Социальная политика Арсения Ивановича Морозова на Богородско-Глуховской мануфактуре
К началу 20 века на Морозова трудилось 13 тысяч рабочих. Однако в Глухове не было ни одной столовой. На фабриках с 12 до 2 часов дня устраивался обеденный перерыв. Семейные рабочие шли обедать к себе в казарму. Обычным обедом рабочих были щи да каша. Щи варили из квашеной капусты без мяса.
Рабочие-одиночки, жившие в артели, питались из общего котла. Они выбирали старосту, который вёл всё харчевое хозяйство. В ходу была ржавая селёдка, да мурцовка, хлебные корки с водой и луком. 36
Печеный хлеб на всю Глуховку поставлял сам Морозов, имевший свою хлебопекарню. Он же поставлял продукты через свою харчевую лавку. Это делалось для того, чтобы деньги рабочих Глуховской мануфактуры не утекали к городским купцам. На Глуховской мануфактуре появились свои деньги – «боны» –которые выдавались рабочим, для покупки всего необходимого в Морозовских лавках. 37 Заводились и харчевые книжки. Два раза в месяц, 1 и 15-го, на книжки ставили печать. По книжке, в счёт заработка, отпускалось только самое необходимое: хлеб, крупа, чай, селёдка. Колбаса, масло, конфеты, продавались только за наличные деньги.
Покупать продукты вне фабричной лавки рабочим было строжайше запрещено. Если Арсений Иванович замечал неладное, то останавливал рабочих с покупками на наплывном мосту через реку Клязьму, сбрасывал продукты в воду. Своё поведение Морозов объяснял тем, что полученные от торговых лавок деньги шли на расширение производства. Это говорит о стремлении фабриканта получить прибыль любой ценой. Прямого запрета всё- таки не существовало, но Морозов очень ревностно относился к деньгам, уходящим в чужие торговые лавки, лишая тем самым дополнительных прибылей мануфактуру.
«В первые годы существования Глуховской мануфактуры жилья здесь почти не было. Рабочие ютились в землянках, вырытых недалеко от фабрики». 38
Ещё до отмены крепостного права Морозовы выкупали у помещиков крестьян, скупали в окрестных деревнях за бесценок у разорённых крестьян брошенные ими избы и поселяли в них рабочих. Естественно, что если на момент образования мануфактуры такие жилища были вполне сносными, то с развитием предприятий необходимо было проводить преобразование и социально бытовых условий. Улучшение быта происходило и при Захаре Саввиче и при его сыновьях, но наивысший расцвет наблюдался именно в период деятельности Арсения Ивановича. Он стремился не только изыскивать средства на это важное дело, но и нанимать лучших строителей. Работа выполнялась качественно. За этим следил Арсений Иванович.
В 90-е годы были построены две большие казармы для одиночек, мужская и женская. Женская казарма называлась «Варшавской».
В бараках было мрачно и темно, а главное тесно, вспоминает рабочий Гришин. Тараканов водилось великое множество. Глуховка славилась тараканами. Некоторые любители устраивали на деньги тараканьи гонки: чей таракан обгонит. 39
В 1906 году Морозовы построили «Новые дома» – три больших многоэтажных каменных казармы. В них были такие же каморки, как и в старых.
Всё это говорит о том, что предпринимаемые меры улучшали положение рабочих, но не решали полностью жилищной проблемы.
Теснота, отсутствие вентиляции, грязь иногда была причинами массовых заболеваний. Но следует отметить, что эпидемией не было.
Начальниками казарм являлись «хожалые». Под их наблюдением и жили рабочие, их нанимал сам Морозов. Все хожалые подчинялись Сумароков. Документы точно не указывают кем был этот человек на мануфактуре, но из них ясно, что он руководил начальниками казарм. Следует отметить, что такая должность была лишь в тех казармах, где жили холостые работники. В домах же, где проживали семьями такой должности и ограничений по документам не прослеживаются. «В рабочие дни, говорилось в «Правилах внутреннего распорядка» от двора не отлучаться, а в праздники приходить не позднее девяти часов вечера. Без разрешения хожалого не принимать в спальню никого из посторонних людей» 40
Медленное решение жилищного вопроса очень беспокоило Арсения Ивановича. Он приглашает к сотрудничеству московского архитектора А.В.Кузнецова, использовавшего последние достижения архитектуры, науки и техники. Строил А.Кузнецов в стиле модерн, применяя новейшие железобетонные конструкции и большое количество стекла и металла. Здания с внешней стороны украшали витражами и облицовочной плиткой. Внутри они были просторны. Это достигалось за счёт больших объёмов помещений, в которых были высокие потолки и огромные окна. В стиле модерн были построены казармы, деревянные коттеджи, родильный дом, Богородская женская гимназия, клуб, магазины. Оснащались здания самым современным оборудованием: казармы в подвальных помещениях имели прачечные и сушилки, больницы и училище - приборы, столы - парты, а клуб - большую и интересную библиотеку.
Клуб ещё называли «собранием приказчиков». Здесь имелись ещё ресторан, сцена, оркестр. Рабочим вход был ограничен. Иногда, в праздники, устраивались в хозяйском саду танцы, демонстрировали «волшебный фонарь». На танцах, а также во время демонстрации туманных картин рабочие и служащие вместе бывать не могли: их разделял забор. 41
Морозовы построили несколько церквей, среди которых крупными были: православная, рядом с черноголовским прудом, старообрядческая домашняя в хозяйском саду и молельня, примыкавшая к главной конторе. Рабочие и служащие могли посещать эти церкви по своему желанию.
Обострение капиталистической конкуренции и широкое применение новейших машин подвигало Морозовых к развитию образования и повышению образовательного уровня рабочих. Необходимо было готовить квалифицированные кадры. В первые годы 20 века в Глуховке с тридцатитысячным населением в школе училось всего 400 детей. Учителя были малограмотны: священник Абрамов окончил начальное училище, учитель Чистобаев –тоже, а учитель Смирнов не имел даже начального образования. 42 Это говорит о том, что с таким уровнем преподавания высококвалифицированных рабочих воспитать невозможно. К тому же, преподавали в школе Закон Божий, да мастерство. Закончив школу, ученики шли работать на фабрику.
Сложившиеся положение не устраивало Морозовых. В 1900 году Морозов открыл в Глухове ремесленную школу.
«Наконец была готова новая школа, и мы собрались во дворе. Нас распределили по классам и ввели в помещении школы. Глаза наши разбежались: было очень красиво, чисто, светло. Нас повели в раздевалку, заставили раздеться, запомнить свой номер вешалки. Потом посадили за большие столы, дали завтрак. Это было уже блаженство. Думали, что это было для первого раза, но нет: оказалось, и на другой день, и в следующие дни тоже». 43 Это говорит о том, что Арсений Иванович заботился чтобы дети получали всё необходимое. Заботился он и о питании детей. Классы были светлые, чистые и просторные. Больше стало и предметов в расписании. Теперь изучали зоологию, ботанику, гигиену, химию, черчение, рисование, музыка, ручной труд, географию, геометрию и многое другое. Это говорит о значительном расширении перечня учебных предметов, а значит разностороннее теперь готовили учеников. На каждый предмет был свой учитель. Это были высококультурные и образованные люди. 44 Лучшие ученики отбирались и направлялись на фабрики, чтобы выявить свои способности. Это было Глуховское мужское частное учебное заведение 2-го разряда.
Таким образом, Морозов начал готовить своих собственных специалистов и высококвалифицированных работников, которые были бы вполне преданы ему.
Получив высокие прибыли во время Русско-японской войны, Арсений Иванович Морозов, хитро используя систему «кнута и пряника», осуществляет большое строительство, расширяя своё производство с целым комплексом промышленных, жилищно-бытовых и культурных объектов. Благоприятные условия для этого создало решение фабричной инспекции о полном использовании накопившегося штрафного фонда на жилищное и культурно-бытовое строительство и улучшение жизни рабочих. Штрафной фонд и был израсходован на строительство фабричной школы, родильного дома и трёх новых жилых домов и расширение больницы. Необходимо отметить, что все эти объекты были выполнены исключительно хорошо, добросовестно и красиво. Чувствуется, что здесь комплексно и продуманно решался ряд вопросов повышения уровня работы и увеличения заинтересованности. Новые дома, вызывающие даже в настоящее время восхищение, были сделаны с большими удобствами для проживающих: просторные светлые комнаты, специальные помещения для выступления кружков художественной самодеятельности и т.п. 45
Сын Арсения Ивановича – Сергей Арсеньевич Морозов возглавил в Богородске общество по распространению среднего образования. Понимая, что дальнейшее развитие производства упирается в отсутствие подготовленной технической интеллигенции, он стал настойчиво ходатайствовать перед городской управой о постройке особого здания для размещения мужского реального училища. Когда дозволение было получено, Сергей Арсеньевич первым внёс в дело 50 тысяч рублей. 46
По этому поводу «Богородская речь» писала: «В истории города Богородска имя Сергея Арсеньевича Морозова останется навсегда замечательным как истинного друга просвещения» 47
Место для училища было выбрано на окраине города, по соседству с общественным парком. Закладка его состоялась в апреле 1912 года. А уже в сентябре следующего предвоенного года прекрасно оборудованные просторные классы, вестибюль и актовый зал приняли первых воспитанников.
Всё здесь было создано для плодотворной учёбы. «Всё, - как писали тогда, - до мелочей предусмотрено и согласовано с гигиеническими и педагогическими требованиями». 48 Были устроены, в частности, ботанический сад и площадка для гимнастики. В этом здании на заре века готовили высококвалифицированных инженеров – механиков для местных предприятий, в первую очередь для Богородско-Глуховской мануфактуры, владельцы которой вложили львиную долю средств в создание этого заведения.
Морозовы уделяли большое внимание не только просвещению фабричной молодёжи, но также спорту и отдыху рабочих. Глуховская молодежь очень любила спорт, но особое предпочтение отдавала футболу. В 1912 году глуховская футбольная команда была сильнейшей в Богородском уезде.
Все улицы Глуховки садовники озеленяли ценными породами деревьев: липой, берёзой, дубом и клёном. Для содержания зелёных насаждений содержал Морозов садовников, которые регулярно занимались обрезкой и посадкой деревьев.
Асфальтовых тротуаров в те времена на Глуховке не было. В основном были бульвары, покрытые шлаком, которые систематически убирались, а в зимнее время очищались от внешних заносов и в гололёд посыпались шлаком из «колымаг».
Для удержания рабочих на фабриках Компании Морозов строил для содержания живности рабочих коровники с сеновалами, курятники, а для хранения картофеля, капусты и даров леса – хорошие погреба с бетонными перекрытиями. Рабочие их именовали «балаганами». На Глуховке в то время в личном пользовании содержалось более 400 голов крупного рогатого скота.
Увлечения рабочих Богородско-Глуховской мануфактуры были многогранны. В летние дни на открытых полянках шла азартная игра в «орлянку», «расшибалочку», «о стенку». Подростки и девушки увлекались качелями. Около качелей в праздничные дни стояло много народа. Лущили семечки, глазели на катающихся, делились новостями. Весной и летом под гармошку устраивались хороводы и танцы на вольном воздухе.
Крайне популярны в народе были петушиные бои, особенно «стенки».
Текстильщики любили петь. В субботу вечером в каждой казарме гремел свой, стихийно возникший, хор.
Всё это говорит о том, что у рабочих были разносторонние интересы и Морозовы этому способствовали.
В дореволюционной России посёлок Глухово, созданный фабрикантами Морозовыми, был уникальным, так как являлся опытным комплексом, в котором успешно решались не только производственные, но и социальные проблемы рабочих и служащих.
Сами Морозовы жили в усадьбе, выстроенной на берегу черноголовского пруда. В центре стоял небольшой деревянный двухэтажный особняк, перед которым размещались два теннисных корта и фонтан с белым лебедем, а неподалёку розарий, цветник и парк с редкими для этих мест растениями. На черноголовском пруду Морозов для своей семьи имел купальни. Для рабочих они тоже имелись. Черноголовский пруд он перегораживал канатами, на которых были закреплены пустые бочки. Это была граница, через которую не могли семьи рабочих на лодках приплывать к жилому дому Морозова. 49 По окраинам двора находились хозяйственные постройки: ферма, конюшни, курятник и т.д. Были здесь теплица и оранжерея. В оранжереях выращивали в течение года овощи, фрукты, цветы. Даже в зимнее время квалифицированные садовники выращивали клубнику и вишню.
Обслуживали это небольшое хозяйство несколько работников, живших на территории усадьбы. Владельцы мануфактуры были староверами, поэтому рядом с домом стояла деревянная старообрядческая церковь.
Конечно, жизнь хозяев была намного лучше, чем жизнь простого рабочего. Но Морозовы заботились о рабочих и об улучшении условий их труда и быта, тем самым оставили о себе память. Старожилы отзываются о них как о строгих, но справедливых и заботливых хозяевах.
Морозовы заботились о социально-бытовых условиях жизни рабочих на протяжении всей истории развития Богородско-Глуховской мануфактуры. Но больше всего социальных мероприятий было связано с именем Арсения Ивановича Морозова. Это связано и с тем, что именно в этот период наблюдался расцвет семейного предприятия, и с уровнем развития науки и техники градостроительства.