Стало быть, вот так, по большому счету, вслепую, и делается настоящая прикладная наука?

Александр Михайлович, вы профессор медуниверситета, член-корреспондент Российской академии естественных наук. И вдруг – косметика. Почему вы стали этим заниматься?

Александр Девятаев: Вы знаете, я в этой связи люблю вспоминать такой анекдот. Многие казанцы хорошо помнят спортсмена-легкоатлета по имени Саша Мендельсон – сейчас он известный предприниматель. Так вот, в конце 80-х он предложил мне открыть медицинский кооператив (тогда только-только стали появляться первые кооперативы). Знаете, что я ему тогда сказал? «Саша, ты с ума сошел. Я – доцент кафедры патфизиологии Казанского мединститута, кандидат медицинских наук. У меня докторская почти готова. Ты чем мне предлагаешь заниматься?..»

Я и сейчас не считаю себя бизнесменом, потому что слово «бизнес» означает использовать те или иные ресурсы для получения прибыли. Я 20 с лишним лет использую имеющиеся у меня ресурсы для разработки новой продукции, занимаюсь прежде всего экспериментальной наукой.

Идея создания фармацевтического производства появилась тогда, когда в одной статье итальянских ученых я вычитал, что в норковом масле есть линоленовая кислота. В то же самое время появились работы, утверждавшие, что у больных различными формами атопического дерматита есть наследственный дефицит этой линоленовой кислоты. Я провел прямую параллель, что на деле оказалось абсолютно справедливым. Вообще, в норковом жире есть еще много такого, чего нет больше нигде, а еще он очень близок по своему составу человеческому. К тому же норка – единственное животное, которое не болеет кожными заболеваниями. И единственное животное, способное выжить и полностью восстановиться, даже когда на его теле осталось всего 15 процентов от кожного покрова.

Одним словом, я искал различные варианты, экспериментировал, было очень непросто. Но благодаря Светлане Николаевне Егоровой – в то время доценту кафедры технологи лекарств КГМУ, теперь она уже давно профессор, доктор фармацевтических наук, - нам удалось разработать уникальную технологию. Не было бы Светланы Николаевны – не было бы ничего. В то же время в какой-то мере сыграло роль, я думаю, провидение. Потому что могла получиться совсем не такая основа, какая получилась, а какая-нибудь другая. Изначально мы не знали, что получится и получится ли что-нибудь вообще.

Норка – единственное животное, которое не болеет кожными заболеваниями и способно полностью восстановиться, даже если на его теле осталось всего 15% кожного покрова

Стало быть, вот так, по большому счету, вслепую, и делается настоящая прикладная наука?

Александр Девятаев: Именно так и никак иначе. У нас распространено ложное представление, будто ученый непременно должен сидеть в тиши и что-то там такое делать непонятное на бумаге, а кто-то другой когда-нибудь может быть претворит это в жизнь. На самом деле чтобы воплотить идею в жизнь, сделать реальностью, необходимо вернуться к эпохе Возрождения. Да Винчи ведь славен не тем, что придумал макет вертолета, а тем, что он сделал действующий летательный аппарат. Первые пять лет было очень трудно, я по полгода, бывало, не получал зарплату. Но игра стоила свеч – лучше, чем норковое масло, ничего для женской кожи еще не изобретено. По крайней мере, мы пока ничего лучшего не нашли.

«КТО-ТО ПОКУПАЛ МЕТАЛЛУРГИЧЕСКИЕ ЗАВОДЫ, А МЫ – ЛАБОРАТОРНЫЕ СТОЛЫ»