Когда она услышала, как бывший солдат из детского батальона рассказывает о своём трагичном прошлом, Ирисфиль оказалась поражена до глубины души.

- Вы удивлены? Но подобное определённо не ново в этом мире, не так ли? Современные террористы и подразделения партизан известны тем, что используют детей в качестве солдат, и я в качестве успешного примера служу тому доказательством. Поэтому, детей, которые разделят мой опыт, не станет меньше в современном мире, их будет всё больше и больше.
Майя спокойно продолжала говорить, но в её глазах становилось всё меньше и меньше жизни. Печаль и гнев тоже ушли из её голоса. Похоже, единственное, что было в её воспоминаниях - лишь бесконечное отчаянье.

- Мэм, возможно вы думали, что этот мир, который вы впервые увидели своими собственными глазами - прекрасен и завидовали тем, кто в нём живёт. Однако я очень завидую вам, кто всегда жил в этом замке. Вы не познали ужасов и уродства этого мира.

Хотя в анализе Майи не было зависти или гнева, Ирисфиль стало неловко, когда она услышала эти слова.

Майя, похоже, уловила чувства Ирисфиль, поэтому она продолжила.

- Если такой мир действительно можно изменить… тогда неважно как Киритцугу решит использовать мою жизнь для того чтобы достичь этого, я не выскажу ни единого возражения. «Но я не знаю ничего, что я могла бы делать отдельно от сражений» - мягко пробормотала Майя, обращаясь сама к себе. Не было преувеличений в этой фразе. Без целей и надежды; её сердце было также пусто как сожженное поле.

Хотя её внутренний мир был полностью отличен от мира Киритцугу, они были потрясающе похожи как солдаты. Всём своим существом Майя постоянно напоминала Киритцугу, и одновременно с этим она была ему примером.

Киритцугу замуровал себя внутри этой дилеммы потому, что существование Майи было близко ему, и он сделал себя абсолютно безжалостной и жестокой машиной убийства.

- Что… ты будешь делать после того как Киритцугу исполнит своё желание?
Когда Ирисфиль спросила об этом, в глазах Майи вновь появилась озадаченность.

- Я никогда не думала, что смогу пережить выполнение этого задания. Если мне действительно удастся остаться в живых, тогда у меня не будет причин продолжать жить. В мире, изменённом Киритцугу, для меня не найдется места.

В мире без войн нет места такой как она, не знавшей ничего кроме сражений. Для Майи это было логичный вывод. Такие депрессивные и грустные чувства заставили Ирисфиль заговорить.

- Нет, это не так. Майя, тебе есть, что делать после того, как война закончиться.

- …

Ирисфиль продолжила говорить, глядя на озадаченную женщину-солдата.

- Ты должна найти свою семью, своё имя, и узнать, где находиться твой ребёнок. Такие вещи не следует забывать. Подобное нужно помнить.

- Так ли это…

В отличие от страстной фразы Ирисфиль, голос Майи был полон индифферентного безразличия.

- Если мы сможем попасть в мир без войны, тогда воспоминания таких людей как я будут не иначе как кошмарными. Если я буду помнить о них, это причинит мне ещё большую боль. Ты хочешь, чтобы я привнесла семена гнева в утопию, которую мы, наконец, создадим?

- Это не так. Твоя жизнь не было сном. Всё это на самом деле произошло. Если создавая мир похоронить все эти воспоминания о тьме прошлого, это будет ничем иным как страшной ложью. Я думаю, что по-настоящему безмятежный мир не должен просто забыть прежние раны и жертвы, чтобы мы не пошли по тому же грустному пути и смогли бы создать спокойный новый мир.

- …

Майя молча смотрела на Ирисфиль и заговорила только после того, как она, судя по её лицу, немного расслабилась.

- Вы должны были сказать это Киритцугу раньше. Если бы вы сделали это, быть может, он бы уже обрёл спасение.

Искренние слова Майи привнесли одновременно и радость и одиночество в сердце Ирисфиль. Возможно, так как она была уже на краю гибели, ей уже не представиться шанс поговорить с мужем.

- Тогда, Майя, я доверю тебе сказать эти слова ему. Скажи ему, что это я сказала.

В ответ Майя неуверенно пожала плечами.

- Я сделаю это, когда представиться шанс. Но это будет когда война закончиться. Сейчас мы не должны расслабляться.

Хотя голос Майи был холоден, Ирисфиль чувствовала игривость в её словах.

- И правда, ты такая…

Здание сарая внезапно сильно встряхнуло в тот момент, когда Ирисфиль собиралась закончить фразу.

Майя оказалась рядом с Ирисфиль и обняла её за плечи, быстро переходя в боевой режим. Её взгляд стал острым как меч, она схватила пистолет-пулемёт своей правой рукой и взяла на прицел железные двери сарая.
Каменный сарай вновь тряхнуло.

В этот раз толстая и тяжёлая железная дверь прогнулась от мощного удара извне, словно кто-то снаружи бил в дверь сарая. Подобное было возможно лишь при использовании машинного крана. Обеих женщин, которые участвовали в Войне, это вовсе не удивляло, и поэтому вместо удивления они ощущали отчаянье.

Если тот, кто в данный момент намеривался ворваться в сарай, действительно был Слугой, тогда оружие Майи будет абсолютно бесполезно против него. Более того, в этом случае они не смогут сбежать, так как они фактически были заперты в тупике.
Однако кроме всего этого ужаса, первым, что родилось в их мыслях так это ошеломленное замешательство.