Неизменно превосходный результат
Сколь же замечательными могут быть результаты непрерывной промывки мозгов населению, наглядно свидетельствуют результаты опросов общественного мнения. Вот, к примеру, поразительные цифры опроса американцев, проведенного газетой Washington Post в августе 2003 года по поводу войны в Ираке.
Почти 7 из каждых 10 опрошенных (точнее 69%) заявили о своей вере в то, что иракский лидер Саддам Хусейн принимал личное участие в подготовке террористических атак 11 сентября 2001 года… Подобной «веры» придерживаются большинство как республиканцев, так и демократов, а также прочих людей, считающих себя независимыми от главных политических партий [PR03].
И это на фоне того очевидного факта, что за два прошедших года администрация президента Буша не смогла представить ни единого доказательства, свидетельствующего о каких‑либо связях между Ираком и организацией Аль‑Каида, предположительно несущей ответственность за теракты. Нужны ли здесь более убедительные свидетельства того, насколько эффективно можно программировать массы на веру в любую чушь?
Глава 5. Плюсы и минусы перехвата
Страницы жизни героя, 1940.
Шпионы и мафиози
Когда Уинстон Черчилль в 1940‑м году стал премьер‑министром Великобритании, то для установления тесных связей с высшим руководством США, вовлечения нейтральной Америки в войну с Гитлером и для разворачивания крупномасштабной разведывательной / контрразведывательной работы в Западном полушарии, он послал весьма неординарного человека – канадца Уильяма Стивенсона. Боевой летчик Первой мировой войны, удачливый изобретатель и предприниматель‑миллионер в послевоенный период, Стивенсон активно сотрудничал в 1930‑е годы с британской разведкой SIS (иначе именуемой MI‑6), передавая ей ценные данные о разрабатываемых в Германии вооружениях и шифровальной технике. Незадолго до начала Второй мировой войны Стивенсон вызвался лично убить Гитлера, причем помогать ему в этой миссии намеревался британский военный атташе в Берлине полковник Мэйсон‑Макфарлейн. Столь дерзкий план спецслужб был зарублен лишь личным вмешательством лорда Галифакса, тогдашнего министра иностранных дел Великобритании.
Весной 1940 г. Стивенсон (получивший с подачи Черчилля псевдоним Intrepid, «Бесстрашный») был назначен начальником нью‑йоркской резидентуры SIS, которая вместе с существенным расширением функций вскоре получила и новое название – Британский центр координации безопасности (BSC). Ни один человек, вероятно, не сделал в 1940‑е годы больше для стратегического военно‑политического сближения Америки и Великобритании, нежели Уильям Стивенсон, выполнявший роль личного доверенного посредника между премьер‑министром Черчиллем и президентом США Ф. Д. Рузвельтом. Он отвечал за координацию общих усилий союзных спецслужб и за обмен разведывательными данными между союзниками. Кроме того, Стивенсон отвечал и за особо деликатный участок – классификацию и распределение среди английских, американских и канадских государственных структур суперсекретных материалов радиоперехвата сил Германии, в массовых объемах дешифровавшихся британской криптослужбой.
Насколько деликатной была вся сфера вскрытия немецкой переписки, наиболее ярко свидетельствует то, что сам факт этой деятельности продолжал сохраняться в строжайшей тайне почти тридцать лет после окончания войны. И даже затем, в 1970‑е годы впервые об этом стало известно вовсе не благодаря рассекреченным государственным архивам, а из мемуарной книги «Тайна Ультра», выпущенной в 1974 году на основе личных воспоминаний одним из непосредственных участников сверхсекретной программы, Фредериком Уинтерботемом [FW74].
Исследование всего спектра причин, по которым на секретах дешифрования пытаются удержать покров вечной тайны, выходит далеко за пределы данной книги. Но одна из главных причин в том, что в действительности главы великих держав часто знают много больше, нежели признают официально. А если информация об этом все же всплывает, то обнажаются вся лживость, лицемерие и бесчеловечность высокой политики. Самый типичный тому пример – уничтожение армадой германских бомбардировщиков английского города Ковентри, где в результате двух массированных авианалетов было уничтожено свыше 50 000 зданий и тьма мирного населения. В книге Уинтерботема впервые было раскрыто, что Черчилль заранее знал о готовящейся массированной бомбежке Ковентри, однако не сделал ничего для предупреждения и эвакуации населения, опасаясь, что это косвенно раскроет немцам факт дешифрования их секретной переписки. В воспоминаниях Уильяма Стивенсона, опубликованных несколько лет спустя, также упоминается данный эпизод. Причем Стивенсон, с присущим шпиону цинизмом уточняет, что это именно он рекомендовал колебавшемуся Черчиллю сохранить информацию в тайне – слишком уж ценным был источник, чтобы им рисковать [WS76]. Война есть война – жертвы неизбежны. (Интересно, что несмотря на независимое свидетельство двух непосредственных участников событий – высокопоставленных сотрудников разведки – многие современные историки Великобритании подвергают этот эпизод сильному сомнению. Чересчур он неприятен для официальной, лакированной истории.)
Центр BSC интенсивно занимался вербовкой агентуры в США, а в Канаде создал секретную разведшколу, где готовили диверсантов для действий в тылу противника. Стивенсон возглавлял (а нередко и финансировал из собственного кармана) самые различные операции британской разведки в странах Северной, Центральной и Южной Америки. Среди этих операций BSC, в частности, были не только регулярные взломы посольств германских союзников с целью хищения шифрключей или систематический перехват и перлюстрация дипломатической почты, но также срыв атомных экспериментов Германии и «нейтрализация» выявленных агентов разведки стран Оси. Под последним обычно подразумевались убийства – германских шпионов просто отстреливали, давили в подстроенных автомобильных происшествиях, выбрасывали из окон высоких зданий. Отчеты о подобных операциях впоследствии вдохновляли авторов многих шпионских романов, включая и знаменитый цикл историй про Джеймса Бонда, созданный коллегой Стивенсона по британской разведке Яном Флемингом [OI89].
По причине чрезвычайно строгих требований к засекречиванию «государственных тайн» в Британии, США и Канаде, многие из дел Стивенсона и его команды так и остаются, похоже, нераскрытыми по сию пору. В 1945‑46 годах большой архив документации BSC был перевезен на двух грузовиках из Рокфеллеровского центра, где была нью‑йоркская резидентура англичан, в «Лагерь Икс», секретную разведшколу в канадской провинции Онтарио. Здесь под руководством Стивенсона был подготовлен итоговый суперсекретный документ The BSC Papers, мыслившийся как единственный официальный отчет о достижениях BSC в годы Второй мировой войны. После чего вся документация, лежавшая в основе отчета, была уничтожена. Сам же отчет размножили всего в 40 экземплярах, из которых 24 были также уничтожены еще до рассылки. Уильям Стивенсон оставил себе на память 2 копии, а остальные были разосланы главам США, Британии и Канады. Все присвоили документу гриф Top Secret и упрятали поглубже в секретные архивы.
За последующие 52 года упоминание об этом документе промелькнуло всего в нескольких работах исследователей, которым позволили ознакомиться с документом под строгим присмотром. И лишь в 1998 году Найджел Уэст, плодовитый автор шпионских романов и исторических исследований о Второй мировой войне, исхитрился приобрести копию отчета The BSC Papers и в 1999 году опубликовал ее, не испрашивая разрешения ни в каких инстанциях, под названием «British Security Coordination: тайная история британской разведки в Америках, 1940‑1945» [WS98]. (Даже этот отчет, заметим, никак нельзя считать полным, поскольку в нем ни словом не упоминается операция Ultra. В 1946 году даже в совсекретных отчетах разведки говорить об успехах дешифрования запрещалось.)
Возвращаясь же в год 1940, к первому прибытию Стивенсона в США в качестве руководителя особо секретной миссии и личного посланника Черчилля, важно подчеркнуть, что в Америке в тот период были еще очень сильны не только нейтралистские, но и прогерманские настроения. Поэтому тесные связи Рузвельта, известного своим антинацизмом, с уже ведущей войну Англией могли вызвать серьезнейший политический кризис и даже несли в себе угрозу импичмента. Все было решено организовать в строгой тайне, в качестве же надежного канала Черчилль и Стивенсон выбрали шефа ФБР (а теперь уже и контрразведки) Эдгара Гувера. Без участия этого человека развернуть в стране тайные операции и сотрудничество спецслужб было немыслимо.
Несмотря на секретную переписку Черчилля и Рузвельта, «подойти» к Гуверу англичане должны были самостоятельно, чтобы уже он вывел их на президента. Всю эту комбинацию Уильям Стивенсон провернул достаточно быстро, и в апреле 1940 года Гувер пригласил важного посланника для переговоров к себе домой, в новый особняк, куда он недавно переехал после смерти матери. От цепкого взгляда разведчика не могли ускользнуть развешанные повсюду портреты и фотографии самого Гувера, а также многочисленные снимки, картины и скульптуры других особей мужского пола. «Там были статуэтки обнаженных мужчин, – вспоминал впоследствии Стивенсон в мемуарах, – скульптуры на лестнице, изображавшие мужчин в довольно двусмысленных позах»…
Шпионы, как известно, всегда обращают внимание на нетрадиционную сексуальную ориентацию людей, поскольку здесь всегда заложен потенциал для будущих манипуляций. Однако первичные задачи посланника были совсем иные – Гувер согласился на сотрудничество, но непременным условием выдвинул информирование и санкцию президента, для чего устроил Стивенсону встречу с Рузвельтом. Дальнейшее, как говорится, известно.
Совместно с Гувером англичанам пришлось работать достаточно тесно, и вскоре Стивенсон сильно разочаровался в шефе ФБР. По мнению британских разведчиков, тот не умел извлечь пользу из информации, которую они ему поставляли. Или, выражаясь достаточно деликатными словами одного из шпионов, «Гувер умел мыслить только как полицейский». Другой шпион, сотрудник британской разведки А. М. Росс‑Смит, работавший в США в годы Второй мировой войны, вспоминал об этом в значительно более крепких выражениях: «Гувер был маньяком, эгоистом и подлецом высшей пробы. Он был нашей постоянной головной болью».
Зато прекрасные и доверительные отношения быстро сложились между Стивенсоном и полковником Уильямом Донованом, которого традиционно принято считать «отцом‑основателем» внешней разведки США. Ныне, правда, по мере раскрытия секретных архивов, на свет извлекается несколько иная версия рождения Центрального разведывательного управления.
В 1996 году, к примеру, вышла книга‑исследование Томаса Троя, бывшего аналитика и штабного офицера ЦРУ, под названием «Дикий Билл и Бесстрашный: Донован, Стивенсон и происхождение ЦРУ». На основе документальных материалов Трои показывает, как английские разведчики углядели в Доноване именно того, кто был им нужен в верхнем эшелоне власти США – влиятельного, решительного, агрессивного и умнейшего человека, с большой симпатией относившегося к действиям британской разведки. И именно Стивенсон подбросил Доновану идею о создании еще одной, новой разведывательной службы в дополнение к полудюжине уже имевшихся, слабых и малоэффективных. Донован передал эту идею президенту Рузвельту, в результате чего в 1941 году родился «Координатор информации». Главой этой новой структуры стал Уильям Донован, в 1942 году служба преобразовалась в OSS, или Управление стратегических служб, на базе которого в 1947 году было создано ЦРУ [ТТ96].
Особый интерес для британской разведки представляла Испания, поскольку было чрезвычайно важно знать, насколько серьезно Франко намерен помогать войскам Германии в Северной Африке и других регионах. Английские агенты проникли в посольство Испании в Вашингтоне и похитили (тайно скопировали) криптоключи, что позволило Британии читать испанскую шифрованную переписку. Однако испанцы меняли ключи к шифрам каждый месяц, так что и англичанам приходилось ежемесячно наносить ночные визиты в посольство. Но в 1942 году в США был принят закон Маккеллара, радикально ужесточивший наказание для иностранцев, схваченных за подобными занятиями. Стивенсон уже отлично понимал, что представляет собой Эдгар Гувер, и знал, что полюбовно уладить эту проблему с шефом ФБР ему не удастся.
Англичанам не оставалась ничего иного, как раскрыть данную сторону своей работы Уильяму Доновану и попросить помощи у молодой американской разведки. Шансы на успех здесь были достаточно велики, поскольку отношения между Донованом и Гувером издавна были откровенно враждебными и ни для кого не были тайной. (Еще в 1924 году, когда Донован был помощником министра юстиции и фактическим боссом Гувера, он тоже был среди тех, кто рекомендовал назначить молодого и амбициозного человека на пост и.о. директора Бюро. Но очень скоро Донован понял, что сильно ошибся, и когда речь зашла об окончательном утверждении Гувера в директорском кресле, не только высказался решительно против, но вообще предлагал уволить того из министерства. В последующие годы, во времена правления Рузвельта Донован, имевший значительное влияние в республиканской партии, не раз повторял, что если республиканцы вернутся к власти, то он сделает все, чтобы Гувера с треском выгнали.)
В итоге Донован, не желавший видеть в Гувере помеху своей работе, пошел англичанам навстречу, и теперь уже специалисты УСС взяли на себя работу по регулярному проникновению в испанское посольство и похищению шифров. Но на четвертом заходе ФБР арестовало тихих взломщиков – ревнивый Гувер не без оснований считал подобные оперативные мероприятия внутри США исключительно своей прерогативой, а потому решил наказать зарвавшуюся внешнюю разведку. Взбешенный Донован (известный своей кличкой «Дикий Билл») в ответ отправил своих людей собирать компромат лично на Гувера и, в частности, на его гомосексуальные отношения с Клайдом Толсоном [JP01].
Много лет спустя Уильям Стивенсон туманно намекал, что им удалось получить некий компрометирующий материал на Гувера. Это помогало всякий раз, когда директор ФБР начинал упрямиться и не хотел сотрудничать с разведкой. Советник президента Рузвельта Эрнест Кунео, также причастный к секретам англо‑американской дипломатии, откровенно говорил о том, что Стивенсон «безжалостно шантажировал Гувера» [AS93].
Еще одной организацией, подобравшей ключик к самому слабому месту директора ФБР, была мафия. А конкретнее – ее главный мозг, «финансовый гений преступного мира» Мейер Лански. Практически все его соратники, возглавлявшие легендарный гангстерский синдикат 30‑х годов, кончили плохо. Лаки Лючано провел больше 10 лет в тюрьме, благодаря сотрудничеству с американской разведкой в годы войны был досрочно освобожден и депортирован в Италию, где умер сравнительно нестарым человеком. Багси Зигеля и Арнольда Ротштейна убили киллеры. Лепке Бухалтер закончил жизнь на электрическом стуле в тюрьме Синг‑Синг. А вот Мейер Лански, замешанный чуть ли не во всех преступлениях мафии, прожил на редкость благополучную жизнь и умер баснословно богатым человеком под ласковым солнцем Майами в 80 с лишним лет. При Гувере ФБР вплоть до 1970‑х годов не трогало Лански, и, естественно, тому должны были иметься очень веские основания.
В книге‑исследовании Энтони Саммерса «Тайная жизнь Эдгара Гувера» собраны свидетельства гангстеров из близкого окружения Лански, которые отзывались о боссе как о гении, как о человеке, который «собрал всех и вся вместе» и который «прижал к ногтю Эдгара Гувера». По их словам, у Лански были снимки, запечатлевшие Гувера в пикантной ситуации с Клайдом Толсоном. Поэтому Лански заключил сделку с Гувером, который обязался не трогать его. Это, по их словам, и было той причиной, по которой им долгое время не приходилось опасаться ФБР.
В то же время все гангстеры признавали, что никто из них этих фотографий не видел, а сам Лански никогда и ни с кем эту тему не обсуждал. Но среди своих все же мог отпустить по адресу Гувера глумливую ухмылку и замечание типа: «Ведь этот сукин сын у меня в кармане, не так ли?». Ходили также разговоры не только о фотографиях, но и о взятках, которые Лански давал не самому Гуверу, а людям из его близкого окружения.
Все это, конечно, лишь разговоры не самых достойных членов общества. Но, к примеру, в 1960‑е годы канадская Королевская конная полиция перехватила разговор между одним из преступников, находившимся в Канаде, и Мейером Лански в США, где главарь мафии зачитывал выдержки из доклада ФБР, написанного всего за день до этого [AS93].
В 1979 году специальный комитет американского Конгресса, два года занимавшийся перерасследованием обстоятельств убийства Джона Кеннеди, установил связи между Мейером Лански и Джеком Руби, владельцем ночного клуба, застрелившим Ли Харви Освальда, предполагаемого убийцу президента. Ничего сверх этого, правда, комитет установить не смог, поскольку Руби был уже давно в могиле, а Мейер Лански был не только очень умным, но и всегда умел держать язык за зубами. Благодаря чему и прожил долго.
Служба гибкой морали