Помогаем добиваться своего по-другому
Мы уже говорили о том, что трудное поведение — это прежде всего примитивные технологии достижения желаемого. Но это мы знаем, что они примитивные, и бывают способы получше. Ребенку это пока неизвестно. Он не может отказаться от «плохих» технологий, пока не получит взамен другие — «хорошие», более эффективные.
Наверное, самая распространенная ошибка взрослых: говорить ребенку, что он делает что-то не так, при этом забывая сказать или показать, а как надо-то? Вспоминаю ситуацию, в которой оказалась сама: я повела дочку и ее подружку в кино. Когда мы переходили дорогу, моя смирно шла за руку, а другая девочка баловалась, забегала вперед, прыгала перед нами, что-то радостно крича и не давая сосредоточиться, а улица-то была довольно опасная, широкая, с большим движением. «Прекрати немедленно, мы же на дороге!» — гневно возмутилась я и увидела абсолютное недоумение в глазах ребенка. Только перейдя улицу и отдышавшись, я поняла, в чем дело: эта девочка живет с родителями за городом, в своем доме. Ее возят на машине в школу, из школы и вообще везде. Она переходит улицу не так часто и поведение на дороге у ребенка не сформировано на уровне автоматизма, как у моей дочери. Девочка вовсе не хулиганка и ничего плохого не хотела. Просто моя возмущенная фраза не дала ребенку никакой полезной информации. Что с того, что мы на дороге? Чем я недовольна? Что следует прекратить и что делать вместо этого? Она не знала. Уверена, если бы я сказала: «Дай мне руку и иди рядом», она бы послушалась.
Убедитесь, что вы ясно показали ребенку, какого именно поведения от него ждете взамен трудного. Часто лучше именно показать, а не объяснять, особенно если ребенок мал или в семье недавно. Просто возьмите его за руку и отведите в ванную чистить зубы. Подойдите и поправьте карандаш в его руке, если он держит его неправильно. Обнимите и крепко прижмите, когда его «разносит» в истерике, возможно, в следующий раз он сам прибежит к вам вместо того чтобы демонстративно плакать. Удержите его руку, если он замахнулся, чтобы Ударить, и помогите ребенку сформулировать свой гнев в словах. Покажите, как правильно брать на руки и гладить кошку, чтобы она не Царапалась и не убегала. Здоровайтесь с ним и желайте спокойной ночи первыми. Когда ребенок говорит на повышенных тонах, сами начните снижать громкость голоса. Спрашивайте разрешения, чтобы взять его вещи. Стучитесь, прежде чем войти в его комнату. Попросите прощения у бабушки вместе с ним, обнимая его за плечи и подсказывая слова.
Дети мыслят действиями и телом. Объяснения могут сопровождать показ, но главное — что вы делаете, а не что говорите. Если вы, не вставая с кресла, кричите маленькому ребенку через всю комнату: «Не трогай это!», он не примет во внимание ваши слова. Встаньте, подойдите и остановите его руками. Если вы требуете от ребенка внимательно вас слушать, при этом продолжая заниматься своими делами, ничего не выйдет. Присядьте, разверните его к себе, найдите его взгляд и тогда говорите.
Используйте игру и игрушки. Например, ребенок капризничает, когда ложится спать. Поиграйте в «дочки-матери наоборот». Пусть он будет родителем, а вы — ребенком. Капризничайте вовсю. Брыкайтесь, просите попить, вскакивайте, смейтесь. Утрируйте обычное поведение ребенка. Пусть он пробует вас уложить и так, и так, уговаривает, приводит доводы. Постепенно «исправьтесь», покажите, что можно получить удовольствие от укладывания спать, особенно если тебе так ласково поют песенку. Потом поменяйтесь ролями, чтобы все стало «как полагается», и повторите приятный ритуал.
Если ребенок боится идти в поликлинику сдавать анализы, поиграйте заранее в «поход к доктору с мишкой». Пусть мишка (в вашем исполнении) боится и плачет, а ребенок его уговаривает, утешает, объясняет, почему сдавать анализы нужно. Наконец, мишка согласился, и вел себя очень храбро, и получил от «папы» поцелуй и внеплановый поход на карусели.
Будьте изобретательны, помогайте ребенку находить новые способы решения проблем.
Ситуация 1. Сереже 1 2, он учится в пятом классе. В семье всего около года. Все хорошо, кроме одного — Сережа ненавидит делать домашние задания. Весь день до прихода родителей домой он мается — то садится за уроки, то бросает, отвлекается, тянет время. В результате к семи вечера практически ничего не сделано. Мама (или папа) садится с ним за уроки. Исправляют, объясняют, помогают. И так до позднего вечера каждый день. Все вымотаны, раздражены, живут нормально только в каникулы.
В подобных случаях опасная ловушка, в которую попадает семья — пытаться сделать все и хорошо. Это трудно. Сережа сильно отстал от программы, у него много пробелов, нет навыка самостоятельных занятий (в интернате уроки делали всем классом под присмотром педагога, а четверки ставили уже за то, что написал пару строк). Тем более важным кажется его приемным родителям «наверстать», позаниматься побольше и поподробнее. В результате жизнь семьи полностью подчинена урокам, подавляющую часть времени Сережа занят ненавистным делом, практически все время, которое он проводит с родителями, тоже посвящено этим ужасным урокам. Пока он не протестует явно, просто саботирует, отчаивается, иногда плачет. Но наступит день, и он просто откажется от этого многочасового издевательства над собой, а возможно, и идея жизни в семье покажется ему не столь уж привлекательной. Что тут делать?
Неправильно была поставлена задача — изменить Сережино отношение к урокам. Это нереально, у него нет привычки получать удовольствие от учебы, ему тяжело и трудно, смысла в этом занятии он не видит, да и наш стиль преподавания, что греха таить, вовсе не предусматривает, чтобы ученику было интересно. Должен — делай, разговор короткий. Поэтому первое, о чем мы договорились с родителями — чтобы они перестали злиться на чувства, которые испытывает ребенок. Да, он ненавидит учиться. У него есть для этого основания. Быстро это не изменится. Надо принять это как данность, как условие задачи, которую нужно решить. А решить ее совершенно необходимо, иначе эти чертовы уроки полностью сожрут зарождающуюся привязанность, симпатию, доверие, близость — все то, ради чего, собственно, и создавалась новая семья.
Какова потребность Сережи, скрывающаяся за его саботажем? Не делать неприятное и тяжелое дело. Как он этого добивается? Тормозит, тянет время, упирается. И в результате получает «приз»: нелюбимое дело каждый день по много часов. Это мы обсудили уже с самим Сережей. Поговорили и о том, что он стал бы делать, если бы вдруг домашние задания занимали меньше времени. Оказывается, он давно мечтал ходить на футбол, и секция в школе есть по вечерам, но сейчас не успевает — уроки. Пришли совместно к выводу, что тот способ, который Сережа использует сейчас, никуда не годится. Получается только хуже, да еще и отношения с родителями портятся.
А как же быть? Есть у американцев такое выражение — «съесть лягушку». Это означает: сделать неприятное дело как можно быстрее. Вот технологии «съедания лягушки» Сереже и предстояло научиться. Кстати, очень полезный навык для каждого человека. Для начала мы договорились, что урокам нужно отвести определенное время. Обсудили, сколько, и получилось два часа. И не больше. Неприятное занятие всегда очень важно вогнать в жесткие границы и из них не выходить. Но 2 часа занятий подряд — это неправильно. Договорились так: Сережа заводит таймер на 20 минут и это время честно, с отдачей, как может, занимается. 20 минут — не смертельный срок, можно вытерпеть. Звонок таймера — все, стоп. Сколько успел, столько успел. Перерыв. Попрыгать, посмотреть в окно, съесть конфету. Потом снова 20 мин. И еще раз. В конце первого часа позвонил родителям, доложил об успехах, они похвалили, поддержали, что-нибудь хорошее сказали. Перерыв побольше — тоже по таймеру, минут 20–30. Можно чаю попить, на спорткомплексе позаниматься. И снова три раза по 20 мин. После этого — НИ МИНУТОЙ БОЛЬШЕ! Даже если не успел. Даже если не получилось. Все, уроки на сегодня окончены. Если очень хочется доделать или разобраться, можно вечером попросить помочь родителей. Но не тратить на это больше получаса! Что успели объяснить, то и ладно. В освободившееся время: футбол, гулять, кино, конструктор — все, что душа пожелает.
Важнейшее условие: сами родители НИЧЕГО НЕ ПРОВЕРЯЮТ, только по просьбе Сережи. Если он звонит и отчитывается, что позанимался — хвалят. Не звонит — сами не напоминают. И за оценки ближайшие пару месяцев не ругают — нужно время, чтобы привыкнуть к новой системе. Учительницу желательно предупредить, чтобы не считала брошенное на середине задание неуважением к себе. Но оценки пусть ставит, как считает нужным, скидок не надо.
Конечно, поначалу родители были в шоке. Как это: не доделал — и бросить? Это что же за привычка вырабатывается? И как тогда наверстывать пробелы? Но удалось убедить их попробовать, ведь хуже, чем есть, не станет. Если Сережа будет действительно два часа в день заниматься, а не сопротивляться, толку получится больше, чем от многочасовых страданий. Лучше делать не все идеально, но каждый день понемногу, эффект обязательно будет.
Решили попробовать. Сам Сережа отнесся к новшеству со смесью скепсиса и энтузиазма. С одной стороны, очень хотелось на футбол. С другой — не верил, что сможет сам заниматься. Надо сказать, что сразу и гладко действительно не получилось. Сначала он впадал в панику, что ничего не успеет. Родители срывались и начинали по вечерам проверять, критиковать, заставляли переделывать. Или звонили с работы, проверяли, занимается ли Сережа, он врал и опять приступал к саботажу. Однако выигрыш во времени был заметен, а результаты намного хуже не стали. Лучше не стало тоже, но у мальчика появилась возможность заниматься чем-то другим.
Прошло почти два месяца, прежде чем Сережа успокоился и убедился, что за два часа можно сделать много. Он стал чаще просить по вечерам родителей помочь с уроками. Постепенно заполнялись пробелы в знаниях, начали появляться четверки. Иногда Сережа срывается и вообще не делает уроки, но это случается нечасто. Гораздо чаще срываются родители, которым так и хочется поактивнее помочь сыну. Как только они начинают давить и контролировать, Сережа вновь начинает свой саботаж. Не могу сказать, что проблема в этой семье полностью решена, но стало терпимо. Они больше не испытывают отчаяния и вместе подшучивают над своей «головной болью» в виде «чертовых уроков».
Приемным детям, не имеющим большого опыта жизни в семье, особенно трудно даются хорошие технологии в сфере общения. Попросить прощения, помириться, завязать контакт — для них это очень непросто. Обычно нет времени ждать, пока ребенок наработает эти технологии за счет нового жизненного опыта. Приемным родителям приходится проводить «ускоренный курс обучения», показывая ребенку и проговаривая элементарные, казалось бы, вещи. Имеет смысл ему сказать: «Когда тебя ругают, лучше не улыбаться, а извиниться», «Если хочешь помириться после ссоры, подойди к человеку и обними его», «Чтобы познакомиться ребятами в классе, принеси что-нибудь интересное, например, альбом с наклейками», «Если тебе нужны деньги, скажи об этом мне, и мы решим, как быть».
Это же касается пресловутой проблемы «называния» приемного родителя: мамой, папой, тетей, по имени, по имени-отчеству. Часто родители оставляют это на усмотрение ребенка, боясь на него давить, а сами с замиранием сердца ждут, какой же вариант он выберет. Но для ребенка задача может оказаться неразрешимой. Он будет мучиться сомнениями, стесняясь выбрать то или другое. Гораздо лучше помочь ему, сказав: «Мне было бы удобно, если бы ты называл меня тетей Олей и на „ты“. А тебе?». Или: «Давай договоримся, что папой ты меня сможешь называть, когда немного привыкнешь, а пока можно просто Иван».
Особый случай — трудное поведение, через которое проявляется верность ребенка его кровной семье. Порой приемные дети могут воровать, игнорировать учебу, курить, пробовать алкоголь, если единственное, что они знают о своих родных родителях — это их пороки.
Ситуация 2. Кириллу 12, он живет с приемными родителями уже четыре года. До этого был год в приюте и семь лет с кровной мамой. В приют он попал после того, как маму посадили за воровство и что-то еще более серьезное. Тогда же она была лишена родительских прав. Маму он помнит смутно, видимо, она и до тюрьмы не очень хорошо о нем заботилась, подолгу отсутствовала дома, мальчик оставался со случайными людьми. Информации о ней нет, она не пишет, и он тоже не знает, куда ей написать.
В последний году Кирилла несколько раз были случаи воровства. Он брал деньги у родителей, в школе, а в последний раз украл огромную сумму — отец принес домой чужие деньги на несколько дней, на хранение. Скандал был грандиозный, хорошо еще, что потратить Кирилл успел не так много.
Конечно, были и воспитательные беседы, и работа с мальчиком детского психолога. Было видно, что он сам расстроен, что он дорожит приемными родителями и не хочет их огорчать. Но никакой уверенности, что все не повторится, у семьи не было. Наконец на одной из встреч психолог предложила Кириллу выбрать из коробки игрушки и представить, что это его близкие. Он поставил приемных маму, папу, бабушку, потом вдруг замер над коробкой и очень тихо спросил, не поднимая глаз: «А свою маму… можно?». «Конечно, это же твоя мама». У Кирилла потекли слезы. Он не мог остановиться, все плакал и плакал. Потом выбрал из коробки красное бархатное сердечко и положил на стол: «Это — мама».
Приемные родители были поражены, когда психолог объяснила им, как Кирилл до сих пор тоскует по маме. Он никогда не говорил об этом, ничего не спрашивал, ничем не выдавал своих чувств. Не то чтобы они были против — просто были уверены, что все это уже в прошлом. Приемные родители испытывали негативные чувства по отношению к кровной маме — семья была верующая, до щепетильности честная (потому отцу и доверили чужие деньги на хранение), и, конечно, они побаивались, что мать выйдет на свободу и попытается вернуть ребенка. При этом они любили Кирилла и очень ему сочувствовали и, конечно, не стали бы плохо говорить о маме при нем. Они вообще не касались этой темы. Только когда начались случаи воровства, иногда делились друг с другом мучительной тревогой: вдруг все-таки гены?
Родители по совету психолога поговорили с мальчиком о его маме, помолились за нее, сходили вместе в церковь и поставили свечку за ее здоровье. Они обратились в опеку, которая в свое время занималась Кириллом, попросили навести справки о его маме, найти ее адрес. Сотрудники опеки написали в колонию, оттуда пришел короткий ответ, что мама жива и более-менее здорова, но сидеть ей еще долго. Она прислала сыну открытку к Новому году, в которой просила его хорошо учиться и слушаться «добрых людей, которые тебя растят». Ничего не обещала. Кирилл ей ответил, они еще несколько раз обменялись короткими письмами, но постепенно переписка сошла на нет.
В результате Кирилла «отпустило». Он стал спокойнее, мягче, еще больше привязался к приемным родителям, случаев воровства больше не было. Он твердо намерен помогать кровной маме, если ей понадобится помощь, но своей семьей считает новую семью. Ему важно, что он знает, где мама, а мама знает, где он. Этого достаточно.
Таким образом, суть этого шага в том, чтобы показать или подсказать ребенку другие, «хорошие» способы добиться того, чего он хочет. Трудное поведение очень энергозатратно, и если необходимость в нем отпадает, так как стоящая за ним потребность удовлетворена иначе, оно проходит само. Поэтому если ребенку нужно внимание — уделите ему внимание, не дожидаясь, пока он начнет его «выбивать», если он «качает права» — покажите ему, «кто в доме хозяин», если он испытывает трудности в общении со сверстниками — подскажите, что ему делать и помогите с ними подружиться. Делитесь своим опытом, показывайте на примерах из книг и фильмов, как вышел из сходной ситуации кто-то из героев.
Однако показав правильные, хорошие технологии и, возможно даже, увидев первые попытки ребенка их применить, рано почивать на лаврах. Успех очень важно закрепить.
Шаг девятый