Системология, системотехника и системный подход

В этом литературном обзоре невозможно обойтись без анализа состояния того, что сейчас называют “система”, “системность”, “системный подход” [34, 35].

Оказывается, еще в 1945 году, академик С. И. Вавилов указывал на необходимость исследования проблемыцелостности для сектора философских вопросов естествознания в Институте философии АН СССР [34].

Мировая наука содержит такие направления, как “общая теория систем”, “системный анализ”, “системотехника” и т.д., в основе которых лежит принцип системности, целостности.

Общая теория систем рассматривает некоторые свойства систем вообще безотносительно к их качественной специфике. Структурализм сосредоточивает внимание на внутреннем строении системы, изучает взаимную связь ее частей. Функционализм оценивает систему по движению, по проявлению вовне, в ее функциях, привязывая их к структуре. Все эти направления пытаются использовать количественные методы в исследовании систем, разрабатывают понятийный аппарат.

В тоже время, авторы [35] признают, что сейчас мы находимся лишь у истоков науки о системах, что успехи в ряде наук будут связаны с развитием системологии. Авторы [35] считают, что наступило время для формирования интегративной науки - системологии, создания “методологии, категорийного и математического аппарата такой науки”.

В [35] глубоко и всесторонне рассматриваются системы с точки зрения морфологической (анализ внутреннего устройства), функциональной (анализ деятельности, взаимодействия со средой и между компонентами системы), информационной (анализ степени неопределенности состояния и его изменения).

При всех разногласиях, многообразии подходов системные теоретики единодушны, по крайней мере, в одном: системный подход - это методология познания частей на основании целого и целостности в отличие от классического, ориентированного на познание целого через части. Именно этот постулат используем и мы при разработке концепции методологии анализа работоспособности ХТС.

Системотехника опирается на эксперимент и ориентирована на выявление закономерностей, следующих из наблюдений и экспериментов. Эксперименты ставятся, исходя из целей и задач исследователя, поэтому они заведомо носят прагматический и ситуационный характер. На основании обнаруженных фактов и закономерностей создается модель объекта, среды и ситуации. Далее исследователь имеет дело с моделью, модель заменяет ему теорию, модель ориентирована на потребность исследователя, становится источником последующих выводов, домыслов и гипотез.

Авторы [35] отмечают, что строго обоснованного метода и рабочего аппарата построения моделей пока не создано. Основная причина здесь в неполноте концепции системотехники и, в частности, определения, описания и объяснения способа действия сложных систем. В [35] делается попытка рассмотрения сложных систем с физических позиций и обоснования достаточности физических законов для объяснения действия систем различной природы.

Рассматривая весь комплекс идей, взглядов, концепций, изложенных в [34, 35], невольно начинаешь осознавать, что проблема работоспособности ХТС является частным случаем, причем не самым сложным, системных проблем, что создание надежных и эффективных химических производств без применения системного подхода просто невозможно. Иначе мы будем и далее обречены узнавать свойства ХТС только «post factum” во время пусковых работ, когда что-то изменить уже практически невозможно, когда истрачены ресурсы, время, а созданная в “железе” ХТС “не хочет” слушаться своих создателей.

Здесь очень будет мешать прагматизм проектировщиков и их, по роду работы, догматизм мышления: соберем систему из “распознанных” частей, и пусть она работает. А на самом деле, разрабатывая части ХТС (подготовка сырья, смешение, химические превращения в реакторе, теплообмен, разделение смесей и т.д.), не учитывается обратное - влияние системы на свою часть, это влияние просто неизвестно заранее, следовательно, части будут вести себя иначе, чем иллюзорно задумывались разработчиками.

Индуктивное мышление (сначала части, а потом - система) свойственно всей системе воспитания и образования людей, это заложено почти на генетическом уровне.

Но, нет главного - априорного знания системных свойств совокупности взаимодействующих частей, тех свойств, которых нет ни у одной из частей.