Хотим подчеркнуть, что в летном американском оборудовании никаких отказов не происходило, отклонения и неисправности обычно отмечались лишь в их наземном вспомогательном оборудовании.

В итоге совместных испытаний все три комплекта бортового летного оборудования были признаны годными для дальнейших испытаний на кораблях «Союз».

СОВМЕСТНАЯ
ОТРАБОТКА

Добиться того, чтобы все взаимодействующее оборудование было совместимо, можно только тщательным согласованием его характеристик. Именно этим, по сути дела, занимались специалисты четвертой рабочей группы на своих встречах. Технические требования к системам радиосвязи и измерения дальности, характеристики сопрягаемых сигналов, план испытаний на совместимость – все эти документы разрабатывались каждой из сторон, а затем сообща обсуждались и согласовывались. Одновременно проводились расчеты энергетики радиолиний с учетом потерь, диаграмм излучения антенн в пространстве, возможных радиопомех. Каждая сторона изготавливала аппаратуру, испытывала ее и результаты выносила на обсуждение при встречах.

Этими вопросами с нашей стороны, кроме уже упоминавшихся Э. И. Горлина и Д. К. Касьянова, занимался и П. И. Христолюбов. Он непосредственно участвовал в расчетах энергетики радиолиний. Ему же пришлось много потрудиться над сопряжением характеристик низкочастотной аппаратуры системы связи для обеспечения совместимости.

Самым крупным достижением этого периода явилось составление общей «Методики испытаний на совместимость», в которой были детально определены все предстоящие испытания, последовательность их проведения, формы отчета о полученных результатах, их прогноз, то есть допустимые значения измеряемых величин. Это был большой труд. Достаточно сказать, что документ представлял собой книгу в 400 листов, а на его разработку и согласование ушло почти полгода.

В дополнение к этой обширной «Методике» были составлены правила взаимодействия участников испытаний, порядок рассмотрения результатов измерений, особенно в тех случаях, когда они не совпадут с ожидаемыми. Не забыли мы учесть и такие обстоятельства, при которых может возникнуть необходимость в дополнительных исследованиях или измерениях.

Какое же оборудование предстояло испытать на совместимость? Во-первых, оборудование связи и измерения дальности, устанавливаемое на обоих кораблях с соответствующей наземной приемопередающей аппаратурой. Во-вторых, оборудование радиотелефонной линии на советской частоте, затем кабельные линии между кораблями для телефонной связи экипажей и телевизионных репортажей, коммутационные блоки для переносимого оборудования.

Проверку на совместимость было решено проводить в Хьюстоне, в лаборатории электронных систем, оборудованной для этих испытаний. Нам для этого надо было изготовить и предварительно испытать эквивалент радиосвязи корабля «Союз», эквивалент проводной связи и имитатор телевизионной камеры и телевизионного блока с генератором телевизионных сигналов. Эти устройства должны были воспроизвести все виды радиосигналов, которые характерны для системы «Союза». В короткие сроки они были изготовлены, испытаны и в первых числах января 1974 года отправлены в Хьюстон. Вслед за оборудованием 13 января в 13.00 в США вылетело 13 советских специалистов. Вопреки «зловещему» стечению роковых чисел дело с самого начала пошло успешно. Две недели заняла работа над документацией. После этого начались собственно испытания.

С американской стороны в испытаниях участвовало около 40 человек, включая двух секретарей и двух переводчиков. В основном американские специалисты были из космического Центра имени Джонсона, но только часть из них числилась сотрудниками НАСА. 20 человек представляли фирму «Локхид электроникс», четверо – «Боинг».

С нашей стороны в испытаниях участвовало 9 человек. Заместителем руководителя испытаний и руководителем группы оценки данных был Э. И. Горлин. Он казался неистощимым источником все новых и новых идей по проведению дополнительных испытаний, если возникали какие-либо сомнения в полученных результатах.

Любопытно, что он обладал таким «густым», богатым обертонами голосом, что, когда произносил стандартную контрольную фразу при проверке качества низкочастотной аппаратуры: «Не видали мы такого невода?» – стрелка измерителя модуляции дрожала где-то на 90 – 100 делениях! Это – близко к абсолюту. Большинство же из нас «удерживало» ее в диапазоне 50 – 85 делений.

Вопросы измерения дальности были стихией В. А. Широкова. Он был в центре всех дискуссий по вопросам объема и характера испытаний аппаратуры, измерения дальности. В непроизводственной области он тоже стал центром внимания, когда получил сообщение из Москвы о рождении дочери.

Общие симпатии завоевали самые молодые наши товарищи – С. В. Зеленков и В. А. Бобылев. Они не только виртуозно выполняли все операции на эквиваленте связи «Союза», но очень быстро ориентировались и на других рабочих местах. Наш телевизионщик Г. А. Сущев, которого здесь называли по-американски «тивимен», успешно работал долгое время в группе оценки данных радиотехнических и низкочастотных измерений. Закрепленный за системами проводной связи В. В. Куянцев составил методику по сравнительным испытаниям микрофонов и телефонов и активно участвовал в этих испытаниях. Он же перевел ее на английский язык.

Дотошность и даже некоторая придирчивость к точности проведения всех измерений со стороны ведущего инженера по испытаниям Ю. В. Исправникова сразу были замечены американскими коллегами. Через неделю за строгость ему уже было присвоено звание «Шериф» и выдана нагрудная звезда.

Широкий диапазон возможностей наших специалистов, к чему мы давно привыкли у себя дома, между прочим, находился в некотором контрасте с работой наших американских коллег. Конечно, каждый из них был мастером своего дела, но, на наш взгляд, иногда в очень узкой области. Наших специалистов отличало еще и то, что они активно «болели» за всю программу в целом. Американцев же чаще заботила лично ими выполненная работа.

Ведущий инженер по испытаниям Дж. Риверс, руководитель подразделения по испытанию систем Д. Гросс, директор испытаний В. Вермиллион очень чутко улавливали «пульс работы», вели ее деловито, с максимальной интенсивностью, умело избегая простоев. Во всем этом чувствовалась хорошая школа.

Руководитель испытаний с американской стороны Д. Травис – он и до этих испытаний пользовался у нас большим уважением – здесь нас просто покорил и как теоретик, и как методист, и как администратор. Его технический авторитет для американских участников испытаний был непререкаем. При анализе возникавших иногда отклонений в результатах испытаний Д. Травис настойчиво защищал свою точку зрения, но умел понять доводы оппонентов и соглашаться, если они оказывались убедительными.

СОВМЕСТИМОСТЬ
ПОЛНОСТЬЮ
ПОДТВЕРЖДЕНА

Во время испытаний в Хьюстоне ежедневно по утрам проводилась оперативка, на которой присутствовали все участники совместной работы. Разбирались итоги предыдущего дня, ставились новые задачи. Всего состоялось 57 таких оперативных совещаний. Если возникали какие-либо неясные вопросы, то смешанной группе специалистов давалось поручение разобраться и доложить советскому и американскому руководителям испытаний свои предложения.

График работ висел на видном месте в одной из комнат лаборатории, и на нем ежедневно отмечалось фактическое положение дел. Если набегало отставание более чем на два рабочих дня, то назначались удлиненные рабочие дни, чтобы ликвидировать нарушение графика.

Жили мы в 8 – 10 минутах езды на автомобиле от космического Центра имени Джонсона. За нами был закреплен автомобиль несколько необычной, удлиненной формы, с четырьмя рядами сидений. Вместе с шофером в нем было 12 мест. Необычная форма автомобиля обращала на себя внимание даже американцев. Мы прозвали его «крокодилом», и это название закрепилось за ним. Американские коллеги тоже стали называть его не лимузин, а «крокодайл».

Вот он наш восьмидверный «крокодил».

Пребывание советских специалистов в лаборатории и совместные испытания советского и американского оборудования вызывали очень большой интерес у всего персонала. За ходом работ следило руководство Центра и НАСА.

В дни отдыха хозяева старались разнообразить наш досуг, организовывали поездки по городу, знакомили с местными достопримечательностями. Каждый четверг наша группа вместе с американскими коллегами отправлялась в спортивный зал и два часа играла в волейбол. Это в какой-то степени помогало встряхнуться, сбросить напряжение дня. К слову сказать, из 44 рабочих дней 13 были удлиненными, то есть каждый четвертый день – по одиннадцати часов. А работа шла интенсивно, уставали мы изрядно, тем более что переводчиков на все рабочие места не хватало, и мы объяснялись с коллегами кто как мог, используя то или иное знание языка, жесты, рисунки, приборы и элементы схем.

Не обходилось и без курьезов. Иногда собеседники после длительного и нелегкого объяснения считали, что достигнуто взаимопонимание. Они громко произносили «о’кэй!» и шли убедиться в этом к переводчику. Тут-то их иногда ждало полное разочарование, вдруг оказывалось, что у них противоположные мнения.

По ходу дела возникали многие дополнительные вопросы. Были проведены сравнительные испытания советской и американской гарнитур (микрофон-телефон), измерения уровня речи и шума. Так сказать, сверх плана мы оценивали перекрестные наводки в проводных линиях связи, измеряли параметры кабельной связи для советской телекамеры на корабле «Аполлон». Некоторые испытания повторяли, чтобы получить более точные данные и исключить какие бы то ни было методические ошибки.