, когда она вспомнила, что за ними, возможно, кто-то наблюдает, удовольствие пропало- Несмотря на горячую воду и мыло, она чувствовала себя покрытой грязью.

Она повернулась к Хэнку и, притянув его ксебе,словно в медленном танце, шепотом спросила:

- Так что же здесь происходит?

Хэнк, не переставая намыливать ее спину, ответил:

- Два года назад здесь было больше полутора тысяч человек: ученых, техников, рабочих и еще сорок десантников. Теперь, если устроить перепись, не наберется и тысячи четырехсот человек. От десантников осталась только половина. Люди куда-то исчезают: то несчастный случай,то просто, без всякой причины. Десантников все время отправляют на задания в муравейник,и все время кто-то из них не возвращается.

- Ты шутишь? - прошептала она, но он отрицательно покачал головой. Джойс знала, что Хэнк не шутит, но не могла заставить себя поверить его слова?

Исчезновение такого количества людей на замкнуто станции было невероятным.

- Хотелось бы мне, чтобыэто было шуткой,- шепнул Хэнк, поворачивая ее спиной под душ- - Про фессор превратился в какого-то злого божка, а его служба безопасности намного сильнее десантников - я слышал, чтоих уже большесотни.

- Сто человек из тысячи четырехсот- С ума сойти. Зачем профессору держать сотню охранников на изолированной станции в глубоком космосе? Бред какой-то.

- Точно, - подтвердил Хэнк. - И любой, кто скажет что-то против профессора, Ларсона или даже Бергрена, моментально исчезает- И те, кто интересуется куда они исчезли, тоже исчезают.

Джойс покачала головой:

- Но ведь это надо остановить.

Хэнк немного помолчал, подставляя свое тело под струи воды, и наконец спросил:

-- А на земле или вZСТ кто-нибудь хотя бы упоминал о названии проекта, над которым здесь работают?

- Ни слова. Мне запретили даже говорить о том что я лечу за пределы Солнечной системы, пока мы не вышли в открытый космоси не приготовились к заморозке. Я даже не была уверена в том, что мы отправляемся именно сюда, пока мы не отошли достаточно далекоот Земли. Мне сказали только, что рейс в дальний космос. А потом вдруг выяснилось, что я должна только доставить на Харон одного человека, апотом забрать его назад. И все это совершенно секретно.

- В этом все и дело, - сказал Хэнк. - Мы чертовски далеко от Земли, поэтому не можем ничего предпринять. Те редкие корабли, которые доставляют продукты и оборудование, оцепляют так плотно, что и муха не пролетит без ведома Ларсона и профессора.

- Получается, ZСТ его поддерживает? – спросила Джойс, хотя ответ напрашивался сам собой.

- Целиком и полностью.

Они стояли под струями теплой воды, погруженные в невеселые мысли.

- Как же его остановить?

Хэнк мотнул головой.

- Не знаю. Мы просто выйдем из душа, вернемся в постель с мятыми простынями и заснем, а утром опять займемся любовью: начинает тот, кто первый проснется.

- И предоставим профессору разыгрывать из себя бога?

Хэнк выключил воду и взял полотенца.

- Вот именно. - Он немного помедлил, а потом сказал, как ни в чем не бывало: - Кажется, в западной кухне еще можно заказать пиццу. Хочешь?

Джойс кивнула и взглянула на полотенце, которое дал ей Хэнк. Он прав. Тут ничего не поделаешь.

Остается только вернуться на Землю и подать об этом рапорт.

Ларсон смотрел на экран, пока Джойс, закончив вытираться, не отправилась в спальню к Хэнку, и только

потом повернулся к профессору.

- Как вы думаете, она представляет опасность?

Клейст смотрел, как Джойс залезла в постель и свернулась рядом с Хэнком.

- Безусловно. Неизвестно, что Крей успел рассказать ей по дороге, а, поскольку ее пассажир здесь задержится, она может и сама что-нибудь разнюхать.

- Если хотите, могу принять меры, - предложил Ларсон.- С удовольствием это сделаю.

- Не сомневаюсь, - ответил профессор и отрицательно покачал головой. - Нет. Она и ее корабль могу еще понадобиться. Не сводите с нее глаз, пока не наступит время.

Ларсон кивнул и, в последний раз взглянув на обнаженную пару на одном из множества экранов, на правился к выходу. Приказ не сводить с нее глаз ему понравился.

Глава 4.

Чои с трудом пришел в сознание и сразу вспомнил Бун. Ок любил смотреть, как она выходит из гимнастического зала, с лоснящимся от пота лицом, в туго обтягивающей тело пропитавшейся потом майке. Ее маленькие груди выпирали, словно желая обратить на себя внимание, и он не отказывал им в этом.

Но больше всего он любил ее запах, земляной похожий на запах мокрой глины. Он прижимался лицом к ее плечам и не хотел отпускать. Бун тоже это нравилось, и они всегда занимались любовью после тренировок. Она называла это призовой игрой, но Чои считал, что настоящий призер - это он.

Перед ним, как живое, стояло ее лицо: изящный нос, блестящие глаза, ослепительная улыбка, и вдруг это любимое лицо разорвали челюсти жука. Окровавленная пасть скалилась в злобной ухмылке, глумясь над его бессилием. Чои рванулся вперед, но не смог даже пошевелиться.

Челюсти чужого рвали лицо его любимой, разбрызгивая вокруг кровь. Бун мертва.

Боль утраты настигла его, словно удар в живот. Бун мертва. Он видел, как она умирает, и не успел прийти на помощь. Чои хотел только одного: умереть и снова быть рядом с ней, где бы она ни находилась.

Чои застонал и хотел отвернуться, но что-то держало его, словно тяжелое, мокрое одеяло. Он почти не чувствовал рук и ног, голова была тяжелой, будто с похмелья.Он попытался вспомнить, где он, что с ним произошло, но перед ним стояло кошмарное видение, которое было невозможно отогнать.

- Вот и все, парень, - раздался откуда-тосверху голос. У Чои в голове немного прояснилось, и запах тухлых яиц ударил в ноздри, так что закружилась голова.

Господи Боже!Он в секторе чужих. Что происходит, черт возьми?Он с трудом открыл глаза и увидел тусклый, размытый свет-Бун действительно мертва? Или это только кошмарныйсон? Может быть, его ранило на последнем задании?

- Хорошо спалось? - спросил тот же голос, и чья-то рукагрубо поднялаЧои и усадила спиной к стене.

Чои осторожно встряхнул головой и несколько раз глубоко вдохнул в себя влажный, зловонный воздух.

Голос был знакомый.

- Бергрен?

- Рад, что ты очнулся, -- отозвался Бергрен.Онстоял надЧои с пистолетом в руке. - Здорово ты отделал моих ребят.