Создавая добродетель необходимости

Мы не могли больше терпеть отели после тех нескольких ночей лагерной жизни, более не интересуясь нахождением где-либо кроме того, что мы избрали - крутых потрескивающих ночей, счастливых часов, смеха сквозь слезы и непередаваемой радости. Никогда мы не были столь бодрыми и податливыми на смех, не ели так хорошо, максимально наслаждаясь едой и не проводили ночей столь ценимых и расслабляющих. Сокро­вища вечерней лагерной жизни заставляли нас забывать днев­ные трудности.

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

Но затем наступало утро, завтрак и следующий день изну­рительного пота и ломящих спин. Острота наслаждения опья­нением у этих маленьких костров становилась возможной только благодаря изнурительному труду и боли долгого пре­дыдущего дня.

Суровые и вызывающие интерес

Мы, должно быть, выглядели слегка необычно, когда ехали на своих велосипедах по длинным дорогам через всю страну и крошечные деревеньки, с небритыми лицами и мачете, торча­щими из наших разбухших рюкзаков. Люди часто подходили к окнам и молча провожали нас взглядом, пока мы не скрыва­лись из вида.

Когда мы останавливались купить провизии в больших городах, нас часто спрашивали откуда мы и куда едем. Когда люди узнавали, что наша цель - Африка, они говорили, что это очень далеко, жарко или опасно, но при этом казались одобря­ющими наш поступок. Людям нравилась сама идея, что мы едем куда-то еще, не имеет значения почему, так, если бы само по себе движение было ответом на все вопросы.

Вы отыщите немало таких, которые будут вдохновлять вас на рискованные предприятия до тех пор, пока это ничего не будет для них значить. И все изменится, если вы пригласите их следовать с вами. Ключевым моментом их одобрения или осуждения, не зависимо от того, жизнь это или бизнес, является попытка пригласить их к участию или инвестированию их денег. Вот так можно проверить, насколько глубоки их чувства.

Прямой маршрут

Наш маршрут был запланирован как кратчайший путь меж­ду Лондоном и Гибралтаром; разница даже в несколько миль нашего маршрута была сравнима с дополнительными часами тя­желейшего труда. Мы проехали на юг Булони, затем к Абвилю и через Беавейс въехали в Чартрез на пятый день пути.

Мы разменяли чек путешественника в маленьком банке в Чартрезе и сели в стороне не обочине, чтобы оценить нашу ситуацию. Она не была воодушевляющей. Ветер, дождь, голод, мышечная боль, все это вместе взятое снижало наше скорость настолько, что в среднем мы едва делали 40 миль в день. У нас осталось только 750$ из первоначальной 1000$, и впереди лежал долгий путь на Гибралтар.

Велосипеды и оборудование стоили немало, но что подо-

НАШ ТУР ВО ФРАНЦИЮ

рвало наш бюджет, так это плата за питание. Хотя мы ограни­чили себя до двух приемов пищи в день, эта пища должна была быть обильной и питательной. Мясо, яйца, сыр, хлеб, мо­локо и овощи, на троих прожорливых малых, необычайно до­роги во Франции.

С нашей скоростью мы просто не будем в состоянии завер­шить первую часть нашего путешествия менее, чем за четыре недели, и к тому времени наша касса значительно опустеет.

Переломный момент

Что было действительно печально, так это существование профессионального мотоциклиста - американца - кто пере­стал болтать. Как оказалось, он покинул Лондон в то утро и покрыл расстояние, которое мы преодолевали 5 дней, за 8 ча­сов. Мы смеялись сквозь слезы.

Это был ценный урок: хороший экипированный и знаю­щий что он делает человек, может преодолеть значительную дистанцию быстрее и проще, чем неопытный авантюрист при тех же обстоятельствах.

Вот почему бизнес, начатый опытными антрепренерами на 90% успешен, а начинания неопытных людей проваливаются в 90% случаев. Просто нет замены знаниям и опыту в таких делах.

В конце концов мы подсчитали, что дешевле будет сесть на поезд, чем продолжать нашу езду на велосипедах. Мы наде­ялись, что на юге Франции погода будет значительно прият­нее для велосипедной езды, а ветер стихнет. Для нас наступят лучшие времена, и мы насладимся путешествием - совсем не так, как это происходило с нами под дождем в это суровое время.

Орлеанский вызов

Чтобы сэкономить деньги и оправдать решение сесть на поезд, мы заключили соглашение. Был уже полдень; если мы сможем быть в Орлеане, находящемся в 71 километре к югу от нас, вовремя и сесть в 22:25 на южный поезд, отправивший­ся из Парижа, мы сумеем заработать на плату за проезд, и ничто не будет мучить нашу совесть.

- Как вам такая идея, парни?
-Что?

- Ну не надо, это не так уж и далеко.

- Да, я знаю. Я просто устал и ты тоже.

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

- Это дело чести, вот почему.

В конце концов мы все согласились, что это неплохая идея и направились в сторону Орлеана. Мы уже проехали 20 км в тот день, и дождь не на минуту не прекращался. Если мы успеем вовремя, мы будем достойны того, чтобы через какое-то время уже ехать в поезде.

Весь день мы наказывали себя тем, что крутили педали при ледяном ветре, от холода вцепившись в рули велосипедов так, что побелели костяшки пальцев на руках, прищуря глаза, чувствуя в груди постоянную боль от напряжения, и гудящие ноги пронизывала распространяющаяся затем по всему телу боль.

Наши джинсы были насквозь промокшими. Мы до костей продрогли. Но другого способа оправдать остановку и друго­го места, чтобы остановиться не было, даже если бы мы этого хотели. Часы, отмеченные мильными столбами, глумились над нашим пресмыкающимся продвижением. За 40 км от Орлеана мы были на последнем издыхании. Когда оставалось 30 км, мы уже не отваживались останавливаться на вершинах гор, боясь, что наши измученные тела откажутся продолжать путь. Мы могли достигать пиков и продолжать утомительную езду пока дышали, а наши ноги подымались, и каждое педальное враще­ние безмолвно отсчитывало мгновения.

За 20 км до пункта назначения мы знали, что уже ничто не остановит нас. Мы игнорировали непрерывные гудки про­езжающих водителей, удивляющихся странным велосипедис­там, взявшимся на дороге, равно, как и крутящиеся волчки голода в наших пустых кишках, как и все вообще за исключе­нием дороги, бегущей прямо под нашими колесами. Как без­звучные неутолимые роботы, мы заставляли себя нажимать на ненавистные педали.

Истинный самаритянин

В темноте мимо нас проехал желтый Ситроен, сигналя по мере того, как тормозил и останавливался чуть впереди. Когда мы, нагруженные всей своей поклажей, поравнялись с маши­ной, из нее вышел хорошо одетый мужчина, делая нам знаки остановиться.

Неспособные слезть со своих велосипедов, мы устало от­пустили педали, готовые выслушать, что он скажет. Он был очень любезен и дал нам понять, что живет в Орлеане и мо­жет взять нашу поклажу с собой, чтобы облегчить нам путь.

Мы были слишком измучены, чтобы спорить или подозре-

НАШ ТУР ВО ФРАНЦИЮ

вать. Мы только покачали головами в молчаливом согласии и бесцеремонно бросили велосипеды на землю в автоматичес­кой спешке, чтобы погрузить наши вещи в открытый багаж­ник. Не было никаких дискуссий по поводу честных намере­ний или скрытых мотивов. Мы поблагодарили и продолжали стоять, наблюдая как машина исчезает в ночи. Джефф сжал в своем кармане листочек с оставленным нам адресом, поднял свой велосипед и беззвучно вскарабкался на него. Мы последовали его примеру и возобновили наше безмолвное движение.

Когда ваши силы иссякли, и ваш груз более невыносим, к вам на помощь приходит некоторая доля облегчения. Ноша остается, но, по крайней мере, вы можете продолжать ее нести. «Смело действуйте, и невидимые силы придут к вам на помощь».

Огни и музыка

Наш волчий голод и сковывающая мысли усталость пре­вратили последние десять километров этого дня в дымку из знаков и стрел, направленных в сторону городского Орлеанс­кого центра. Каждый мускул наших тел чувствовал себя так, как будто был помещен под прицел горячих игл. Дождь пре­кратился, и влажная дорога отражала свет проезжающих ма­шин, яркими вспышками пронизывающий темноту полей. Это напоминало езду сквозь пульсирующую боль оглушающих эмоций, когда дорога внезапно разлилась четырьмя потоками, захватившими площадь в центре города.

Главная улица, проходящая через площадь, сверкала ог­нями и звучала музыкой, смешанной с автомобильными сиг­налами. Мигающие вывески создавали блики на влажном ас­фальте бульвара, вдоль которого весело сиял своими огнями ряд ресторанов. Звенели бокалы, и смех эхом перелетал от столика к столику. Официанты в белоснежных одеяниях сно­вали со своими переполненными подносами туда-сюда, а музы­кальные автоматы трубили в толпу, вздымающуюся по обеим сторонам тротуара. Мы остановились на углу улицы, где воз­никала и распространялась на несколько кварталов панорама света и всеобщего возбуждения. Счастливо взирая стеклян­ными глазами на происходящее, мы чувствовали себя выжив­шими в бойне. Было 5:30 после полудня, мы были в Орлеане.

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

Приглашение к обеду

В этот самый момент один из сыновей, сидящих на зад­нем сидении уже знакомого нам Ситроена, выбравшись из него, вскарабкался на свой велосипед, тарахтя что-то по-французс­ки и с энтузиазмом знаками показывая нам следовать за ним. Мы наполовину освободились к тому времени от своих вело­сипедов и нацелились на ближайшее кафе, оцепенелые от из­нурения и испытывающие головокружение от голода. Пред­ложение отложить еду и вернуть наше оборудование было встречено хмурым молчанием. Мальчик, между тем, настаивал, уверяя нас, что это недалеко он предлагал также и еду. Как роботы, мы опустили свои одеревенелые конечности на наши велосипеды и завращали педалями по направлению от городс­ких огней в сторону темноты улицы.

Мы, проехав еще два квартала, остановились у непри­метного трех-этажного дома в тесном ряду похожих зданий, чьи парадные двери выходили на узкий тротуар. На настойчи­вый стук мальчика дверь открылась, и джентльмен в очках с двойными стеклами, который освободил нас от нашего иму­щества, тремя часами ранее, пригласил нас внутрь.

В явном контрасте с мрачным фасадом, холл был уве­шан зеркалами, а стены гостиной и обеденного зала - фреска­ми, изображающими весенние пейзажи, херувимов и ангелов. Мебель черного ореха богато блестела, расставленная кругом высокого камина. Хрустальная люстра свисала на серебря­ной цепи над сверкающим столом черного дерева в гостиной. Самым незабываемым впечатлением этой сцены был благо­ухающий аромат, доносящийся из кухни позади обеденного зала.

Французское гостеприимство

Господин Аллард был приятным, с хорошими манерами бизнесменом, и он был уверен, что мы захотим немного под­крепиться после нашего переезда. Пока его жена хлопотала на кухне, он пригласил Наши Величества за длинный стол, чтобы рассказать ему и его сыновьям о нашем путешествии.

Приклеивая широчайшие улыбки на наши грязные, не­бритые лица, мы усердно подбирали известные нам французс­кие слова, позволяя им донести смысл. Все, о чем мы могли думать, была еда. Каждый отдаленный звук, доносящийся из кухни, звучал призывным горном, предвещающим грядущую

НАШ ТУР ВО ФРАНЦИЮ

радость. Движение на кухне наконец прекратилось, а дверь распахнулась перед мадам Аллард, проскользнувшей в гости­ную с заботливой улыбкой. Мы затаили дыхание в ожидании, в то время как она склонилась и установила большую чашу с супом на середину стола, Я не знал, плакать или смеяться.

Наша первая трапеза за 11 часов пути, расстоянием в 91 км, состояла из средних размеров супницы с жидким супом из сельдерея и кусочка французского хлеба в 2 дюйма диамет­ром, порезанного тонкими ломтиками. Любой из нас поглотил бы значительно больше; как бы там ни было, но все это было рассчитано на всех нас, включая также семью из четырех че­ловек.

Наблюдая за нашими номерами

Младший сын аккуратно расставил приборы, и мадам Ал­лард элегантно разлила суп по тарелкам. Скрипя зубами и фальшиво улыбаясь, мы сделали над собой усилие, чтобы не опрокинуть тарелки с супом в наши свербящие внутренности, мы также сдерживали хватательный импульс обеих рук, ста­раясь враз не опорожнить жиденькое содержимое наших та­релок.

Наши скрытые надежды не оправдались, суп не был пре­людией. Он был альфа и омега. После довольно долгого ожи­вания, убедившись, что больше ничего не будет, мы вежливо попрощались, протиснулись к двери и, неискренно улыбаясь, взвалили на плечи свои рюкзаки.

Как только дверь за нами закрылась, ухмылки пропали в торопливой сутолоку у наших велосипедов.

Еда, долгожданная еда

Это была битва. Мы понеслись по главной улице, домчав­шись до первого бистро, которое только смогли найти, подо­звали к столику смущенного официанта и объяснили на от­вратительном французском, чего мы хотим. Мы заказали и съели все, что у них было. Спустя полчаса стол был завален пустыми тарелками, и мы ощутили, что кризис миновал. Не­много сна, и наши шансы реабилитироваться покажутся очень неплохими.

Бифштекс и картошка остановили боль пустоты наших желудков и зарядили нас некоторым количеством энергии, которую мы употребили на то, чтобы выпить бутылочку про­стого вина и понаблюдать за следующим мимо нас народным

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

шествием. Вино вскоре начало высекать крупицы энергии из съеденной пищи, и весь долгий день еще оставалось в нас ра­створено. Мы качали головами и бормотали, и беседа мало помалу иссякла, заменившись бессвязными фразами. Пора было садиться на поезд.

Пригородный поезд

Мы заплатили по счету и потащились через площадь к Орлеанскому вокзалу, Купили билеты второго класса до Ту­луза на юге, мы определили велосипеды и груз в багажное отделение и заняли позицию на пустой платформе, где, как ожидалось, должен был появиться наш поезд.

И как раз вовремя. Ничего не зная о французских же­лезных дорогах и думая только о сне, мы забрались в после­днее купе и конце вагона и закрылись. Там были только ска­мейки, но для троих крепких парней, которые спали у дороги в течение трех последних дней, это не имело значения.

Всего несколько пассажиров сели в наш вагон, так что мы надеялись проспать в дороге всю ночь. Наше купе было все еще пустым, когда поезд отправился от станции. Мы поздра­вили друг друга с удачей и растянулись на мягких сидениях для сна.

Приблизительно через 11 минут поезд дернуло, и нас с Джеффом в полудремотном состоянии стряхнуло на противо­положные скамейки узкого купе.

Чувствуя раздражение, мы подняли свои головы на уро­вень окна и выглянули наружу. Через платформу, приблизи­тельно в трех ярдах от нас, мы увидели длинный, ярко-осве­щенный поезд, переполненный суетлимыми смеющимися людьми, входящими и выходящими из заполненных купе.

«Я рад, что мы не на том поезде», - пробормотал Джефф и опустил голову. Храп, доносящийся из следующего купе, сви­детельствовал о том, что Боб был того же мнения. Я тоже опустил голову и лег, готовый снова уснуть.

Языковая проблема

Несколько секунд спустя дверь соседнего купе откры­лась, и сердитый французский голос что-то начал требовать у спящего Боба. Он проснулся и начал бессмысленно бормо­тать. Решив, что кто-то, должно быть, хочет посмотреть наши билеты, я приготовил их, Джефф следовал непосредственно за мной.

НАШ ТУР ВО ФРАНЦИЮ

Огромный, одетый в голубую униформу, усатый кондуктор казалось считал, что Бобу не следует находиться на этом по­езде; когда вошли мы - моргая от яркого света - он и нас включил в свой протест. Он яростно тараторил по-французс­ки и жестикулировал в сторону двери и платформы. Мы смог­ли понять только то, что он прервал наш сон своей болтовней.

Я показал ему билеты в Тулуз, чтобы успокоить его, но он практически взорвался, передавая их мне назад, тарахтя без остановки и грозным голосом сообщая, что мы не в своем вагоне. Он настаивал на том, чтобы мы вышли из поезда. Мы ответили - столь же громко - что мы остаемся. Он выдал последнюю тираду и затем, отступив на платформу, негодующе зашагал прочь.

«Что все это значит?»

«Не знаю. И даже не хочу знать. Вероятно, он хотел от­править нас в другое купе, а это приберечь для кого-то, кто даст лучше чаевые.»

«Да уж, он мог поплатиться жизнью. Мы здесь, и мы оста­емся».

«Чудак, я клянусь. Разбудите меня, когда мы окажемся в Тулузе».

Мы погасили свет и снова улеглись на свои респектабель­ные скамейки. За окном мы могли слышать другой поезд, ле­тящий вперед и стучащий в ночи. Через несколько секунд наш поезд тоже начал двигаться - назад, в том же направле­нии, откуда мы приехали.

«Он едет назад», - сказал Джефф, не поднимая головы.

«Нет, он просто переходит на другую колею, чтобы ехать в Тулуз».

После непродолжительного молчания Джефф поднял го­лову и пристально посмотрел в окно.

«Мы только, что проехали мимо того же очистительного завода, который проезжали по пути сюда», - сказал он с инте­ресом.

«Этого не может быть. Это должно быть, другой завод. Вероятно, их множество вокруг Орлеана».

«А вот он автовокзал», - сказал он. Мы должно быть, едим назад.

«Может быть они забыли наши велосипеды. Э-э, это долж­но быть так. Они забыли наши велосипеды».

Через три минуты поезд въехал в огромный ярко осве­щенный туннель станции Орлеана и остановился в точности

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

там же, где мы на него садились В полудреме мы молча лежа­ли в темноте, безотчетно слушая голоса, раздающиеся в плат­формы. В течение следующих пяти минут поезд снова двинул­ся со станции в темноту железнодорожных строений.

«Это, должно быть, так и есть», - сонно сказал Джефф. Мы, кажется, снова на нашем пути. Забавно, что они забыли вело­сипеды.

Мы дремали, пока поезд стучал, проезжая под мостами, проследовал автовокзал, очистительный завод, пригород и че­рез 11 минут затормозил на той же платформе, что и раньше. В этот раз не было видно никакого другого поезда, кондукто­ра или кого- либо вообще. Был только дождь, ночь и одинокие огни на пустынной транзитной станции.

Через 8 минут поезд отправился назад в том же направле­нии, что и раньше. Мы сели и полусонно глядели в окно на приносящиеся сооружения: очистительный завод, автостанцию, мосты и железнодорожный двор главной станции.

Правда — горькая правда — обрушилась на нас.

Мы сели в пригородный поезд! Наш был тот, что мы виде­ли через платформу - южный пассажирский поезд из Пари­жа в Тулуз. Маленький кондуктор пытался сказать нам, что мы должны пересесть на другой поезд.

Ночь в Орлеане

В этот раз, когда мы вернулись на главную станцию, я вышел и спросил, что будет дальше. Наша подозрительность была оправдана. Мы пропустили свой поезд. Следующий, на­правляющийся на юг, будет не раньше 7:30 завтрашнего утра.

Было поздно, снова лил дождь, и мы были измучены. Су­ществовало только одно решение. После короткого совеща­ния было решено спать там, где мы находились, в пригородном поезде.

Всю ночь компьютерная программа, контролирующая дви­жение поезда, гоняла его на маленькую станцию пригорода, останавливала на 8 минут и затем снова возвращала в Орлеан. Между тем, мы неплохо выспались в темном вагоне под рокот колес.

Случайно, когда поезд остановился на станции, один из нас выпрыгнул и помчался в мужской туалет на добавочной плат­форме. Спустя несколько минут он выскочил, сонно кивая любопытствующим сотрудникам ночной смены вокзала, и вновь присоединился к своему поезду прежде, чем тот снова отпра-

НАШ ТУР ВО ФРАНЦИЮ

вился со станции. Ночь была длинной, и они начали нас под­жидать. Они всегда наблюдали за кем-нибудь в такой ситуа­ции, и это их бесконечно развлекало. Кажется, подобные вещи не слишком часто происходили в Орлеане.

Урок, который я извлек из этой ситуации, был следующим: пользуйтесь случаем - иногда, когда что-то идет не так - не следует предпринимать что-либо. Лучшая вещь, какую вы мо­жете сделать, ничего. Просто примите ситуацию как она есть, и посвятите себе свое время. Часто ситуация выправляется сама, без того что бы вы что-нибудь предпринимали.

В Тулуз

На следующее утро - в воскресенье - мы чувствовали себя слегка получше после скромного комфорта проведенной ночи и сели по расписанию на южный поезд до Тулуза, что бы продолжить наше путешествие на Гибралтар. Поезд не был переполнен, и мы с легкостью нашли полупустой вагон, где смогли сидеть и наблюдать горы, мимо которых мы проезжа­ли. Мы вымылись и побрились в вагонном туалете и прибыли в Лимогес этим же вечером.

Погода уже улучшилась; день был ярким и чистым, и небо было укрыто мягкими белыми кучерявыми облаками, рассы­панными на бледно-голубом ковре. Впереди у нас была часо­вая остановка в Лимогезе, прежде чем вагоны перецепят для дальнейшего следования в Тулуз. Было бы неплохо посмот­реть кое-какие достопримечательности и перекусить.

Мы присоединились к семьям, мирно прохаживающимся вдоль бульвара и согреваемые теплым весенним солнышком, проследовали в город. Улицы были пустынны, магазины зак­рыты на выходные и, казалось, нигде не было места чтобы поесть.

Ланч в Лимогезе

После полу мильных безрезультатных поисков и поэтап­ного подъема на несколько кварталов, мы оказались на яркой квадратной площади с фонтаном. От фонтана в разные сторо­ны расходилась пятью концами клумба в форме звезды, заса­женная желтыми и красными цветами, каждый ее луч нацели­вался на ресторан, развернутый к площади фасадом. Ароматы витали в свежем воздухе, сообщали нам, что заведения ждут своих посетителей.

«Чего мы ждем?»

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

«Кто ждет?»

«Какой из них выглядит самым дешевым?»

«Вот тот.»

«Ну так чего же мы ждем?»

«Кто ждет?»

Мы сели и заказали ланч из четырех блюд, объяснив офи­цианту, что мы спешим, так как наш поезд отправляется через 30 минут, а другого не будет до следующего утра. Официант энергично покивал с улыбкой совершенного согласия, когда мы объяснили, что должны вернуться на вокзал к двум часам. Он щелкнул пальцами, демонстрируя профессиональное уме­ние и ускользнул на большую кухню позади зала.

Успеть на поезд

Через 5 минут я поднялся и вошел в кухню, остановив­шись у двери. Официант сидел за столом, читая газету. Он взглянул с вялым интересом на мое появление.

«Через 30 минут мы должны успеть на поезд» - сказал я, и затем повторил то же послание 2-3 раза, чтобы убедиться, что он понял.

«Принесите пожалуйста всю еду сразу. Мы спешим».

«О, господин», - сказал он. «Все немедленно будет, если вы пройдете и сядьте, и подождете».

С профессиональным куражом он провел меня к столику, неся большую чашу жидкого овощного супа. Он церемонно водрузил ее в центре стола - так, словно это все решало и прогулочным шагом достиг зеркального бара, где начал бол­тать с барменом.

К тому времени оставалось уже менее 20 минут до веро­ятности застрять в Лимогезе на ночь. Мы кратко позвали официанта назад к нашему столику и потребовали всю еду сразу.

Удивленно глядя на нас оттого, что нам захотелось следу­ющего блюда в то время, как суп еще не съеден, он поспешил на кухню и вернулся, на этот раз с большой миской салата. Он так вращал глазами, как будто его заставили присягнуть в церкви, и затем прогулялся к окну, уселся и бесцельно уста­вился на площадь.

«Больше! Больше!» - кричали мы.

«Принесите еще! Принесите все!»

Невероятно обидевшись, официант вернулся к нашему сто­лику. На этот раз я указывал на меню и затем на свои часы.

НАШ ТУР ВО ФРАНЦИЮ

«Если вы не принесете все в следующие две минуты, мы вынуждены будет отправиться на поезд не заплатив!» - сказал я ему.

Он никогда не слышал ничего столь богохульного за всю свою жизнь. Как бы там ни было, он поспешил на кухню и вернулся со следующим блюдом.

Минуты бежали, и мы все еще хотели еще - быстрее.

Мы набросились на вторую половину трапезы, помогая себе обеими руками, оплатили счет и выскочили на улицу. Вдалеке чисто и пронзительно засвистел поезд.

Бег через Лимочез

Мы неслись через площадь, вниз по булыжным улицам, пробегая по вновь посаженному газону, желая сократить путь. Задыхаясь и покрываясь испариной по причине наших пол­ных желудков, мы перелетали через изгороди, неслись вдоль тротуаров, заставляя женщин с детскими колясками отскаки­вать в сторону. Через четверть мили мы пересекли городской парк и - обрюзгшие и пыхтящие срезав автостоянку, проско­чили сквозь широкие крутящиеся двери железнодорожной станции.

Люди глазели на нас с любопытным интересом, пока мы изгибаясь проносились сквозь полный народа зал, прокручи­вались на турникете и ныряли на три уровня ступеней вниз, чтобы оказаться на платформе.

Поезд уже начал двигаться. По пути мы сбрасывали лиш­ние вещи, освобождая себя, подхватывали рюкзаки и мчались к последнему вагону.

Я первым оказался внутри, Боб влетел за мной, пока поезд набирал скорость. Джефф теперь во всю мочь бежал по плат­форме, Мы кричали, чтобы он бежал быстрее. В последнем рывке он схватил мою протянутую руку и метнул свои вещи к Бобу, который втащил его в тамбур, как раз в тот момент, когда поезд было уже не догнать.

Мы лежали на полу, задыхающиеся и полностью измотан­ные. Прошло полных 5 минут прежде, чем кто-то из нас смог заговорить.

Затем Боб глубокомысленно заметил: « Мы почти пропу­стили поезд».

Да, это казалось правдивым допущением. Остались ли дома те дети, которые были умнее его? Вероятно, они были доста­точно хороши, чтобы там остаться.

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

Мы нашли пустой вагон и весь оставшийся путь до Тулу­за ехали с комфортом.

Оказывается, большинство людей, которых вы встречаете по жизни, напоминают этого официанта, они не особенно ам­бициозны по разным причинам. Ни один не имеет одинаково­го с вами отношения к вашему времени. Только 2% людей имеют «чувство срочности», и они заканчивают тем, что ока­зываются в верхушке любой соревнующейся организации. Только установка твердого личностного обязательства «сде­лать это сейчас» и оперировать «реальным временем» может дать вам победный шанс почти в любой соревновательной си­туации, поскольку слишком мало людей делают это.

Юг Франции

Когда все уже позади, кажется, что это было легко. Как говорил Роберт В. Сервис: «Легко бороться, когда все в порядке». Безусловно, мы именно так себя чувствовали, когда сумели все же догнать тот поезд в Тулузе.

Наступал вечер, и небо блестело золотистыми лучами теп­ла. Облака плыли далеко позади нас над долиной Лоир, и до­рога бежала на юг под небом, которое, мы знали, было среди­земным. Мы почти ощущали запах цветущих мандаринов и соленого ветра, доносившийся со стороны станции.

Как молодые тигры, мы запрыгнули на наши велосипеды и завертели педалями в направлении к городу. Мы проследова­ли указатель Каркассона, и ощущение близости моря напол­няло уверенностью, энтузиазмом, молодостью и радостью птиц, цветы и весь славный мир возбуждения и приключений. Вос­торг и счастье пронизывали наши отяжелевшие конечности и освещали наши пылающие на ветру лица, зажигая их смехом и весельем.

Наши сердца переполняла песня и весна.

Ощущение того, что мы победители - неостановимые -подпрыгивало и танцевало в наших смятенных мозгах и согре­вало нас гордостью, надеждой и защитой. Могли ли мы жало­ваться на ньюансы - на дождь и на холод? Мы были любимца­ми на полях цветов, жаждущими собирать трепещущие соцве­тия манящего опыта и бросать вызов всему и всем, что и кто встанет на нашем пути в Африку. Мы были беспробудными пьяницами у фонтана грез и мечтаний, ненасытными обжора­ми у стола жизненных трудностей и испытаний. Это был дол-

НАШ ТУР ВО ФРАНЦИЮ

гий путь у подножья, но в своих мечтах и сердцах мы уже были на пол-пути назад.

Радости молодости

В те чудесные свободные дни мы почти приглашали ветер и дождь в нашу жизнь, мы видели в них возможность пощего­лять собственными силами и настойчивостью. Здесь, во Фран­ции, вдалеке от дома, от любви и безопасности, мы били иссле­дователями и первооткрывателями, Дельными Путешествен-никами и верховными бродягами. С Каждой каплей пота и моментом боли мы продолжали свое участие в битве за моло­дость против возраста - вечный конфликт между роскошью легкого кресла и одинокой тропой.

Мы испытывали искреннюю жалость к людям, проносив­шимся мимо нас в своих машинах, и огорчались из-за того, что они не могли разделить наш труд и нашу радость удовлетво­рения усталых тел и остроты тяжелой жизни. Мы выклады­вались, полностью расходуя запас жизненных сил и возмож­ных решений, прислушиваясь к зову дальних мест и вычерки­вая слова «сдаться» и «отступить» из наших словарей.

Как три юных идеалиста, мы видели драму и романтику в самых обыденных явлениях, ища и находя таинственное во всем новом или необычном. Мы думали о себе, как об исклю­чительных людях, бросивших вызов Африке в то время, как другие представители нашего возраста заполняли свое содер­жание, шатаясь по Европе.

Мы хотели чего-то намного большего, но не имели ни ма­лейшего представления, чего именно. Мы думали, что это была Африка, и таким образом эта неизвестная пространная земля стала нашим райским уголком, а велосипеды - нашей епити­мьей и нашим паломничеством. Мы чувствовали, что остано­вить нас невозможно.

Воскресная ночь у дороги

В этот день мы проехали еще два часа в направлении не­большого местечка, называемого Монгисгард, где мы надея­лись купить что-нибудь на ужин и на завтрак. Но снова про­считались, был вечер воскресенья, ивсе было закрыто.

В качестве последней попытки мы остановились у придо­рожного кафе, чтобы спросить, не согласятся ли хозяева про­дать нам что-нибудь из провизии. Владелицей оказалась круп­ная женщина, испытывающая ко всем материнские чувства,

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

которая бросила беглый взгляд на наши велосипеды и на нас, и сразу же, без единого слова, нас одобрила. Она провела нас в свою теплую, похожую на домашнюю, кухню и нагрузила хле­бом, яйцами, молоком, луком и помидорами. Повинуясь ее дру­жеской настойчивости, мы разбили наш лагерь под нескольки­ми деревьями на пригорке позади кафе и приготовили на кос­тре луковый омлет, сидя на корнях раскидистого дуба.