Глава 12. Конюхов переходит в милицию

Работы добавилось всем. Расцвело хищение и мошенничество. Бартерные караваны, чужие фуры, разъезжающиеся по территории, все это ужасно нервировало работу службы охраны. Конюхов не успевал не только расследовать непорядки, он не успевал даже досматривать транспорт на проходных. В эту минуту он мчался на грузотакси в сторону товарного парка, где обходчик обнаружил левую врезку в трубу, с целью расхищения топлива. Зазвонил радиотелефон «Моторолла».

- Да, слушаю вас, - ответил Конюхов и нажал кнопку приема. «Молодцы все-таки иностранцы, - подумал он. – Здорово придумали. Едешь и на ходу разговариваешь!»

Но лучше бы иностранцы придумали велосипед. То, что он услышал, заставило его забыть о нелегальной врезке.

- Иван Михайлович! – скрипуче прозвучал искаженный радио голос начальника автомобильного цеха. - ЧП!.. В Казани наш «КамАЗ» угнали вместе с грузом!

- Как угнали? – у Конюхова едва трубка не выпала из рук. - Кто угнал? Объясни толком. «КамАЗ» не велосипед, чтоб его угнали!

- Пока водитель оформлял в конторе груз, вышел, а машины тю-тю! Надо срочно мчаться туда, искать по свежим следам.

Утром Конюхов был на заводе в Казани. Но перепуганный шофер ничего пояснить не мог. Он знай твердил, словно заведенный:

- Пошел оформлять документы, вышел – машины нет. Побегал - нигде нет!

- А чем грузился? Груз какой был?.. – упорно добивался Иван Михайлович вразумительного ответа.

- Я почем знаю! В сопроводительных бумагах написано неразборчиво. Вроде бензин и не бензин. В бочках, а бог знает, что там такое.

- Дай-ка сюда накладные.

Водитель трясущимися руками вручил Конюхову картонную папку. Соседствуя с командировочным удостоверением, там лежали накладные на груз и паспорт качества.

- Так так!.. Перекись бензоила! – изучал Иван Михайлович сопроводиловку. Не силен он был в химических веществах, но название насторожило. - Ну, брат!.. Все ясно! Перекись…

- Местные уже смотрели, сняли отпечатки протектора, да руками развели и уехали. Никому нет охоты явный висяк на себя брать.

- Ладно, посмотрим! Тут похоже крутая каша заварена. Все-таки грузовик, да еще с грузом не так просто угнать. Это что-то новое. Ты поезжай домой, а я расследованием займусь, - распорядился Конюхов. – Здесь мы ничего не найдем, явно чеченцев работа. Пойду местных подниму на ноги.

Конюхов пошел по кабинетам местной милиции. Но там действительно развели руками.

- Тут своя мафия не дает покоя, а ныне чеченцы с завода глаз не спускают. Оперативники не раз видели у проходных подозрительных людей кавказской национальности. Зачем они там трутся? Не на работу же устраиваться приходят!.. Такой опасный груз получаешь, охрану надо было организовать, – вместо утешений выговорил ему местный следак.

Иван Михайлович позвонил оперативному дежурному и попросил указаний, что ему делать дальше.

- Срочно вылетайте в Грозный! В районе Гудермеса обнаружена колонна незарегистрированных автомашин, - был ответ.

Из Казани Иван Михайлович вылетел в Грозный. Но там не встретил ни сочувствия, ни содействия. Назревала первая чеченская война и его розыскные действия вызывали у местных властей лишь необъяснимую агрессию. Потолкавшись напрасно в Гудермесе и Грозном 10 дней, он вернулся домой с пустыми руками.

Подошел декабрь месяц, и вот причуды истории. Дома его ждал приказ военного комиссара: «Конюхова Ивана Михайловича направить в служебную командировку в зону вооруженного конфликта. Как наиболее подготовленного в борьбе с боевиками и знакомого с местными условиями».

Будучи в командировке, Конюхов не ведал, что кандидатуру его предложил именно Шпильман. Вне сомнения, Шпильман кошачьим чутьем своим ощущал неуклонное продвижение Конюхова по его следу. Вот и решил убрать слишком ретивого следопыта на передовую, что было благоприятным способом избавиться от дотошного следователя. В столице республики формировался сводный отряд содействия, Конюхова назначили командиром. Послушный присяге, Иван Михайлович в декабре месяце уже повторно находился в Гудермесе.

Утром конца декабря проведя с подчиненными тренировку по сборке-разборке личного оружия, Иван Михайлович построил отряд. Он получил приказ организовать охрану железнодорожного моста у станции Червленая и оборону на направлении станиц Калиновская и Надтечная. Разбив отряд на три группы повзводно, Иван Михайлович определил позицию первому взводу на отроге Терского хребта южнее села Толстой Юрт.

- Вы товарищ лейтенант правее дороги, вон там в складках предгорий рассредоточивайте подразделение, - указал он командиру первого взвода. Стайка офицеров, приставив к глазам бинокли, рассматривала местность.

- Там небось грунт скальный, солдат вымотаем с окопами! - возразил взводный. – Лучше бы здесь, в лощине окопаться.

- Здесь населенный пункт в сектор обстрела попадает. Гражданское население пострадать может! А на спуске, где мы стоим, поставь с десяток противотанковых мин. Да чтоб незаметно было…

- Товарищ командир, вы всерьез что ли воевать вознамерились? Это же наши советские люди. …Я здесь пять лет тому назад по путевке отдыхал!

- Прекратите разговоры и выполняйте приказ! – строго прервал рассуждения Конюхов.

Два взвода окопались на стрелке между каналом Наурско-Щелковская ветвь и рекой Терек. Короткий зимний день прошел в будничных солдатских приготовлениях. Имеющий опыт борьбы с партизанским сопротивлением, Иван Михайлович не давал бойцам покоя. Он лично разметил места расстановки постов и скрытных секретов. Затем прошел позиции всех трех взводов, проверил секторы обстрела и рассредоточил двух гранатометчиков. Намотав за день десятка три километров, к отбою он сморился и спал как убитый.

Пробуждение было жестоким. Едва засерел рассвет, раздались выстрелы с позиций первого взвода.

- Не стрелять! Не стрелять, не обнаруживать позиций! – закричал Иван Михайлович, на бегу застегивая ремень с кобурой и перекидывая через плечо планшет.

- Танки, танки! – кричал один из выставленных часовых. – Вон из-за горы танки прут!

- Отставить панику! – завопил Иван Михайлович, – командир взвода ко мне! Откуда здесь танки, вы что дезориентируете солдат!

Также внезапно разбуженный командир взвода из бывших участковых подбежал с докладом о прибытии. Приставив к глазам бинокли, офицеры определили, что со стороны Аргуна вдоль Терского хребта движется колонна из шести автомобилей. Во главе колонны ползли три жукообразных бетеэра. Дорога опустилась в лощину и раздваивалась: одна шла на запад к селению Толстой Юрт, другая заворачивала на север, к реке. Видимо боевики тоже заметили движение со стороны бригадмильцев. В колонне несколько раз блеснуло стекло окуляров, и бронетранспортеры на ходу развернулись в боевую шеренгу, лицом к сопке с окопами. С них посыпались пулеметные очереди.

- Не стрелять! Готовь гранатометчиков к бою, - приказал Иван Михайлович взводному, сам побежал к штабной палатке.

- Первый, первый, – закричал он в трубку «мотороллы». - Вижу движение неприятеля в количестве десятка машин, прошу поддержки. Третий! Разворачивайтесь к бою и готовьтесь к отражению атаки в направлении юго-востока. Будете поддерживать огнем со стороны селения Брагуны. Второй оставаться в резерве и ждать указаний!

Звук пулеметной очереди прервал его команды и заставил залечь. Предстоял первый бой, и сердце билось учащенно. «Да, подумал Иван Михайлович. Жарко будет сегодня. Хорошо, что позицию удачную со складками местности выбрал». Он вскочил и бросился к передовой. Но густое жужжанье пуль заставило его вновь залечь. Он по-пластунски подполз к окопам гранатометчиков. Из окопов одиночными и очередями густо палили автоматы. Теперь пули летели с обеих сторон, сшибая стебли торчащих из снега редких бустылей разнотравья. Конюхов понимал, для поднятия духа солдат в первом бою, нужна впечатлительная победа.

- Давай-ка сержант, может я не подгажу! Дай-ка я вдарю первому под гусеницу. Да не торопись, еще настреляешься, у меня опыта поболее!

Он хорошенько прицелился, сержант едва успел отпрянуть в сторону, как из трубы гранатомета полоснул сноп пламени. В ушах зазвенело от грома и металлического грохота.

- Ура-а! Попал! Попал! – заорал сержант. Первый бетеэр встал и задымил черной копотью. Вслед за ним напоровшись на мину, задымил другой. Оставшись один, третий бронетранспортер приостановился. Конюхов передал гранатомет хозяину.

- Огонь, - закричал Конюхов метаясь меж окопами. – Огонь! – он будто забыл все другие слова. – Но выпущенные в спешке гранаты не угодили в пятившийся задом бронетранспортер, зато загорелся грузовой автомобиль.

Бой был коротким, но жестоким. Некоторое время спустя выстрелы раздались из лощины со стороны третьего взвода. Вероятно, боевики тоже не обладали боевым опытом. Видимо поняв, что угодили в засаду, машины развернулись и на бешеном ходу помчались обратно, в сторону Аргуна. На поле боя остались два бронетранспортера и подожженная гранатой автомашина.

- Ур-ра! – разнеслось над затихшем полем. – Ура, мы победили!

Выиграв свой первый бой, даже немолодые офицеры бесшабашно кидали вверх фуражки и громко изливали признаки радости. Несколько человек, в том числе Иван Михайлович, не сдержав эмоций, бросились на дорогу посмотреть трофейную технику. Каково было удивление Конюхова, когда на дверце обгоревшей кабины он разглядел эмблему своего родного автомобильного цеха в виде спаренных крыльев. Он достал из планшета книжку и открыл капот. «Вот это сюрприз! – присвистнул Иван Михайлович». Номер двигателя говорил, что перед ним был «КамАЗ», угнанный из Казани месяц тому назад.

Многое испытал бывший фронтовик на истребительной войне. Его отряду довелось с боями брать Шали и Курчалой. Это был совсем иной фронт. Пришлось потерять два десятка товарищей, сам горел в бронетранспортере и получил контузию при разрыве мины.

В феврале месяце полковника Конюхова со сводным отрядом отозвали с фронта и назначили начальником городского отдела милиции. К двум медалям прибавился новенький орден Мужества.

Глава 13. Свадьба

Шел третий год разрушительной перестройки. Только что развалилось огромное государство СССР, но все продукты распада с черными вторниками и приватизациями находились еще далеко впереди. Народ, не осознавший негативных прелестей от последствий распада шестой части суши, усиленно веселился. Все пускали пыль в глаза, пытаясь показать себя в глазах таких же нищих знакомых, богатыми и преуспевающими. Именно поэтому модными стали всевозможные банкеты, юбилеи персональные, юбилейные торжества в организациях и многочисленные свадьбы. Народ как бы обезумел от пьянящего духа свободы.

Рита Борисовна с утра заняла очередь в парикмахерском салоне и терпеливо ждала приглашения. Была суббота, она должна быть к обеду в городском Загсе на свадьбе внука. Закончив авиационный институт, он надумал жениться на своей столичной однокурснице. Невестка была из знатной семьи, по слухам младшая дочь первого секретаря обкома.

- Бабулечка, ты уж покрась пожалуйста свою седую шевелюру, - попросил внук. – Солидные люди будут на праздновании. Вот тебе телефон салона, теща дала.

- Ты что внучек, я в салоне сроду не была. Там сегодня новые русские чай прихорашиваются.

- Вот и ты сходи! Теперь не аппаратчик, небось, жена полковника! Сходи, да хорошенько там подчекрынься. Нечего в грязь лицом ударять.

Дети, согласуясь с новыми веяниями моды, настроились закатить роскошную свадьбу в только что открывшем двери модном ресторане «Торина».

В небольшом, отгороженном от рабочих комнат сухой штукатуркой коридорчике было немноголюдно, но тесно. На стоящих вдоль стен холодных мраморных скамьях ждали своих мастеров два мужчины и три женщины. Все молча разглядывали блеклые изображения красоток с пустопорожними инструкциями для посетителей. Едва мастер пригласила очередную клиентку, Рита Борисовна скромно присела на её место. Минутное замешательство, связанное со сменой очередников прошло, и в коридорчике вновь воцарилась тишина.

- Вы что-то сказали? – неожиданно с любопытством обернулась к ней впереди сидящая дородная женщина неопределенного возраста.

Из мужского зала доносился нудный стрекот машинки, приторно пахло сладковатым настоем духов, и вопрос застал глубоко задумавшуюся Риту Борисовну врасплох.

Не нашедшись что ответить, женщина с минуту тупо смотрела на расплывшееся в угодливой улыбке лицо соседки. Это лицо ей не понравилось с первого взгляда, уже когда она занимала очередь. В нем было что-то отталкивающе красивое и надменное. Она недоуменно встрепенулась и смутилась. Только теперь осознала, что вслух повторяет свои свадебные поздравления. В этот год в ходу были царские указы и боярские наказы молодым и их ближайшим родственникам. Они и вертелись в распаленном уме Риты Борисовны.

- Нет, нет! Извините… О своем думаю. На свадьбу тороплюсь, – сконфуженно ответила она соседке.

- На свадьбу?.. Если не секрет к кому же, уж не к Шпильману ли? – оживленно полуобернулась соседка.

- Да, только с другой стороны. Я бабушка жениха.

- Да, ну? – настолько удивилась женщина, что даже встала. – Вот где судьба свела. Я ведь мать невесты. Ну давайте познакомимся. Людмила Шпильман меня величать. А вы как я понимаю, Маргарита Борисовна? Слышала, как же. О Конюхове Михаил Григорьевич часто вспоминает. Он же у вас начальник милиции?

- Да, совсем недавно стал. С командировки вернулся и назначили.

Людмила с любопытством разглядывала будущую родственницу. Её так и подмывало брякнуть о её пролетарском происхождении, но она сдержалась. Все-таки родственные связи назревали.

- А моего в Уфу перевели. Так плохо жить стало – ни друзей, ни знакомых, - пожаловалась она. - Поэтому и решили свадьбу в Белогорске играть. Думали, тут нас не забыли. Понимаете, народ вообще какой-то гнилой стал, не благодарный! Только уехали из города и уважение сразу пропало. Бывало едва порог переступишь, сам директор выбегает: вам укладку, стрижку… Как все изменилось.

- Да я, вообще-то сама себя крашу, услугами парикмахерской и то редко пользуюсь. Дороговато в салонах, да и прихорашиваться нет причин.

Маргарита поддерживала разговор, сама думала о другом. Ей положительно не нравилась новая родня. При одном слове - Шпильман, её почему-то одолевало внутреннее беспокойство. «Привыкли греться в лучах власти, а народ виноват! - подумала она, - не народ гнилой, ваша идеология гнилая!»

К счастью подошла очередь, и новоявленная сваха скрылась в зале.

Глава 14. Саксонская линия

Огромный и неуклюжий комбинат трещал по швам. В тот жаркий июльский день доклад диспетчера походил на сводку с места боевых действий: при выводе на режим после длительного простоя установки синтина случился пожар. Едва устранили пожар, как прогремел взрыв. Есть двое погибших и двое рабочих слегли в больницу с ожогами.

Бураев был явно не в духе и подчиненные, постоянно присутствующие на утренней оперативке, сидели в напряженном молчании. В кабинете висела гнетущая тишина. Бураев напряженно думал, как спасти предприятие? Не дать ему развалиться и оправдать надежды людей. Сегодня это становилось главной целью его жизни – сохранить предприятие, чего бы это не стоило!

- Ну, делитесь Виталий Александрович секретами, как вы научились советских людей по два человека в день гробить? – Бураев намеренно и тщательно растянул обращение на вы, давая понять, что каша заварилась крутой. - За организацию работ вы пойдете под суд, это понятно. Но может быть технические факторы какие перечислите?

- Вы меня заранее под суд не сдавайте! Следствие разберется и установит кто в чем виноват, - довольно дерзко возразил из динамика голос директора завода. - Вы всё готовы на директора свалить, а мы - то пускаем, то останавливаем установки. То сырья нет, то сбыта нет! Вот вам причины. Даже надзорная инспекция массу оборудования нарыла с полученными при простое дефектами. Где ржа разъела, где вандалы детали отвертели. Вместе под суд пойдем.

- Смотри, он еще виновных ищет! – вскипел Бураев. – Валентин Николаевич, - повернулся он к главному инженеру, - надо помочь следствию в работе. Назначь своим распоряжением комиссию. Пусть тщательно расследуют оба происшествия.

Высокий и подтянутый главный инженер по-военному встал.

- Я был на месте и разбирался. Организационные промахи там налицо. Комиссию я уже назначил.

- И что же так уж плохи дела, как он рисует?

- Да! Частые пуски и остановки лихорадят. Технические факторы со счетов сбрасывать тоже не надо. Ну обвиним мы директора, засудим. А дальше что? Простой действительно не идет на пользу. Растащили соседи многое, там ведь импортное оборудование. Мы еще после митингов решили нужно менять основные фонды, ведь износ дошел до 70 процентов. Это, как выражаются следователи первые «звонки», потом еще будут. Надо Москву теребить!

- Ты меня не учи, сам знаю! - сурово зыркнул глазами Бураев. Вопрос техперевооружения вставал не впервые. Москва лишь разводила руками, там кипели политические страсти. – Мишенев, ты где? Вот, что, Владимир Петрович, готовьте письмо, поедем в Госплан к Гусеву. …Нет! …Два готовьте, с просьбой о выделении централизованных капитальных вложений в строительство новой установки для получения топлива. Вчера сам Горбачев звонил, просил помочь. «Энергию» ему заправлять нечем. Не решит Гусев - к Рыжкову пойдем, в Совет Министров. Будем доказывать, стучать во все двери, пока не добьемся выделения средств. …Другие предложения есть? – хмуро окинул он взглядом притихших соратников.

- Есть! – из-за стола приподнялся недавно назначенный заместитель по внешнеэкономическим связям. - Есть предложение! И оно на мой взгляд надежнее…

- Ну давай, свой план, только короче. Без маятниковых колебаний цен.

- Извините, я главный торговец, без цен не могу, – несмотря на напряженность обстановки, усмехнулся Хайбуллин. - При всех негативных сторонах в колебании перестроечного маятника, один фактор положительный у нас имеется: за счет низкой стоимости сырья и энергоносителей, наша продукция оказалась конкурентоспособна на мировом рынке.

- По существу говори, это каждый аппаратчик давно знает.

- Прокофий Федорович, вы все-таки выслушайте. На экспорт за валюту гоним продукцию? Гоним - и все в Германию. А на мировых финансовых биржах, что сегодня выше котируется? Отвечаю - американские доллары и западногерманские дойчмарки. Про Америку я говорить не стану, а с Германией у нас связи неплохие налажены. Поверьте моему слову, не поднимутся государственные структуры. Надо самим выходить на международный рынок.

- Понял. Ну, что же. Прекрасно, мы едем к Рыжкову, а ты проработай этот вариант. Все, товарищи. Работайте. Хотя нет! С сырьем еще не решили, завтра ж лечу в Казахстан к Назарбаеву! Сам полечу.

- Тут Прокофий Федорович свои заморочки, - опять встрял Хайбуллин. - У себя мы вертолет заправим, но на обратный путь топлива не хватит! А керосин в Казахстане по заоблачной цене – миллион на заправку только надо.

- Если надо возьмем мешок с рублями, - усмехнулся Бураев. - Я под личную ответственность распоряжусь!

Пробежали три месяца. Бураев с заместителем по капитальному строительству обращаются в Госплан и в Совмин СССР, лично к его председателю Рыжкову.

И согласие было получено, и Рыжков распорядительное указание своему заместителю Гусеву опустил. Только не успело предприятие воспользоваться зеленой улицей. Теперь не требует пояснения почему, но денег выделено не было.

Бураев не забыл предложенного заместителем варианта. Он пишет письмо начальнику ВПО «Союзнефтеоргсинтез» Дюрику с просьбой «…Оказать содействие в выделении квот на экспорт продукции объединения под объем реконструкции».

Надобно сказать, обращение возымело действие: правительство выделило квоты, и вопрос был решен договоренностью, названной впоследствии «Саксонской линией».

Делегация республики, возглавляемая Бураевым и замами по внешней экономике и строительству, побывала в Саксонии. Главная задача - заключить соглашение о выделении кредита на 100 миллионов дойчмарок.

Совещание проходило в круглом кабинете здания земельного банка Саксонского Лантага.

- Господа! – начал свою речь Бураев, после краткого взаимного приветствия. – Инициатором этой встречи является наше предприятие и более никто. Поэтому будем беседовать по существу. Добро республиканского руководства есть, а вышли на Ваш земельный банк мы сами, в результате благоприятного сотрудничества. Не злоупотребляя вниманием, мы предлагаем товар, вы напрямую выделяете деньги под реконструкцию.

- И много ли господину Бураеву денег надо под реконструкцию?

- Много. У нас есть два проекта. По нашим расчетам необходимо выделить первый транш в двадцать миллионов дойчмарок. – Бураев намеренно скрыл наименование засекреченного продукта.

Моложавый мужчина с волнистыми седыми волосами и прямым носом протер стекла очков и взглянул на Бураева. Очки сильно увеличивали его зрачки, делая похожим на сову.

- Уважаемый господин Бураев, - негромко произнес он. - Мы Вас знаем как надежного партнера. Тем более продукция ваша вполне конкурентна по качеству. Но местные законы не позволяют нам оперировать такими суммами.

- Мы можем вас заинтересовать предложением взаимного бартера? – вставил реплику Хайбуллин.

- А что вы подразумеваете под словом «бартер»? – уточнил мужчина с седыми висками.

- Так у нас натуральный обмен назвали, - тотчас пояснил Бураев, почувствовав в этом некоторую зацепку для продолжения и развития беседы.

- А-а!.. Это «ченч» по нашему, - улыбнулся седовласый и вновь протер очки. - Здесь присутствует руководитель промышленного сектора. Вашу продукцию мы знаем. Что бы вы хотели иметь от нас?

- Если позволите, я дополню уважаемого Фридриха. Промышленный сектор здесь представляю я – Вильгельм Донстер. Мне не послышалось, что господин Бураев намерен строить две крупные установки?

- Да. Я это подтверждаю. Мы уполномочены брать кредит на строительство двух производств. Проектные институты давно озадачены, ждут решения финансового вопроса.

- А как смотрит господин Бураев на то, что его предприятие в случае положительного решения будет приобретать оборудование изготовления Саксонских предприятий?

Бураев несколько мгновений напряженно размышлял. Он понимал, что такое разнообразие оборудования саксонцы не охватят. Но не спешил с отказом. Слишком завидным был выигрыш от заключения договора.

- Владимир Петрович, ты более подготовленный специалист, - обернулся он к напряженно вслушивающемуся заместителю. – Возможно, ты поможешь объяснить товарищам невыполнимость их пожеланий?

- Господа! Вы сами, бесспорно, понимаете. Мы строим не установки, а производства. А это десятки наименований разнообразных аппаратов, агрегатов, машин и насосов. Владея структурой ваших заводов-производителей, я откровенно беспокоюсь, что уважаемые компаньоны не охватят всей палитры изделий. Изготовить весь объем столь сложного оборудования вам просто не под силу. Мы у себя размещаем заказы на десятках заводов.

- Наши партнеры у нас что-то частично заказать планируют?

- Да. Мы традиционно закажем у вас аппараты высокого давления. Они себя прекрасно зарекомендовали. Приборное обеспечение закажем, еще кое-что.

- Ну, что же господин Бураев. Ваши коллеги нас убедили. Мы готовы помочь. Готовы! Да, извините. Есть бюрократические элементы в проведении наших финансовых потоков. Даже затрудняюсь ответить, как их можно решить.

- Коли основной вопрос решили, бюрократов как говорил Маяковский «волком выгрызем», но обойдем. Так в чем же проволочка?

- Мы с вами решили. Но есть одно затруднение: кредит в 20 миллионов дойчмарок (первоначальный взнос) должен утверждать «Внешторгимпорт». Вы понимаете, это приведет к длительной бюрократической волоките согласований.

- Прокофий Федорович! – негромко шепнул Бураеву Мишенев. – «Внешторгимпорт»! Там же Кашкин небезызвестный сидит. Надо что-то другое придумать – изведет он нас пустопорожней перепиской.

- Ну что вы господа шепчетесь! - усмехнулся Бураев, - Ну и что небезызвестный Кашкин окопался! Мы его обойдем элементарно просто! Давайте 19 миллионов! Этого нам достаточно, но как видят господа не двадцать и никем утверждать нет надобности.

Присутствующие одобрительно зашумели. Аккуратные немцы не могли даже предположить столь элементарного разрешения щепетильного вопроса. Оформили кредит в 19 миллионов дойчмарок без выхода на Кашкина.

Глава 15. Рэкет

Программа, разработанная акционерами медленно, но приносила положительные плоды. Строительство новых производств Бураев повел на иностранный кредит, отчисления из прибыли решил потратить на приобретение бартерного товара. На этот раз с посредничеством Кашкина закупили крупную партию американских курток, джинсовых брюк и костюмов.

Кашкин немедленно ставит в известность Шпильмана.

- Михаил Григорьевич, вы не упустите! – звонит он Шпильману. - Бураев немало отоварился, вы пощипайте его хорошенько! Товар по оптовой цене, барыш немалый наварить можно.

- Спасибо что предупредил. Мы подумаем, - многозначительно ответил Шпильман. Он не любил разглашать свои планы даже преданным сподвижникам. После долгого обдумывания, кто же будет исполнителем, он пригласил на дачу Сереброва. Беседа состоялась тет-а-тет. - В нынешнее время все организации бартером занимаются. Ты не сможешь мне доложить, сколько товаров вы получаете по бартеру?

- Мне трудно это объяснить… Бураев своим распоряжением отлучил профсоюз от распределения. Теперь все держит в собственных руках, никому не доверяет.

- Ворует?

- Сказать не могу. Прикидывается праведником, …все рабочим, все передовикам!..

- Привалову еще много сидеть осталось?

- Шесть давали. Еще почти два года. А что соскучились?

- Да! Без него нам хана. Даже дело поручить некому.

- Ну… Вы обижаете, что надо сделать? Мы тоже не лыком шиты.

- Что с тебя взять, ты ведь с уголовниками не дружишь. – Шпильман некоторое время молча обдумывал что-то. Видимо ему пришла новая идея. – Слушай… У тебя спортсмены знакомые есть? – неожиданно спросил он. - Ну хотя бы на уровне тренера, желательно борьба или единоборство какое-нибудь.

- Был один мастер спорта, но он в Уфу укатил. Тесно в Белогорске стало.

- Так это ж еще лучше, - обрадовался Шпильман. - Ты вот что! Ты поговори с ним, сообща прижать Бураева попробуем. Только имей ввиду – кроме нас троих карты никому не раскрывать. Спортсменов вслепую использовать будем.

Понятливый Серебров немедленно помчался в Уфу и встретился с тренером. Тот начал сколачивать группу. И случилось Юрке Седаеву заниматься именно у него борьбой самбо. Неожиданная поездка из Уфы в Белогорск целой группы спортсменов вызвала у молодого человека тревогу.

- Пап, - на всякий случай поделился он подозрениями с отцом, - Наш тренер группу мордоворотов набирает. Ребята шепчутся, уговаривает в Белогорск ехать. Мне не сказали зачем, но якобы пугнуть хотят крупного директора. Ты по своим каналам, предупреди коллег. Может на дядю Прокофия накат готовится.

Многоопытный Седаев старший угрозу оценил высокой. Он ненадолго задумался. Сложность их личных взаимоотношений все-таки уступила корпоративной этике. Он не стал размазывать информацию по службам, а сразу набрал номер и попросил соединить с министром внутренних дел республики. Выслушав внимательно, тот немедленно созвонился с Конюховым.

- Мне просочились сведения, что против Бураева рейдерский захват запланирован, - без обиняков сообщил он. – Вы там разберитесь, да в корне пресечь надо бы…

- Очень хорошо, что предупредили. Некоторое шебаршение по линии разведки проходило, но не так адресно. Теперь мы подготовим прекрасный прием.

Конюхов, не выходя из кабинета, приглашает начальника уголовного розыска и ставит задачу:

- К Бураеву гости наведаться решили, надо бы захватить рэкетиров врасплох. Да так, чтобы впредь неповадно было. Надо разгадать три загадки: что, где и когда. Ясно?

- Да-а!.. Времечко! – присвистнул подчиненный. – Задача, конечно, не из легких.

Действительно, особенностью операции по захвату был дефицит времени и полная анонимность заказчика. Все-таки почему тренер решил везти банду из Уфы? Такое поведение для оперативников было ещё не привычно.

Одно просматривалось ясно и точно: предпринимается попытка угрожать расправой за нежелание «делиться». Главное русло бартерного потока проходило через Бураева. Вектор направления выбран правильный, да время поджимало.

В течение нескольких часов Конюхов изучал ситуацию, в том числе с выездом на место будущих событий. Составил план мероприятий, обозначив его как учения в структуре министерства, согласовал его с руководством предприятия. Ввиду недостаточности собственных сил, попросил организовать взаимодействие с охраной предприятия. Всё это в условиях цейтнота и строжайшей секретности.

И ещё одна особенность его пугала. Ожидавшаяся бригада рэкетиров состояла из лучших спортсменов по борьбе карате, среди которых оказались обладатели чёрных поясов, свидетельствовавших о высших квалификациях. По-другому, не только разрядники, но и кандидаты в мастера спорта и мастера спорта. Этих голыми руками не возьмешь! Времени на подготовку имелось всего считанные часы. Поэтому подготовительные мероприятия вершили почти бегом. В спешке, но все-таки провели рекогносцировку на местности. Не мудрствуя лукаво, наметили места расположения участников операции в соседних подъездах, переодев всех в штатское, замаскировав оружие.

Конюхов появился в кабинете Бураева, и стал наводить справки о подозрительных клиентах.

- Кто и по какой надобности намерен прибыть к вам в ближайшее дни из Уфы? – уточнил Конюхов.

- У меня за день десятки людей бывают! – развел руками Бураев. – С самыми разными проблемами. Кажется и из Уфы клиенты напрашивались, но время прибытия не сообщили, - ответил Бураев.

Ясности не появилось, осталось обговорить правила связи. Определили условный сигнал, который им будет подан в случае начала захвата. Тем временем, все заняли отведённые места, и время потянулось еще медленнее. Никаких подозрительных движений не фиксировалось. Прошёл час, затем второй, начался третий, когда Бураев дал отбой, так как ему позвонили из Уфы и сказали, что приезд переносится на другое время. На какое конкретно ему не сообщили.

В связи с тем, что организовывать круглосуточное дежурство - удовольствие дорогостоящее, обговорили условия срочной секретной связи. На этом день завершился. Звонок раздался на следующий день. Бураев условным сигналом сообщил о нашествии в кабинет нескольких рэкетиров. От тайных агентов пришло параллельное сообщение, что часть преступников находится во дворе.

- Ну, с богом ребята! – дает команду Конюхов.- Зарядите холостыми, да побольше шума и стремительности. Но боевые тоже держите про запас, да людей берегите.

Инструктаж прибывших новых сотрудников УВД проводился по ходу движения в автобусе. Действовать пришлось по обстановке, а не по разработанному плану. Последнее сыграло на руку оперативникам, так как иногородние бандиты решили вначале прощупать окружающий ландшафт. Их агенты обследовали подъезды соседних зданий на предмет возможной засады. Убедившись в её отсутствии, часть поднялась к жертве, остальные расположились во дворе.

Не зная истинного положения дел, количества прибывших, в отсутствие данных об их личностях, владея лишь сведениями о физической подготовке и скудной информацией на текущий момент, на ходу было принято решение использовать эффект неожиданности.

По расчетам Конюхова произвести шумовой эффект, направленный на парализацию воли, а именно: дать очередь в воздух из нескольких автоматов, что и было сделано.

Задуманное действо сработало непрекословно. Группа крепких парней после шумовой стрельбы вверх и не помыслила о сопротивлении, спортсмены как овечки по команде улеглись на землю. Одновременно контрразведчики в штатском, проникшие в кабинет Бураева, не привлекая к себе внимания скопившихся на улице обывателей, задержали «гостей».

Уже после операции выяснились некоторые детали слишком послушного поведения рэкетиров. Приезжие были не только шокированы стрельбой, но и напуганы предположением, что на них нападает группировка от руководителя комбината Бураева. Являясь в данной ситуации рейдерами, они предполагали наличие вооруженной группы у жертвы и ожидали самых жёстких мер с её стороны.

Группу взяли, решив только два вопроса головоломки – где и когда. Конюхов сидел и мучительно вычислял, кто стоял за организацией налета! Ведь оставался вопрос, что ему надо?

Расследование, проведенное со всей тщательностью, показало слабую организацию рэкетируемой группы. Говорить об организованной преступной группе не пришлось, так как никогда ранее ничем подобным спортсмены не занимались. Характеристики на спортсменов от руководства и с мест работы судом получены положительные.

К поездке спортсменов склонил тренер, своим авторитетом убедивший в отсутствии какой-либо опасности для них. Необходимость их присутствия объяснил желанием оказать психологическое воздействие на бизнесмена и не более того.

Однако до истинных корней следствие не докопалось. Поступило странное указание из областной администрации ограничиться условным наказанием тренера, как организатора и нескольких членов группы. «Не раздувайте дело! Нечего пугать население организованной преступностью!» - прозвучало в директиве.

Интересной была реакция жителей домов и случайных прохожих, уставших от разгула преступности. Из их уст слышались одобрительные возгласы в отношении действия силовых структур. Даже раздавались призывы к применению более жёстких мер к задержанным.

Положительный результат неожиданно отразился на биографии Конюхова. За прекрасно разработанную операцию, полковник Конюхов получил звание генерала и возглавил министерство внутренних дел республики.

Глава 16. Заговор

Для Шпильмана митинг зеленых оказался стартовой площадкой. На волне его популистских речей он взлетел в обкома инструктором по промышленности. Улеглись волны неудавшегося митинга, и Шпильман прибыл в Белогорск. Упорная жизнеспособность комбината не давала ему покоя. Он собрал тайных приближенных в кабинете Сереброва. Отправив референта за коньяком, он поторопился поговорить без свидетелей. Оказавшийся среди заговорщиков Жора Привалов, казался лишним. Но при своем малом весе, он был непотопляем словно большой противолодочный корабль. При любой ситуации выходил из воды сухим и с рыбой в зубах. Потеряв своего главного патрона в лице Кашкина, он сошелся с молодым партийным лидером Серебровым. Он знал, что Серебров ставленник самого Шпильмана и более надежен. К сожалению, партия коммунистов уже явно доживала свой век, и лидеры не гнушались любыми средствами обрасти представителями от народа.

Будучи пригретым Шпильманом, Серебров после перевода Шпильмана в горком подвизался в партийных секретарях. Умея округло говорить, молодой и обаятельный мужчина, он не пропускал не единого собрания, чтоб исподтишка, либо публично не очернить Бураева. Признаться, для этого больших усилий не требовалось. Строгий и прямолинейный руководитель имел немало недругов.

Заговор зрел на виду, но Жора принимал лишь косвенное участие. Даже Серебров не мечтал заменить Бураева на посту. По наводке Шпильмана в генеральные директоры путчисты наметили молодого экономиста Талгата Хайбуллина. Он занимал пост заместителя по внешнеэкономическим связям, часто бывал в Москвах и поддерживал прямой контакт с Кашкиным. В задачу Кашкина входило подготовить столичных чиновников.

Подготовка шла не шибко не валко, когда лишенный элементарной политической прозорливости Бураев неожиданно совершил ход, значительно умноживший число его противников.

Путем прямой договор<