Опыт Е.С. (Мастера и Учителя Рэйки)

Случай первый

Это был мой первый опыт работы с раковым больным. Я тогда не имела еще Рэйки. Это было 15 лет назад, когда умирала моя мама. Страх перед раком, страх перед смертью, страх потерять мать и совершенное неприятие того, что человек умирает и это близкий мне человек, было для меня единым. Тут не я поддерживала маму, а мама поддерживала меня - произошел обратный момент. Мама возвращала меня к реальности, что смерть неизбежна, а я не хотела никак принять ее смерть. Мама была врачом, и все симптомы и все, что с ней происходило, она знала как профессионал. За несколько дней до смерти она уже точно знала, когда умрет. Она перестала со мной спорить, перестала мне говорить, что умирает. У меня был звонок из Петербурга - моя сестра говорила, что она приедет, а мама ей сказала, что она приедет уже на похороны. Я так взорвалась, страх смерти меня просто пронзил. И вот дня за три наступило спокойствие, не было боли, я колола ей "омнопон" для проформы, практически он ей уже был не нужен. Для поддержания сердца я колола маме кордиамин. Она мне говорила, чтобы я ей не колола кордиамин, но я продолжала это делать. Я все время до последнего момента надеялась на чудо жизни, не понимая, что это чудо уже произошло с ней. Она уходила таким светлым человеком, светлым совсем. Мама в жизни была достаточно невежественным человеком в духовном смысле этого слова. Она была жадным до жизни и, может быть, как все врачи, где-то циничным человеком. И тут она перед смертью стала совсем другой, просто одухотворилась. И я, к сожалению, не могла это оценить в тот момент. Это был мой первый опыт сопровождения умирающего.

Случай второй

Второй мой опыт был два года тому назад, в 1994 году. Тогда я уже работала с энергиями и многими духовными практиками, непосредственно перед тем как получила Рэйки.

Соседка по дому, подруга моей мамы, умирала от рака и призывала смерть. Это было совершенно разное призывание смерти: у матери была просто констатация и приятие ее. У соседки, тети Стаси, - призывание смерти как избавление от боли и в то же время неприятие ее и, собственно, самой жизни. Она постоянно причитала: "За что это мне такое, за что мне это страдание, поскорее бы это закончилось!" Я приходила и делала ей сеансы как экстрасенс, и, конечно, ей это помогало и успокаивало, и она хотела быть все время со мной. Тетя Стася слушала меня, я говорила с ней о Боге, о том, что каждому дано свое, и нужно все принимать с радостью, что бы это ни было. Все равно она это никак не принимала, слушала меня, но принять это никак не могла. Тетя Стася страшно мучилась, и произошел момент смерти, когда меня, к сожалению, не было рядом с ней. Я была у нее вечером накануне, а умерла она рано утром. Борьба с жизнью продолжалась у нее до конца, даже не борьба со смертью, а все время шло неприятие своей прожитой последней жизни. Тетя Стася принимала жизнь как наказание за что-то, она не могла понять смысла данной ей жизни. Когда утром я пришла к ней посмотреть ее, она уже была мертва и у нее было совершенно другое лицо. Разные лики смерти, у нее будто выражение недоумения осталось на лице.

Во время похорон, когда я стояла над ее головой и разговаривала с тетей Стасей, я знала, что она пришла ко мне, и начала говорить с ней интуитивно. Я ей сказала: "Сейчас, когда уже не больно и когда все хорошо, прими эту жизнь и прими Бога. Посмотри вокруг, как все хорошо, как люди тебя любят, как они хорошо говорят о тебе!" И вот вдруг, когда мы встретились за чертой, состоялась вера. Она поверила, что жизнь не прекращается. Ее поставили перед фактом, и она поверила. Состоялось чудо, произошла трансформация!

Это был наш с ней последний разговор.

Случай третий

Третий мой опыт состоялся в 1996 году. Тогда я уже была посвящена в Рэйки и имела ступень Мастера. Я сопровождала мою сестру Нину, которая умирала от рака.

Для меня старшая сестра с самого начала всегда была идеалом. Мне все в ней нравилось, я хотела на нее походить. До того момента, когда я стала подростком и стала очень "умной". Она все время относилась ко мне, как к младшей сестре, а я относилась к ней, как к старшей, но мало что понимающей. Я всегда понимала и знала больше и, может быть, не без истинности ощущения своей силы. Я хотела, чтобы она меня слушала, потому что я уже несла что-то новое, а Нина не могла принять во мне учителя, потому что я для нее всегда была младшей сестрой. Все время мы не могли сдаться друг другу. Хотя последний год, когда я пришла к Рэйки, многое мне стало видеться по-другому в себе. Через год я встретилась с ней, но уже тогда, когда она умирала.

Я узнала о том, что она больна, и поняла, что это смертельная болезнь, что это ее болезнь для смерти. Ей было 47 лет, она умерла через 4 дня после своего дня рождения. Я приехала 1 августа, а 18 августа ее не стало.

Когда я приехала, я ее не узнала. Из рубенсовской красавицы, цветущей, пышной - она превратилась в Иду Рубинштейн. Все равно очень красивая и очень сильная. И она всегда так держалась, так как была главной в семье. Нину все время поддерживала ответственность и жалость, потребность беречь чувства других и уже привычка невозможности расслабиться. И когда я приехала, она тут же сдалась. Не в том смысле, что Нина перестала хотеть жить. Нет, практически желание жить сохранилось до последнего дня. Было знание, что она умирает, но хотелось и жить, не сдаваться.

В первый же день, когда мы разговаривали друг с другом, Нина сказала: "Это уже смерть, Лена, и я просто жалею моих". И она ждала меня. Мы потеряли мать 10 лет тому назад. Для нас материнское начало слилось в друг друге: для меня в ней, а для нее во мне.

В этот же первый день мы обговорили все. Я ей все сказала, что я знаю, и она все приняла. Я ей объяснила, что все, что сейчас будет происходить, будет работать или на созидание жизни, или на созидание смерти. В тот момент мы были в такой единой вибрации, что нам не было страшно говорить о смерти. Это было объяснение в любви и не было запретных тем.

Я сразу же ей рассказала о Рэйки. Сказала, что ее можно посвятить, и мой Мастер может это сделать на расстоянии, у нас назначено время. Она сказала: "Нет! У меня нет сил, и я бы очень хотела верить, но я не могу и доверяю только тебе. Я бы очень хотела верить в Бога, в то, что нам неведомо, но я всю жизнь прожила атеисткой, и вот сейчас я поставлена перед фактом выбора веры в Бога, в то, что мы не уходим в ничто, в никуда".

Посвящение в первую ступень Рэйки все же состоялось (описано ниже). Потом мы начали работать. Мы были едины настолько, что говорить об этом уже не было нужды. Весь клубок наших страхов, наших сомнений, и нашей надежды, и нашей веры, и нашей любви - все это было единым и не было плохо или хорошо. Это была одна энергия, созидательная энергия. Это эволюционировало с каждым днем.

У Нины не было боли и сохранилось совершенно нормальное душевное состояние. Я проводила с ней из 24 минимум 22 часа в сутки - остальные два часа я что-то для нее готовила, то, что она хотела. Я давала ей контактно Рэйки каждый день, сеанс утром и вечером. Вхождение у нас было такое, что я не могла разделить, где она, а где я. Мой страх смерти и мое нежелание, чтобы она уходила, и ее нежелание - все слилось воедино. Когда я отпустила этот клубок - все стало энергией. Весь страх перед словом рак (этот страх был для меня конкретным, визуальным, красным раком, какой-то пульсирующий враг) прошел. И этот рак, мой враг - стал моим другом, и я полюбила его, и Нина полюбила его. Это произошло на 17-й день вечером. Она была совершенно гармоничной и умиротворенной. Нина уже спокойно говорила о своей болезни, о людях, которые умирают, о людях, которые находятся в больницах, и о людях, которые работают в больницах (она сама медик). О том милосердии, которое они проявляют, так как оплата у них мизерная. Люди работают там не за деньги. У Нины была огромная благодарность всему и вся и прощение и себе и другим.

Вечером я сделала ей сеанс Рэйки. Потом все время держала ее за руку, потому что она уже начала уходить. Перед этим она мне сказала: "Мне, наверное, никогда не было так плохо, как сейчас".

Я спросила ее, в чем это проявляется, но сама уже видела, что происходило с ней. Это были химические изменения, которые происходят, когда все физическое начинает отходить по стихиям. Я положила на нее руки и сказала, что сейчас будет хорошо. Потом я ее повернула, так как сама она уже не могла поворачиваться. Потом она начала стонать, пошел чистый огонь. Потом я опять перевернула ее на другой бок. И так все время я как бы держала ее в руках. И когда я поняла, что теряется сознание, я шла с ней вместе, я была ее ушами и глазами. В тот момент совершенно не было страха. Я прошла вместе с ней все ее шесть тел, это очень трудно описать словами. Полтора часа я сопровождала ее дыхание, оно становилось все меньше и тише, тише. Начались чисто физические процессы: были испражнения и изо рта шла жидкость. На последнем этапе она затихла, я наклонилась к ней и поднесла ладонь ко рту, я хотела услышать, есть дыхание или нет, и она вдруг чихнула мне в ладонь, и все прошло с чихом. Энергия вышла изо рта конкретно, и все вокруг начало заполняться энергией, как будто через поры в теле выходила энергия. Энергия (Дух) начала проявляться.

И вот тут началось просто уникальное явление, то, что у меня было на ладони, заполнило всю комнату. Это было так светло, так тепло, и эта энергия как бы обволакивала. Я какое-то время сидела в этом укутанном состоянии энергии и в мозгу бились молоточком слова: "Боже, неужели она умерла!"

Я пошла к мужу, сказала, что ее больше нет. Потом я помыла ее, мы все поменяли, открыли окна и как бы выпустили ее.

Нину кремировали. На похоронах было много людей, 150 человек, из них не было ни одного случайного человека. Пришли те люди, которые были ей благодарны. Нина была очень щедрым человеком, и можно себе представить энергию благодарности и любви от 150 человек. На 9-й день опять пришли люди помянуть ее. В этот день было полнолуние, и я не спала всю эту ночь. Я делала Рэйки, и Нина пришла ко мне, как будто она вышла из луны. Она смеялась радостным, заразительным смехом, который был очень присущ ей. Вот уже не было личности, визуальной оболочки, и только радостная, спокойная энергия.

Прошло 9 месяцев, и она пошла в рождение, в утробу.