Обход запретительной нормы закона, нарушение которой должно приводить к недействительности сделки

Примеры: запрет на участие конкретного лица в сделке; обход запрета на приватизацию государственного имущества иным способом, помимо предусмотренных в законе; обход правила о запрещении сложных процентов через ряд замещающих сделок.

Запрет на участие конкретного лица в сделке актуален не только для вышеизложенного примера с приватизацией, но и, например, для запрета должнику участвовать в торгах по реализации его собственного имущества (такой запрет предлагается ввести в ГК РФ). Кстати говоря, в последнем случае привлеченное должником лицо вполне может добросовестно не знать, чью вещь оно приобретает. Тем не менее сделку следует считать недействительной. Рассмотрим, как такое возможно. Например, должник, чья вещь выставлена на торги, понимает, что он ее лишится в недалеком будущем, и дает задание комиссионеру приобрести аналогичную вещь. Если комиссионер сам попытается купить эту вещь на торгах, его поведение будет недобросовестным, при условии что на торгах объявляется, чья именно вещь продается. Если не объявляется – уже образуется тот пример, который нам нужен.

Более того, если на торгах известно, чья вещь продается, на них может прийти не комиссионер, а субкомиссионер (с тем же самым заданием). А субкомиссионер, как мы понимаем, вполне может не знать, кто именно является первоначальным комитентом.

Обход запрета на приватизацию, который довольно распространен в настоящее время, заключается в следующем. Имущество, предназначенное для приватизации, закрепляется за унитарным предприятием на праве хозяйственного ведения; в дальнейшем руководитель унитарного предприятия, действуя согласованно с собственником имущества, собирается продать данное имущество, обращается к собственнику за получением согласия на его отчуждение и, конечно, получает такое согласие. Далее оформляется сделка, в которой приобретатель может быть вполне добросовестным лицом. Следует ли признавать такую сделку недействительной? По-видимому, да, поскольку нарушена (посредством ее обхода) запретительная норма закона. В то же время может быть поставлен вопрос о возмещении продавцом убытков покупателя по правилам о преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo). Учитывая, что государство – контрагент порой довольно опасный, но, как правило, все же платежеспособный, такой способ защиты более предпочтителен, чем сохранение сделки в силе с учетом добросовестности приобретателя[14]. В последнем случае государству пришлось бы претерпевать выбытие из публичной собственности имущества, например, по цене ниже его стоимости. В интересах общего блага это не самый удачный вариант.

Собственно, в этом примере, действительно, лицом, обходящим закон, будет государственный орган. И государство должно нести те же неблагоприятные последствия, которые несет частное лицо, предпринимающее обход законодательного запрета. Поэтому, наверное, этот пример способен немного пошатнуть логику А.И. Муранова, согласно которой государство придумало «обход закона» для того, чтобы развязать себе руки и как можно сильнее посягнуть на частную свободу.

Примером новейшей практики применения доктрины обхода закона является казус, приведенный в п. 3 Обзора судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. № 146). Вот извлечение из него:

«Банк включил в кредитный договор с гражданином-заемщиком условие о том, что в случае просрочки уплаты очередной части кредита банк вправе выдать заемщику без дополнительных заявлений со стороны последнего новый кредит в сумме задолженности по возврату соответствующей части кредита и уплате процентов по нему. Указанный кредит подлежал зачислению на банковский счет заемщика, открытый в банке-кредиторе. При этом в договоре банковского счета, который был заключен банком с гражданином, содержалось условие о том, что банк вправе в одностороннем порядке списать со счета гражданина денежные средства на исполнение любых обязательств, имеющихся у гражданина перед банком.

Суд отказал в удовлетворении требования банка, поскольку спорное условие кредитного договора в совокупности с условиями договора банковского счета фактически направлено на установление обязанности заемщика в случае просрочки уплачивать новые заемные проценты на уже просроченные заемные проценты (сложный процент), тогда как из положений пункта 1 статьи 809 и пункта 1 статьи 819 ГК РФ вытекает, что по договору кредита проценты начисляются только на сумму кредита. Таким образом, спорное условие кредитного договора направлено на обход положений закона, следовательно, противоречит им и является ничтожным» (курсив мой. – А.Е.).