Я: Пока, Эрик. Снова спасибо. Я кровь из носу буду бороться, чтобы вернуть того Зейна, которого я люблю и знаю.

Открывая ещё одну вкладку в браузере, я ввела «ПТСР» в строку поиска, и осталась в шоке от количества ссылок, которые вспыли передо мной. Статьи о группах поддержки, признаках и симптомах, о том, как обходиться с любимым человеком, который страдает от этого расстройства, и это даже не полный список. Просматривая одну ссылку, затем вторую, и третью, я впитывала столько информации, сколько могла за то малое время, что мне осталось ждать Зейна в машине.

Делая короткие глубокие вдохи, я собралась с силами, нацепила улыбку на лицо, и отправилась искать Зейна.

— Всё хорошо? — спросил он, выглядя немного сбитым с толку.

— Ага, хорошо, — ответила я, целуя его в щёку. — Послушай, прости за то, что было ранее. У меня было время подумать и переварить всё. С сегодняшнего дня мы можем, пожалуйста, двинуться дальше и забыть о том, что случилось? — я взяла его за руку. — Я понимаю и в сердце верю, что ты никогда не сделаешь что-то нарочно, чтобы причинить мне боль. Я хочу, чтобы мы сфокусировались на нашем будущем и вернули наши отношения в прежнее русло.

— Конечно, — Зейн выдохнул с облегчением и притянула меня к себе.

Вдыхая его запах, я наклонилась к нему и расслабилась. Я вспомнила, как одиноко я себя чувствовала, пока он был в командировке. Скучала по его запаху, его ощущению и смеху вместе с ним. Скучала по нам, и сделаю всё, что в моих силах, чтобы у нас всё вышло хорошо.

Позже мы начали паковать вещи в доме Зейна для нашего большого переезда в Северную Каролину. Я всего лишь надеялась, что мы используем наше время вместе, чтобы найти помощь для него, чтобы он открыл мне то, что случилось и рассказал, что принесло ему столько боли. Он не хотел признавать, что боролся с ПТСР, и я до мозга костей была напугана сомнениями, но также держалась за надежду на то, что он пройдёт через это, мало-помалу, пока я буду рядом.

ГЛАВА 32

ЗЕЙН

— Берегись! Джоунз! Неееет!!

Джоунз стоял там, передо мной, кровь стекала по его подбородку, пока он смотрел на меня. Не говорил и не делал ничего. Просто смотрел на меня. Я пялился в ответ на него, пока его веки тяжелели. Он моргал всё медленнее и медленнее, пока его глаза не перестали открываться.

— Помоги мне! — было всё, что я услышал, когда он упал на землю передо мной. Сначала на колени, а после всем телом вперёд. Я подбежал к нему, попытался спасти его, и умолял не умирать. Но у меня всё равно не вышло.

Подорвавшись в кровати и не в силах дышать, я резко схватил воздух ртом. Пот скатывался по телу крупными каплями, пропитывая простыни подо мной.

Во снах я всегда видел Джоунза, но каждый раз всё было по-новому. Сны не всегда показывали то, как всё случилось. Иногда он умирал так, как я видел это в реальной жизни. А иногда передо мной на песке пустыни, пока я смотрел на него и ничего не мог сделать.

Убирайся из моей головы. Прекрати преследовать меня, пожалуйста! Я уже сказал, что мне жаль.

Проходя к гардеробной, я потянулся за коробкой на верхней полке. Открыв крышку, я вытащил пистолет и зарядил обойму. Пройдя назад к кровати, я сел на край и уставился на тяжёлую воронённую сталь в моих руках, оборачивая рукой холодную, гладкую рукоять. Отодвигая затвор назад, я услышал щелчок, когда патрон стал в патронник. Хватая виски со столика рядом с кроватью, я сделал три длинных глотка, которые сожгли всё на своём пути, спускаясь вниз по моему горлу. Мне нужно было приглушить боль.

Нет, мне нужно было прекратить боль.

Дрожащей рукой, я поднёс пистолет к голове, крепко зажмурил глаза и попытался найти смелость, чтобы нажать на курок.

— Прости меня, — произнёс я, когда коснулся пальцем единственной вещи, которая могла заставить всё уйти.

Внезапно лицо Чесни вспыхнуло у меня перед глазами, и я начал колебаться. Я представил то, как она будет смотреть на меня, когда найдёт мёртвым и эффект, который это воспроизведёт на её жизнь. Я не мог поступить так с ней.

Нет, просто сделай это. Прекрати боль. Ты всё равно заслуживаешь смерти.

Я моргнул, зрение затуманили солёные капли. Через размытую картинку я увидел маленький камешек на тумбочке, который дал мне Дилан.

О, Боже, Дилан. Что будет с Диланом?

Чесни придётся объяснить ему, что его отец покончил с собой вместо того, чтобы бороться с демонами в своей голове.

Дилан. Какого хера я творю?

Убирая палец с курка, я медленно опустил пистолет на прикроватную тумбочку, схватил бутылку с виски и решил утопить свою скорбь другим способом. Мне нужно было что-то почувствовать. Что угодно, только не то, что я чувствовал в этот момент. В душе я включил воду максимальной температуры и сел на пол душевой кабинки под струи. Вода начала превращаться из ледяной в обжигающе горючую. Каждая капля ощущалась пламенем, словно кто-то лил его на мою кожу.

Хватая бутылку с шампунем с полки над головой, я с яростью бросил её через душ, попадая в другие ванные принадлежности на полке. Они все рухнули на пол, от чего разлитая белая субстанция начала спускаться в сток вместе с покидающей меня надеждой.

ЧЕСНИ

Громкий грохот разбудил меня, заставив подпрыгнуть на диване. Мы с Зейном решили, что для нас будет лучше не спать в одной постели, пока он не обретёт больше контроля над своими ночными кошмарами.

Сердце мчалось галопом в груди, и я почти споткнулась на ходу, пока шла в спальню Зейна.

— Зейн! — выкрикнула я, когда в панике открыла дверь. Я подавилась воздухом, увидев пистолет на тумбочке, но Зейна нигде не было. — Зейн! — снова позвала я.

Я медленно приблизилась к ванной, сердце гулко стучало в груди — так сильно, что я могла услышать его в ушах. Звук льющейся воды был всем, что я услышала, подойдя к двери, и пар окутал меня, когда я медленно толкнула её, чтобы открыть. Желудок скручивало, и я боялась того, что могу обнаружить в душе.

Я включила потолочный вентилятор, чтобы избавиться от пара. Темнота поглотила в ванной всё, кроме слабо освещенного угла, где была душевая. И затем я увидела его.

— О, Боже мой, Зейн! — я уставилась на взрослого мужчину передо мной, промокшего насквозь с своём нижнем белье, сидящего на полу, рыдающего с почти пустой бутылкой виски в руках. Моё сердце обливалось кровью за него, но я не была уверена, что делать.

Он сидел, скрестив перед собой ноги и глядя на своё бедро. Затем поднял на меня налитые кровью глаза.

— Мне так жаль, Чесни. Я просто хочу, чтобы это прекратилось. Я хочу, чтобы кошмары прекратились, — сказал он, теребя мокрые волосы обеими руками. — Аааа!!!! Просто пусть они все прекратятся! — взвыл он. — Пожалуйста!

Замерев на мгновение, попыталась вспомнить, что выучила о ПТСР. Я не хотела приближаться к нему слишком быстро и напугать его. Он был в самом худшем своём состоянии, в котором я его видела, и мне нужно было убедиться, что я приближаюсь к нему так, как это будет безопасно для нас обоих. Я также убедилась, что оставила дверь открытой на случай, если мне нужно будет быстро убегать.

Его лицо было перекошено от боли, глаза казались стеклянным сферами.

— Тебе нужно уехать. Я настолько сломлен. Ты заслуживаешь лучшего, чем я. Тебе не нужно видеть это, — лепетал он, делая ещё один глоток виски. Когда я не сдвинулась с места, его голос сорвался в громкое рычание, заставив меня подпрыгнуть: — Уйди, чёрт тебя возьми! Я не хочу, чтобы ты была здесь.

Присев на корточки перед дверью в душевую, я попыталась звучать успокаивающе.

— Ты не имеешь это в виду. Я знаю это. — Его слова жалили меня, хоть я и понимала, что он говорил не серьёзно. — Зейн? Зейн, посмотри на меня, пожалуйста! — умоляла я со слезами на глазах. Сердце крошилось от его вида передо мной в таком состоянии, и я хотела забрать его боль.

— Я собирался покончить с собой, — признался он. — Заставить боль уйти. Заставить видения в моей голове прекратиться. Я был так близко, — он замолчал на мгновение, а потом продолжил: — Знаешь, что остановило меня? — прошептал он. Я едва могла расслышать его из-за льющейся воды. — Ты. Ты остановила меня, Чесни. Мысль о тебе, о том, как ты проснёшься от звука выстрела и найдёшь меня в моей постели с мозгами на тех же подушках, на которых мы занимались любовью. Мысль о том, что тебе придётся жить с этим и сказать детям о том, что я убил себя. Вот, что остановило меня, Чесни, — сказал он, едва удерживая голову, пока делал глоток из бутылки.

Лёгкие горели, пока я вдыхала горячий пар и пыталась осмыслить шок от его признания.

Он собирался убить себя. Боже, он собирался наложить на себя руки.

Плечи Зейна сотряслись от очередного рыдания.

— Я не хочу умирать. Просто хочу, чтобы всё прекратилось. Я не знаю, что со мной не так. Не знаю, как с этим бороться. — Он уронил голову на руки и зарыдал. Я никогда не прежде не видела его таким. Это, должно быть, его переломный момент. Надеюсь, что после него он пойдёт на поправку.

Медленно, я приблизилась к нему, горячая вода обжигала мне кожу, когда я ступила в душевую.

Он прижался спиной к стене, сидел лицом ко мне и к двери. Наклоняясь перед ним, я попыталась уверить его.

— Зейн, я рядом. Я прямо здесь. И я никуда не уйду, неважно сколько раз ты скажешь мне проваливать. Я собираюсь сделать всё, что понадобится, чтобы помочь тебе. Пожалуйста, позволь мне помочь. Я люблю тебя. Не сдамся и не брошу нас.

Под его взглядом я медленно опустилась на колени.

— Ты не слабый, и с тобой нет ничего неправильного. Есть причина, по которой ты чувствуешь себя так, как чувствуешь. Ты борешься с ПТСР, и мы можем пройти через это. Вместе.

Кладя руку на его сердце, я позволила своей ладони скользнуть по его груди.

— Твоё сердце до сих пор бьётся. Это потому что у жизни есть цель. Ты жив не просто так, Зейн. Пожалуйста, пожалуйста, не сдавайся и не бросай нас. Борись со мной до конца. Ещё не поздно. Мы сможем сделать это.

Он взял мою ладонь в свою, и упал мне в руки. Его реакция выбила почву у меня из-под ног, но я знала, что он не причинит мне вреда. Он хотел почувствовать, как я утешаю его так же сильно, как я хотела его утешить. Ему нужно поверить в нечто большее, чем он сам, и моей задачей было показать ему, что этим нечто была любовь, которую мы разделяли.

От его веса я упала назад на пятки, но обняла руками его крепкие плечи, пока он рыдал у меня на коленях. Я оставалась в таком положении, безмолвно плача вместе с ним. Я молилась, чтобы он обрёл какую-нибудь надежду на то, что делать дальше.

— Это был Джоунз, — наконец-то сказал Зейн.

Может, это оно. Может, он готов поговорить.

Вода превратилась в холодную, и чувствуя достаточную безопасность, я медленно потянулась и выключила её. Гусиная кожа покрыла мои руки и ноги, и я содрогнулась. Сидя там, в тишине, я терпеливо ждала, пока Зейн откроется мне.

— Мы были на задании. Я спросил… Он отправился вперёд… Я попросил его пойти вперёд, — сказал Зейн со злостью на самого себя. — Нам нужно было расчистить деревню, и что-то было не так. Следующим, что я увидел, как грузовик Джоунза подбросило в воздух. Там было так много дыма от огня. Я звал его. Я как невменяемый пытался его спасти. Везде была кровь. Я до сих пор чувствую запах дыма, горючего, крови и жжёной плоти, словно это всё происходит сейчас.

Он сделал резкий вдох между рыданиями и попытался взять себя в руки для того, чтобы продолжить.

— Захлёбывающиеся звуки, которые он издавал, пока пытался дышать, преследуют меня каждый день. Я обещал ему, что он будет жить, чтобы увидеть жену и своих красивых дочурок снова, но не смог сдержать это обещание. Я должен был умереть там, а не он. Он был хорошим человеком. Он заслуживал жизни. Мой лучший друг, мой брат умер, а я не смог спасти его, — плакал Зейн. — Мы должны были вернуться домой вместе, — закончил он, выплевывая последние куски истории сквозь стиснутые зубы и рыдания.

Я не была уверена, закончил ли он, так что сидела там… Молча.

Мне понадобилось мгновение, чтобы полностью сложить воедино куски того, что случилось.

О, мой Бог, какого хрена с ним там произошло?

Мой мужчина не только был окружён смертью и насилием каждый день, но ему также пришлось смотреть, как перед ним умер его лучший друг.

Глядя на плечо Зейна, я заметила шрам и слегка провела по нему пальцем. Зейн дёрнулся.

— Меня подстрелили, — медленно проревел он.

Я резко втянула воздух, голова пошла кругом.

Его подстрелили? Подстрелили?! Он никогда не говорил мне о том, что его подстрелили. Почему он не сказал мне?

— Тебя подстрелили? — произнесла я как можно тише, чтобы не расстраивать его ещё больше. Я провела пальцами по волосам и осторожно подбирала свои следующие слова. Мне хотелось кричать, но я знала, что с ним в таком состоянии мне нужно сохранять спокойствие. — Послушай меня, Зейн. Ты не заслужил смерти в тот день. Ты не имеешь ничего общего со смертью своего друга. Ты никогда бы не подверг смерти его или кого-то ещё, — твёрдо заявила я.

Зейн поднялся с моих колен и снова прижался спиной к стенке душа. Он медленно моргнул и сфокусировался на моём лице. По крайней мере, он меня слушал.

— Смерть Джоунза не была твоей виной. Ты на самом деле заслуживаешь быть здесь. Ради меня, ради детей и наших семей. Ты не отвечаешь за его смерть. И должен понять это. Пожалуйста, пойми, — молила я, до сих пор сидя на холодном мокром полу.

Он принялся неистово качать головой и ударился ею о стену, от чего я подпрыгнула на ноги и двинулась в сторону двери.

— Ты не знаешь! Не понимаешь!! Никто не понимает! — Зейн кричал на меня. Его голос превратился в шёпот, когда он добавил: — Ты никогда не поймёшь.

Я не была готова уйти просто так, так что стояла на своём и сделала глубокий вдох.

— Ты прав, Зейн. Я никогда не пойму того, через что ты прошёл в каждой из своих командировок, но что я понимаю, так это то, что ты всего лишь человек, и Джоунз хотел бы, чтобы ты двигался дальше. Он хотел бы, чтобы ты прекратил винить себя. Он любил тебя, и знал, что ты любишь его. Он умер, делая то, что любил, боролся за нашу страну, чтобы мы с тобой могли прожить наши жизни. Он умер за нас, за всех нас. — Я втянула воздух в лёгкие и медленно его выпустила. — Теперь нам нужно почтить его и убедиться, что никто не забудет о том, каким он был героем.

Зейн посмотрел на меня вверх. Его веки отяжелели, брови нахмурились, а губы сжались.

— Почему ты до сих пор здесь? — спросил он, пытаясь встать.

— Я до сих пор здесь потому, что люблю тебя, и ты достоин того, чтобы за тебя бороться. — Я медленно приблизилась к нему и помогла сохранить равновесие, чтобы он мог стоять.

Зейн закинул руку мне на плечо и содрогнулся. Его кожа была невероятно холодной и бледной, а губы приобрели фиолетовый оттенок. Мы сидели, мокрые и замёрзшие, так долго, что могли заледенеть.

Мы вернулись в спальню. Как только добрались до его кровати, я сняла с него холодную мокрую одежду, и укутала его тёплыми одеялами. Когда уселась на краю кровати, он посмотрел на меня вверх, моргнув несколько раз, и его дыхание стало выравниваться, когда он начал проваливаться в сон.

Я вздохнула с облегчением. По крайней мере, сейчас он обрёл умиротворение.

— Пожалуйста, вернись ко мне, Зейн. Пожалуйста, — прошептала я, пока наблюдала за тем, как он спит.

Опустив голову ему на грудь, я слушала, как его сердцебиение возвращается в нормальный ритм, а лёгкие наполняются воздухом с каждым вдохом. Я была благодарна за то, что он остался жив и до сих пор был со мной, и как бы эгоистично это не звучало, я была рада, что погиб не он. Мне была ненавистна мысль о смерти Джоунза, но я не могла представить свою жизнь без Зейна в ней.

Пистолет. Мне нужно избавиться от пистолета.

Взяв оружие с прикроватной тумбочки, я прошла к ванной вниз по коридору и вышла на крыльцо. Когда я опустошала патронник, одна сверкающая пуля упала к моим ногам. Маленький кусочек свинца мог стать вещью, которая могла выдрать из моей жизни целую вселенную за одну секунду. Пялясь на неё, я ухватилась за грудь и бросила пистолет вниз. Затем я прижалась спиной к внешней стене дома и сползала вниз, пока не коснулась земли. Что случилось бы, если бы он нажал на курок? Я могла с лёгкостью потерять его сегодня.

Почему он не рассказал мне о том, что его подстрелили? Как он мог утаивать это от меня? И он почти покончил с собой, пока я находилась в соседней комнате. Что, если бы он довёл дело до конца, а я вошла в комнату и увидела его?

Но он не сделал этого, напомнила я себе.

Моё тело дрожало от каждого вдоха и полностью покрылось мурашками от холода, когда я представила Зейна там мёртвым. Это уничтожило бы меня. Находясь на грани, я не была уверена, как ему помочь. Меня убивала его агония. Его разум был окутан мраком, и мне нужно было избавиться от этой тьмы. Но как?

Чувствуя опустошённость, я прижала колени к груди и бесконтрольно разрыдалась, отпуская всё и сразу. Попытки оставаться сильной ради Зейна сказались на мне, и я не была уверена, сколько ещё разбитого сердца я могла выдержать. Я помогала ему пройти через это, но кто поможет мне?

Моя грудь болела от каждого рыдания, я давилась всхлипами, пытаясь дышать, горло горело, пока я глотала холодный воздух.

Понимание того, что я была смелой ради Зейна, ударило по мне, но кто обнимет меня и скажет, что всё будет хорошо? Никто. Я, может, и не проживала тот ад, который пережил он, но я жила в своём собственном аду прямо рядом с ним.

Почему? Почему он? Почему мы?

Вытаскивая себя из истерики, я встала, подняла пистолет и прошла в дом, чтобы спрятать его. Я не была уверена, есть ли у него ещё один в доме, но он как пить дать не получит этот обратно.

В гостиной я схватила свою подушку и одеяло и направилась в комнату Зейна. Вытерев слёзы со щёк, я свернулась клубочком на кресле у камина в углу и наблюдала за тем, как спит Зейн, пока мои собственные веки не отяжелели и не заставили меня сдаться темноте.

* * *

— Уффф, — пробурчал Зейн, пробуждая меня.

Я моргнула, открыв глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он хватается за голову. Взглянула на часы на столике. 08:40. По крайней мере, мне удалось поспать несколько часов, даже если кроватью оказалось неудобное кресло. Спина затекла и ощущалась как доска, заставив меня поморщиться от боли, когда я встала и потянулась, разминая мышцы.

— Зейн? — я подошла к краю его кровати. — Как ты себя чувствуешь?

Он потёр сонные глаза.

— Словно меня переехало автобусом, — простонал он. Медленно усевшись, он прижался к спинке кровати. — Спасибо, — сказал он, сжимая мою руку.

— За что? — спросила я, тянясь к его волосам свободной рукой.

— За то, что не ушла, даже когда я сказал тебе. Ты понятия не имеешь, как сильно я нуждался в тебе прошлой ночью. Ты спасла мне жизнь, Чесни, — он впервые искренне улыбнулся мне с тех пор, как вернулся домой.

Я поднесла руку к груди и опустила её себе на сердце.

— Я говорила тебе, что никуда не уйду. Моё сердце бьётся для тебя, и ты нужен мне также, как воздух, чтобы дышать. Я всегда буду рядом, независимо от того, через хорошее мы будем проходить или плохое.

Он кивнул с серьёзным лицом.

— Мне нужна помощь, Чесни. Прошлая ночь заставила меня понять, что мне на самом деле нужна помощь. Я больше никогда не хочу доходить до такого момента.

Моё сердце заболело от его признания.

Да! Мы двинемся дальше!

Чувствуя большую уверенность, чем прошлой ночью, я похлопала его по руке.

— Смотри мне, Зейн Томас. Я собираюсь любить тебя так сильно, что все твои разбитые кусочки склеятся крепче, чем было до этого. Мы пройдём через это вместе, пока ты будешь доверять мне и откроешься, чтобы я могла тебе помочь. Нам обоим нужно быть на одной и той же волне, чтобы это сработало.

Зейн снова кивнул.

— Я сделаю всё, что нужно, чтобы начать двигаться дальше. Я хочу жить, — настоял он, хватая мою руку и притягивая меня к себе.

Он прижал меня к своей груди и у меня из глаз вырвались слёзы. Я села, а он вытер капли большими пальцами.

Глядя на меня, Зейн произнёс:

— Мне надоело становиться причиной твоих слёз. Ты заслуживаешь лучшего, как и дети. Я сделаю всё, что нужно, обещаю, — закончил он, встав с кровати. — Я голый.

Я подавилась смешком, несмотря на слёзы. Вот он — игривый Зейн.

— Радуйся тому, что я не уложила тебя в промокших насквозь трусах. Было итак весьма тяжело избавить тебя от них и уложить в постель. А одевать тебя я не собиралась.

Он подарил мне слегка пристыженный смешок и направился в ванную принять душ. Я упала назад в кресло и задумалась о том, что нам нужно сделать далее.

* * *

Через несколько дней после срыва Зейна мы поехали на наш первый сеанс терапии. Мы посещали их вместе и раздельно, работая с профессиональными психиатрами, чтобы справиться с эффектами посттравматического стрессового расстройства. С их помощью Зейн начал обретать всё больше надежды и отношения между нами становились крепче, потому что он начал понимать, как лучше справляться с ПТСР.

Нам пришлось научиться, как разбираться с вещами, которые могут стать спусковым механизмом для возврата галлюцинаций, и мне также пришлось узнать, как быть осторожной, потому что Зейна легко можно было испугать. Я поняла это в тот день, когда мы привезли домой продукты из магазина, чтобы подготовиться к переезду в Северную Каролину. Я случайно хлопнула дверью гаража, и он испугался настолько, что мог бы спрыгнуть с крыши этого гаража. В магазине было понятно, что он чувствует себя некомфортно, потому что толкал тележку к кассе ещё до того, как мы хотя бы наполовину её заполнили. Мы избегали столпотворения людей, как могли, но ему пришлось проталкиваться через них, потому что спустя несколько дней у него начинался этап восприятия реальности.

Впереди было много работы, но мы со всем справлялись вместе. Мы оба знали, что преодолеем его расстройство. Просто это займёт некоторое время, потребует терпения и понимая.

* * *

Везде стояли коробки, когда грузчики паковали и подготавливали всё в доме для транспортировки на корабле в другую страну. Я зашла в хозяйскую спальню и стала в дверном проёме. В этой комнате останется много наших с Зейном воспоминаний. Я побрела в ванную и ещё раз посмотрела на душ, который так любила и в котором пару недель назад нашла Зейна на полу настолько сломленного внутри, что он чуть не убил себя. Так много хороших и плохих воспоминаний было создано в этом доме. Хотя я бы не вернула ни один из былых моментов, потому что каждая случившаяся с нами вещь была камнем фундамента, который помог нам стать сильнее и справиться со всем вместе. Всё случившееся имело на то свою причину, и, может, нам обоим нужно было упасть на самое дно прежде, чем выдернуть друг друга из темноты.

— Всё готово, мисс, — произнёс один из грузчиков у входной двери.

Я посмотрела на него через плечо и улыбнулась с грустью.

— Хорошо, спасибо. Я выйду через минуту.

Я повернулась и посмотрела на теперь уже пустую комнату и голые стены, молча прощаясь с нашим прошлым. Я с нетерпением ждала будущего и новых воспоминаний.

Мы с Зейном стояли на переднем дворике и наблюдали, как отъезжает грузовик с нашими вещами. Мы оба развернулись и уставились на дом, хранивший так много воспоминаний для нас обоих. Отъезд из этого места обладал сладко-горьким привкусом. Но я была готова вернуться домой к своим малышам и продолжить терапию с Зейном, чтобы укрепить наши отношения.

За последние пару недель Зейн очень изменился, и я знала, что он продолжит становиться сильнее со временем. Он больше улыбался, что было хорошим знаком. Кошмары не прекратились полностью, но они не посещали его каждую ночь, как в начале после возвращения домой. Они снились ему, может, один или два раза в неделю, а это было хорошим началом. Зейн так настойчиво пытался не дать им поглотить его.

Мой мужчина обвил рукой мои плечи.

— Ну, ты готова ехать? — спросил он.

Я посмотрела в его полные надежды, сверкающие глаза, и ответила:

— Готова, как никогда. Давай сделаем это.

Бросив последний взгляд на дом, мы сели в нашу арендованную машину и уехали. Зейн взял мою руку и поднёс к губам, оставляя на коже скромный поцелуй. Я улыбнулась, и смотрела за окно, пока мы ехали, думая о будущем, о детях, и о том, как не могла дождаться возвращения в Северную Каролину.

Дом. Милый дом.

ГЛАВА 33

ЧЕСНИ

Возвращение домой было прекрасным делом, после чего мы снова окутали себя повседневной жизнью с детьми. Купили деревянный дом с видом на горы Блу Ридж, как только вернулись в Бун, Северная Каролина. Интерьер дома был продуман словно именно для нас. В доме даже была душевая кабина с похожим каменным душем, как в ванной Зейна в Англии, и большая часть дома была украшена подсолнухами и светлячками.

Снаружи дом было окружён крыльцом, на фасадной части которого стояло шесть кресел-качалок. Красивенные окна и люстры акцентировали на уюте дома. Огромный задний дворик казался идеальным для подрастающих детей, и у них уже появилась большая деревянная игровая площадка, которую Зейн смастерил собственными руками. Неподалёку даже протекал небольшой ручей, где дети могли бы играть и плескаться.

Переезд и жизнь вместе точно можно назвать изменением. Мы двигались куда-то.

Шли недели, некоторые вещи всё ещё вызывали беспокойство. Зейн начал работать с отцом, ему приходилось разбираться со своей работой, а я занималась детьми, распаковывала вещи и украшала дом.

ПТСР Зейна ещё не ушло окончательно, но были сдвиги. Мы оба продолжили посещать сеансы терапии раз в неделю, и его ночные кошмары почти прекратились. Случились лишь раз или два за месяц, но и близко не были такими жестокими, как прежде. Мы наконец-то могли спать в одной комнате и не бояться, что он навредит мне. Вдохновляло видеть его прогресс с каждым проходящим месяцем. Всё наконец-то приходило в норму.

ЗЕЙН

— Помоги! Помоги мне! — выкрикнул Джоунз, брызги крови слетели с его губ.

— Я пытаюсь! Я пытаюсь помочь тебе! — крикнул я в ответ, когда он упал на колени у моих ног, глядя на меня вверх потемневшими от боли глазами.

Одному Богу известно, как я пытаюсь помочь.

Опустившись перед ним на колени, я нежно притянул Джоунза к себе и наблюдал за каждым медленным движением его отяжелевших век.

Его губы изогнулись в полуулыбке: он принимал судьбу.

— Я знаю. Всё в порядке. Я люблю тебя, брат, — сказал он, уходя в вечную темноту.

Он знает. Знает, что я пытался. Так сильно. Я ничего не мог сделать…

— Зейн? Зейн? Всё хорошо. Я здесь. Вернись ко мне, малыш. Это просто сон. Просыпайся, — я услышал слабые слова.

— Чесни? — я моргнул, глядя на неё вверх.

Она здесь, у моей постели. Выглядела как ангел, стоящий надо мной, ведущий меня через мой кошмар, и заставляла меня понять, что она здесь, даже не касаясь меня. Я ценил её ещё больше за то, что она отдавала всю себя, чтобы помочь мне выбраться из моего ада.

Чесни присела на краю матраса.

— Ты в порядке. Просто приснился ещё один кошмар. Случился только один за прошлый месяц, так что у нас прогресс, — сказала она.

Я вздохнул с облегчением.

— Знаешь, думаю, со мной всё будет в порядке. Одной из причин, почему я так боролся со смертью Джоунза, был вес вины, которую я ощущал. Я чувствовал ответственность. Теперь понимаю, что он знал, как я пытался помочь. Он знал, что я сделал всё, что в моих силах, чтобы сохранить ему жизнь, и не думаю, что он хотел бы, чтобы я терзался вот так.

После того, как слова слетели с моего языка, меня окутало облегчение. Этот сон не был похожим на другие. Джоунз буквально говорил со мной и сказал, что знал, что я пытался спасти его. Он словно дал мне своё разрешение двигаться дальше и прекратить убиваться из-за его смерти.

Я никогда не забуду о Джоунзе, и всегда буду по нему скучать, но меня ждало новое начало — начало для меня.

Я посмотрел вверх и сделал глубокий вдох.

— Спасибо, чувак. Пока мы не встретимся снова.

ГЛАВА 34

НОВОЕ НАЧАЛО

ЗЕЙН

Мы наконец-то обустроились в нашем новом доме и наслаждались семейной жизнью. Я получал истинное удовольствие, больше узнавая Дилана и Алайну и возобновляя отношения с Чесни, навёрстывая последние несколько месяцев.

Сидя на полу и играя в лего с Диланом, одна мысль ударила по мне с тяжестью кувалды. Я точно знал, что мне нужно было сделать и что я хотел сделать, чтобы показать Чесни свою благодарность. Благодарность за то, что она снова появилась в моей жизни и что я воспринимал наши отношения всерьёз.

Будучи тем типом мужчин, которые всегда всё держали под контролем и могли включить и выключить эмоции по щелчку пальцев, потеря контроля над собственным телом и разумом была для меня страшной вещью, а Чесни была рядом на протяжении каждого шага, даже когда имела полное право уйти. Она пообещала, что будет бороться за нас, и сдержала своё слово.

Впервые в своей жизни я должен был принять то, что сбился со своего жизненного пути и открылся так, как никогда не открывался, чтобы найти дорогу обратно. Чесни была чертовски выносливым человеком. Она была моей силой, моим вдохновением, чтобы двигаться дальше, всем моим миром. Как бы ни было трудно признаться, я знал только одну причину, по которой до сих пор был жив — она. Она была той, кто остановил меня от совершения самой огромной в моей жизни ошибки. Потому что она любила меня, и снова собрала меня воедино.

Мы возвращаемся в Англию, где всё началось.

ЧЕСНИ

Мы с Зейном шли рука в руку по улицам Лондона. Не была уверена, почему он настоял на возвращении сюдатак скоро, но мне нравилось то, что он выглядел возбуждённым, словно ребёнок на Рождество.

Городские огни ярко светили на фоне тёмных облаков, пока солнце садилось у нас за спинами. Рядом проносился транспорт, клаксоны сигналили повсюду, и звуки волынки разрезали воздух вокруг нас. Рядом щёлкнула камера и люди засмеялись, наслаждаясь видом вокруг. Было тяжело поверить, что мы с Зейном вернулись туда, где влюбились в друг друга.

— Давай! — возбуждённо сказал он. — Я хочу сделать тебе сюрприз.

— Ладно, — рассмеялась я, когда он потащил меня вниз по тротуару к Лондонскому Глазу.

Щёки опалило жаром от воспоминания того, что случилось, когда мы впервые поднимались на Глазу.

Зейн прошёл к работнице, отвечающей за подъём колеса, и что-то прошептал ей на ухо. Глядя на них, я просто знала, что она приняла его за безумца, и скорее всего, начнёт бить. К моему удивлению, она улыбнулась, и я задалась вопросом, почему колесо не двигалось, когда мы подошли к капсуле. Обычно подъём не останавливался и люди входили в них на ходу.

— Что ты ей сказал? — спросила я Зейна, когда она вернулся ко мне.

Он опустил руку мне на талию и подтолкнул меня к капсуле.

— Ничего особенного, просто попросил её позволить мне взять тебя в небольшую поездку. — Его полные губы растянулись в улыбке, заставляя моё сердце пропустить удар.

— С вами ничего не бывает быстро, мистер Томас, — я подавилась смешком.

— Чертовски верно! — ухмыльнулся тот. — И тебе лучше не забывать об этом.

Когда мы вошли в открытую дверь, моё дыхание перехватило. Лепестки роз были разбросаны по полу, тюль красного и чёрного цвета свисала на окнах, а на столике прямо по центру стояла ваза, полная подсолнухов. Внутри тюли были завернуты ряды крохотных фонариков, которые напоминали светлячков. Я никогда не видела ничего подобного.

Мы полностью вошли в капсулу, и меня охватило опьяняющее чувство дежавю. Как только мы оказались внутри, работница закрыла дверь, и мы остались одни. Зейн обвил меня руками за талию, и я уставилась в его глаза. В сердце я знала, что я там, где должна быть.

Здесь. С ним. Прямо сейчас.

Мои глаза расширялись по мере того, как я осматривала его проделанную работу. Я отстранилась от него и осторожно прикоснулась к декорациям, пока продвигалась по капсуле.

— Зачем всё это? — я наклонилась, чтобы понюхать цветы, и их свежий запах коснулся каждого моего рецептора. — Это так красиво.

— Это для тебя, — ответил он голосом, полным страсти.

— Для меня? — спросила я, чувствуя слёзы.

— Конечно, для тебя, — ответил Зейн, выглядя беспокойным и нервным.

Когда мы достигли самого верха, колесо остановилось, и всё вокруг нас окунулось в темноту, кроме крохотных мерцающих фонариков-светлячков. Больше не было неземной голубой подсветки колеса.

— Что происходит? — нервно спросила я.

Зейн неровно выдохнул и взял меня за руки.

— Чесни, не секрет, что наши отношения повидали взлёты и падения. Когда я впервые встретил тебя, то понятия не имел, как ты повлияешь на мою жизнь. Я так тяжело работал, чтобы построить стену вокруг своего сердца, а тебе всего за несколько недель удалось её пробить.

Он сделал ещё глоток воздуха.

— Я люблю всё в тебе — твою улыбку, то, как ты освещаешь комнату всего лишь своим появлением в ней, то, как ты выглядишь, концентрируясь на чём-то и думаешь, что никто на тебя не смотрит. — Он коснулся пальцем уголка моего глаза и продолжил: — То, как твоя улыбка касается твоих глаз, как ты заставляешь меня чувствовать себя, когда прикасаешься ко мне, и то, как ты выглядишь, когда нервничаешь и кусаешь нижнюю губу. — Он сделал паузу, и добавил: — Как сейчас, например, — Зейн отпустил одну из моих рук и убрал слёзы большим пальцем.

Слабый влажный смешок вырвался из меня, и он продолжил.

— Глядя в твои глаза, я вижу отражение нас обоих и будущего, которое, я знаю, мы можем построить вместе.

С этими словами эмоции застряли у него в горле, и он посмотрел на меня с таким обожанием, что я подумала, моё сердце просто взорвётся.

Я стояла там в тишине, пока каждое слово, что он сказал, впитывалось в мой разум. Он говорил сердцем, не сдерживая ничего.

Я прикрыла дрожащий подбородок, когда он продолжил:

— Ты заслужила кого-то, на кого можно будет опереться всегда и во всём, кого-то, кто будет поддерживать и верить в тебя, кого-то, кто позволит тебе вырасти, не ставя пределов, и кого-то, кто будет любить тебя до конца. — Он на самом деле начал давиться словами, когда сказал: — Ничего не сделает меня счастливее, чем возможность стать этим человеком. Навсегда.

Его рука исчезла в кармане. Мгновение спустя он вытащил маленькую, чёрную коробочку и опустился передо мной на одно колено. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что происходит, я почти потеряла равновесие. Сердце гулко билось о рёбра, а руки дрожали от ожидания.

Это сон?

Зейн прочистил горло и открыл маленькую бархатную коробочку.

Воздух застрял в лёгких, когда я накрыла губы рукой.

— Я не могу представить свою жизнь без тебя в ней, — Зейн сделал глубокий вдох. — Чесни Уорд, ты станешь моей женой?

Круглые брильянты сверкали под мерцающими фонариками. Это было самое захватывающее дух обручальное кольцо из белого золота, которое я когда-либо видела.

Я кивнула, потому что понадобилась время, чтобы найти голос, и когда я вновь обрела его, из-за слёз он всё равно прозвучал слабым шёпотом:

— Да.

С выдохом облегчения Зейн надел кольцо мне на палец. Затем встал, и с самой широкой улыбкой на лице притянул меня в свои объятья и поцеловал, не жалея страсти. Каждая эмоция, которую он чувствовал, вылилась в этом поцелуе. Страсть. Любовь. Счастье. Желание. Облегчение. Этот человек не только изменил мою жизнь, но также изменит мою фамилию в последний раз.

Стоя там, глядя на своего будущего мужа, я чувствовала сверхрадость.

Он притянул меня ближе и пропел в мои волосы:

— Я люблю тебя, будущая миссис Томас.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала я, пока мы обнимали друг друга.

Зейн отстранился, чтобы посмотреть в мои глаза, а затем схватил подсолнух со стола. Протянув его мне, он сказал:

— Ты всегда была моим подсолнухом, светом, который выводил меня из темноты.

Улыбка