Социальные отношения в Социальной панораме.
Если говорить просто, то социальные отношения есть не что иное, как чувства, которые появляются при мысли о конкретных людях (Хайдер, 1958). Другими словами, вы думаете о персонификации - и в результате у вас формируются хорошие, негативные или нейтральные чувства. Если вы захотите понять, откуда они приходят, и спросите себя «Почему меня слегка тошнит, когда я думаю о мясниках?», то иногда вы можете обнаружить действительно вполне твердую причину. Однако чаще всего вы не обнаружите там ничего осязаемого. У вас просто возникает неприятное ощущение в животе - и все. Вам «просто не нравятся мясники», у вас нет с ними никаких дел или мясники - «просто не ваш тип». Если говорить коротко, то отсутствие интроспективного доступа к информации очень ясно говорит нам, что в данном случае задействованы подсознательные процессы.
Как уже говорилось в Главе 3 по поводу ощущения себя, нам приходится признать: та значительная роль, которую играет в социальной жизни шестое чувство, имеет под собой онтогенетическую основу. Другими словами, нам нужно учитывать тот факт, что у человеческого эмбриона развитие пищеварительной системы предшествует развитию мозга (Гершон, 1998). Задолго до того, как контроль над телом обретает мозг, пищеварительная система разумно превращает молоко в ребенка. Огромное количество нервных клеток, окружающих кишечник, Гершон называет «вторым мозгом». Его гипотеза заключается в том, что в первые месяцы жизни люди больше думают животом, нежели головой.
Важность шестого чувства в социальных взаимоотношениях, возможно, может быть сведена к комбинации двух очень ранних и основанных на физических ощущениях концептуальных метафорах:
1. Я - это мой живот.
2. Мама - это еда.
Эти концептуальные метафоры, которые трансформируются из базового опыта, позже становятся автоматическими мыслительными процессами - и они формируют строительные блоки когнитивного бессознательного.
«Я - это мой живот» и то воздействие, которое оказывает на меня материнское кормление (приятно, я удовлетворен, я сыт) позже могут быть генерализованы в другую концептуальную метафору: «Приятные люди вызывают у меня в животе приятные ощущения». Гершон подчеркивает, что шестое чувство оказывает влияние на наш процесс принятия решения на подсознательном, автономном уровне. Из живота поступают позитивные или негативные чувства, которые, возможно, являются вариациями базового опыта «хорошей пищи» и «плохой пищи». Социальные отношения, рассматриваемые подобным образом, окрашиваются подсознательным подтекстом, который говорит нам о том, хорош ли «на вкус» тот или иной человек. (49).
5.2.1. Социальные отношения функционируют бессознательно
Изучению того, в какой степени социальные процессы классификации носят бессознательный и автоматический характер, были посвящены несколько экспериментальных социальнопсихологических исследований. Девайн (1989) высказал мнение о том, что каждый человек использует бессознательные стереотипы. В частности, эксперименты с подсознанием показали, что почти у всех тестируемых субъектов возникала связь между словами «афроамериканец» и «агрессия». Другими словами, предубеждения относительно определенной группы в той или иной культуре работают подсознательно, и оказывается, что каждый, кто принадлежит к этой культуре, будет к ним склонен.
После нескольких последовавших за этим экспериментов Кунда и Синклер (1999) пришли к гораздо более оптимистичному заключению: люди весьма отличаются друг от друга в зависимости от того, до какой степени они позволяют подобным подсознательным предубеждениям влиять на свое поведение. Кунда и Синклер указывают: разница между расистом и нерасистом заключается в том, что последнему удается контролировать свои подсознательные расистские ассоциации и не действовать в соответствии с ними.
Исследование, которое проводили Чен и Барг (1977), показало, что подсознательная стереотипизация оказывает воздействие и на тех, в отношении которых возникают стереотипы. Они обнаружили, что отборочная комиссия подсознательно относилась к черным соискателям не так, как к белым. И это оказало влияние на черных соискателей, которые во время собеседования чувствовали себя более зажато. Это, безусловно, лишь усилило то предубеждение по поводу их недостаточной компетенции, которое уже было у комиссии по их поводу.
Данное исследование подтверждает Допущение 5, изложенное в этой книге: социальная репрезентация человека управляет его отношениями. Чен и Благ также добавили базу для Допущения 6: образ человека, который у вас имеется, будет оказывать реальное влияние на поведение этого человека. Именно это подсознательное взаимодействие я имею в виду, когда говорю в этой книге об одностороннем улучшении отношений между людьми. Если А меняет свое отношение к В, это оказывает влияние и на поведение В по отношению к А: я полагаю, что это результат подсознательной невербальной коммуникации.
5.2.2. Мы и они
Лакофф и Джонсон (1999:341) описывают то, что они назвали «метафорой контейнера». Как уже говорилось в Главе 1, это результат универсальной абстрактной концепции, суть которой составляет разница между «внутри» и «снаружи». Контейнер - это предмет, в который можно помещать вещи, а затем доставать их обратно. Утроба матери - это «контейнер», даже ребенок - это нечто, куда вы можете что-то вложить - и что-то получить на выходе. Колыбель, комната, дом и машина - все это примеры контейнеров. Концептуальная метафора чего-то, куда можно класть вещи, а затем вынимать обратно, возможно, на подсознательном уровне применяется и по отношению к семье и другим социальным единицам: в семье и вне ее, в племени и вне его, в нации и вне ее.
Универсальный характер мышления «внутри и снаружи» ведет к мышлению в рамках «ингрупп» и «аутгрупп». Наиболее экстремальная форма этого - идеализирование собственной группы и ненависть к другим - без сомнения, не раз являлась причиной больших кровопролитий. Метафора контейнера является универсальной, то есть различия между «ими» и «нами», скорее всего, укоренились в генах. Но несмотря на это, в данной книге я исхожу из предположения о том, что социальное использование метафоры контейнера является приобретенным. Я буду также предполагать, что степень и способ подобного мышления может варьироваться и поддаваться влиянию.
Мышление в рамках ингрупп и аутгрупп - это не обязательно плохо. Чаще всего оно становится заметным, когда имеет негативные последствия. Но мышление «мы и они» может культивироваться у человека и в форме соревнования для получения лучших результатов. Спорт, искусство, экономика, наука и технология - все они расцветают в условиях контролируемого соперничества. Большинство людей, которых я знаю, очень хотели бы жить в мире, где конкуренция служит прогрессу - и в то же время царствует мир. Если говорить коротко, то подсознательная социальная стереотипизация имеет более одной стороны - и знание присущей ей паттернов может предотвратить ее крайние проявления.
5.2.3. Принадлежность
Один из самых базовых паттернов в бессознательном социальном познании человека - это разница между группами, к которым он, по своим ощущениям, принадлежит или не принадлежит. В социальной психологии (Браун, 1988) этот и подобные феномены объединяются под общим названием «социальная идентичность». В этой книге я бы добавил к этому исследование сенсорных качеств присущих этому когнитивных конструкций. Каким образом эта «социальная идентичность» располагается в ментальном пространстве и какова ее сенсорная форма?
На основании моих исследований можно сделать вывод о том, что разница между принадлежностью и непринадлежностью определяется в первую очередь внутренним чувством. «Чувство принадлежности» состоит из комбинации двух основных компонентов - кинестетическое «я» и кинестетический образ группы.
Критически настроенный читатель поймет, что установление подобных неявных паттернов - это уже само по себе искусство. Зачастую для того, чтобы описать ответ на вопрос «Откуда ты знаешь, что принадлежишь к этой группе?», нам просто не хватает слов.
Когда вы задаете людям этот вопрос, вы можете немедленно заметить, что они включают в него ощущения в пространстве и теле - на это указывают их жесты. Если попросить испытуемого описать их отношения между собой и группой с помощью рук - может появиться довольно прочный образ. Моя рабочая гипотеза заключается в том, что в восприятии «принадлежности» кинестетическое «я» окружено ощущением группы. А чувство «мы» возникает, когда ощущение «мы» окружено чувствами, которые соединяются и смешиваются с группой.
Местоположение «мы-чувства» занимает в теле больше места, чем кинестетическое «я», и часто может находиться частично вне тела - в воздухе, его окружающем. Эта форма ощущения в пустом пространстве вне пределов тела, где нет никаких физических сенсоров, указывает на когнитивные способности, которым академическая психология уделяет очень мало внимания - но которые детально описаны в типично голландской дисциплине - «Гапнотомии» (Вельдман, 1987). Базовое восприятие настоящего телесного контакта с другими теплокровными, возможно, является источником развития подобных конструкций социальных ощущений вне тела.
В случае «непринадлежности» ощущение себя и чувство группы остаются разделенными - между «я-чувством» и кинестетической репрезентацией нет связи. «Я не принадлежу» - это синоним «Я не являюсь частью этого», «Я не внутри» или «Я снаружи». Эти выражения отражают применение метафоры контейнера по отношению к кинестетическому «я»; репрезентация группы - это контейнер, а ощущение себя может быть в нем либо вне его. Так как этот паттерн настолько очевиден, то мне, скорее всего, не стоит больше приводить никаких дополнительных примеров.
Образ или образы, которые возникают у человека по поводу группы, к которой он принадлежит, будут не только диктовать его роль в этой группе, но еще и оказывать влияние на его образ себя. Образ себя нередко является буквально частью группового образа: человек видит себя как члена группы среди других ее членов, а потому знает, какой должна быть его роль.
Близкие взаимоотношения между феноменом «образа себя» и «образа группы, к которой ты принадлежишь», можно легко объяснить на основе гипотез из Главы 1 и 3. Там я говорил, что развитие образа других предшествует развитию образа себя. Сначала мы видим других и строим образ себя наряду с другими в более поздней фазе развития. Этот образ себя позволяет нам видеть себя так же, как мы видим других людей. В индивидуальном образе себя мы обычно оставляем остальных за его пределами, но в образе группы, к которой мы принадлежим, мы часто видим себя в окружении других. Это больше похоже на ментальную «групповую фотографию», в которой мы узнаем себя. Такая фотография часто является снимком момента, который иллюстрирует членство в группе: когда человек получил ученую степень, когда вся семья пришла на похороны или первый раз, когда человек отправился на футбольный матч.
Осознание себя меняется в контексте (Герген, 1998). Правильно выбранный образ себя гарантирует, что человек будет играть соответствующую роль в любой конкретной ситуации. Аналогично люди могут основывать свое ролевое поведение, соответствующее или несоответствующее, на том факте, что они принадлежат к определенной группе. Хотя вы можете сильно гордиться тем, что являетесь морским пехотинцем, вы, возможно, обнаружите, что это не является соответствующей моменту ролью во всех ситуациях без исключения.
Точно так же, как образ себя меняется в зависимости от контекста, членство в одной группе может в определенных ситуациях оказаться важнее, чем членство в другой. То, что Браун (1998) называет «социальной идентичностью», является общей суммой групп, к которым принадлежит человек. Это хорошее определение. Но известно ли человеку, каким будет лучший выбор групповой идентификации в том или ином социальном окружении? Это, возможно, работает так же, как классическое кондиционирование, которое связывает самосознание с конкретным контекстом. Если вы - морской пехотинец, то стимул «казарма» вызовет у вас образ «морской пехотинец», который подскажет, какую роль играть.
Перцептуальные позиции и «принадлежность»
Люди могут ощущать чувства, которые они приписывают своей группе, с первой позиции восприятия. «Я морской пехотинец и ощущаю себя морским пехотинцем. Мы, морские пехотинцы - лучшие спасатели в безнадежных ситуациях».
Люди, которые не являются частью группы, могут воспринимать эту группу только со второй позиции. Если вы не являетесь морским пехотинцем, то на вопрос «Как ощущает себя морской пехотинец?» вы можете ответить, только представив себя одним из них - поместив себя на его место или поместив свое кинестетическое «я» в то, как вы (возможно, подсознательно), представляете себе «морских пехотинцев». Сделав это, вы, к своему удивлению, можете обнаружить, что «На самом деле они ощущают себя марионетками в руках жирных политиков с огромными сигарами».
Ощущение группового чувства со второй позиции может быть полезной стадией при переходе от аутсайдера к члену группы. Если говорить коротко, то вы встречаете приятную вам группу людей, думаете о них, ставите себя на их место, и затем у вас возникает желание к ним принадлежать. «Принадлежность» подразумевает, что вы сможете испытать «мы-ощущение» из первой позиции. «Когда я выпивал с морскими пехотинцами каждую неделю, я подумал: «Эх, хотел бы я быть одним из них». И в магазине армейских товаров я приобрел униформу и головной убор и теперь я действительно принадлежу к ним, верно?».
Нет.
Лояльность
То, каким образом люди становятся членами группы - это само по себе целая область исследований. Вопрос здесь заключается в следующем: в чем заключается процесс перехода от аутсайдера к члену группы? К примеру, чтобы стать морским пехотинцем, недостаточно лишь приобрести форму - сначала вам нужно пройти несколько месяцев очень тяжелого обучения. И
только после того, как вы переживете все испытания, вы сможете получить вожделенный берет. Тогда вы можете гордиться своей принадлежностью. Процедура принятия схожа с мучительным ритуалом инициации. Это очень сильно отличается от того, как можно стать членом среднестатистического крикетного клуба, где достаточно выполнить определенные обязанности и купить одежду - и вы становитесь полноправным членом. А если вы еще и хорошо играете, то сможете поднять свой статус.
Человек может «родиться» или «жениться», чтобы стать членом семьи, племени, страны или аристократии. Но чтобы стать членом других групп, вам приходится купить членство, получить одобрение, быть избранным или иметь какие-то особые достижения. Как человек становится членом криминального синдиката? Вовсе не через заполнение анкеты. Это может происходить по праву рождения, как в мафии - в этом случае членство в семье будет связано с членством в группе. В некоторых африканских магических кругах для того, чтобы к ним присоединиться, вам придется сначала отравить одного из членов семьи (50). А в некоторых случаях, к примеру, в неаполитанской каморре выйти из группы можно только с помощью гробовщика.
Способ, которым человек становится членом группы, в значительной степени определяет его степень лояльности. Большинство людей будут более лояльны к семье, чем к коллегам - но некоторые будут более лояльны к своему футбольному клубу, чем к компании, на которую работают. Обычно чем более сложна инициация, тем большей будет и лояльность. Убийство родственника заставляет членов африканского секретного общества демонстрировать гораздо более высокую лояльность к синдикату, чем к своей семье.
Мы можем обнаружить иерархию групп, к которым принадлежит человек, на основе лояльности. Это можно сделать, просто задав вопрос «Если бы вам пришлось выбирать между морскими пехотинцами и своей семьей, что бы вы предпочли?». Будет выбрана одна группа, и эта группа зачастую будет находиться в Социальной панораме человека выше и ближе к нему.
В культурах, где сильны традиции семейной лояльности (к примеру, Африка), эта лояльность может восприниматься как препятствие к личному развитию. Чтобы преуспеть в материальном или социальном плане, человеку сначала нужно будет уйти из семьи. Но отсутствие лояльности к семье очень часто является табу, наказанием за нарушение которого является смерть (51). Подобные тайные общества помогают людям уйти от семьи. Их члены поддерживают друг друга, обеспечивают защиту от мести семьи и дают друг другу привилегии, которые обычно стоят больше, чем все то, что может предложить семья.
5.2.4. Паттерны групповых персонификаций
Понятие группы состоит из определенных визуальных, слуховых и кинестетических компонентов. Если привлечь внимание человека к этим характеристикам, он, как правило, сможет достаточно точно сказать вам, где он ощущает эти чувства.
В следующих выводах я опишу паттерны, с которыми я встретился в связи с понятиями «мы и они» и «принадлежность».
Факторы персонификации
В Главе 1 я описывал групповые персонификации как множественные личности, которые в уме человека функционируют как единая концепция. Я предполагаю, что им можно приписывать те же
факторы персонификации, как и другим видам персонификаций. В первую очередь группе выделяется определенное место. Затем ей приписываются качества, чувства, мотивы, самосознание, духовные связи, собственный взгляд на мир, физическое существование и название.
Мы, безусловно, приписываем «собственной» группе все девять факторов персонификации и заполняем их для «себя», то есть мы знаем, где мы, что можем делать, что чувствуем, чего хотим, как мы видим себя, как мы вписываемся во Вселенную и каково наше восприятие мира. Мы знаем также, как мы выглядим, какие звуки издаем, как себя чувствуем и как нас зовут.
Я уже объяснил, каким образом отсутствие факторов персонификации может привести к ощущению «чужака». Персонификация не может существовать без местоположения: если вы не дадите группе места в своей Социальной панораме - вы отрицаете ее существование. Если вы лишите ее каких-то качеств, то будете рассматривать ее как некомпетентную и слабую. Без мотивов у нее не будет собственной воли. Если вы исключите чувства, то группа становится бесчувственным объектом. Если вы исключите самосознание - группа будет состоять из безликих членов, которые не осознают, что делают. Если вы исключаете ее духовные связи - члены группы будут восприниматься бездушными язычниками. Даже если вы припишете недружественной группе все девять факторов персонификации - эти факторы могут почти не содержать контента или быть негативными: неправильный выбор места, отвратительные качества, асоциальные мотивы, низшие чувства, глупое представление о мире и духовная связь с дьяволом.
Развитие сильного негативного отношения к аутгруппам, часто сопровождается исключением нескольких факторов персонификации - и в результате группа воспринимается как нечеловеческая.
Расстояние
Расстояние играет критически важную роль, когда речь идет о различии между «ними» и «нами»: группа, в которой человек состоит, находится ближе, а аутгруппа - дальше. В целом персонификации групп, к которым вы не принадлежите, размещаются далеко. Обычно чем больше группа «других», тем дальше она будет расположена.
 |
Что же произойдет, если подобная большая группа чужаков подходит очень близко? Это вызовет очень сильное напряжение, особенно если группа состоит из людей, расположенных очень высоко. Если персонификация группы, к которой вы не принадлежите, доминирует, то «закон доминирующей персонификации (см. 4.6.1) гарантирует: вы почувствуете себя обязанным ассимилироваться с этой группой. Если позиция группы позитивная, то она «всосет» вас в себя, и вы ощутите чувство «мы». Если позиция группы негативная, то чтобы остаться вне ее, вам придется пережить ментальную борьбу.
Ситуация, когда в семье появляется младенец, разворачивается так: возникает конфронтация с доминирующей группой, и ребенок обычно ассимилируется семьей. Идентификация с другими членами семьи и семьей в целом гарантирует обязательное появление «мы-чувства». Семья как доминирующая групповая персонификация играет ключевую роль в социализации человека. Она гарантирует, что люди знакомятся с ощущением солидарности, которое затем они смогут применить по отношению к другим группам. Многие взрослые продолжают персонифицировать свои семьи как одно целое (см. Глава 6).
Важность семьи в рамках культуры может быть фактором, который определяет местоположение семьи в Социальной панораме человека, а также его лояльность по отношению к этой семье. Люди, принадлежащие культуре, в которой семья занимает центральное место, часто располагают семейную персонификацию вокруг себя на расстоянии нескольких футов (52).
Ширина
Групповые персонификации обычно шире, чем отдельные персонификации других людей, и могут окружать человека. Если групповая персонификация полностью окружает человека, он будет автоматически чувствовать себя членом этой группы.
Высота
Высоту глаз групповой персонификации оценить обычно бывает более сложно, чем у отдельной персонификации другого человека. Но для групп высота так же важна, как и для людей. Важность высоты в подчинении и доминировании является универсальным паттерном, из которого существует очень немного исключений. «Собственная» группа будет ощущаться сильнее, если она отображается как расположенная выше.
Отч (2000, 2001) в своем исследовании демагогического общения политика-популиста Джорга Хайдера обнаружил, что если люди, которые принадлежали аутгруппе, располагались высоко, то они оказывались опасными врагами (Korrnptionisten). Однако если они находились низко, то воспринимались как слабый мусор (Sozialschmarotzer). Отч пользуется концепцией «демагогическая панорама», описывая социальную конструкцию, в которой «нас» автократически ведет против «них» некий «супер-мы» (лидер).
Слева или справа
В Социальных панорамах многих людей различие между левой и правой стороной соответствует социальному измерению, которое для них идет следом за властью (высота) и близостью (расстояние). Человек может, к примеру, выбрать размещать друзей справа, а врагов - слева, или женщин справа, а мужчин - слева.
Очень часто «собственная» группа визуализируется прямо перед собой. По мере того, как начинает доминировать мышление «ингруппы-аутгруппы», может появиться радикальное левое движение, как это произошло в Нидерландах в 70-е годы прошлого века.
Темный и светлый
Большинство людей ассоциируют «темный» и «светлый» с позитивным или негативным отношением. Если человек делает персонификацию светлее, почти всегда она начинает выглядеть для него более позитивной.
Цвет
Цвет может отличаться в зависимости от света и темноты. Больше света в совокупности с более теплыми цветами (желтый, оранжевый или красный) - и отношение к группе почти всегда улучшается.
Сложно сказать, есть ли универсальная связь между темными цветами и негативным отношением. Общепринятое предпочтение более темного цвета в качестве идеала красоты у жителей Северной Европы противоречит подобной универсальности (53).
Движение
Может создаваться впечатление, что групповые персонификации движутся в определенном направлении. Если группа приближается спереди, это может оказать на человека сильное эмоциональное влияние. Тогда, конечно, вопрос заключается в том, враги это или друзья?
Звук
Одна из слуховых характеристик персонификации - это голос, который говорит о ее чувствах, мотивах и убеждениях. В случае с групповыми персонификациями люди обычно говорят, что эти голоса исходят оттуда, где находится группа. Звуковые сигналы обычно становятся четче, если человек занимает вторую перцептуальную позицию.
Голос группы, в которой человек находится, автоматически звучит близко, а голос аутгруппы, воспринимается как далекий. Характеристики этих звуков могут существенно отличаться. Интересно прислушаться к голосам, которыми люди пользуются, чтобы цитировать друг друга. Если человек облекает в слова то, что, по его мнению, является мнением чуждой группы, он обычно делает это неприятным и резким голосом.
Межличностные связи с группами
Когда люди думают об определенной группе, у них обычно - в дополнение к чувствам, связанным с суждениями, которые обычно воспринимаются в животе - возникают и ощущения в той стороне тела, с которой находится эта группа в Социальной панораме. Если группа находится слева, то и ощущения возникают с этой стороны. Ощущения связаны с образом группы. Межличностные связи могут также возникать и между человеком и группой. Эти связи становятся тем сильнее и теплее, чем позитивнее становится отношение с группой. В этом случае человек будет говорить о «связи» с группой.
5.2.5. Паттерны миролюбия
Экстремально негативные «мысли о них» обычно ассоциируются с деперсонификацией внешней группы. К примеру, люди могут описывать аутгруппу так: «Это животные, у которых нет вообще никаких чувств». Враждебные аутгруппы очень часто исключаются из сферы внимания, снабженные многочисленными и весьма креативными непристойными метафорами.
Когда человек организует свою социальную реальность вокруг двух крайностей - друзья и враги - мы говорим о поляризации. Адорно (Адорно, Френкель-Брунсвик, Левинсон и Сэнфорд, 1950) полагает, что склонность к поляризации ассоциируется с авторитарными личностями. Такие люди менее толерантны к сложности, двусмысленности и неуверенности, а поляризация дает им ощущение ясности и безопасности. Толерантность или даже высокая оценка амбивалентных социальных ситуаций, по-видимому, является прерогативой людей, склонных к миролюбию. Толерантный человек будет даже получать удовольствие от ситуаций, вызванных культурным недопониманием и неожиданным поведением. Люди, склонные к поляризации, преувеличивают различия в своей Социальной панораме - а те, кто к поляризации не склонен, нивелируют эти различия в своей карте социальной реальности.
Пацифистка, с которой я однажды познакомился, демонстрировала целый ряд замечательных паттернов - с ними я позже сталкивался и в историях других не склонных к поляризации людей. Один из них заключался в том, что в центре социального восприятия таких людей находятся миролюбивые личности, к примеру, Ганди, Мандела или Натан. На первом плане будет находиться один человек, а его групповая принадлежность уходит далеко на задний план. По этой причине у таких людей очень мало групповых персонификаций. Они часто с любовью говорят о красоте и уникальности отдельного человека - но никогда не будут говорить о непобедимости своей футбольной команды, превосходстве своей компании или нации или провозглашать, что именно их церковь является избранной.
Самая важная для них группа, к которой они принадлежат - это человечество. Это можно понять на основе таких их заявлений: «Я чувствую себя частью человечества и рассматриваю себя в первую очередь как человека». В своей Социальной панораме они видят человечество со всех сторон вокруг себя. Один из недостатков подобного подхода состоит в том, что такие люди обычно имеют относительно слабую связь со своими собственными социальными единицами: они не ощущают себя частью какого-либо клуба, семьи или племени. Пацифистка, с которой я общался, сказала мне, что отношения с хорошими друзьями были для нее более важными, чем с членами семьи.
Любовь к человечеству и миру в целом - это важная ценность во многих систем убеждения. Для ее обозначения у древних греков существовало особое выражение - «sympateia ton holon»
(Паннекоек, 1983).
Еще один момент, который можно отметить, заключается в том, что миролюбивые люди пользуются сенсорными характеристиками, создающими ощущение единства. К примеру, это может быть золотое сияние, которое окружает всех - как членов группы, так и тех, кто находится за ее пределами. Иногда эти объединяющие и всеохватывающие образы выходят за рамки религиозных, философских или любых других идеологических понятий, к примеру: «Все мы отражаем свет любви Бога».
Андреас и Андреас (1994) говорят о «глубинных состояниях», обнаруживая то, что люди описывают как «полное соединение», «полная гармония», «всеобъемлющая любовь», «связь с Богом, который присутствует во всех нас», «быть частью природы», «космическое единство» и «быть в мире со всем сущим». Их внутренние состояния складываются на основе объединяющего восприятия, которое обычно соответствует трансперсональному сознанию. По-видимому, потребность в поляризации и проявления стереотипного мышления уменьшаются, если у человека появляется ощущение единства со всем и со всеми. Когда в результате подобного образа мышления персонификации соединяются, человек ощущает согласованность (54), всепрощение (55) и внутренний покой.
Как мы покажем в Главе 7, подобное восприятие очень часто вызывает соединение разобщенных внутренних частей. Высший логический уровень Дилтса, духовность, предполагает возможность разрешения внутренних конфликтов. Внутреннее единство, созданное этими концепциями, находит свое прямое отражение в миролюбивой позиции, с которой человек в дальнейшем будет воспринимать мир.
5.3. Изменение социальных взглядов
Социальным взглядам мы обучаемся в основном благодаря родителям, друзьям и учителям. Если мы с кем-то себя идентифицируем, мы почти всегда автоматически перенимаем какие-то его социальные взгляды (Хайдер, 1958). То, что мы привыкли называть «культурой», частично состоит из социальных взглядов, которые разделяют многие люди. Эти взгляды легко передаются от одного человека к другому, результатом чего становится общество, которое сравнительно сложно поддается изменениям.
Однако именно изменения социальных взглядов являются необходимыми, если нужно достичь культурного прогресса. Если мы хотим, чтобы в стране остались хоть какие-то птицы, то нам нужно начать воспринимать защитников окружающей среды как героев, а не как «двинутых на природе». На трагическом примере культурной революции Мао в Китае мы видели, как подобное изменение может деградировать, превратившись из «интеллектуального» в «реакционное». Другой пример, который мы в настоящее время можем наблюдать в Нидерландах - это использование термина «мультикультурное общество». Результатом его применения стал уход от ксенофобии - иммигранты из угрозы превратились в полезное приобретение. Благодаря этому голландцы начали чувствовать себя самой мультикультурной нацией Европы (56).
По мере того, как социальные карты переходят от одного человека к другому, они автоматически упрощаются (Отч, 2000). Нюансы исчезают, и образ становится все более черно-белым. Использование упрощенных социальных карт во многих обществах поощряется и
вознаграждается: стереотипное мышление порождает ощущение защищенности. Если какое-то мнение повторять достаточно часто и его начнут разделять все, оно не может не быть истинным!
Хотя группа в целом может воспринимать другую группу как одно целое, все же именно люди программируют это в своей Социальной панораме. И почему бы нам не использовать это знание для того, чтобы помочь формированию позитивных социальных взглядов?
«Естественные сдвиги» социальных взглядов показывают нам, что, несмотря на устойчивость, их можно изменить. За поляризацией обычно следует деполяризация. С течением времени мнения смещаются с одного конца спектра в другой. К примеру, 20 лет назад биопсихологов считали неофашистами - а сегодня они получают большое уважение в научных кругах. Хотя изменения в социальных взглядах происходят спонтанно, мы можем ускорить этот процесс намеренным влиянием.
Людям, которые приходят на консультацию к терапевту потому, что хотят изменить свое отношение к определенной группе, можно легко помочь. Зачастую для этого бывает достаточно просто переместить групповую персонификацию. Но ситуация будет совершенно иной, если к консультанту обращается человек, желающий модифицировать социальные взгляд людей, не мотивированных к изменениям. К примеру, это политик, который хочет оказывать влияние на гражданскую позицию людей, или менеджер, который хотел бы произвести определенные изменения во взглядах своего персонала.
Я начну с техник работы с клиентами, которые действительно мотивированы на изменения. В конце главы я коротко расскажу об изменении социальных взглядов в группах, у которых отсутствует мотивация (для тех, кому эта тема особенно интересна, я рекомендую Деркс, 1998с, 2000d и Отч, 2000.
5.3.1. Три примера изменений с помощью коучинга Джанет
Организация, в которой работала Джанет, год назад слилась с другой организацией. Джанет это не слишком понравилось, в частности, ее не порадовало то, что сотрудники обеих компаний теперь работали в одном офисе. Она всегда пользовалась словами «они» и «их», когда говорила о коллегах из другой компании, и «мы» - когда говорила о своих старых коллегах.
Во время переаттестации ей указали на то, что она никогда не сможет «с ними» сработаться, если продолжит проводить столь выраженное разделение.
Для Джанет различие между знакомыми и незнакомыми коллегами было очень важным. Конечно, существовали и другие важные различия: менеджер/не менеджер, мужчины/женщины и (очень важное для нее!) люди, у которых есть домашние животные, и те, у которых их нет. Но эти различия были для нее не столь важными.
Критическими сенсорными качествами (субмодальностями), которыми Дженет пользовалась для кодировки различий между «нами» и «ими», были цвет, местоположение и размер. «Они» были синими, находились далеко, как правило, слева и отличались небольшим размером. «Мы» в ее Социальной панораме были красно-коричневыми, находились вокруг нее и размеры их соответствовали действительным.
В данном случае я прямо попросил Джанет изменить сенсорные атрибуты: «Что бы произошло, если бы вы окрасили их в более теплые цвета, приблизили их и увеличили размеры до реальных?» (Техника 26). Она подумала минуту, а затем ответила: «Забавные ощущения». Еще через момент она добавила «Я больше не понимаю, кто такие «мы». А затем, удивленно: «Как же можно держать их под контролем, если они подобрались настолько близко?».
Когда вы работаете с сенсорными атрибутами, а особенно когда пытаетесь их изменить, немедленное появление внутренних возражений является нормой. А потому я спросил Джанет: «Что бы вы могли сделать, чтобы вас больше не беспокоила мысль о невозможности определить, кто такие «мы»? Таким образом я вернул ей на доработку «знать, кто такие «мы». Я помог ей найти способы этого достичь, применяя шестишаговый рефрейминг (Бэндлер и Гриндер, 1979). Джанет, которая к этому времени находилась в гипнотическом трансе, кивнула, подтверждая, что сделала это. Затем я проверил, есть ли другие возражения, использовав для этого ее слова «под контролем». «Что может пойти не так, если вы больше не сможете держать их под контролем?». Джанет задумалась. После нескольких коротких воздействий разница между «мы» и «они» начала исчезать. Джанет чувствовала себя гораздо более свободной и в то же время более эмоциональной. Чувства, которые вышли на поверхность, стоило отметить: она описывала «солидарность с человечеством». Джанет поняла, насколько узким было ее мышление, и была счастлива от него освободиться.
Джейн
Джейн, индонезийка, живет в Голландии. Ее история похожа на истории многих представителей национальных меньшинств, у которых повышен риск слабой социальной идентификации, так как окружающее большинство доминирует в их социальном мире. Проживая среди доминирующего большинства, такие люди часто недооценивают ценность собственной группы. Закон доминирующих персонификаций часто загоняет их на вторую перцептуальную позицию доминирующей аутгруппы - и они легко ассимилируют стандарты и ценности этой группы.
К пр