Целую много-много раз, Чесни.

:*:*:*:*

Пожалуйста, возвращайся скорее домой. Береги себя. Пока мы не увидимся снова.

Слова со страницы преследовали меня и чувство вины вернулось. Что, если она никогда меня больше не увидит? Что, если Дилану придётся расти без отца? Я должен был стать тем, кто умрёт, а не Джоунз. Это должен был быть я…

Внезапно галлюцинации того, как я держал безжизненное тело Джоунза в собственных руках, пока его тёплая кровь стекала по моим пальцам, ожили в моей голове. Закрывая глаза, я с трудом сглотнул и попытался подумать о чём-то другом.

Уйдите! Проваливайте из моей головы! Мне так жаль…

Потянувшись руками вверх, я сжал голову обеими ладонями. Письмо упало на пол.

Заставь их уйти.

Ко мне в палатку вошёл Джексон.

— Сержант, с вами всё в порядке? — Его высокий голос застал меня врасплох, от чего я подпрыгнул на кровати.

— Да, всё хорошо. Что тебе нужно? — зашипел я, беря письмо и фото и пряча их в рюкзак.

Он напомнил мне напуганного подростка, который дрожал в своих сапогах.

— Простите, сэр. Первый сержант сказал мне найти вас. Нам нужно пойти перекусить и начинать готовиться к нашей следующей операции.

А, наш первый сержант. Этот человек сводит меня с ума каждый божий день. Он крепко вцепился в мою задницу. Если бы мог, наверное, нацепил бы на меня отслеживающий браслет. Со дня смерти Джоунза он, казалось, нянчится со мной. Я даже не мог сходить поссать без его проверки.

— Ладно, буду через пару минут, — ответил я, пытаясь собраться и вновь прийти в норму.

Только что, мать вашу, теперь можно назвать нормой?

ГЛАВА 28

ЗЕЙН

Наша последняя операция прошла без сучка, без задоринки. Все вернулись целыми и невредимыми, и я знал, что Джоунз гордился бы. Его голос эхом звучал у меня в голове — слова, которые он сказал мне однажды после одной из операций много лет назад.

— Не могу дождаться следующей! Мощь ВВС! Целься повыше!

Когда нас впервые бросили в одну командировку, он был полон энтузиазма, как ни один другой рядовой ВВС. Только новички использовали эту фразу после учебного лагеря и техшколы. Мне хотелось ударить его каждый раз, как только эти слова покидали его рот. Теперь я бы отдал всё, чтобы услышать, как он скажет их снова. Я бы позволил ему раздражать меня до колик в животе так много, сколько бы он захотел.

Я схватил свой календарь и вычеркнул ещё один день. Почти наступил январь. Новый год, и, возможно, новое начало.

Когда я думал о своём времени, проведённом в этой командировке, часть меня чувствовала облегчение от того, что она подходит к концу. Моя служба в ВВС тоже подходила к концу. Я всегда представлял, что уйду в отставку, но мои надежды очень изменились за последние несколько месяцев. Пора было выбираться и сконцентрироваться на своей семье.

Я переоделся в шорты и футболку и попытался поймать сон.

* * *

Нет, Джоунз. Нет! Подожди! Берегись!

Я подорвался в постели, обливаясь потом и хаотично осматриваясь вокруг. Руки замлели от того, с какой силой я сжимал простыни.

Ещё один кошмар. Проклятье!

Кошмары и галлюцинации случались часто. Стало тяжело спать по ночам. Каждый раз, закрывая глаза, я видел лицо Джоунза в темноте, кровь сочилась из его тела и медленно вытекала изо рта, видел свои политые кровью руки, пока держал его и умолял не умирать — видел всё это.

Звуки пуль, рассекающих воздух, ракет, выпущенных в нашем направлении, крики Джоунза от боли и булькающие звуки, пока он захлебывался собственной кровью, пытаясь сделать последние вдохи, всё ещё проникали мне в голову.

Я мог почувствовать вонь пустыни, насыщенной запахом крови, горючего, пороха и дыма. Мог даже ощутить тепло крови, когда она стекала по моим пальцам, пока я держал его, а его тело билось в конвульсиях от боли. Каждая деталь того дня навсегда была выгравирована у меня перед глазами.

Крики эхом разносились у меня в голове, но я боролся с порывом закричать и молчал.

Оглядываясь вокруг, я убедился, что никого не разбудил. Слава Богу, все, казалось, спали.

Нахер их и их мирный сон.

Хватая свою сумку для тренировок, я поспешил и направился в тент с тренажёрами, чтобы облегчить стресс. Больше ничего не помогало. Я пойду к тренажёрам сам и буду заниматься до истощения, затем вернусь в койку поспать пару часов прежде, чем должен буду вставать на работу. Энергетические напитки и кофе были двумя вещами, которые помогали мне пройти через это.

Добавив вес на штангу, я отталкивал её от груди со всей силой, что мог. Мне нужно было почувствовать боль, сделать что-то, чтобы забыть. Что угодно. С каждым жимом лёжа я стонал, пока мои мышцы напрягались и умоляли меня остановиться. Моё тело приближалось к грани истощения, но голова всё ещё была в тумане. Ощутив дрожь в руках, я наконец-то почувствовал свой лимит. Когда штанга чуть не раздавила мне грудь, пара рук схватились за гриф.

— Знаешь, тебе на самом деле не стоит заниматься в одиночку. Ты даже не должен находиться здесь без страхующего. — Парень, которого я не знал, поднял штангу, чтобы помочь мне, и отошёл ко второй лавке.

Я встал.

— Ты кто, чёрт возьми? — я прищурил глаза, глядя на него. — Кроме того, я не вижу твоего страхующего, — я осмотрел комнату. Нас здесь было лишь двое.

— Туше, — рассмеялся он. — Сержант Деклин, — ответил он, поднимая штангу над грудью. — Я прихожу сюда, когда не могу уснуть. Ребята в палатке храпят так громко, что я не услышал бы даже шум приближающейся ракеты, если она ударила бы возле нашей палатки. — Гриф со звоном коснулся метала, когда он опустил штангу в стойку.

— Знакомое чувство, — пробурчал я, хватая бутылку воды с пола.

Чувствуя раздражение от того, что у меня больше нет места для уединения, я направился к беговым дорожкам и выставил скорость на максимум, но чтобы меня не швырнуло с неё через всю палатку. Спустя примерно десять минут, я тяжело дышал, футболка пропиталась потом, а мышцы болели и горели от каждого движения. Я начал ощущать тошноту, когда больше тёмных галлюцинаций начало вторгаться в мои мысли. Резко спрыгивая с беговой дорожки, я ринулся к мусорному ведру и меня вырвало.

— Старик, с тобой что? Может, не стоит так себя загонять? — сказал Деклин, подходя ко мне сзади.

— Я в порядке. Оставь меня нахрен в покое, — рявкнул я в ответ, хватая свои вещи и направляясь к душевым.

Парень вскинул руки в воздух.

— Воу, чувак, как скажешь. Я всего лишь должен был убедиться, что с тобой всё хорошо. Остынь.

Я покачал головой и прошёл мимо него, понимая, что нахамил, но мне было плевать. Я устал от вопросов о том, был ли я в порядке. Чёрт, я не знал.

Стоя в убогом душе, я включил горячую воду и стоял, пока струи обжигали мне кожу. Каждая капля жалила, словно тысячи иголок одновременно. Боль дала мне нечто, на чём можно было сфокусироваться, нечто помимо Джоунза. Но я не был уверен, как долго это продлится прежде, чем полностью распадусь на части. Мне не нравилось терять контроль, особенно когда дело касалось моих эмоций.

Я ударил кулаком в стену.

— Дерьмо!

Поднёс кулак под струи, чтобы вода смыла кровь.

Я не мог понять, что на самом деле со мной происходило. Смерть постоянно бродила вокруг меня здесь, я наблюдал, как людей разрывало на части, и даже видел, как их подстреливали прямо передо мной. Но ничего и никогда не оказывало на меня такого влияния.

Когда начала течь холодная вода, я поспешил выбраться из душа, оделся и направился в свою палатку.

Было два часа ночи. Отлично. Как раз, чтобы поспать только пару часов перед очередным длинным двенадцатичасовым рабочим днём.

Залезая в свой спальный мешок, я закрыл глаза, сконцентрировавшись на своих ноющих мышцах и горящей спине, и провалился в сон.

ГЛАВА 29

ЗЕЙН

Было тяжело поверить, что пришло время возвращаться домой. Месяцы, казалось, пролетели. Хотя попытка выбраться из этого места, пряча своих демонов, оказалась нелёгкой. Меня всё ещё доставали ночные кошмары, так что я старался не спать так долго, как получалось, пока больше не мог держать глаза открытыми, а затем отключался от истощения, уменьшая свои шансы увидеть очередной кошмар.

Мой дух пал ниц из-за того, что случилось с Джоунзом и ещё одним сержантом ВВС, который не сможет поехать с нами домой.

Наша последняя операция прошла чертовски гладко и стала удовлетворительным концом командировки перед отправлением домой. Джоунзу она бы понравилась. Он был самым преданным работе сержантом ВВС, которого я знал. Он жил и дышал ради воздушных войск и операций, подобных этой. Чувствовал гордость за то, что делал, и серьёзно относился к своей работе.

Бросая всё своё снаряжение в сумку, я в последний раз повернулся к пустой койке напротив меня, которая принадлежала Джоунзу. Она так и осталась пустой. Он должен был стоять здесь, рядом со мной, паковать вещи и готовиться ко встрече со своей женой и дочерями. Дурацкая улыбка расплылась бы у него на лице, как это случалось всякий раз, когда мы паковались и готовились отправиться домой.

Он бы дразнил меня прямо сейчас о том, что я поеду домой повидать Чесни, а я бы насмехался над ним из-за того, что он отключился бы, даже не трахнувшись, как всегда и рассказывал. Мысль о наших шуточных препираниях заставила меня смеяться.

— Прощай, брат. Я чертовски буду скучать по тебе. Увидимся на той стороне, — произнёс я, сложил вещи в рюкзак, перебросил сумку через плечо, взял оружие и направился к самолёту.

Я возвращаюсь домой.

ЧЕСНИ

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Я стояла возле двери ангара и выглядывала самолёт Зейна, который вот-вот должен был приземлиться. Он на самом деле возвращался сегодня домой. Поверить не могла, что это день настал, и я вновь была в Англии, где всё между нами началось. Я была так возбуждена, находясь в ангаре тусклого белого цвета, что не могла стоять ровно. Прошла вечность прежде, чем я определилась, что надену, но в итоге решила в пользу белого платья в пол с глубоким круглым декольте с чёрной вышивкой, и чёрных ковбойских сапог, которые так любил Зейн.

Тело покалывало, когда я проиграла все воспоминания, созданные нами годы тому назад, и задалась вопросом, стоял ли в его доме тот же запах, выглядел ли он также. Меня возбудила мысль о том, что я снова зайду к нему в душ, и я содрогнулась. Хоть и не была уверена, то ли от плохой погоды, то ли от предвкушения того, что будет.

Пульс грохотал в ушах, ладошки вспотели, а бабочки в животе зашевелились. Толпа людей собралась поздравить авиаторов с возвращением домой. Баннеры, воздушные шарики, цветы можно было увидеть везде. Дети прыгали на месте, размахивая маленькими флажками. В сердце царило чувство, которое я ещё не испытывала никогда.

Дыши, Чесни, просто дыши. Не споткнись, когда побежишь к нему, и пусть тебя не вырвет. О, пожалуйста, Боже, пусть меня только не вырвет.

Нервы были на пределе. Прошло только несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз видела Зейна, но это были самые длинные месяцы в моей жизни, а из-за паршивой связи прошло аж несколько недель с тех пор, как я в последний раз говорила с ним. Ну, если не считать краткий имэйл о том, что он безопасно вылетел из Афганистана домой.

Последние пару месяцев он казался отстранённым и… другим. Я пыталась игнорировать это и надеялась, что причиной тому его занятость и истощённость, потому что знала, что командировки длительностью в год тяжело сказывались на нём.

Срок службы Зейна почти закончен. Ему просто нужно было заполнить документы и переправить свои вещи в Северную Каролину.

Он здесь.

Все вокруг меня радостно закричали, когда самолёт подъехал и остановился перед нами.

Я закрыла глаза и попыталась представить лицо Зейна, его сверкающие синие глаза, которые говорили всё, даже когда он не мог выразить что-то словами. Его идеально очерченные рот и губы, которые так хорошо подходили моим. Я подумала о том, каков будет его поцелуй, и мои гормоны снова пустились в пляс, пробуждая меня таким образом, какого я не ощущала с тех пор, как он уехал.

ЗЕЙН

Возвращение домой без Джоунза ощущалось неправильно.

Это должно было стать временем для празднования. Все вокруг нас делились радостью, а всё, о чём я мог думать, это мой друг, умирающий у меня на руках, его жена и дети, которые больше не увидят отца. Как я должен был существовать без него? Он был не только моим лучшим другом, он был мне почти как брат.

Почему он?

Это был вопрос, который я задавал себе месяцами.

Хоть мы и приземлились, для начала нужно было провести перекличку прежде, чем откроется дверь люка. Я вытащил свой телефон и просмотрел несколько фото нас с Джоунзом, которые мы делали незадолго до того, как выехали на задание.

Злость поднималась во мне, когда я пялился на фото нас, когда мы прикалывались в столовой, пока он давился горячим соусом из-за дурацкого спора ради ста баксов, пока он спал за компьютером, а мы с ребятами собрались вокруг него и сделали довольные рожи, не забыв при этом разрисовать его лицо маркером.

Он заслуживает быть здесь.

Пряча телефон назад в карман, я приготовился выйти из грузового люка к большой толпе, ждущей снаружи. Мы услышали приветствия от наших любимых, когда дверь открылась. Надеть фальшивую улыбку на лицо было тем, что у меня получилось так легко. Снова заперев депрессию внутри, я поднял свои сумки и встал, видя мягкий свет, пробивающийся через дверь. Джоунз должен был выйти через эту дверь со мной.

А вот и мы.

Я сделал первый шаг по брусчатке, меня обвил холодный ветер, а на небе смешались различные цвета. Оранжевый, синий, фиолетовый и розовый оттенки пересекали небо, пока солнце садилось за большим ангаром.

Я вдохнул с дрожью.

— Джоунз… брат… прости, — прошептал я, пытаясь похоронить вину прежде, чем выйти и сказать Чесни «привет».

ЧЕСНИ

Когда задний люк самолёта открылся, на нас начало надвигаться «море» цвета военной униформы.

Даже среди сотни сержантов ВВС я тут же смогла узнать Зейна. Его поцелованная солнцем кожа стала немного темнее, линия челюсти острее, а мускулистые руки полностью заполняли униформу. Всё в нём было чертовски сексуальным, даже больше, чем когда я видела его в последний раз.

Улыбка растянулась на моих губах, когда наши взгляды столкнулись, и я пустилась в бег ему навстречу.

Медленно, он улыбнулся своей сексуальной полуулыбкой и продолжил идти ко мне. Наши глаза не покидали друг друга. Словно вокруг не было никого. Были лишь мы вдвоём. Мой пульс ускорился, слёзы затуманили глаза, а сердце скакало от возбуждения так сильно, что я думала, оно выпадет из груди.

Зейн преодолел оставшееся расстояние между нами, и я прыгнула в его руки.

— Я так по тебе соскучилась, — выдохнула я в его плечо, когда он обвил меня руками. Я почувствовала облегчение от того, что он был дома и в безопасности.

Словно все сломанные кусочки меня были собраны воедино. Каждая унция тревоги, страха, смятения, вины и злости из прошлого рассеялись. Я отдала бы всё, чтобы мир вокруг нас исчез, и остались только мы с ним, в этом моменте, где я в его объятьях. Они были идеальны и безупречны во всех смыслах. Глубоко вдыхая его запах, я крепко сжала руки у него за спиной, позволяя аромату и чувствам омыть меня с головой

— Я тоже чертовски сильно скучал по тебе, светлячок, — прошептал он мне на ухо, когда оторвал меня с земли и начал кружить. — Ты так красиво выглядишь. — Он поставил меня на землю и заглянул мне в глаза. — Как малыши?

Я улыбнулась ему.

— Они прекрасно. С нетерпением ждут твоего возвращения домой.

Улыбка не коснулась его глаз. Он выглядел словно охваченный болью и грустью. Что-то было не так. Он был не рад возвращению домой?

Прежде, чем я могла слишком надолго задуматься об этом, Зейн подарил мне ещё одну сексуальную ухмылку и опустил глаза на мои губы.

Я месяцами фантазировала о его возвращении домой, о том, как он будет стоять здесь, наклоняться ко мне, вот-вот собираясь опустить свои губы на мои впервые за такое долгое время. Прикусывая нижнюю губу, я закрыла глаза. Его тёплые, мягкие губы коснулись моих, от чего через меня пронеслось электричество. Моё тело болело — так сильно тянулось к нему. Приоткрыв рот, я позволила Зейну коснуться своего языка, и он поглотил мои губы в самом страстном поцелуе, который мы когда-либо делили.

Он целовал меня с такой потребностью, а затем отстранился и посмотрел на меня из-под прикрытых век.

— Я так сильно люблю тебя. Ты — мой мир, и я надеюсь, ты знаешь это.

Я нежно улыбнулась.

— Я тоже люблю тебя, и да, я знаю. С возвращением домой. Я рада, что ты вернулся.

ГЛАВА 30

ЗЕЙН

С возвращением домой. Я рада, что ты вернулся.

Каждое слово жалило, как тысячи ос. Было тяжело почувствовать счастье от возвращения домой, когда я не заслуживал его.

— Я рад оказаться дома, — я прижал Чесни к своей груди. — Теперь я готов забрать тебя домой.

Она не оставила пространства между нами, скользнув руками по моей талии и заглянув глубоко в глаза.

— Идём, сержант Томас. Забери меня домой и изнасилуй. Нам многое нужно наверстать.

Она поцеловала меня в губы, а я крепко обвил её руками, молниеносно притянув к себе. Снова я понял, как сильно скучал по ней в моих объятьях.

— Ладно, поехали, — ответил я, помогая ей забраться в мой грузовик и выезжая на дорогу так быстро, как только мог.

* * *

Как только мы прибыли ко мне домой, я быстро выбрался из машины, оббежал её и открыл дверь для Чесни, практически волоча её после этого по входным ступенькам. Я больше не мог ждать ни минуты, чтобы насытиться каждой её частичкой.

Мои губы настойчиво встретили её рот. Одной рукой я зарылся в её волосы, второй вслепую открывал дверь. Всё, о чём я мог думать, это о ней в моей постели как можно быстрее.

— Подожди, Зейн, ты не голоден? — сказала она, грудь у каждого из нас поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания.

— Чесни, единственная вещь, к которой я сейчас испытываю голод, это — ты, — ответил я, имея в виду каждое слово. Чесни была нужна мне в этот момент, как никогда прежде. Она и понятия не имела. Я жаждал снова ощутить счастье. Если кто-то и мог помочь мне в этом, это была она.

Прикусывая нижнюю губу, она посмотрела на меня снизу-вверх с огнём в глазах, и сверкнула дьявольской ухмылкой.

— Ну, этот голод я точно смогу удовлетворить.

Спустя один щелчок двери, я толкнул её внутрь и пнул дверь ногой, чтобы закрыть. Взяв Чесни за руку, я повёл её прямо в спальню, не думая ни о чём другом, кроме как оказаться в ней.

В спальне Чесни расстегнула мою униформу и поспешно сняла её, бросив на комод у кровати. Я разорвал на ней платье, бросив его на пол, и лифчик последовал туда же. Трусиков на ней не оказалось. Ещё одна вещь, о которой мне не нужно переживать.

Я почувствовал, что её пульс ускорился, когда я прокладывал дорожку поцелуев от шеи к плечу.

— Проклятье, я так чертовски скучал по тебе, — протянул я, вдыхая запах её кожи.

Такой сладкий… Подобно мёду…

Чесни сняла сапоги и скользнула на кровать под покрывало.

— Значит, покажи мне, — сказал она, глазами умоляя взять её.

Бугор на моих штанах рос всё больше, и я чувствовал боль от желания получить высвобождение. Я быстро снял берцы и избавился от трусов, затем взобрался рядом с ней. Чувствуя, как тело Чесни переплетается с моим, я ощутил то, чего не было никогда и ни с кем. Не думаю, что моё сердце знало, чего хотело, пока я не встретил её.

Кожа Чесни была подобной гладкому шёлку, и я хотел взять её как можно быстрее, но воздержался. Мне хотелось почувствовать каждое движение нашей связи, и я не хотел торопиться. Хотел, чтобы это ощущение длилось как можно дольше. Когда я похоронил себя внутри неё, наши взгляды не отрывались друг от друга, и от любви и похоти, смотрящих на меня глазами её медового оттенка, было чертовски тяжело сдерживаться. Прошло немало времени с тех пор, как…

Я потерял контроль, наблюдая за ней, так что набрал скорость и стал вколачиваться в неё сильнее. Она корчилась подо мной, лицо пылало, а глаза закрывались. Её рот приоткрылся, пока она тяжело дышала, и с её языка сорвался стон. Проклятье, я соскучился по звукам, которые она издаёт. Знание того, что я был тем, кто заставляет её издавать их, давало мне могущество.

Она сильнее сжала простыни руками, и её тело прижалось ко мне. Даже спустя всё это время порознь, я до сих пор знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что она была близка к оргазму.

— Зейн, пожалуйста, — выкрикнула она, обвивая мою талию ногами, и втягивая меня глубже в свою киску.

И словно по щелчку пальцев, её тело задрожало вокруг моего и начало пульсировать высвобождением.

Чёрт…

Это всё, что понадобилось. Один толчок — и я последовал за ней.

Мы оба с трудом дышали, я перекатился на спину рядом с ней и уставился в потолок. Чесни перекатилась на бок, истощённая, и опустила голову мне на грудь, закидывая на меня руку и ногу.

— Я люблю тебя, — прошептала она, засыпая в моих руках.

Я люблю тебя, подумал я. Но не смог игнорировать голоса в моей голове, говорящие мне, что я не достоин её любви. Внутри я был сломлен. Она не имела понятия. Я разрушу её — уничтожу. Чесни заслуживала лучшего, но я был слишком чертовски эгоистичен, чтобы отпустить.

ЧЕСНИ

Я проснулась в пустой постели и моргнула, глядя на часы. Яркие красные цифры показывали 20:54. Наверное, уснула после того, как мы с Зейном занялись любовью. Я была истощена, и если быть честной, то не чувствовала такой лёгкости месяцами. Короткий сон был именно тем, что мне было нужно.

Запах чеснока и розмарина наполнил мой нос, и в желудке начало урчать. Выкарабкавшись из постели, я набросила свою одежду и направилась по коридору на кухню.

Зейн загородил мне путь и обвил меня руками за талию, притягивая к своему твёрдому, как камень, мускулистому телу.

— Ты тут поосторожней, я голодный, — прорычал он мне на ухо, обдав тёплым дыханием мою кожу и заставив меня содрогнуться. А затем добавил: — Я о еде… разве ты не слышишь, как урчит у меня в желудке? — рассмеялся он.

— Ты — сущее зло, — ухмыльнулась я. — Это было случайно.

— Я наверстаю позже, — он подмигнул через плечо. — Прямо сейчас мне нужна еда, чтобы у меня было достаточно энергии не дать тебе уснуть сегодня ночью. Надеюсь, немного сна пошло тебе на пользу, так как сегодня тебе много поспать не удастся, — добавил он с сексуальной ухмылкой.

Поев, я вернулась на кухню, пытаясь найти контейнер, чтобы выбросить туда остатки еды, когда раздался громкий звон через комнату от кастрюли и сковородки, выпавших из шкафчика на пол. Зейн подорвался с места с паникой на лице. Его глаза дико сканировали комнату взглядом, а дыхание стало поверхностным. Тело дрожало от страха. Затем он снова подпрыгнул, когда я случайно хлопнула дверцей столешницы чересчур громко.

Я нахмурилась, глядя на него. Никогда не видела его таким.

— Ты в порядке? — спросила я, прикасаясь к его руке.

Одёрнувшись от моего прикосновения, он резко ответил.

— В порядке, — и вышел из комнаты.

Мгновение спустя, я услышала, как хлопнула дверь спальни, что заставило меня подпрыгнуть.

Я сделала себе ментальную пометку узнать, какого хера только что случилось после того, как он успокоится. Он явно не вёл себя как прежде. После возвращения домой в его глазах царит отстранённый взгляд, и сейчас он подскакивает от громких звуков, в одну минуту будучи счастливым, а в следующую — злым настолько, что хлопает дверью. С ним что-то происходило. Я просто не была уверена, что.

* * *

После одиннадцати часов Зейн так и не вышел из спальни, и я не говорила с ним с тех пор, как он оставил меня в комнате, но я услышала включенную воду в душе, и решила убраться на кухне.

Не оставив почти ни единого пятнышка, я загружала посуду в посудомойку, когда Зейн подошёл ко мне сзади, будоража кровь. Он убрал мои волосы на одну сторону, открыв шею, и соблазнительно поцеловал мою кожу.

Какого хрена происходит…

— Почему ты убираешься сейчас? — спросил он между поцелуями.

Что, во имя небес, с ним происходит? Менее часа назад он был зол и убежал в спальню. Теперь же превратился в милого и сексуального?

Может, у него просто меняется настроение от необходимости вновь адаптироваться к жизни дома. Я слышала, что такое случается. Часто. Приспособление не даётся легко.

— Хороший вопрос, — ответила я, поворачиваясь и обвивая его руками. — Я думала, ты собирался принять душ.

— Поправочка. Мы собирались принять душ, — ответил он, утаскивая меня назад в главную спальню.

Я резко ухватила воздух ртом, когда вспомнила, когда мы были в этом душе вместе в последний раз, и как всё закончилось. Мы оба быстро разделись, и моё настроение гудело от ожидания, когда я ступила под горячие струи воды, а Зейн закрыл дверь за нами.

— Я надеюсь ты готова ко второму раунду… и третьему… и четвёртому, — он целовал меня между словами, и каждое прикосновение его губ усиливало тягу в моём центре.

Жизнь с Зейном всегда была возбуждающей в прошлом. Одним из того, за что я любила его тогда, было то, что я никогда не знала, что случится сегодня, а что — завтра.

Я не могла дать гарантии нашему будущему, потому что ничего в жизни нельзя было гарантировать, но одну вещь я знала точно — это будет та ещё адская поездочка.

ГЛАВА 31

ЧЕСНИ

Мне нравилось находиться в руках Зейна снова после столь долгого расставания. Опустив голову ему на грудь, я слушала успокаивающие звуки его дыхания. Взглянув на часы на прикроватной тумбочке, я увидела 02:36.

Медленно перекатившись на свою сторону кровати, я выскользнула из-под простыней, осторожно, чтобы не разбудить Зейна. Тело болело от того, сколько раз мы занимались любовью и каждый сделанный мною шаг напоминал мне об этом.

В доме царили темнота и тишина. Пройдя по коридору, я вышла на кухню за бутылкой воды из холодильника. После ночи, проведённой с Зейном, мне нужен был галлон жидкости, чтобы восполнить ту, что я истратила на протяжении второго, третьего, и четвёртого… и пятого раза. Я качнулась от мысли о каждом раунде, когда мы занимались любовью.

Улыбаясь, я глотнула из своей бутылки и сонно поплелась обратно в спальню. Останавливаясь у дверного прохода, я почувствовала, как мой желудок ухнул вниз, когда увидела Зейна в постели. Казалось, ему снится ночной кошмар. Комнату поглощала темнота, но благодаря огню, потрескивающему в другом конце комнаты, я могла увидеть, как он мечется в простынях. Зейн сжимал их с силой, его голову бросало вперёд и откидывало назад, лицо корчилось от боли.

Затем из ниоткуда он начал кричать.

— Уходи! Уходи сейчас же! Джоунз!

Когда я приблизились к постели, то увидела капли пота у него на лбу, а его грудь вздымалась от того, как много воздуха он набирал, пытаясь дышать.

— Зейн? — я потрясла его, переживая. — Малыш?

Он схватил одеяло и крепко скрутил его, от чего его костяшки побелели.

— Нет, пожалуйста, нет, не сейчас! — выкрикивал он. — Помогите! Сейчас же нужна помощь!!

Я сглотнула тревогу и смотрела на него. Что он вспоминал?

— Зейн, милый, у тебя ночной кошмар. Проснись, — я снова потрясла его.

— Аааааа!! — Зейн закричал во всё горло, после чего подорвался в кровати, схватил мои запястья, запрыгнув на меня и прижав к кровати с такой силой, что я не могла пошевелиться.

— Зейн! Ты делаешь мне больно! — выкрикнула я в темноту. Сердце галопом мчалось в груди, пока я наблюдала за мужчиной, который занимался со мной любовью пару часов назад. Почему он причинял мне боль?

— Зейн! Пожалуйста! — молила я, когда слёзы стекали по щекам на простыни.

Глаза Зейна были открыты, но он смотрел не на меня. В них были темнота и холод.

Что происходит? Что я сделала? Что происходит?

Лёжа под ним и борясь, мне удалось вытащить правую ногу и ударить его в бедро.

— Зейн! Зачем ты это делаешь?

И словно по щелчку переключателя момент изменился. Он резко расслабил свою хватку на моих запястьях, сел на пятки и посмотрел на меня самым опустошённым взглядом. Быстро отползая назад, я прижалась спиной к изголовью кровати и подтянула колени к себе, пялясь на него в неверии.

— Чесни… я…. Мне так жаль, — прошептал он, тянясь ко мне.

Дёрнувшись в сторону, я посмотрела на него с болью и смятением.

— Не прикасайся ко мне.

Рыча от разочарования, он спрыгнул с кровати, быстро надел рубашку, шорты, и вынесся за дверь. От звука её хлопка я съёжилась.

Сидя там в тишине, я услышала, как ожил грузовик, и Зейн уехал. Он оставил меня здесь, сбитую с толку, охваченную дрожью и одну. Я заставила себя встать на дрожащих ногах, затем прошла в ванную и закрыла за собой дверь, попытавшись обдумать, что только что произошло. Глядя вниз, я провела пальцами по красным отметинам на запястьях, вспоминая взгляд в глазах Зейна, когда он возвышался надо мной, удерживая меня и причиняя боль.

Что случилось? И почему он захотел причинить мне боль?

Это был не мой Зейн. В нём было что-то другое.

ЗЕЙН

Выехав на грузовике на трассу, я помчал навстречу ночи по извилистой дороге, видя перед собой лишь свет фар. Я крепко сжимал руль, сердце мчалось в груди, а злость пульсировала по венам. Дороги были пустынны, а тьма поглощала всё, пока я ехал. Я понятия не имел, что собираюсь делать или куда направляюсь.

Какого хера я думал? Мне не стоило засыпать с Чесни в моей постели. Планировал же выскользнуть и лечь на диване, как только она уснула, потому что мне не нужно было, чтобы она увидела, сколько дерьма теперь было в моей душе. Кошмары продолжали являться, один за другим, а я ничего не мог с ними поделать. Я больше всего на свете хотел их прекратить, прекратить тревогу, которая охватывала меня каждый раз, когда я закрывал глаза. Прекратить переживать этот момент снова и снова.

Я обогнул резкий поворот на скорости почти 125 км/час, от чего шины завизжали, когда я выехал из него. Я мог вжать педаль газа в пол и прекратить всё прямо сейчас. Всё чувство вины исчезнет, кошмары прекратятся. Посмотрел на толстое дерево на обочине и представил, как врежусь в него на полной скорости.

Я не только поднял руку на Чесни, но оставил её там одну и напуганную.

Какое же я дерьмо.

Ударив по тормозам, я вильнул, чтобы избежать столкновения с деревом. Тяжело дыша, я ударил головой о подголовник и принял решение. Пора взять себя в руки, поэтому я развернул грузовик и направился домой. Мне нужно было посмотреть реальности в лицо, какой бы она ни была. Я больше не мог от неё убегать.

Я не хотел убегать.

* * *

Въехав на подъездную дорожку, я выключил зажигание, откинулся на сидении и сделал несколько глубоких вдохов. Так много мыслей проносилось в моей голове. Что я собираюсь сказать Чесни? Что, если я на самом деле причинил ей боль? Что, если её уже не было в доме, и она решила бросить меня? Может, это будет и правильным решением.

Тишина в доме оглушала.

Швырнув ключи на столик у двери, я сбросил обувь и двинулся в спальню. Из ванной доносился звук включённого душа. Слава Богу, она всё ещё была здесь. Дверь была закрыта не до конца, и пар пробивался в щель.

— Чесни? — позвал я, когда ступил в ванную.

Он сидела на лавке в душевой кабине под струями горячей воды. Моя футболка промокла и прилипла к её телу. Опустив голову, Чесни рыдала, потирая запястья.

— Чесни, — выдохнул я, ступая под душ к ней. — Малышка, мне так жаль.

Она посмотрела на меня красными, опухшими глазами. Тёмные волосы прилипли к мокрым щекам.

Я сделал это с ней. Я.

Выключив воду, я присел перед ней и попытался взять её руки в свои.

— Не смей, Зейн. Не смей нахрен ко мне прикасаться, — сказала она, дёрнувшись назад. Взгляд в её глазах источал чистый ужас.

Она боялась меня. Блядь. Что я наделал?

Я вспомнил её рассказ о том, что её бывший привык бить её так сильно, что у неё в итоге случился выкидыш, а теперь она боялась меня, потому что я причинил ей боль. Единственный человек, который, как она считала, не сделал бы этого. Я никогда не хотел навредить ей. Я любил её. И как бы сильно мне не хотелось признавать этого, она нужна была мне больше воздуха. Она была моей жизнью, и кислородом, который наполнял лёгкие.

Отодвинувшись подальше, я сел на скользкий пол у противоположной от Чесни стенки душевой, и прислонился к стеклу.

— Чесни, мне так чертовски жаль. Я никогда не собирался навредить тебе. Со мной так много происходит сейчас и…

Она обводила круги пальцами на запястьях.

— Прекрати это, Зейн. Пожалуйста. Я хочу побыть одна, — ответила она, глядя на меня.

— Это я с тобой сделал? — я виновато посмотрел на красные пятна.

Бог мой… Что я наделал?

Самая страшная часть заключалась в том, что я не помнил этого. Всё, что было в памяти, это как я уснул, а затем проснулся на ней, пока она плакала подо мной и кричала. Всё случилось молниеносно, и разум был окутан туманом. Только сейчас реальность начала просачиваться в мой мозг.

Как мне всё исправить?

Спустя несколько минут, я решил ещё раз попытаться поговорить с ней. Мне нужно было знать, о чём она сейчас думала. Её молчание сводило меня с ума.

Чесни тихо села на край кровати, теперь укутавшись в полотенце. Опускаясь перед ней на колени, я посмотрел вверх в эти опухшие медовые глаза, и моё сердце разорвалось на миллионы кусочков. Я никогда не был настолько обеспокоен тем, что чувствовала женщина.

— Почему? — Она уставилась на меня с болью и смятением. — Почему ты захотел причинить мне такую боль?

Я с трудом сглотнул, чувствуя беспомощность.

— Малышка, родная, клянусь, я никогда не хотел навредить тебе нарочно. Ты знаешь меня лучше, учитывая, что я в курсе о твоём прошлом, в котором тебя били, — я нежно взял её руки в свои и потёр запястья.

— Да, я думала, что знаю тебя, но теперь не так уверена. Что происходит? — её голос звучал едва различимым шёпотом. — Ты наконец-то вернулся. У нас должно было всё наладиться, но мы пока далеки от этого.

Я молчал мгновение, обдумывая, что должен был сказать ей.

— В командировке со мной случилось нечто очень серьёзное. На самом деле серьёзное, и это повредило мой дух. Понимаю, что это не оправдание, но не знаю, что ещё сказать, — я встал и прошёл в другой конец комнаты. — Видишь? Именно поэтому я всегда строил стены от женщин, особенно от тебя. Я — плохой вариант для тебя, Чесни. Я не заслуживаю быть с тобой или с кем-либо ещё. Я заслуживаю только одиночества. — Я пробежал пальцами по волосам и потянул за них в расстройстве.

Пытался не сдаться, когда продолжил:

— Я с самого начала рассказывал тебе, что моё желание не вступать в отношения плохо скажется на тебе. И вот причина.

Реальность ударила меня пощёчиной, как только слова слетели с языка. Я так долго строил стены вокруг себя, потому что всегда боялся чего-то подобного. Вернуться домой с повреждённым духом…

Годами я пытался убедить себя, что причиной была моя бывшая, но это было всего лишь оправдание — уловка. Правда была в том, что война изменила меня, и я боялся того, что происходило сейчас. Я видел такое прежде, но не думал, что это случится со мной, пока я не допускал, чтобы мои возведённые стены рухнули.

Дерьмо.

Чесни встала, и подошла ко мне со злостью, которой я не видел прежде.

— Не смей закручивать всё вокруг себя. У тебя нет права говорить, что для меня плохо. Я — взрослый человек, и сама принимаю решения в своей жизни. Я с самого начала говорила тебе, что хотела бороться за нас…. Что мы заслуживаем шанс быть счастливыми, как и все остальные. Тебе не нужно убегать каждый раз, когда вещи выходят из-под контроля. Побег — не выход. Ты будешь бороться за нас также настойчиво, как и я борюсь за нас. Ты не