Вся энергия перешла на другой уровень, на другую плоскость существования. Грязь стала лотосом, но она все еще здесь. Грязь неотделима от лотоса; она была преобразована.

Итак, тантра принимает все энергии внутри вас. Тантра предназ­начена не для отторжения чего-либо, а для трансформации. И тантра утверждает, что первым шагом является приятие. Первый шаг явля­ется очень трудным - принять. Вы можете становиться гневным много раз каждый день, но принять ваш гнев очень трудно. Гневаться очень легко; принять ваш гнев очень трудно. Почему? Вы не испы­тываете каких-либо трудностей, чтобы гневаться, так почему же вы должны испытывать много трудностей при приятии гнева? Гнев кажется не таким плохим, как его приятие. Все думают, что они хорошие люди, а гнев является временным явлением, он придет и уйдет. Он не разрушает ваш собственный образ. Вы продолжаете оставаться хорошим. Вы говорите, что это просто случайность. Это не является разрушительным для вашего эго.

Итак, те, кто хитер, немедленно раскаются. Они будут гневаться и они же будут каяться, они будут просить прощения. Они являются хитрецами. Почему я называю их хитрецами? Потому что их гнев колеблет построенный ими образ. Они начинают чувствовать себя неспокойно. Они начинают чувствовать: «Я сержусь? Я такой плохой, что сержусь?» Так что образ хорошего человека заколебался. Он дол­жен попытаться восстановить его. Немедленно он говорит: «Это было плохо. Я никогда не буду делать этого снова. Простите меня». После того, как он попросил прощения, его образ снова восстанавливается. Он в порядке - снова в своем прежнем состоянии, когда гнева не было. Он анулировал свой гнев, попросив прощения. Он назвал себя пло­хим только для того, чтобы оставаться хорошим.

Вот почему вы можете пройти через много жизней подряд, оста­ваясь сердитым, оставаясь сексуальным, оставаясь стяжателем, ос­таваясь тем и этим, но никогда не приемля ничего. Это трюк вашего ума. Все, что бы вы ни делали, находится на периферии. В центре вы остаетесь хорошим. Если вы примете это «я сержусь», то в центре вы станете плохими. Тогда дело не в том, что вы внезапно рассердились, это не мгновенное явление. Тогда гнев является частью вас. Тогда это не то, что раздражает вас, когда вы сердитесь. Даже если вы один, гнев с вами. Когда вы не сердитесь, гнев все равно с вами, потому что гнев есть энергия, частица вас.

Дело не в том, что иногда гнев вспыхивает, а затем уходит - нет! Он не сможет вспыхивать, если он не присутствует всегда. Вы можете выключить этот свет, вы можете включить этот свет; но электриче­ский ток всегда должен оставаться здесь. Если тока здесь нет, вы не сможете включить его и выключить. Ток гнева всегда здесь; ток секса всегда здесь, ток алчности всегда здесь. Вы можете включить его, вы можете выключить его. В различных ситуациях вы меняетесь, но внутри вы остаетесь тем же самым.

Приятие означает, что гнев не является действием. Скорее, вы являетесь гневом. Секс не только действие - вы являетесь сексом. Алчность не только действие - вы являетесь алчностью. Приятие означает отбрасывание собственного образа. А мы все выстроили прекрасный собственный образ. Каждый выстроил прекрасный соб­ственный образ - абсолютно прекрасный. И что бы вы ни делали, вы не прикасаетесь к нему, вы продолжаете защищать его. Образ защи­щен, поэтому вы чувствуете себя хорошо. Вот почему вы можете стать сердитым, вы можете стать сексуальным, но не расстраиваетесь. Но если вы примете все это и скажете: «Я есть секс, я есть гнев, я есть алчность», то ваш собственный образ будет немедленно разрушен.

Тантра утверждает, что это первый и самый трудный шаг: при­нять себя такими, каковы вы есть. Иногда мы пытаемся принять, но когда мы принимаем, мы снова делаем это очень расчетливым обра­зом. Наша хитрость глубока и утонченна, и ум имеет очень тонкие способы введения в заблуждение. Иногда вы принимаете и говорите: «Да, я гнев». Но если вы принимаете это, вы принимаете только тогда, когда думаете о том, как перешагнуть через гнев. Тогда вы принима­ете и говорите: «О'кей, я гнев. Теперь скажите мне, как перешагнуть через него». Вы принимаете секс только для того, чтобы стать несексуальным. Когда бы вы ни пытались быть чем-либо, вы сможете принять это, потому что ваш собственный образ снова восстанавли­вается в будущем.

Вы насильственны, а вы очень не хотите быть насильственными, поэтому вы принимаете свою насильственность и творите: «О'кей, я насильственный, но завтра, однако, я уже не буду насильственным». Как вы станете ненасильственными? Вы откладываете этот свой об­раз на будущее. Вы не думаете о себе в настоящем. Вы всегда рассуж­даете в терминах идеала - ненасильственности, любви и сострадания.

Тогда вы в будущем. Это настоящее просто становится прошлым, ваше реальное «я» находится в будущем, поэтому вы продолжаете отождествлять себя с идеалами. Эти идеалы тоже являются способа­ми неприятия реальности. Вы совершили насилие - это происходит сейчас. А настоящее является единственным существующим; буду­щего нет. Ваши идеалы просто сон. Они являются трюками для отстранения ума, для фокусирования его на чем-то другом.

Вы насильственны; это имеет место, так примите это. И не пы­тайтесь быть ненасильственными. Насильственный ум не может стать ненасильственным. Как это возможно? Взгляните на это по­глубже. Вы насильственны, так как же вы можете стать ненасильст­венным? Что бы вы ни делали, это будет делаться насильственным умом - что бы вы ни делали! Даже в то время, когда вы желаете быть ненасильственными, соответствующее усилие делается насильст­венным умом. Вы насильственны, поэтому в попытках быть нена­сильственными вы будете насильственны. В самих усилиях стать ненасильственными вы будете испытывать все типы насилия.

Вот почему вы идете к этим борцам за ненасилие. Они могут не быть насильственными с другим, но над собой они совершают наси­лие. Они очень насильственны с собой - убийственно насильственны. И чем больше они разъяряются против самих себя, тем больше они радуются. Когда они становятся полностью сумасшедшими, само­убийственными, тогда общество называет их мудрецами. Но они просто трансформировали объект приложения насилия и больше ничего. Они были насильственными с кем-то другим, а теперь они насильственны с самим собой - но насилие остается. Но когда вы совершаете насилие над кем-то другим, его может защитить закон, ему может помочь суд, общество может осудить вас. А когда вы совершаете насилие против самих себя, закона нет. Никакой закон не может защитить вас от самого себя.

Когда человек выступает против самого себя, защиты нет, ничто не может помочь. Никто и не осмелится делать это, потому что это ваше дело. Никто другой не вовлечен в это: это ваше дело. Так назы­ваемые монахи, так называемые святые, они в ярости против самих себя. Никто ими не интересуется. Все говорят: «О'кей, продолжайте делать это. Это ваше дело».

Если ваш ум является алчным, то как же вы можете не быть алчным? Алчный ум останется алчным. Не поможет ничто, что бы вы ни делали для того, чтобы перешагнуть через алчность. Мы, ко­нечно, можем создать новые виды алчности. Спросите жадного чело­века: «О чем вы думаете, накапливая свои богатства? Вы умрете и не сможете взять свои богатства с собой». Это логика так называемого религиозного проповедника - что вы не сможете взять свое богатство с собой. Но если бы кто-нибудь мог взять его с собой, то вся эта логика потерпела бы крах.

Алчный человек, конечно, понимает логику. Он говорит: «Как я могу взять с собой богатство». Но в действительности он хочет взять его. Вот почему священник становится влиятельным. Он говорит, что бессмысленно накапливать вещи, которые невозможно взять с собой после смерти. Он говорит: «Я научу тебя, как накопить вещи, которые можно взять с собой. Может быть взята добродетель, может быть взята пунья - добрые дела, может быть взята доброта, но не богатство. Так что жертвуйте свое богатство».

Но это обращение к его жадности. Это все равно, что сказать ему: «Сейчас мы дадим вам более хорошие вещи, которые можно будет взять с собой после смерти». Это обращение достигает своей цели. Алчный человек чувствует: «Они правы. Смерть существует, и против нее ничего не поделаешь, поэтому я должен сделать что-то, что мож­но унести с собой. Я должен создать в другом мире некоторое подобие банковского счета. Этот мир, этот банковский счет не могут быть со мной всегда». Он продолжает рассуждать подобными терминами.

Просмотрите священные книги... они взывают к вашей алчности. Они говорят: «Что вы делаете, растрачивая свое время на преходящие удовольствия?» Упор делается на кратковременности. Так найдите какие-нибудь вечные удовольствия; тогда все будет в порядке. Они не против удовольствий, они просто против того, что они кратковременны. Взгляните на алчность!

Может случиться так, что вы найдете неалчного человека, кото­рый наслаждается кратковременными удовольствиями, но вы не сможете найти среди ваших святых человека, который бы не просил, не требовал вечных удовольствий. Их алчность больше обычной. Вы можете найти неалчного человека среди обычных людей, но вы не сможете найти не алчного человека среди так называемых святых. Они тоже хотят удовольствий, но они более алчны, чем вы. Вы удов­летворяетесь кратковременными удовольствиями, а они - нет. Их алчность больше. Их алчность может быть удовлетворена только вечными удовольствиями.

Бесконечная алчность требует бесконечных удовольствий - за­помните это. Конечная алчность удовлетворяется конечными удо­вольствиями. Они будут спрашивать вас: «Что вы делаете, любя женщину? В ней нет ничего, кроме мяса и костей. Вглядитесь поглуб­же в женщину, которую вы любите. Что она из себя представляет?»