Прилагаемые обстоятельства и есть фактор, определяющий суть и цель действий.

Если на темной деревенской улочке вам навстречу выходит пара местных хлопцев с лопатами, а ваш арсенал состоит из вырванного из забора колышка или черенка от лопаты, то вам предстоит явить искусство выживания в сельскохозяйственном прикладном фехтовании.

Если в шашлычной селения Махинджаури, припитые аборигены лезут в бутылку и собираются вас зарэзать, то ваша жизнь зависит от искусства фехтования подручными шампурами.

Если, на микрорайонских разборках портового городка, навстречу валит «бугурт» с цепями и обрезками труб, то высочайшую цену будет иметь искусство фехтования именно этим «заявленным» простонародным вооружением.

Когда же прилагаемые обстоятельства конкретизируются аналогами исторического оружия и доспеха, то умение выживать в данных обстоятельствах будет называться искусством боевого исторического фехтования.

В этих и многих других ситуациях, выжить — значит победить. Поэтому именно искусство выживать и должно быть целью хорошего бойца. Средствами же достижения этой цели будут целесообразность и практическая оправданность действий!

Несмотря на простоту, многие положения наверняка вызовут полное неприятие со стороны неисправимых архивных теоретиков и бывалых игровых практиков. Что ж поделаешь, таков Покон, и правильно говорил «Мастер йода», один из лучших бойцов СНГ: «Каждый смотрит со своего камня, и чаще всего в разные стороны» (не путать с Ёдой из «Космических войн»)

Боевой аспект фехтования тяжелым клинком (ФТК) сродни всем прочим боевым навыкам с определенными задачами и их решениями.

Задачаминимум — выживаниев принципе.

Задача максимум — выживание с минимальными потерями.

Цель действий — нанести противнику реальные повреждения, лишающие его способности атаковать.

Успешность выживания (победы) зависит не от агрессивности, не от смелости, не от безрассудной доблести или максимальной осторожности! Но только от правильного, уместного и оперативного применения тех навыков, которыми обладает боец. Конечно при условии, что эти навыки у него имеются.

Воинское искусство это отнюдь не широкая морда, огромные кулаки и стремление свернуть кому-либо шею. Это сплав реакции, координации, ловкости, наблюдательности, фантазии и умения в нужный момент обуздать эмоции и самолюбие. Именно комплекс этих качеств обеспечивает потенциал выживания воина. А потенциал выживания в прилагаемых обстоятельствах и является показателем профессионализма.

Однажды командира одного из спецподразделений спросили, как он умудряется в маразме чеченской кампании выполнять сложнейшие задачи и сохранять личный состав? Ответ был прост:

«Если мне приказывают выдвинуться к определенной точке… завтра утром, по оптимальному маршруту А, со стороны пункта В, я выдвигаюсь… сегодня вечером, по наихудшему маршруту Е, со стороны пункта D.

На мой взгляд, это наилучший пример грамотного воина, умеющего мыслить композиционно. Воина, имеющего силы выполнить приказ нестандартно — целесообразно и рационально, с точки зрения выживаемости «боевой единицы» и сохранения ее боевого потенциала.

Нынешние соревновательные бои, безусловно, отражают общие физические кондиции бойцов, их технический и тактический уровень. Однако, смею утверждать, что в реальной (неспортивной) схватке рисунок их боя будет выглядеть совершено иначе. Причиной тому — особые цели поединка и высокая цена каждого действия.

Как же изменится их манера? Какие акценты будут преобладать в прилагаемой ситуации?

Чтобы разобраться в этих особенностях боевого аспекта попробуем разделить его на два подаспекта:

1. «Психологический», когда основной фактор — настрой на бой, а второстепенный — условия боя (боец в доспехе готов убить противника в доспехе, осознавая маловероятность победы одним ударом). Учитывая защищенность от случайных, неприцельных и слабых попаданий, на первый план выходит натиск и количество ударов, сумма которых обеспечивает общий поражающий эффект. Защита отходит на второй план. Преобладают мощные удары, выдаваемые серией с выходом на заключительный добивающий удар.

2. «Фактический» — когда основным фактором являются условия боя, независимо от того, каков настрой (боец без доспеха должен убить противника без доспеха, осознавая, что любая ошибка может оказаться для него последней). Таким образом, цена каждого действия предельно возрастает. Каждый удар способен нанести чувствительные повреждения, и на первом плане стоит задача попадать реже, но точнее, уделяя максимум внимания защите.

Казалось бы, ситуации схожи: и в том, и в другом случае ставка — жизнь (здоровье). На самом же деле в них больше различий, чем сходств. Именно эти различия и определяют разницу в раскладе сил, ведении боя и отношении к отдельным действиям.

Наличие доспеха (страховки от случайностей) повышает роль физических параметров бойца. Умения вести серийный бой, сбить атаку противника, оглушить или опрокинуть. Причем более мощный боец сделает ставку на прессинг, а более легкий постарается взять «плотностью огня и скорострельностью». Бой отличается большей активностью, с преобладанием длинных серий.

При отсутствии же доспеха, во главу угла становятся отдельные, не особо мощные повреждающие удары, либо короткие связки защита-удар и удар-защита. Заметьте, независимо от параметров и массы бойца. Бой отличается меньшей плотностью, отсутствием длинных серий и гораздо большей продуманностью и осторожностью действий.

Существует и третий подаспект — бой в состоянии берсерка. О нем говорили многие, но до сих пор сказано гораздо меньше, чем сокрыто.

Бой берсерка – запредельный сплав психологического и фактического аспектов, без каких-либо самоограничений, которые снимаются изначальной установкой на принятие неотвратимости собственной смерти.

Это совершенно иная боевая среда, которой мы коснемся лишь мельком. Тем более, что сущность берсерка — в своем роде талант и призвание (врожденное или приобретенное «уродство»). Это как умение нырять на большую глубину — «или можешь легко выравнивать давление в среднем ухе, или нет».

Такое состояние неоднократно, с переменным успехом, описывалось в литературных произведениях разных времен. Некоторые из авторов достаточно близко приближались к сути этого явления.

… Словами не описать то вдохновение, то чувство мрачного упоения и холодного торжества над жизнью-смертью. Все былое меркнет и теряет значимость. Важно лишь то, сколько успеется в тот стремительный шаг от жизни к смерти, и в скольких зрачках врагов отразится твой ярый образ. Звенящая душа натягивается струной, разрываемая свирепой радостью и яростным восторгом боя … (Святослав Аладырев «Сечень»)

Отношение к берсеркам в разные времена, тоже менялось весьма значительно. От почти мистического страха и почитания (считалось, что они помечены Перуном, который вселяется в тела берсерков во время боя), до панического неприятия и отторжения населением (берсеркам, порой, дозволялось жить только на отшибах, подальше от селений и обычных людей).

Некоторые ошибочно ассоциируют дух берсерка и дух самурая. С тем же успехом можно говорить о сходстве дирижабля и транспортного самолета — оба большие и оба летают. Вот только различий, принципиальных и фундаментальных, гораздо больше.

Путь самурая — кропотливый и вдумчивый путь к смерти. Правда, с одной оговоркой, которая увы, вылезает таки на передний план. А все дело в культивируемой веками Преданности Своему Господину. Заметьте, абсолютной и самозабвенной, беспрекословной и тотальной преданности!

Именно такая преданность и составляет 90% чести самурая (с желающими поспорить на эту тему я с удовольствием обсужу предмет в присутствии компетентного японца).

Что это значит? Немного утрируя, можно сказать так: самурай легко и спокойно пойдет на смерть, буде она спонадобится господину (феодалу, хозяину и пр.) Причем пойдет, ни мгновения не задумываясь о целесообразности своей смерти! Не взвешивая на одной чаше весов собственный род (семью) и банальную прихоть господина на другой. Не менее специфично выглядит смерть, предписанная внутренним кодексом вассала.

Известная легенда о 47-ми ронинах повествует о подвиге «гиси»: исполнении ими долга преданности господину и отмщения формальному виновнику его гибели. Не разбирая, кто прав, кто виноват, и даже не взирая на приговор суда. В результате намеченный субъект был убит, а 47 ронинов, по приговору суда, спокойно сделали себе «сеппуку». Короче все умерли — очень грустная история (прервались ниточки рода почти полусотни человек).

Осталось лишь вспомнить, что смерть их сюзерена произошла в результате из ряда вон выходящего случая нарушения этикета. Во время приема в замке сегуна, этот сюзерен посмел напасть с вакидзачи на одного из присутствующих. В результате этого суд признал его виновность и приговорил…

В свете сказанного можно утверждать, что детская русско-японская считалочка «самурай, самурай, кого хочешь выбирай» абсолютно не верна — нет у них такого выбора. Путь самураев выглядит, как четко проложенные рельсы, только разной протяженности, с той или иной мерой кривизны. В отличи от самураев любой берсерк имеет несравненно большую свободу воли, мысли и действий.

Видимо поэтому самурайская концепция обучения боевому искусству не кажется мне продуктивной. Думаю, поэтому мне ближе славянский тип боевого мышления, с возможностью выбора целесообразных действий, когда не на последнем месте стоит то, ради чего предстоит идти на смерть.

Если, сообразно с кодексом чести и по воле господина, самурай готовит себя к смерти, то русич, сообразно Покону и по собственной воле, готовит себя к жизни (выживанию, вопреки всему и не взирая ни на что).

Некоторые собственные жизненные наблюдения и опыт друзей подтверждают простой вывод:

Когда за спиной жена с детьми, или родное селище — любой лапотный русич даст немалую фору хваленому «духу самурая». И кажется мне, что о господах-хозяевах русич будет думать в последнюю очередь (что подтверждают слова одного из защитников Брестской крепости: «…о Сталине мы думали в последнюю очередь, если вообще о нем кто-то думал…»)

Имеется в виду нормальный русич — мужчина со здоровым сознанием и естетвенной шкалой ценностей, не задурманенный православной несуразицей и прочими деградационными фантазиями.

Таким образом, при равной готовности к подвигу, разница жизненных позиций и воинских традиций Японии и России вполне рельефна:

Самурай, сообразно с кодексом чести и по воле господина, готовит себя к смерти — неотвратимой гибели.

Русич, сообразно Покону и по собственной воле, готовит себя к жизни — выживанию, вопреки всему и не взирая ни на что.

РАВНОДУШИЕ К СМЕРТИ

Первый удар мой,