Увядающий шарм европейских городов

Новая городская динамика крупных европейских метрополисов в 1990-х годах характеризуется несколькими тенденциями 65 .

Деловой центр является, как и в Америке, экономическим двигателем города, встроенным в сеть глобальной экономики. Деловой центр состоит из инфраструктуры телекоммуникаций, коммуникаций, развитых услуг и офисного пространства, опирающейся на создающие технологию центры и учебные институты. Он процветает благодаря обработке информации и контрольным функциям. Они обычно дополняются туризмом, аэропортами и дальними скоростными магистралями - это узел сети, связывающей между собой метрополисы 66 . Таким образом, деловой центр существует не сам по себе, но благодаря своим связям с другими эквивалентными узлами, организованными в сети, которая и формирует узел как реальную целостность управления, инноваций и работы 67 .

Новая менеджерская технократическая и политическая элита создает закрытые для посторонних пространства, столь же изолированные и удаленные от города в целом, как буржуазные кварталы индустриального общества. Но из-за того, что профессиональный класс больше, они создаются во много большем масштабе. В большинстве европейских городов (Париж, Рим, Мадрид, Амстердам), в отличие от Америки - если мы исключим Нью-Йорк, самый неамериканский из городов США, - замкнутые жилые кварталы имеют тенденцию присваивать городскую культуру и историю, размещаясь в восстановленных или хорошо сохранившихся районах городского центра. Этим они подчеркивают факт, что когда господство четко установлено и подкреплено силой (в отличие от Америки нуворишей), элите не нужно отправляться в пригородную ссылку, чтобы убежать от простонародья. Однако в случае Соединенного Королевства, где ностальгия по жизни дворянства в сельской местности выражается в строительстве дорогих резиденций в избранных пригородах метрополисов, а иногда в урбанизации очаровательных исторических деревень в окрестностях крупных городов, эта тенденция ограничена.

Пригородный мир европейских городов социально диверсифицирован. Пространство его сегментировано в различных периферийных районах вокруг центрального города.

Имеются традиционные рабочие пригороды, часто организованные вокруг больших государственных многоквартирных жилых массивов, позже перешедших в собственность частных владельцев. Есть новые городки, французские, британские или шведские, где живет более молодое население, принадлежащее к средним классам, возраст которого затрудняет им проникновение на жилищный рынок городского центра. Имеются также периферийные гетто более старых государственных жилых массивов, примером которых является парижский La Coumeuve, где живут новые иммигранты и рабочие, лишенные “права на город”. В европейских городах пригороды являются также местом сосредоточения как традиционного промышленного производства, так и новых высокотехнологичных отраслей, которые размещаются в новейших и с точки зрения окружающей среды наиболее привлекательных периферийных районах метрополиса, достаточно близко к коммуникационным центрам, но в удалении от старых индустриальных районов.

Центры городов до сих пор формируются их историей. Так, традиционные рабочие кварталы, населенные чаще работниками сферы услуг, составляют особое пространство. Оно наиболее уязвимо и потому становится полем битвы между представителями бизнеса и среднего класса, предпринимающими попытки перестройки, и вторжением контркультур (в Амстердаме, Копенгагене, Берлине), пытающихся присвоить “полезную ценность” (use value) города. Поэтому они часто становятся оборонительными анклавами для рабочих, которым не за что бороться, кроме своих домов. Одновременно они являются значимыми соседскими общинами и вероятными бастионами ксенофобии и местного патриотизма.

Новый профессиональный средний класс в Европе разрывается между стремлением к мирному комфорту скучных пригородов и притягательностью лихорадочной и часто слишком дорогой жизни в городе. Компромисс между разными пространственными структурами работы в семьях, где работают оба супруга, часто определяет местоположение семейного дома.

Центральная часть города и в Европе тоже является средоточием иммигрантских гетто, однако, в отличие от американских гетто, большинство этих районов не настолько экономически обездолены, поскольку проживающие там иммигранты - обычно рабочие с крепкими семейными связями, которые могут рассчитывать на очень сильную поддержку. Благодаря этому европейские гетто представляют собой семейно ориентированные общины, которые едва ли будут затоплены уличной преступностью. В этом отношении Англия снова кажется исключением. Некоторые населенные этническими меньшинствами кварталы в Лондоне (например, Тауэр Хамлетс или Хэкни) ближе к американским гетто, чем к парижскому La Goute d’Or. Парадоксально, но именно в центральных районах европейских городов, где расположены административные здания и увеселительные заведения, будь то во Франкфурте или в Барселоне, демонстрирует себя городская мар-гинальность. Ее тотальная оккупация наиболее оживленных улиц и узлов общественного транспорта есть стратегия выживания, предназначенная для того, чтобы быть на виду, чтобы люди могли добиться внимания общественности, когда речь идет о получении благотворительной помощи либо обычном полицейском надзоре; или заняться частным бизнесом, будь то торговля наркотиками или проституция.

В главных европейских метрополисах обрисованная мной городская структура варьирует в зависимости от их дифференциальных ролей в европейской сети городов. С одной стороны, чем ниже их положение в новой информациональной сети, тем труднее им уйти от индустриальной стадии и тем более традиционной будет их городская структура, где старые установившиеся соседские общины и торговые кварталы играют в динамике города определяющую роль. С другой стороны, чем выше их положение в новой конкурентной структуре европейской экономики, тем значимее будет роль развитых услуг в деловом районе и тем интенсивнее пойдет реконструкция городского пространства.

Решающим фактором в новых урбанистических процессах в Европе и повсюду является то, что городское пространство все больше дифференцируется в социальном отношении, одновременно становясь функционально взаимосвязанным, независимо от физической близости. Отсюда следует, что символическое значение, размещение функций и социальное присвоение пространства на территории метрополиса отделяются друг от друга. Эта тенденция лежит в основе самой важной трансформации городских форм в мире, проявляющейся с особой силой в новых индустриальных регионах: подъема мегаполисов.

_________________________

65 О событиях в европейских городах см. Hall (1995); Martinotti (1993); Borja et al. (eds) (1991); Siino (1994); Deben et al. (eds) (1993).
66 Dunford and Kafkalas (eds) (1992); Robson (1992)
67 Tan- and Dupuy (eds) (1988).