Несколькими годами ранее. Киев.

В третьем часу ночи около здания ОВД остановилась машина. Блеснули хромированные диски Мерседеса. Водитель оказался весьма расторопным малым. Выскочил из автомобиля, открыл заднюю дверцу и помог пассажиру выбраться из салона.

Стоявший на крыльце отдела милиционер с интересом глядел на выбравшегося из Мерседеса мужчину лет пятидесяти в дорогом сером костюме. Тот кивнул водителю, что-то тихо произнес и двинулся вверх по ступеням. Наверное, он ожидал, что сотрудник МВД вытянется во фрунт, а потом откроет перед «господином» дверь, но страж порядка лишь окинул визитера взглядом и отвернулся, выдергивая из кармана сигаретную пачку.

«Купил дорогую машину, костюм нацепил и почувствовал себя хозяином жизни? – думал он, закуривая. - Много вас таких… А чуть что – сразу в милицию бежите, мол, «Помогите нам!». Зато пока не приперли к стенке, людей в погонах такая братия ни во что не ставит…»

- Кто дежурный? – Взявшись за ручку двери, произнес визитёр.

Милиционер сделал вид, что не услышал его слов. Закурил и принялся оглядывать полупустую улицу. Он ждал, что незнакомец в дорогом костюме окликнет его и повторит вопрос, но тот лишь презрительно фыркнул и вошел в здание.

- Гонору-то… гонору… - Вздохнул милиционер и перевел взгляд на стоящий неподалеку от крыльца Мерседесс.

Бросив недокуренную сигарету в урну, он направился к машине. Его так и подмывало спросить, что за «фрукт» пожаловал в их ОВД и главное «зачем?». Поравнявшись с передней дверцей, милиционер постучал по тонированному стеклу. Бесшумно и быстро бликующая панель сместилась вниз.

- В чем дело, шеф? – Послышался весёлый голос водителя. – Превысил скорость?

- Да я не из ДАИ. – Милиционер улыбнулся. – Узнать только хотел, кто этот мужик. Ну… Которого ты привез.

Стекло опустилось до предела. Водитель высунул голову из салона и шепотом поинтересовался:

- А ты что, не знаешь его?

- Да нет. Откуда?

- Это же… - Он указал взглядом на звездное небо. – Это ж сам Зверев. Депутат Рады.

Милиционер присвистнул.

- А чего он тут делает?

Водитель пожал плечами.

* * *

Новость о том, что его сын напился и учинил драку, поведал начальник охраны. Игорь Зверев не поверил – его сын был хорошо воспитан, практически не пил спиртного и знал цену своей репутации… и цену репутации отца он тоже знал.

- Его задержала милиция. – Виновато говорил начальник охраны. – Денег хотят, чтобы дело замять. Я хотел съездить, но там потребовали, чтобы вы сами приехали. Узнали, видно, что Максим сын депутата и…

Игоря взбесили не столько сами обвинения в адрес сына, сколько слово «требовали», проскользнувшее в речи начальника охраны. Кто может требовать его приезда в захолустном ОВД? Дежурный? Да этому дежурному, равно как и всем работающим в отделе раздолбаям место на Периметре Чернобыльской Зоны.

- Я их в порошок сотру! – ревел Зверев. – Требуют они!… Денег они хотят!…

Теперь он с неотвратимостью снежной лавины шел по коридору. Ну, где же первая жертва? Где дежурный?

- Где дежурный?

* * *

С поступлением в ВУЗ, Максим Зверев заявил, что не хочет зависеть от отца-депутата. Тот истолковал реплику сына по-своему и снял отпрыску отдельную квартиру недалеко от центра города. Живи, мол, независимо. Такой вариант «относительной свободы» Зверева-младшего вполне устраивал. В школьном детстве остались поездки на место учебы с водителем отца дядей Славой, требования всюду ходить с охранником и прочие причуды «больших политиков», накладывающие отпечаток на всю дальнейшую жизнь наследников. Но Максим не собирался перекладывать на себя бремя отца, впрягаться в ту же соху, с которой его родитель шел по полю жизни долгие годы.

Хватит! Он разочаровался в былых идеалах. Политика, а он это понял – удел лжецов и подлецов. А сам Максим верил в добро и благородство. О, нет, он не станет таким же как отец. Никогда не пойдет по его стопам! Он будет юристом, защищающим людей от произвола чиновников, юристом, смело глядящим в глаза коррумпированной гидре правительства…

Он порой удивлялся тому, как не похож характером на своего отца. Зверев-старший всегда был властным, жестоким. Целью своей избрал приход к власти и удержание там, забыв при этом о собственной семье. Максим же был полной противоположностью Игоря. Добрый, честный. Наверное, потому, что чаще, чем отца, он видел его водителя – дядю Славу и именно дядя Слава стал для Зверева учителем, человеком, который сказал:

- Запомни! Ты сам творец своей судьбы. Только от тебя самого зависит кем ты станешь. Главное, поступай по совести…

Так Максим и делал. Поступал «как нужно», а не «как проще». Именно поэтому когда, возвращаясь в съемную квартиру, увидел четырех пьяных бугаёв, пытавшихся затащить в темную подворотню девушку лет двадцати, план действий возник сам собой. Он знал, что должен помочь. Знал, что против четырех, пусть и подвыпивших, беспредельщиков у него нет шансов. Зато шансы, в таком случае, будут у их жертвы. И он кинулся на подонков с кулаками.

Дядя Слава учил Максима основным приемам, но в реальной драке Зверев просто не успевал наносить «хитрые» удары. А вот едва стоящие на ногах противники били быстро и больно, уходя от его неумелых выпадов. Прежде, чем упасть на асфальт, Максим увидел бледное лицо девушки, которую он вырвал из рук пьяной компании. Та уже добралась до подъезда, нажала на кнопку домофона и через мгновение дверь за её спиной захлопнулось. Зверев сделал то, что должен был сделать…

А потом приехала милиция. То ли испуганная девчушка вызвала наряд, то ли соседи, увидевшие драку. Когда машина с проблесковыми маячками влетела во двор, четверых нападавших уже и след простыл. Максим мало что понимал в происходящем. Его поймали, привезли в ОВД, обвинили в хулиганстве. Когда попытался заявить о своих правах больно и весьма умело саданули под ребра. А уж когда узнали, что он является сыном депутата Верховной Рады, сотрудники милиции превратились в Сомалийских пиратов. Решили за «оступившегося» отпрыска затребовать с депутата большую сумму. Они просто не знали Игоря Зверева…

Макс с самого начала не хотел впутывать отца. Не столько из-за того, что не хотел порочить имя Зверева-старшего, сколько из-за плохих взаимоотношений с родителем. Милиционеры определили задержанного Зверева в один из кабинетов, не решившись, видимо, кидать сына депутата в «обезьянник». В запертом кабинете он провел несколько часов. Сначала ходил от стены к стене, раздумывая над произошедшим. Затем сел на подоконник и принялся разглядывать ночной Киев через забранное арматурной сетью окно. Он слабо улыбнулся, когда к зданию ОВД подъехал Мерседесс отца. Затем обрадовался, увидев за рулем дядю Славу – постаревшего, но всё такого же сильного и весёлого.

Отец был зол. Это читалось в каждом его движении. Шел Зверев-старший так, словно в ботинки ему насыпали раскаленных углей. Он то и дело с прищуром смотрел на обшарпанное здание ОВД, что-то бормоча себе под нос и, наконец, скрылся из виду. Снизу послышались голоса.

Кто-то, заикаясь, пытался оправдаться, а навстречу ему топором палача летел отцовский бас.

-…сортиры драить!...

-… решим…

-…я тебе решу!...

- … и такой вариант…

-… я для Тебя и Господь бог и мать Тереза!…

Максим улыбнулся. хоть и не в его правилах было глумиться над неудачами других, но действия предприимчивых милиционеров нуждались в не менее дерзкой ответной реакции. Реакция оказалась вполне сообразной…

Спустя несколько минут раскрасневшийся капитан отпер дверь кабинета:

- Зверев, да-а-вай н-а-а выход.

- Что? неужели папа за мной приехал? - не удержался от едкого вопроса Максим.

- Д-а-а. – Капитан кивнул. – П-а-а-шли. П-а-а-па п-а-агаварить хочет.

- Слушай, друг… ты так и раньше заикался, или это отец постарался? – Снова поинтересовался Максим.

Он помнил, что именно капитан наносил болезненные удары под дых и теперь подобным образом мстил своему обидчику.

- Са-а-ам ты заа-а-ика, к-а-азёл. - Конвоир толкнул Зверева в плечо. – П-а-а-ашли.

Отец и правда «навел шороху». Для беседы с сыном испуганные и оттого поразительно вежливые и расторопные милиционеры отвели просторный кабинет в конце коридора. Письменный стол, торшер, создающий неприятную полутьму, шкафы с книгами. Наверняка это был кабинет кого-то из следователей – слишком уж не по казённому смотрелся он на фоне чулана восемь на десять на десять метров, из которого задержанного «извлёк» неразговорчивый конвоир.

Отец занял место на диване, слева от торшера, поставив напротив себя стул, предназначавшийся, должно быть, для Максима.

Младший Зверев понял это и потому сразу же уселся напротив родителя. Конвоир, не дожидаясь начала разговора, вышел.

- Пил? – Только и спросил отец.

- Нет.

- Зачем подрался? – Тяжелый взгляд Зверева-старшего изучал внешний вид отпрыска.

Светлая куртка Максима была измазана в грязи и ржавчине, правый рукав порван. Темные, растрепанные волосы прилипли к вспотевшему лбу.

- Я задал вопрос! – Рявкнул Зверев. – Отвечай, сопляк! Зачем устроил драку?

- Драку устроил не я.

- Допустим.

- Пьяная компания приставала к девушке. Я за неё заступился и…

- Ты боксёр? – С издевкой поинтересовался отец.

- Нет.

- Вот! – Зверев-старший торжествующе воздел руку к потолку. – А всё равно полез к пьяной толпе! Зачем? Приключений на свою задницу найти?

- Отец, ты меня вообще слышишь? Они на девушку напали.

- И что? – Искренне удивился родитель. – Какая-нибудь уличная вертихвостка не далась им и в крик, а ты за неё заступаться полез…

Макс зло сверкнул глазами.

- Что ты зыркаешь? – Не выдержал депутат. – Ты сын уважаемого человека. Ты этой выходкой мое имя очерняешь! …Это слишком важно!

- А то, что молодую девчонку четверо ублюдков могли изнасиловать – это не важно?! – Макс вскочил со стула.

- Сядь-ка, сынок. – Спокойно, но властно произнес Зверев-старший.

Таким тоном он, наверное, приказывал водителю свернуть на ту или иную улицу и это окончательно взбесило Макса.

Да, он вырос в семье политика. Интеллигентный, воспитанный юноша, с детства знавший, что его ждет головокружительная карьера юриста и депутатское кресло. Окруженный с самого детство приторно улыбчивыми друзьями и подругами из разряда «VIP». Шелуха, а не жизнь!

- Нет, не сяду! – Макс шмыгнул разбитым носом. – Зачем ты вообще сюда приехал? Чтобы замять дело? Чтобы твое имя не попало в газеты?

- Да, именно поэтому я и приехал. Тебя ведь считают зачинщиком драки, сынок.

- Ты забыл, что я сам будущий юрист и в случае, если меня попытаются обвинить, я найду способ доказать свою невиновность. Да и чушь полнейшая с этим делом – просто менты захотели заработать денег по-легкому. Нет ведь потерпевших – те четверо сбежали до приезда милиции. А если они и подадут заявление, то, может статься, попадут в поле зрения милиции в качестве подозреваемых. Это же элементарно!

- Но газеты раструбят, что сын депутата Верховной Рады учинил пьяную драку!

- Я вообще не пью.

- Я знаю. – Тяжко вздохнул Зверев-старший.

- Ты им что, заплатил? – Удивился Максим.

- Нет, конечно… - Отец замялся. – Пристроил к одному дельцу. Там такие ушлые ребята нужны.

- Отец, они сотрудники милиции, а ты депутат. Какое ещё «дельце»?

- Фирму свою хочу создать охранную. Набираю персонал. – Улыбнулся отец. – Ладно… Собирайся и поедем. Я в машине подожду.

Он решил, что конфликт исчерпан. Был уверен, что слово «сынок» вкупе с улыбкой сделают свое дело. Снисходительная улыбка царя, дарующего жизнь своему холопу…

- Нет, отец. – Твердо сказал Максим. Я с тобой не поеду.

Игорь Зверев замер в дверях. Привыкший, что все ему подчиняются, он теперь напоминал адского цербера.

- Что? Что… ты… сказал?

Спрашивал он тихо, вкрадчиво и в то же время угрожающе.

- Ты ни о ком не думаешь кроме себя. Ни обо мне, ни о тех, чьи интересы в Раде представляешь. Ты заболел своей работой. Ты и о маме никогда не заботился.

Зверев-старший качнулся на каблуках, что-то прошептал. Казалось, сейчас он кинется на Максима и ударит того, но депутат сдержался.

- Ты ничего не знаешь. Мал был ещё, чтобы соображать…

…и вышел за дверь.

Максим несколько минут молча стоял, опершись кулаками о столешницу. На мгновение в окне блеснул свет фар отъезжающего Мерседеса.

Вот и всё, уехал. Ещё одна грань доброго папочки Зверева открылась перед Максимом.

- Я никогда не буду таким, как он. – Прошептал Зверев. – Никогда…

А внутренний голос насмешливо добавил: «Ты будешь хуже»…

* * *

Зверев покинул здание ОВД рано утром. Молча вышел из кабинета, в который с момента отъезда отца никто так и не заглянул. Подошел к коморке дежурного и затребовал у заикающегося капитана отобранные при задержании личные вещи. тот безропотно вернул всё «молодому господину» и попытался было осведомиться, не желает ли Максим Игоревич чаю, но Зверев так посмотрел на дежурного, что тот быстро умолк.

- Молодой человек… - Голос показался знакомым.

Максим обернулся. На тротуаре, недалеко от здания ОВД стояла спасенная им девушка. Хрупкая, с длинными темными волосами, одетая в потрепанный плащ.

- Молодой человек, вы меня не узнаёте? – Она слабо улыбнулась.

- Узнаю. – Максим тоже улыбнулся. – Как вы? Добрались вчера до дома?

- Да, добралась. Спасибо вам огромное… Я… Я просто недавно в Киеве и не знала, что по вечерам тут небезопасно.

- По-моему, это применимо ко всем крупным городам. – Ответил Зверев. – Или вы из села.

- Можно и так сказать. – Девушка улыбнулась. – Слышали про Чернобыль?

- Слышал, разумеется. Там сейчас какой-то военный объект, да?

- Там сейчас Зона. – Вновь улыбка озарила её бледное лицо. – А рядом поселок – «Чернобыль 4». Я там жила несколько лет с отцом, а теперь вот приехала поступать… куда-нибудь.

Зверев с интересом оглядел собеседницу. Про загадочный «Чернобыль 4» он был наслышан. Говорили, что «Четвёрка» - военный городок закрытого типа, построенный когда-то для эвакуации жителей из всех близлежащих населенных пунктов. Настоящая крепость со своим гарнизоном, больницей, электростанцией, школой.

- Я сегодня утром вышла из дома, а соседки говорят… - Рассказывала тем временем собеседница. - … что молодого человека, который с хулиганами дрался, в милицию забрали. Я сюда пошла, думала, что если вас не отпустят, то я всё расскажу и…

Зверев пристально посмотрел на неё.

- … вот. – Девушка сглотнула. – Спасибо вам огромное. Не знаю, как вас отблагодарить…

- Давайте просто пройдемся по городу. – Предложил Зверев.

Собеседница кивнула…

Когда они дошли до угла дома и свернули в тенистый парк, Максим спросил:

- Как вас зовут?

- Ира. Ирина Полякова.

-А меня Максим. Зверев.

Они вновь улыбнулись друг другу.

- У вас страшная фамилия. – Внезапно произнесла Ира. – Не по себе от неё становится.

- Мне тоже. – Максим тяжело вздохнул… - Мне тоже не по себе…

* * *

В ноябре Зверев снова поругался с отцом. На этот раз депутат Верховной Рады заявил, что не потерпит, чтобы его сын встречался с «деревенской девкой».

- Если невесту решил подыскать, посмотри на дочерей моих коллег.

- У твоих коллег все дочери пустышки. – Отозвался Макс. – Для них единственная радость в жизни – деньги их родителей.

Позже перепалка возобновилась и в итоге Максим, предупредив декана, на две недели вместе с Ирой отправился в «Чернобыль 4», прочь от Киева, прочь от думающего лишь о себе отца, прочь от кукол, навязываемых ему в невесты. Это были лучшие дни в его жизни. Ира познакомила Максима со своим отцом – Валерием Поляковым, который сразу нашел общий язык с парнем. Называл Валерий Александрович себя просто «Поляк». Был невысокий, но крепкий и по рассказам Иры был отставным офицером КГБ Белоруссии. Целыми днями питавший страсть к оружию Поляк обучал Максима стрельбе из всех возможных образцов Европейского ВПК. Вдвоем они частенько уходили далеко на северо-восток, к самой границе Зоны отчуждения, где охотились на мелкую живность. Поляк рассказал, что мать Иры умерла при родах, и ему пришлось воспитывать дочь в одиночку в полном грязи и зла мире, ограждая от всех ужасов, которыми наполнена клоака под названием «Чернобыль 4». Когда в ответ Зверев поведал о том, что сам лишился матери в раннем возрасте, Поляк и вовсе стал относиться к нему едва ли не как к сыну.

- Хороший ты парень, Максим. – Говорил он. – Как закончишь учёбу, приезжай к нам. Забери Иришку подальше отсюда. Она достойна лучшей жизни.

Вечерами, когда Поляков-старший уходил в поселок, Максим и Ира оставались наедине. Он говорил, что обязательно вернётся и заберёт её. Клялся в вечной любви. Она обещала ждать… Единственный человек, для которого он был не Зверем, не Максом, но Максимом - добрым парнем, верящим в справедливость…

Учебный материал Зверев нагнал за неделю. Сдал все контрольные работы, которые пропустил, находясь в «Чернобыле 4», прочел все требуемые книги. Декан – улыбчивый мужчина лет сорока пяти, чем-то неуловимо напоминавший Поляка, поинтересовался, удалось ли помириться с отцом, и Макс ответил, что всё по-прежнему. В то время он думал лишь об одном – Иры нет рядом. Она сейчас в далеком поселке на границе загадочной Зоны и ему самому нужно поскорее попасть туда. Когда весной, сдав все требуемые экзамены, Максим наконец стал счастливым обладателем диплома юриста, удалось пообщаться с отцом. Тот уже не был депутатом, а занимался частным охранным бизнесом. Он долго сокрушался, что не уделял сыну достаточного внимания, а потом предложил Максиму стать юристом в его организации, ведь лучшего специалиста в Киеве было не найти. И Максим с горечью осознал, что вовсе не отцовская любовь, а желание заполучить в свою команду грамотного специалиста толкнуло отца на этот разговор.

И он уехал в «Чернобыль 4», как и обещал Ире...

В поселке всё поменялось. Выросли как грибы после дождя контрольно-пропускные пункты на подъездных дорогах, стало меньше праздношатающихся жителей. Довезший Макса «бомбила» заявил, что дальше не поедет ни за какие деньги и велел пассажиру выметаться из салона. Зверев спорить не стал. Он пешком добрался до двухэтажного панельного дома, где обитала семья Поляковых.

Всё было не так, как прежде. Не росли на клумбах посаженные бережной рукой Иры цветы. Болталась на одной петле изрешеченная пулями дверь подъезда. Чернели на стенах подпалины от близких разрывов.

Не помня себя, вбежал Максим на второй этаж, где располагалась квартира Поляковых, распахнул незапертую дверь и ворвался в захламленную квартиру.

- Ира! – Выкрикнул он и замер, вцепившись в дверной косяк.

Его любимая… Его Иришка…

На столе, стоящем посреди комнаты, он увидел её фотографию с черной траурной лентой. Увидел, и окружающий мир померк. С глухим стуком приземлился на грязный пол чемодан, следом сполз по стене сам Зверев.

Нет, этого не могло быть! Это какая-то ошибка!

- Ира-а-а! – Завопил он так сильно, как только мог. – Ири-и-и-ш-а-а-а!

Загремели тяжелые армейские ботинки. Из дальней комнаты выбежал Поляк. Бледный, заросший щетиной.

- Когда? – только и спросил Зверев.

- Неделю назад. – Ответил Поляков. – Прорыв был. Мутанты ворвались в город. Я думал, ты знаешь. Твоему отцу письмо отправлял…

Зверева словно окатили кипятком. Он вспомнил последнюю встречу с отцом и его уверенный тон. Отец знал, что Максим придет работать в фирму. Был уверен, что у него не будет другого пути! Потому что знал о смерти Иры!

- Водку будешь? – Садясь на пол рядом с Максимом, поинтересовался Поляк.

- Я не пью. – Машинально ответил парень.

- Я тоже не пил... – Поляк похлопал его по плечу, и по щекам старика покатились слёзы. – Но знаешь… Ночью просыпаюсь, и кажется что всё это сон. Думаю, как бы не сойти с ума… А выпьешь и легче становится… немного. Веришь, легче было бы, если бы её убил кто-то. Знал бы хоть за что и кому мстить. Зубами бы рвал ублюдков. А тут мстить всей Зоне надо…

- Наливайте. – Глухо отозвался Зверев.

Поляк неуклюже поднялся на ноги, побрел на кухню, а Макс долго ещё сидел на полу, глядя на фотографию возлюбленной. Молодая, красивая женщина смотрела на него со снимка, перетянутого черной полосой смерти…

Настоящее время. Кордон.

Район АТП «Локомотив».

Поляк научил Зверева всему, что знал. Только после гибели Иры Максиму стало ясно, что её отец всё это время был проводником – человеком, за определенную сумму проводящим людей через Периметр.

Горе объединило их. Один потерял любимую женщину, а другой дочь. И для обоих эта утрата была равносильна собственной смерти. Поляк никогда не рассказывал Звереву, как погибла Ира. Говорил, что незачем тому знать подробностей. Только спустя несколько месяцев, когда Зверев в качестве напарника Поляка вел одну из групп через Периметр, один из провожатых обмолвился, косясь на старого проводника: «Дочку у него псы задрали».

Ещё через неделю Макс собрал рюкзак, взял автомат и ушел в Зону. Навсегда. Поляк не пытался его остановить. С грустью глядел вслед бредущему меж аномалий парню, потом развернулся и зашагал домой. Сломленный жизнью старик.

Зверев был хорошим учеником. Всё то, чему его научил старый проводник, он усвоил отменно, поэтому к тому моменту, когда впервые попал к Сидоровичу, уже неплохо ориентировался на Кордоне.

- Постарайся как можно лучше узнать место, в котором тебе предстоит выживать. – Говорил Поляк. – Всё должен увидеть. Каждый куст запомнить должен. От этого зависит твоя жизнь.

И Макс запомнил. Он готов был поклясться, что лучше всех Охотников Зоны вместе взятых знает Кордон и окрестности. Каждая мина на контрольно-следовой полосе Периметра была им в свое время зарисована в блокнот. Расстояние до каждого дерева вычислено с помощью электронного дальномера. Он был на своей территории. Он, а не толстяк Сидорович, спрятавшийся в бункере.

Макс отпрянул, когда артефакт раскалился так, что начал жечь ему руки.

- Тепло. – Благоговейно прошептал Зверь. – Мне тепло.

Он резко, словно подброшенный «Трамплином», выпрямился и пошел вдоль гряды невысоких холмов, забирая вправо. Там, в нескольких километрах от дороги, должен располагаться крупный очаг радиации. Со стороны этого гиблого клочка Зоны нападения ждать точно не будут, ибо человек в здравом уме не сунется в аномальный котел. Но разве Зверев был нормальным?

Ему вдруг вспомнилась реплика ученого из старого американского триллера: «Псих никогда не признается, что он псих» и усмехнулся то ли сам себе, то ли бездарному доктору из фильма.

На то, чтобы обойти очаг радиации, у Макса ушло менее десяти минут. Он торопился. Боялся, что кто-нибудь обнаружит убитого часового. Быстрее… Ещё быстрее…

Слева заискрилась «Жарка», стало ощутимо теплее.

Главное не разрядить аномалию. Главное не привлечь внимание людей Сидоровича пламенем «Жарки»…

Аномалия дремала в смертоносной летаргии. Присутствие человека ознаменовали лишь отдельные сполохи, но и только. Звереву везло. Зона вела своего слугу в стан врага за расплатой? Кто знает, может, именно так оно и было…

Прошло ещё десять минут прежде, чем Зверь выбрался из аномального очага и залег на холме. На расстоянии в несколько сот метров виднелись распахнутые створки бункера. Ещё несколько минут и всё будет кончено. Ещё несколько минут…

Зверь скатился с возвышенности, прошелся за деревьями до бункера и несколько минут просидел не шевелясь, наблюдая, как в деревне зажигаются костры и молодые сталкеры вперемешку с Охотниками вынимают из рюкзаков тушенку и хлеб.

Сколько примерно идет человек от моста, где Макс убил часового, до бункера? По дороге минут десять. Если случилось что-то непредвиденное, то пятнадцать-двадцать. Значит, Охотники уже забеспокоились, почему Барраз, который, по заверениям часового, «прибыл», всё ещё не явился в лагерь для доклада. Что они будут делать дальше?

Скорее всего, попытаются связаться с часовым. А потом, когда рация не ответит? Отправят группу на разведку или просто усилят караул, а разбираться будут утром?

В лагере сейчас как минимум восемь человек. Двое из них определенно охотники. Это значит, что спускаясь в бункер, он будет виден всем участникам застолья. К тому же при подобном раскладе нет никаких шансов выбраться из бункера живым после умерщвления Сидоровича. Не дождется он, скорее всего, отбытия разведгруппы. Не сделает Зона такого подарка…

И в этот момент возле костра вспыхнула потасовка. Засевший в кустах Зверь через оптику прекрасно видел, как молодой сталкер внезапно вскочил на ноги, что-то выкрикнул и со всего маху полоснул ножом по горлу одного из охотников. Двое крепких бойцов тут же выбили у него нож и повалили в траву. Остальные сгрудились около раненого.

- Спасибо тебе, Зона. – Улыбнулся Зверев и скользнул в подвал.

Продвигаться по узким лестничным пролетам с автоматом было не очень удобно, но Макс этого не замечал. Он шел к своей цели. Шаг за шагом. Всё ближе и ближе к заветной двери.

Вот железная створка подалась в сторону, открывая путь в «торговый зал». Далее в подсобку. Ещё одна дверь сдается на милость победителю...

Макс выстрелил, как только увидел людей, сидящих в тесной коморке за столом. Их было двое – Сидорович и Везун, с которым Зверев пару раз пересекался в былые времена. Очередь ударила наискось, кроша посуду. Вторая очередь в три патрона ударила точно в грудь Сидоровичу. Того вместе со стулом швырнуло назад, к бетонной стене. Стул опрокинулся, и мертвое тело кулем свалилось под стеллажи с оружием.

Везун оказался проворнее. С простреленным боком, он всё же кинулся на Зверева, чтобы нанести удар, но тут же получил прикладом в лицо и рухнул, переворачивая стол. Ахнули раскалываемые банки с соленьями. Помещение наполнилось тошнотворным запахом порохового дыма, палёного мяса и прокисшего рассола.

- Зве-е-рь... Су-к-а-а… Простонал Везун - из его разбитого носа ручьем хлестала кровь…

- Это месть. – Тихо, но угрожающе выдал Зверь. – Сидорович погубил мою группу.

…И ударил Везуна тяжелой подошвой ботинка в лицо.

Зверь потерял счёт времени. Медленно, словно боясь, что всё вокруг – иллюзия, он подошел к телу Сидоровича, перевернул покойника на спину. Засаленный свитер на груди Сидоровича был в крови. Виднелись прожженные пулями дыры.

- Помнишь меня? – заговорщически спросил Зверь у покойника. – Это я – Макс Зверев!

Он обхватил голову торговца руками и с силой крутанул. Хрустнули ломающиеся позвонки. Изо рта мертвеца на залитый рассолом пол потекла струя густой крови.

- Ты не волнуйся. – Макс расплылся в улыбке. – Это для верности, чтобы ты не воскрес…

Глава 7

Везун очнулся в подвале, на грязном, пахнущем плесенью матрасе. Попытался пошевелиться, но боль в правом боку заставила принять первоначальное положение. Его перебинтовали, но так неумело, что сейчас повязки под толстым свитером сползли и впились в тело.

- Зве-е-е-рь… - Прохрипел Охотник.

Он не мог поднять руки – не хватало сил, но и без этого ощущал, как нестерпимо болит разбитый и сломанный нос. Языком нащупав сколотые зубы, Везун беззвучно выругался.

- Очнулся? – Послышался откуда-то справа голос Хорька. – Ну, ты и Тайсон... Хоть разок ударить успел в ответ?

- Иди на хер…

- Злишься? – Хорек обошел койку, на которой лежал Везун и сел у изголовья. – На себя, должно быть, злишься?

- Ты зачем пришел? – Просипел раненый. – Поиздеваться?

- Меня Инк к тебе отправил. Сам, говорит, не пойду, чтобы не убить Везуна со злости. А ты, говорит, сходи, потолкуй, узнай, почему он облажался...

- Да, я облажался! – Выкрикнул Везун и попытался было подняться на локтях. – Не предусмотрел, что эта мразь придет со стороны аномального поля!

- А ещё ты напился, оставил без присмотра вход в бункер, не назначил старшего в лагере перед тем как уйти к Сидоровичу. Везун, брат, я тебя не узнаю…

Раненный тяжко вздохнул:

- Я сам себя не узнаю, Хорек.

- Мы когда со Свалки шли, обнаружили обглоданные тела двух военных в районе старой фермы. – Монотонно вещал Хорек, не слыша реплик друга. - Около насыпи нашли тело Барраза…

Везун встрепенулся. Глаза его яростно засверкали, но он не проронил ни слова.

- Под мостом, километрах в двух отсюда нашли часового с простреленной головой. Совсем зелёный паренёк. Он Зверева за Барраза принял. Отправил подтверждение в лагерь, отключил свой ПДА и погиб… Зачем, Везун? Зачем салагу в дозор отправил?

- Не лечи меня, Хорек. – Зашипел раненный. – Что мне прикажешь, Газетчика в дозор посылать или Вагона?

- А хоть бы и так. Бережешь своих людей, а необстрелянных пацанов в дозор отправляешь, да?

- Берегу… - Везун закатил глаза. – Я с ними бок о бок уже долгое время.

- Инквизитор вчера целый отряд отправил за Зверевым. Часть своей собственной группы.

- Инк идеалист. – Усмехнулся Везун. – Я вообще поражаюсь, как он до сих пор управляет организацией Охотников. Он наивен! Считает, что собрал вокруг себя людей чести.

- А это не так? – Хорек хмыкнул.

- Ты человек чести?

- Во всяком случае хотел бы быть таковым.

- А вот и нет! – Везун резко выбросил в сторону левую руку и схватил Хорька за отворот штормовки. – Я-то знаю – мы все тут дерьмо и жизнь дерь-мо. Прав был Сидорович… Нет смысла строить из себя героя. Зачем? Для чего? Да, я не отправил в дозор своих людей. думаешь, стыдно? А вот ни хрена мне не стыдно. Не стыдно! Потому, что плевать я хотел на вашу грёбаную честь! Я-то знаю, что…

Хорек не отвечал. Он лишь слушал выкрики раненого, пытаясь удержаться, чтобы не ударить человека, когда-то бывшего его другом.

- Ты сломался, Везун. – Только и произнес он, когда раненый договорил.

- А может у меня глаза открылись на эту чертову Зону? На жизнь…

- Может быть. – Хмуро ответил Хорек. - Это объясняет, почему ты отправил в дозор юнца. Но почему ты не поставил охрану в бункере? Почему не назначил старшего в деревне? И не говори мне, что нет смысла назначать старшего, если «мир - дерьмо»!

- А так оно и есть!

- В лагере той ночью произошла потасовка. Молодой одиночка ранил одного из твоих людей – Газетчика. Знаешь почему? Потому, что тот выиграл в карты пистолет гордого восточного юноши. И парень достал нож. Этой потасовкой воспользовался Зверев, чтобы проникнуть в бункер и убить Сидоровича. Тебе нужно было лишь назначить старшего и расставить своих людей часовыми. Только лишь сделать то, что ты обычно делаешь в таких случаях!

Везун молчал. Пальцы его правой руки с силой стискивали край матраса. Злится… Ну-ну, пусть злится. Он совершил оплошность, которая уже стоила жизни как минимум одному человеку и неизвестно сколько судеб оборвет Максим Зверев в ближайшие сутки.

- Он ушел на большие Болота. – Ни к кому не обращаясь, сказал Хорек. – Шустрый поганец, но далеко не уйдет. Болота он не знает… но их знаю я.

- Убьёте? – Подал голос Везун.

- Нет. Как и обещали, отведём к Воронину. Я не хочу уподобляться этому чудовищу…

Он несколько минут молча сидел у изголовья постели раненого, потом встал и направился к выходу.

- В былые времена я бы оставил тебе пистолет с одной пулей. – Зло бросил через плечо.

- В былые времена я бы голыми руками придушил Зверева. – Донеслось от стены, но Хорек уже не слышал слов раненого. Он поднимался по лестнице вверх, прочь из подвала. Давненько у Хорька после разговора с людьми не возникало ощущения, будто тебя с ног до головы окатили помоями. Скверное чувство… Один из лучших бойцов Инквизитора сломался и спился…

* * *

Зверев помнил, как это называлось – неуправляемый психоз. Не звериная сущность, а разъедающая разум болезнь брала верх над ним. В бункере он на какое-то время опять потерял контроль над своим телом. Всё как тогда, в лесу. Но на этот раз, чтобы вернуть себе тело, пришлось приложить куда больше усилий.

Он убил Сидоровича и теперь чувствовал опустошение наряду с удовлетворением, которого так ждал. Кто сказал, что убив своего врага, ты не получаешь облегчения? Макс готов был поспорить с философом, впервые высказавшим этот тезис. Он чувствовал лёгкость, какая бывает после выполнения сложной работы, когда смотришь на результат своих трудов и радуешься тому, что это сделал ты. Старик мертв, и это главное, но нет больше той ключевой идеи, которая бы толкала вперёд, подогревала жажду жизни кроме самого желания выжить. Выжить для чего? Ещё неделю назад Зверев был уверен, что живет ради убийства своего врага. Но вот враг мертв, а Макс всё ещё цепляется за жизнь, к которой питал столько отвращения. Он впервые за год боялся смерти. И вроде бы не для кого и незачем жить, но сам факт своего существования теперь был важен.

А ещё было осознание своей болезни. Впервые за долгое время Макс не желал человеческой крови. Почему? От стресса ли, или может так он побеждал свой недуг? Зверев смирился с тем, что болен и это было даже важнее, чем смерть торговца. На второй план отошел вопрос «как он стал таким?», а его место занял не менее важный – «что теперь?».

Вырвавшись из бункера Сидоровича Макс бежал на Болота, где до сегодняшнего дня побывал лишь однажды, когда вместе с Поляком водил раненых сталкеров к легендарному Болотному Доктору. За ночь подморозило, и теперь Зверев бежал по мерзлой земле меж покореженных сосен. Он знал, что на этой тропе нет аномалий – Поляк ему об этом рассказал, и потому бежал быстро, как только мог. Но так же Зверь знал, что по его следу идут Охотники. В воздухе вновь повеяло оружейной смазкой и тот странный кисловатый запах от одежды вертлявого проводника Хорька, отчетливо выделялся в общем букете запахов. Это было самым плохим – преследователей вёл опытный следопыт, наверняка знающий Болота весьма хорошо. О том, что вместе с Хорьком по его следу идет заметно поредевшая группа Инквизитора, Макс предпочитал не думать.

Все его мысли занимала тропа, петляющая меж деревьев. Вот закончится она на опушке этого странного леса, и он окажется на Болотах. Что потом? Куда идти? В припадке, случившемся в бункере Сидоровича, Зверев растерял практически все оставшиеся вещи – пистолет, трофейные боеприпасы. С собой он нес лишь закреплённый в поясных ножнах «Смерш» и автомат покойного Барраза, в котором покоились двенадцать патронов. Негусто. Даже если Звереву и повезёт добраться до знакомых мест, даже если точность его выстрелов будет такой же, как минувшей ночью на мосту – всё равно шансов практически нет. Как ни крути, его загнали в угол. Впереди долгий, морозный день. Следы его прекрасно читаются на покрытой инеем траве, а силуэт в черном бронежилете – чем не ориентир…

- Только бы дождаться ночи. – Прошептал Зверев, будто объясняя старушке Зоне план своих действий. – Ночью они не так проворны.

И в это время сзади, на тропе, показались двое Охотников. От беглеца их отделяло метров шестьсот и Зверева они за частоколом елей не видели. А вот Макс их видел, слышал, чувствовал. Он упал на живот, перекатился в сторону от дороги, где лишенный листвы кустарник сплетался в причудливое бугристое нечто. За этими зарослями можно легко спрятаться. А что потом? Сейчас следопыта рядом нет. Он идет поодаль, километрах в четырех отсюда. Ветер едва доносит его запах до залегшего в кустарнике Зверя. Двое Охотников лишь разведка. Их задача не убить, а спугнуть Зверева, сделать так, чтобы беглец себя выдал. Уж тогда-то загонщики смогут рассредоточиться правильно и выкурить своего врага. Но Макс не даст им такого шанса. О, нет, он не настолько наивен. Ползком, беглец перебрался через кустарник, спустился от леса к дряхлым деревянным мосткам и вскоре уже был на территории Болот.

Бесшумно Зверь крался по едва заметным тропкам между нависающими над клочками суши щетками камыша. Первая аномалия расположилась точно посреди дороги – мощная «электра». Аномалия была почти разряжена, и потому Зверев заметил её только тогда, когда кончики пальцев начало пощипывать от мелких разрядов. Шагнул назад, сместился вправо и обошел электрическую бестию по широко<