Неделя двадцать первая 7 страница
-Послезаавтра.
-К субботе учишь первую «В» группу.
Только хочу возразить, что столько не выучу.
-Там всего три элемента, не ной. А ещё, — достаёт из ящика стола стопку тестов. — Уже десятого числа будет диагностическая работа, а ты химию знаешь на уровне начала девятого класса.
-Семпаай, мы уже освоили основу?
-Не всё, не полностью, но выучил. Ибо я удивился, увидев, что в контрольной у тебя решён аж один номер.
Мы вернулись к неизученному. В химии всё взаимосвязано.
Время близилось к шести часам.
-Ладно. Я уже устал от тебя.
Поднимаю голову на учителя. Он почти растёкся по столу бесформенной жижей.
-Тогда увидимся в суббооту?
-Тогда да. Свали отсюда побыстрее.
-Семпай?
-Ну, что ещё? — медленно встал на ноги. Что-то я сегодня часто к нему обращаюсь.
-А Вы сейчас здесь останетесь? — Всё убираю в рюкзак.
-Лягух, ну ты совсем идиот. У меня дома дел навалом.
Он лениво дошёл до вешалки в противоположной стороне лаборантской и накинул чёрный плащ с двумя белыми полосками на левом предплечье. Взял свой рюкзак.
-Пошли.
Химик попросил меня закрыть везде окна, сам ждал у двери. Лаборантскую и кабинет он закрыл на ключ. Во всей школе уже выключен свет. Спустившись вниз, я пошёл в раздевалку за своей курткой. Учитель отдавал ключи охраннику. Мало того, что сегодня пасмурно, так и темнеть начинало раньше. В половине седьмого уже была смачная темень, и лил дождь.
Надо мной раскрылся зонт.
-Совсем без зонта ходишь?
-Когда держу его, рукаа мёрзнет. А я не люблю холод.
-Какая привередливая лягушка, — идём к калитке.
Покинув школьную территорию, остановились.
-Мне пряямо, — киваю головой на несколько домов напротив и перелесок за ними.
-Тебе сколько до дома идти?
-Хмм, — думаю. — До школы я добираюсь за полчаса. Назад обычно иду не спеша, то есть минут через сорок пять.
-И не страшно?
Я неопределённо пожал плечами.
-Давай подвезу.
-Да не, не наадо. Вам не по пути.
-И? — почувствовал на себе взгляд, с которым обычно сжигают муравьёв лупой.
-Вам же не по пути.
-Ну, так я-то не пешком, — и пошёл в сторону своей машины.
Перспектива мокнуть под дождём не радовала. Догнал, когда он складывал зонт.
-Неужели передумал?
-Не люблю дождь.
-Сегодня обещали ураган. Мне такая погода нравится.
Достаёт из кармана ключи и идёт к месту водителя. Машина уже открыта. Сажусь на переднее сиденье.
-А Вы аккуратно воодите?
-Сейчас увидишь, ши-ши, — заводит машину и включает «дворники».
В салоне стало немного светлее. Тишина нарушалась капаньем воды с моих волос. Положил рюкзак в ноги.
-Дорогу хотя бы знаешь?
-Конеечно.
Узнав адрес, он включил фары и отъехал от школы. Тем временем я успел подметить марку машины — Volvo.
-Вам не каажется, что сегодня день какой-то долгий? — смотрю в окно. Едем быстро.
-Есть немного, — с довольно расслабленным видом поворачивает налево. Смотрит в мою сторону: — Пристегнуться не хочешь?
-А наадо? — блин, ну что за глупый вопрос?
-По сути, — садится ровно. — Из-за тебя приходится ехать как улитка.
-По-Вашему, — смотрю на спидометр, — восемьдесят километров в час в центре Палермо - это медленно? — да и с учётом того, что сейчас шесть и все едут с работы.
-Ши-ши, я же говорю, едем как улитка.
-А если я не пристегнусь?
-Мне не нужны хлопоты с вылетевшим в ветровое стекло мальчишкой.
-Вы сами выглядите не шибко стаарше, — когда-то я это уже говорил.
-Повторяешься, Жаба.
Кладёт правую руку на рычаг и переключает передачу. Машина набирает скорость. Лучше пристегнусь.
-Семпаай?
-Ну, что тебе? — говорит вполне раздражённым голосом. Сто десять километров в час.
-Пристегнуться не хотиите? — резко поворачиваем. Меня заносит влево.
-Оно мне надо?
Едем ещё быстрее и успеваем на светофор, окатив двух модняшек из большой лужи. Девушки были мокрые с ног до головы. Проехав несколько метров, заворачиваем во двор моего дома. Резко тормозим, меня слегка выкидывает вперёд. Учитель смотрит на часы в панели.
-За десять минут. А так бы ты ещё шёл. Не хочешь сказать спасибо?
-Сколько Вам лет? — да, Фран, очень в тему.
-Зачем тебе? — Удивился.
-Не знааю.
-Уж на сорок я точно не выгляжу.
-Да, — киваю.
-Сколько мне дашь?
-Хмм, — в сотый раз задумался. — От двадцати четырёх до двадцати восьми. Но я могу и ошибааться, потому что Вы можете выглядеть как старше своих лет, так и молооже.
-То есть, дать мне определённый возраст сложно?
-Ну, да.
Он сегодня какой-то... добрый? Общительный? Не побоюсь этого слова, милый?
-Жаба, ты чего так в лице меняешь? — в голосе сквозила издёвка.
-Построил логическую цепочку и кое-что вспоомнил, — врун.
-И это кое-что настолько смущающее? — скалит зубы.
-До свидания, семпай.
Буквально пробубнил прощание себе под нос и вылез из машины. Быстрым шагом пошёл к подъезду.
Да что со мной такое? Веду себя как истеричная девчонка. Я успел запомнить его лицо в последний миг. Бельфегора будто водой окатили.
Пока открывал дверь, машина с рёвом рванула с места. Ещё в субботу увидимся. Поскорее бы уехать. Швейцария. Горы, шоколад, горы шоколада. Я стоял в подъезде, прислонившись к двери спиной и закрыв глаза. Мысли собрались воедино, когда лифт, треща, поехал вниз. Но до квартиры шёл по лестнице.
-Ты где мотался?
-В библиотееку зашёл.
-А довёз кто? — она видела?
-Встретил в библиотеке друуга из параллели. Его отец забирал, и они предложили подвезти.
-Ясно всё с тобой, — Меди туже завязывает халат. — Собери чемодан завтра. В субботу же тебя не будет?
-Даа, — всё знает, Сатана.
-Ну, вот. А то в воскресенье только ради тебя задерживаться не будем.
-Хорошоо, — вспомнил сегодняшнее «хо-ро-шо».
Остаток вечера я делал уроки, а ближе к десяти слегка трясущимися руками взял периодическую систему. Что же за такое. Выпил несколько пилюль валерианы. Через некоторое время сидел спокойнее обычного. Успел выучить медь и наполовину серебро, но вырубился.
Спокойной мне ночи.
Пятница, двадцать первое октября.
Открыв глаза, я почувствовал, что действительно выспался. Хотелось продлить это блаженное чувство и проспать ещё, как минимум, часов шесть. Но дверь в мою комнату бесцеремонно распахнул щенок, начал лаять, прыгать в попытках залезть на кровать.
-Уйди отсюда, кусок мяса. Иначе я скормлю тебя одному злобному хорькуу.
Кутаясь в одеяло, отвернулся к стене. Тупой щенок продолжал тявкать.
-Фран, ну что ты с утра противный? — заходит мачеха и берёт собаку на руки. — Сегодня же хорошая погода! Сразу ясно, что будет солнечно. А то вчера вечером такой ураган был.
Что-то невнятно промычав, ворочаюсь в кровати.
-Давай-давай, вставай, — и уходит.
Собирался я нехотя, медленно, лениво. Сегодня хотя бы последний день. Не последний. Суббота. Ненавижу субботы.
В школе был в восемь пятнадцать.
-Фран! — Ко мне бежал друг.
-Привеет.
-Утречка, — сказал, пытаясь отдышаться.
И мы пошли на биологию.
У меня четвёрка, у Ника тоже. На геометрии ничего не делали. За итальянский «пять», объявили литературу — тоже «пять». На истории смотрели презентации. По английскому пятёрка. Потом мы выставили остальные оценки.
С последнего урока отпустили. Мы с Сопрано пошли в пиццерию. Радовались началу каникул. Всю неделю он проведёт в Палермо. Дома собирал чемодан и доучил серебро с золотом. Вечером продолжил рисовать.
Суббота, двадцать второе октября.
День выдался солнечный. Сегодня даже теплее, чем вчера. Провалявшись в кровати ещё час, встал. Мачеха готовила завтрак.
-Съездишь со мной в магазин?
-У меня же хиимия.
-Точно, — наливает чай. — Сдалась тебе эта химия.
-Семпай заставляет.
-Кто? — ставит передо мной чашку.
-Ну, учиитель.
-Он не понравился Карлу, — села напротив.
-Карлу мало кто нравится, — медленно погружаю ложку в манную кашу.
-Расскажи о нём.
-О ком? — я вскидываю голову, и немного месива с тарелки вываливается на стол.
-О ком—о ком, о своём учителе химии.
-Нуу, — наблюдаю за тем, как Меди тряпкой стирает кашу с деревянной поверхности. Опять садится и внимательно слушает. — Высокий, блондин, высокомерный, шумный, шизофреник, холерик, но бывает спокойным, непредсказуемый, фанатик своего дела...
-Так, — подняла ладонь. — Притормози. Давай я лучше вопросы задавать буду.
-Лаадно, — наконец начал есть.
-Сначала опиши внешне.
-Высокий, поджарый, волосы светлые, носит женскую диадему и часто - полосатые джемпера. Чёлка на пол-лица.
-Характер, — после «носит диадему» между бровей у мачехи залегла морщинка.
-Жутко высокомерный тип, сноб, холерик, шизофреник, бестактный, эгоист, бесстыжий, полный фанатик, нетерпеливый, любит командовать, самоуверенный, упрямый. И это далеко не всё.
-Ну, набузил, так набузил, — покачала головой. — У тебя слишком плохое мнение о нём. Ты не пытался узнать его поближе?
-Кого угодно, но только не семпая.
-А положительные стороны?
Я молчал около минуты.
-Возможно динамичный, деятельный, независимый... Больше ничего добавить не могу.
-Не густо. Ладно, доедай и иди.
Через двадцать минут я уже ехал в автобусе. Ещё есть немного времени. Слез на пару остановок раньше и решил пройтись пешком. Мне нравится этот район. Дома классные. Не то что где-то на окраине.
Вскоре уже стучал в белую дверь. Жду.
-Жаба? — учитель снова щеголял в футболке. — Проходи.
Пока я разувался, он прошёл дальше, почёсывая голову. На пороге гостиной сидел Минк, но, завидев меня, зашипел и убежал под диван.
-Из-за тебя животное буянит. Что за анархия в моей стране, — покачал головой.
-Семпаай, Италия не Ваша.
-Меня не волнует. Я Принц.
Я уселся на стул, а учитель полез в холодильник. Сегодня опять хлопья. Только вот тарелка в этот раз больше раза в два.
-На журнальном столике найдёшь тесты и ещё пару книг, — направляется к лестнице. — А я пока в душ.
-Хорошоо.
Громко вздыхаю. Хоть немного от него отдохну. У моего рюкзака сновал хорёк.
-Минк, — тихо позвал я, сев на корточки.
Зверёк повернул голову в мою сторону.
-Минк, — протягиваю руку вперёд. — Иди сюда.
Подошёл чуть ближе, нюхает.
-Сюда, сюда.
Вообще без понятия, почему всё это делаю. Мною руководило какое-то непонятное любопытство.
-Си-си-си, — и он бы откусил мне палец, если бы я вовремя не убрал руку.
-Что ж вы все такие злыые.
Ему явно было мало. Наступает.
-Кыш-кыш, — встаю с пола. Пытаюсь отогнать хорька. — Я же жаба. Они невкусные.
Фыркнув, Минк развернулся и побежал к лестнице, а затем и на второй этаж. Чудики. На столике перед диваном лежали две стопки. Пять тестов и две книги о химии. Достал решённые и положил сбоку. Приступил к первому пособию. Так. В состав атома входят.... Ну, это легко. Протоны, нейроны, электроны. Обвожу четвёртый ответ. Число электронов в атоме лития. Хм.. «три», наверное. Обвёл первый ответ. Тут атомная орбиталь. А тут «четыре». Заряд ядра атома зависит от числа протонов в ядре. Ответ первый.
Через двадцать минут был уже на середине. Слышу вибрацию. Отрываюсь от химии. Где-то что-то вибрирует. По помещению раздаётся барабанная дробь. Затем мелодия, похожая на гимн. Нет, это и есть гимн. Гимн Великобритании? Я его запомнил ещё с прошлогоднего футбольного матча, когда отчим круглые сутки торчал перед «ящиком». Отложив всё, пошёл на звук. На кресле, среди подушек, лежал сотовый учителя. Беру его в руку. На экране высвечивается фотография мужчины с длинными серо-белыми волосами и мечом, подпись - «Капитан». В углу — семнадцать пропущенных вызовов. Недолго думая, отвечаю на звонок.
-Враай! Бел! — отодвинул телефон от уха. Как же громко. — Я трое суток пытаюсь до тебя дозвониться! Почему трубку не берёшь?!
-Ээ, извините, но семпай сейчас в дууше.
-Кто это? — сказал человек уже тише.
-Я ученик Бел-семпая.
-Аа, — помолчал. — В душе, говоришь?
-Ну, да.
-Это надолго. Неси ему телефон.
-Сейчас отнесуу.
Пока я поднимался по лестнице, белобрысый долго чертыхался себе под нос. Кажется, он был в машине. Второй этаж оказался огромным. Сразу напротив лестницы холл и коридор прямо. Ещё по одному справа и слева.
-Извиниите, а где его комната?
-На второй этаж поднялся?
-Даа.
-Идёшь налево и вторая или третья комната с правой стороны. Там по шуму поймёшь.
-Хорошо. Ещё минутку.
Я последовал его инструкциям. Вообще, этот тип даже ничего. Имею в виду, как-то он располагает собеседника к себе. Да и вроде не злой. Только больно громкий. У третьей было шумнее всего. По правой стене дверей больше не оказалось. Захожу. Просторная светлая комната. Трёхместная кровать с кучей подушек, одеяло скомкано. Тумбы по бокам от этого ложа. На противоположной стороне огромный шкаф. Мебель тёмная. Окна наполовину зашторены. Стоит ненавязчивый лёгкий аромат. В той же стене, где вход, только чуть дальше, ещё одна дверь. За ней слышен плеск воды. Постучал.
-Семпаай.
Через несколько секунд дверь приоткрывается. Моему взору предстаёт лицо химика, облепленное мокрыми волосами. Глаз всё равно не видно. С него обильно капала вода.
-Чего припёрся?
Поднимаю на него голову.
-Вас к телефоону, — протянул ему.
Блондин приложил трубку к уху:
-Да?
Громкий возглас в трубке.
-Скуало?! — кажется, он удивлён.
Дверь резко закрывается, выключил воду. На этом моя миссия окончена. Можно вернуться к химии.
Шёл я медленно, озираясь по сторонам. На втором этаже тоже красиво, аккуратно. На книжных стеллажах в холле стояло несколько рамок с фотографиями. Я заинтересовался.
Учитель и какой-то тип с капюшоном на пол-лица, ростом как я. Стоят на фоне Эйфелевой Башни. Внизу дата — тридцатое марта прошлого года. Следующая рамка. Тот самый белобрысый, но с волосами покороче, и парень лет четырнадцати-пятнадцати. Господи. Глаза у меня округлились. Да это же семпай. Прямые волосы и та же треклятая чёлка. Только улыбка не такая широкая, как сейчас. Проверил, нет ли кого. Быстро достал фотографию из рамки. С обратной стороны слегка корявым почерком: «Я и мелкий. 2000, весна, Япония». Третью я смотреть не стал. Мне хватило первых двух. Всё поставил на свои места и пошёл вниз.
Это его родственники? Да нет. Не похоже на то. Друзья? Уже более вероятно. Сажусь на диван. Не стоит забивать себе голову подобной ерундой. Своих дел много. Взял в руки начатый тест. Или всё-таки родственники? Нет, всё. Химия, сконцентрируйся на химии. Кристаллическая решётка водорода... Молекулярная.
Снова влился в работу. Время близилось к двум.
На меня надели шапку:
-Жабье отродье. Было необязательно брать трубку.
-Я же не знаал, — запрокидываю голову назад. Учитель склонился сверху.
-Мог бы и догадаться.
Пара капель с его волос упала мне на щёку.
-Семпай, с Вас каапает.
-Ничего страшного. Не сахарный — не растаешь.
Садится сбоку и начинает проверять один из домашних тестов.
-Сорок семь?
-Аргентум, серебро, — отвечаю на автомате всю подноготную серебра.
-Шестой период?
-Золото.
-Медь?
-Четвёртый период, номер двадцать девять.
-Молодец, — пауза. — Первая «A» группа, третий период?
-Ээ, — думай, думай, — калий?
-Натрий! — огребаю пособием по голове. — Ты должен помнить всё!
-Мне химия в будущем не пригодиится.
-Это ещё почему? — замер.
-Я же не буду хиимиком.
-Кто сказал?
-А я буду?
-А кем ещё?
-Вы отвечаете вопросом на вопрос, — почему-то меня это возмутило.
-Ещё поплачь: какой семпай злой и суровый. А, да, и нечестный, — вертит ручку. — К следующему разу учишь вторую «А» группу.
Теперь уже отдал всё внимание проверке. Прошёл ещё где-то час.
-А теперь мы идём обедать, — и, схватив за рукав, потащил меня в сторону кухни.
Он по-быстрому что-то нарезал, что-то сварил, и получилось неплохое месиво, похожее на суп. Это было даже сытно. Позанимались химией, в пять чаёвничали. Где-то в полшестого устроились на диване. Скоро мне уходить.
-Едешь куда на каникулы?
-Ага. В Швейцаарию.
-Куда? — встрепенулся.
-В Швейцарию, семпай. У Вас уже совсем со слухом плохо?
Резко наваливается сверху, вжимая меня всем телом в диван. Схожесть с ромашкой он имел только внешнюю. Внешний вид несёт за собой около шестидесяти килограмм, но в натуре было больше. Намного больше. От движения диадема слегка сползает вперёд. Но она ввита в волосы слишком профессионально и опытно, чтобы свалиться со столь светлой головы. Во всех смыслах.
-Привези мне шоколад! — заворожено шепчет он. — Пять плиток белого, три плитки молочного и одну плитку горького! Привезёшь?
-Хорошоо, привезу. Только, Бел-семпай. Слезьте, пожаалуйста. Мне дышать трудно.
-И одну плитку молочного со вкусом ликёра! — похоже, он меня не слушает.
-Семпаай, — говорю громче.
-Что? — Вернулся в мир сей.
-Удосужьтесь встать, пожалуйста.
-Ши-ши-ши, — налёг сильнее.
-Дева Мария, сколько ж Вы весите, — тяжело выдохнул я.
-Семьдесят, если не ошибаюсь. Тебе до этой цифры есть и есть, — как-то умудряется ложиться более грузной ношей.
Разница в двадцать килограмм ясно даёт о себе знать. Упираюсь руками ему в грудь.
Но пухлым химика назвать язык не поворачивается. Или хотя бы приписать лишние пару кило. Он продолжает ехидно хихикать, опускаясь ниже и давя сильнее. От столь тесного контакта мне становится не по себе и жарко. Ведь сейчас учитель только играет, без каких-либо «эротических намёков». Кончики его волос касаются моих щёк. Слишком близко.
-Семпай, тяжело.
-Ты такой хлюпик.
Внезапно тяжесть исчезает. Блондин упёрся руками в обивку дивана, нависнув сверху. Мои руки всё ещё на его груди. Под правой ладонью чувствую, как бьётся сердце учителя. Такой спокойный ритм. Грудная клетка движется в такт дыханию. Что со мной происходит.
-Так что? В следующую субботу тебя не видать?
-Мы возвращаемся в четверг или пяятницу. У отч... отца важная сделка.
Почти выдал всего себя. Ему не следует знать, что я приёмный. Не хочу.
-Хмм, — пару секунд молчит. — Ну, ладно. Тебе пора.
Медленно сползает с меня, вставая с дивана. Подхватив рюкзак, иду за ним в прихожую.
-Главное, не забудь про шоколад. Ты помнишь?
-Да. Пять плиток белого, три молочного, одна горького и одна молочного с ликёром.
-Замечательно, — выглядит бодро.
-А зачем Вам столько? — получаю в шапку три стилета.
-Как зачем? Глупый лягушонок. Чтобы съесть.
-И Вы один будете есть все десять плиток? — достал ножики и положил на тумбу.
-Да. Может, с кем поделюсь, не знаю ещё, — говорит, будто сам себе. — Лу вроде с фундуком любит... Но я не уверен, поэтому ладно. Вали.
-До свидаания.
-Пока, — захлопнул дверь.
Мне оставалось только добраться до дома.
Чемодан собран, вещи аккуратно сложены. Всё проверил и даже составил список того, что везу с собой, и того, что надо купить. Точнее, «напоминалку» про шоколад. Но есть его в таком количестве — как минимум ненормально. Хотя о ком я говорю? Для этого человека не существует определённых рамок. И тот Скуало. Всё-таки придерживаюсь версии, что это его друг. Ещё и какая-то Лу промелькнула. Может, девушка семпая? Но тогда почему в его доме просто стоит дух холостяка и вместо подстилки используют меня? Вполне себе вопрос без ответа. Забив на всё на свете, лёг спать.
Швейцария...
Неделя девятая
(23)24.10.2011 - 30.10.2011
Воскресенье, двадцать третье октября.
Мы встали пораньше и почти сразу поехали в аэропорт.
Народу было много. Не люблю, когда многолюдно и шумно. Ещё и рейс на два часа отложили. В итоге днём я всё же уже летел на север и вскоре в иллюминаторе увидел горы средь облаков.
Ну, здравствуй, Швейцария.
Всё воскресенье провели в номере.
А, да, мы в Берне. Столица Швейцарии. За все свои неполные семнадцать я за границей только второй раз. Пару лет назад был в Турции, но мне там жутко не понравилось. Приёмные родители не любят путешествовать. Но в этот раз я хотел отдохнуть настолько, насколько возможно.
Мистера Буппи, щенка, благополучно сплавили на виллу. Дед даже обрадовался.
К сожалению, отдых длится до четверга. Но и так неплохо. Я рассматривал брошюрки с рекламой, информацией о городе и стране, искал хоть что-то интересное в отеле. Ближе к западной части города есть хороший магазин со сладостями. Там и куплю шоколад. Ещё надо бы Нику что-нибудь привезти. Статуэтку куплю. Он любит такие вещи. Вечером я рисовал, повторял элементы. Рисовал машинально и только через некоторое время заметил вообще ВСЁ. Проклятый лес, туман, всякие загадки и кто-то, затаившийся посередине. Я ожидал от своей фантазии, и вообще от себя, чего\кого угодно, но только не это. Быстро стёр, оставив нетронутым пейзаж. Даже и не помню уже, когда эту картину рисовать начал. В бухте тогда был вроде. Поужинал и лёг в кровать. На душе висел какой-то камень и мысли бродили в голове.
Так я поспать и не смог.
Понедельник, двадцать четвёртое октября.
Утро начиналось вполне складно.
Родители собирались за покупками. Меди долго уговаривала меня пойти с ними, но я решил поскитаться по столице сам. Купил шоколад, подарок другу. В торговом центре недалеко от отеля всё-таки встретил отчима с мачехой. Теперь ходил с ними.
Где-то к трём мы зашли в кафе. Мачеха у меня женщина впечатлительная, и поэтому долго показывала мне фотографии, сделанные только за сегодня. Я всегда предпочитал фотографировать на телефон. Хоть он и раздолбанный, треснутый, сенсорный LG, но толк имеет. Жалко, что зависает порой конкретно. Приходится разбирать. Мой сотовый падал в лужи, на асфальты, в раковины, на кафель, на плитку, на паркет, в туалет (чистый, слава Богу). Хотя, я бы не отказался от нового. Не всегда хорошо, когда он отключается посередине разговора.
-Уже купил друзьям сувениры? Какой молодец, - меня потрепали по голове.
Меди в последнее время не узнать. Рыжевато-каштановые волосы укладывает в незамысловатую причёску, отчего её лицо смотрится моложе. Даже взгляд будто стал более ясный. Неужели жизнь начинается только после сорока? Ей же где-то сорок пять уже. Карлу вот сорок семь. Но он особо не изменился за прошедшие семь лет.
Перед сном мы сходили в исторический музей. Мачеха настояла на том, чтобы нас всех вместе сфотографировали на фоне полотна с Альпами. Скоро сделаем такую же, но на фоне настоящих гор. Я это всё не особо люблю, но возражать не стал. Карл, я и Меди. Задумался на пару секунд. Если так припомнить, то семпай выше отчима. Причём сантиметров на пять. Весело. Мачеха немного повыше меня. Какой же я малявка. Вернулись к десяти.
Заснул сразу.
Вторник, двадцать пятое октября.
С утра едем в Альпы.
Мне предложили покататься на лыжах или сноуборде, но так как в спорте я слаб, решил посидеть в очередном кафе. С удовольствием пил горячий шоколад.
С собой взял альбом. Вновь появились странные мысли. Долго держал карандаш на одном месте. Надо что-то нарисовать и, наконец, завершить так называемый «загадочный лес», но явно не тем персонажем, который вышел вчера. Кидаю короткий взгляд на периодическую систему у кружки. Тяжело вздыхаю и веду карандаш вниз. Вырисовываю туловище. Контур головы, затем лица. Стараюсь сделать пропорциональные руки и ноги. Рисую пушистые волосы. В процессе приоткрываю рот, старательно прорисовывая детали. Помнил я его не самым отчётливым образом, поэтому недочётов много. Особенно в диадеме. Легче всего было нарисовать лицо. Маньячный оскал и чёлка в пол физиономии. Посреди леса стоял химик с ножом в руке и в полосатом джемпере, заляпанным кровью. Перед ним я всё же дорисовал девушку, лежащую на земле в алой луже. Почти единственный раз, когда придаю рисунку цвет. Предпочитаю рисовать только простым карандашом.
В скором времени приходят родители. Возвращаемся в отель. На душе камень тоски. Этот проклятый человек скрашивает мои серые будни, и теперь, вдали от него, даже стало немного печально. Да, я скучаю по семпаю.
В итоге еле заснул.
Среда, двадцать шестое октября.
Ровно через месяц у меня день рождения. Время так быстро летит. Завтра в ночь улетаем.
Весь сегодняшний день был посвящён экскурсиям и осмотру достопримечательностей.
Четверг, двадцать седьмое октября.
Мы в последний раз прошлись по Берну, купили ещё несколько безделушек на память. Вечером паковали чемоданы и к полуночи поехали в аэропорт. Хоть я тут и пробыл крайне мало, но мне понравилось. Красиво.
Со скрываемой грустью смотрел в иллюминатор. Какой-то мерзкий пацан всю дорогу стучал по моему сиденью ногами.
Пятница, двадцать восьмое октября.
К восьми-девяти утра мы оказались дома.
Я разлёгся на диване в гостиной и проспал до обеда. Потом поел, распаковал вещи и учил химию. Ближе к вечеру отчим съездил за собакой. В квартире сразу стало шумно. Неделя пролетела, словно один скудный день. Печальнее и быть не может.
Суббота, двадцать девятое октября.
После открытия глаз первой мыслью было: «Наконец я его увижу». Он ко мне уже давно не лез, и это хорошо. Может, сможем стать даже друзьями. Я почти уверен, что всё меняется к лучшему. Собирался в небольшой спешке, но про шоколад не забыл.
-На химию? – Меди подаёт куртку.
-На хиимию, - надеваю.
-Удачи, что ли.
Мне начинали нравиться перемены в мачехе. Когда она добрая, то просто излучает вселенское счастье.
Еле успел на автобус. В конце салона ехали несколько знакомых из параллельного класса, но их предпочитаю избегать. Каждый год именно эти парни издеваются надо мной и бьют. Злые ребята. Слезаю на нужной остановке. По аллеям гуляют семейные пары, некоторые выводят на прогулку собак, детишки на велосипедах. Словно и не в Италии. Все бы хорошо, только вот пасмурно. Будто ураган будет.
Ровно в двенадцать стучу в дверь. Мне сразу же открыли.
-Ты?
Я был удивлён не меньше учителя. Он, мало того, что встал раньше двенадцати, так и был одет и собран. Чёрно-фиолетовый джемпер, джинсы и тёмный пиджак. В волосах диадема.
-Ты чего здесь делаешь?
-Сегодня же суббоота.
-Это я и без тебя знаю, - достаёт из кармана телефон. Что-то смотрит. – Чёрт, точно. Ты же уже приехал.
Меня не ждали, ещё лучше. Раздумывает.
-Ладно, раз припёрся, то со мной поедешь.
-Кудаа?
Химик выходит из дома и закрывает дверь на ключ. В руке держит зонт.
-Потом узнаешь, - дёргает ручку, проверяя.
Направился к подъездной дорожке, к гаражу. Иду следом. В гараже места на три машины, но стояло только две и что-то ещё, накрытое тканью. Проходим мимо серого Volvo, останавливаемся у большой чёрной машины GMC.
-Рюкзак на заднее сиденье кинешь. Где-то после обеда вернёмся.
-Лаадно, - кладу свой сбоку рюкзака учителя.
Семпай уже завёл машину. Я сел вперёд, сразу пристегнувшись. Нажимает на пульт управления и въезд открывается. Так же его закрывает.
Мы поехали куда-то на запад. Через двадцать минут лавирования между машинами выезжаем из города. Едем быстро, где-то сто двадцать километров в час. На поворотах слегка заносит.
-Ну, - нарушает тишину блондин. – Как съездил?
-Неплоохо. Мне понравилось, - смотрю в окно.
-Шоколад привёз?
-Привёёз.
-Молодец, - поворачивает и начинает тормозить.
Въезжаем на территорию пансионата для престарелых. Паркуемся недалеко от выезда. Берём рюкзаки и идём к сторожке.
-Ваши документы, пожалуйста.
Химик достаёт права, показывает. Жалко, мне ничего не видно. Охранник кивает, проходим дальше. Большой жилой корпус, но явно для зажиточных старикашек. Заходим.
-Постой здесь.
Стою недалеко от входа.
-Господин М…!
Девушка с ресепшена не успевает договорить- семпай отмахнулся от неё.
-Давно Вас не было видно, Бельфегор. Как поживаете? – протягивает ему какую-то бумажку.
-Отлично, - улыбаясь, что-то подписывает.
-Она в своей комнате. Думаю, провожатые не нужны.
-Конечно. Эй, - поворачивается ко мне. – Пошли.
-Извините, - девушка встрепенулась. – Мальчик с Вами?
-Да, всё хорошо. Не стоит беспокоиться.
-Здраавствуйте, - слегка киваю.
-Привет, - мило улыбается.
Проходим по коридору направо, поднимаемся на второй этаж. Останавливаемся у пятьдесят четвёртой комнаты. Пару секунд учитель стоит, но потом приоткрывает дверь и просовывает в проём голову.
-Бу, – тихо выдыхает он.
-О, Господи Иисусе! – раздаётся старческий голос. – Ну, зачем так пугать?
-Я шёл громко, - заходит в комнату. Я следом.
На самом деле, его шагов почти никогда не слышно. Лично мне - нет. Комната средних размеров, царит полутемень. В кресле-качалке у окна сидит старая женщина с книгой в руках и прикрытая пледом.
-Ты подрос, - старушка приятно улыбается, снимая очки для чтения.
-Ты хоть ко мне обращаешься или к этому болотному недоразумению?
-К тебе, к тебе.
Подходит к женщине. Приобнимает, наклонившись.
-Привет.
-Привет, Бел.
-Это Фран. Ну или «Жаба», - семпай указывает на меня, потом на пожилую даму. – Моя бабушка. Элизабет.