Корпускулярно-волновая теория частиц

Теория относительности

http://ficbook.net/readfic/3834323

Автор: snat (http://ficbook.net/authors/190523)
Фэндом: Теория Большого взрыва, EXO - K/M (кроссовер)
Персонажи: Чонин/Кенсу, Чанёль, Чондэ и Исин на фоне
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Юмор, Повседневность, AU, Стёб, Учебные заведения

Размер: Драббл, 40 страниц
Кол-во частей: 10
Статус: закончен

Описание:
"Всё началось полгода назад, когда в квартиру напротив переехал симпатичный блондинчик". По мотивам сериала "Теория большого взрыва"

Примечания автора:
Работа написана для участия в фесте Seasons Of EXO Fest группы The mariaw88 Nebula [18+] https://vk.com/themariaw88nebula
Обложечка от прекрасной Naev.a : https://vk.com/themariaw88nebula?z=photo-85711999_394575570%2Fwall-85711999_2516
Решила залезть в новую для себя сферу стёба - трепещи эксо-фандом.
Шуточки либо на уровне дна, либо слишком заумны - замысел требует

Закон сохранения энергии

Первое впечатление всегда самое важное. Поэтому, пытаясь завязать лёгкий, ненавязчивый разговор с новым соседом, симпатичным блондином со смуглой кожей, Чанёль выдал:

- Как насчёт того, чтобы поднапрячь наш пищевод и размять сфинктеры? Тем более что китайская еда будет разогреваться ровно двадцать минут – идеальное время для выработки желудочного сока и соблюдения идеального кислотно-щелочного баланса желудка.

А Кенсу – тоже хорош, вместо того, чтобы треснуть Чанёля хорошенько по голове добавил:

- А после этого можно решать интегралы. У меня есть целый учебник по решению интегралов – вечером будет безудержное веселье.

Первое впечатление было испорчено в хлам. Чанёль улыбался во весь рот, ослепляя всё вокруг своей белоснежной улыбкой (когда-нибудь Кёнсу продаст его биологам на органы, это точно). Сосед невинно хлопал ресницами, пытаясь переварить услышанное (очевидно, он заступорился ещё на слове «пищевод»). Кенсу захотелось провалиться сквозь землю, а ещё – чтобы его друг не был таким умным и не позорил его при симпатичных парнях.

Сосед тем временем аккуратно заправил выбившуюся белую прядку за ухо (ещё тогда Кенсу подумал, что это очень красиво) и смущённо произнёс:

- «Размять сфинктеры» – это что-то связанное с гимнастикой? Если так, то я обеими руками за.

Самая неловкая реплика в мире. У Кенсу нижняя челюсть отправилась куда-то в район пола: что на это ответить и не обидеть он, если честно, не знал.

Чанёль потом долго смеялся над ним, припоминая, что «ты умеешь выбирать себе в половые партнёры кого потупее». Кенсу же было абсолютно не смешно. Ни разу.

Почему-то он почувствовал себя ядром атома при термоядерном синтезе: ещё чуть-чуть – и укатится куда-то вниз.

Закон Гей-Люссака

Трудно сказать, когда Кёнсу полюбил физику. Возможно, когда мама читала ему вместо сказок на ночь труды Эйнштейна по теории относительности. Возможно тогда, когда он разобрал свой первый телефон, дабы убедиться, что ток внутри создают не волшебные зелёные человечки. А возможно, его жгучая любовь к физике проснулась именно тогда, когда в их класс вошёл новый учитель, молоденький практикант Ким Рёук, с отличной задницей, кстати, и таким красивым, томным голосом говоривший «До Кенсу, вы приготовили домашнее задание?». Кенсу учил физику с особым рвением, чтобы всегда выделиться в классе, понравится Ким-сонсенниму, а после – долгими, одинокими ночами онанировал на его прекрасную задницу, сидя прямо на злополучном учебнике и выстанывая формулы.

Но Реук скоро снова вернулся в университет, и Кенсу тогда понял для себя две важные вещи. Первое – его совсем не вставляет от баб. Второе – его почему-то всегда вставляет от физики, и именно ей он решил посвятить всю свою оставшуюся жизнь.

Дальше всё понеслось стремительно быстро. Всю старшую школу он проездил по различным интеллектуальным конкурсам, экзамены сдал на высший балл, поступил в Сеульский университет (причём это далось ему довольно легко). Он не заметил, как его уровень IQ перевалил за двести, как он сдал Норёку Шикен и TOEFL*, поступил в аспирантуру. Мимо него прошло и то, как он познакомился с Чанёлем, как незаметно перебрался к нему в квартиру, потому что «аспиранты и фанаты «Звёздного пути» должны держаться вместе». Уровень IQ всё рос, а в личной жизни у Кенсу появлялась огромная чёрная дыра.

Так они и жили: он, Чанёль, иногда забегавшие Чондэ и Исин с кафедры биоинженерии, все серии «Звёздного пути» на диске и огромная, километровая социопатия. Пока полгода назад в квартиру напротив не въехал Ким Чонин, и жизнь Кенсу стала медленно разлагаться на атомы.

*экзамены на знание японского и английского языка

Закон Авогадро

Да, всё началось полгода назад, когда соседом их сделался симпатичный блондинчик.

Блондинчика звали Ким Чонин, ему было двадцать три года ровно, рост – 181 сантиметр, вес – 61 килограмм, любит балет, жареную курицу и Майкла Джексона, имеет трёх собак. (Спасибо тебе, прирождённый сталкер Пак Чанёль за столь подробную информацию). За полгода они так ни разу не пообщались нормально, зато благодаря подобным вылазкам Чанёля, Кенсу узнал о Чонине много нового. Например, то что IQ у него – где-то на уровне плинтуса. Или то, то его чуть не выгнали из школы за неуспеваемость. Или то, что он так и не смог поступить в университет, и сейчас он преподаёт в танцевальной школе («Кенсу, просто поверь, единственное, что у него хорошо получается – это танцы»).

Хотя нет, то, что они с Чонином так и не смогли пообщаться нормально – не совсем правда. За прошедшие полгода Кенсу не раз пытался завести с ним высокоинтеллектуальный разговор на научные темы, и между тем кокетливо пригласить его «во-о-он в ту кафешчку, где подают такие вкусные пончики, ты же любишь пончики?». Кенсу ни разу в жизни не пробовал заводить светских бесед, поэтому обычно разговор начинался так:

- Чонин, мы с тобой как два заряженных тела. Наши векторы магнитной индукции сонаправлены.

И ёмкий, но очень точный ответ Чонина:

- Чо за?..

Ну, не дано ему было понять этот тонкий пикап с лёгкой ноткой физики. Кенсу не раз заговаривал с ним и каждый раз поражался: как многого он не знает. Ни о том, кто такие Бор и Кулон, ни о переменном токе, ни о броуновском движении, с закона Гей-Люссака, он всегда глупо хихикал. О теории относительности с ним страшно было заговаривать: коэффициент удивлённого расширения глаза возрастал в геометрической прогрессии. Кенсу прямо и не знал, о чём с ним говорить, и это его пугало.

Но всё же, если забывать о пробеле в знаниях, Чонин всё ещё оставался потрясающим красавчиком, с красивой, смуглой кожей, светлыми волосами и потрясающей улыбкой. На которого Кенсу серьёзно так запал, и отступать от намеченной цели он не собирался ни в коем случае.

И плевать, что Чонин мог бы вполне оказаться натуралом – на крайний случай есть Ким Чондэ и его волшебные химические реактивы.

- У тебя с ним ничего не выйдет. – Сразу решил Чанёль, когда эта мыльная опера только-только началась, и Кенсу даже немного обиделся. Да, у него кандидатская степень по молекулярной физике. Да, у него IQ, наверное, в два раза больше, чем у Чонина. Да, в отличие от него он знает, что такое «индукция» и не путает Наполеона и Ньютона. Но разве это помеха настоящей любви? Конечно, не помеха.

Смешной и наивный До Кенсу.

- Чанёль, кстати, в чём-то прав. – Решил Чондэ категорично, он любил во всё и всегда категоричность. – Представь, что ты молекула фермента. Чонин – это молекула субстрата. Знаешь, в чём прикол?

Кенсу начинал медленно закипать – его до смерти бесили эти шуточки:

- И в чём же?

Чондэ выдержал паузу и сообщил, таким тоном, будто он под дулом пистолета сообщает важную государственную тайну:

- В том, что вы не взаимодействуете! Процесс катализации не произойдёт, как ты не видоизменяйся!

Чондэ был немножко биолог (ну, как немножко, докторская диссертация в двадцать – это не немножко), он любил странные сравнения. Но ведь Исин был тоже биолог, а всё же скромненько промолчал, потому что был гораздо деликатнее.

И, кстати. Если Чондэ хотел сказать, что они с Чонином не подходят друг другу, мог не тратить красноречие. Впрочем, Кенсу было на это наплевать, и в мыслях они уже давно встречались, жили долго и счастливо и решали интегралы круглые сутки.

Кенсу очень любил интегралы и надеялся, что и Чонин их полюбит.

Лучших друзей, с которыми Кенсу мог поделиться насущными проблемами, у него было трое. Первый – вышеупомянутый Пак Чанёль, почти брат, которого не смутил даже тот факт, что Кенсу не совсем по девочкам («Кенсу, я взламывал твой ноутбук. Видео «Десять удивительных применений амперметра» было там неспроста»).

Второй – Ким Чондэ, доцент кафедры биоинженерии, третий – Чжан Исин, доцент той же кафедры, ибо эти двое были неотделимы друг от друга, как атом водорода от атома кислорода в молекуле воды. Чондэ он знал давно, а вот Исина не очень: как-то раз Чондэ и Чанёль поспорили, что первый за неделю выучит китайский. И выучил. И даже притащил с собой настоящего китайца, для практики (уж чем там они занимались – непонятно, зато в лаборатории у Чондэ появилась новая центрифуга). Исин пришёл и так и остался. Безумия в их маленькой компании стало ещё больше и, наверное, только им Кенсу мог рассказать о том, что его беспокоило.

Пока Кенсу предавался тягостным воспоминаниям, в разговор решил вмешаться Исин:

- Вполне возможно, что Кенсу присмотрелся к Чонину чисто из-за его внешности. Согласно гипотезе «привлекательных сыновей» самка всегда выбирает самца более красивого фенотипически.

Кенсу захотелось выслать его обратно в Китай, и если бы не «а с кем я буду искать способ синтезировать искусственную кровь?» от Чондэ, он бы несомненно так и сделал.

- Исин-а, я не самка, и Чонин не самец. Реальная жизнь очень далека от науки, и в этом заключается наша проблема, - все посмотрели на него, как на идиота. Чтобы До Кенсу, поднял руку на священное древо науки, чтобы он попирал этот незыблемый столп – да быть этого не может!

- Ты случайно не заболел? – Спросил Чондэ, обеспокоенно.

- Хочешь, завтра не иди в университет, я скажу, что ты на пороге величайшего открытия?

- А может, Кенсу похитили инопланетяне и высосали ему мозг?

- Вполне возможно, я как раз работаю над тем, чтобы доказать существование НЛО. Надеюсь, он разрешит сделать ему трепанацию, чтобы хорошенько изучить его повреждённый инопланетными лучами мозг.

Идиоты. Хоть и гениальные, но всё равно идиоты.

- Понимаете, мы отпугиваем окружающих. – Принялся объяснять Кенсу. – Основная серая масса слишком тупа, чтобы понять нас. Иногда нужно спускаться на уровень ниже, если мы не хотим остаться на всю жизнь одни.

Чанёль эту идею не оценил и лишь скептически посмотрел на него:

- Не знаю, если окружающие не хотят меня понимать, значит, мне они не нужны.

- На самом деле, тебе, Чанёль, в первую очередь, не помешало бы найти кого-нибудь.

- Зачем мне кто-то! У меня много друзей! У меня двести фолловеров в Твиттере!

- Ты же никогда их в живую не видел!

- В этом-то и кайф. – Решительно ответил Чанёль. – Зачем нужны реальные люди, когда можно спокойно общаться в Интернете, параллельно взламывая сайты Пентагона и Интерпола.

«Он не исправим», - подумал Кенсу. Действительно, чего он переживает за Чанёля, который сортирует зубочистки по размерам и вкусовым добавкам и надевает разные носки, потому что так якобы делал Альберт Эйнштейн. Чанёлю никогда не стать нормальным человеком. Да и Кенсу, в принципе, тоже.

- Подожди, - встрял в разговор Чондэ, - «найти кого-то» - это значит, встречаться?

- Да, - ответил Кенсу, чувствуя, что сейчас последует очередная глупость.

- И размножение? С пестиками и тычинками?

- Да, хоть партеногенезом, хоть простым делением. Мне всё равно.

- Не перегибай палку. Партеногенез – это что-то из области БДСМ, вы с Чонином слишком мало знакомы для этого.

Кенсу только хотел спросить, откуда Чондэ знает, что такое БДСМ, как вдруг в дверь позвонили. На пороге стоял Ким Чонин и улыбался ему своей сияющей улыбкой.

- Привет, хён, помнишь, мы договаривались пообедать у тебя сегодня?

«Жизнь кончена», - подумал Кенсу. Если Чонин узнает, насколько его друзья странные, то о перспективах отношений с ним можно забыть навсегда.

Закон Бойля-Мариотта

- Конечно, Чонин-и, проходи, я всегда рад тебя видеть. – Кенсу едва сдержал нервное заикание. – Познакомься, это мои друзья, Ким Чондэ и Чжан Исин, с Чанёлем ты уже знаком.

Наступила неловкая тишина: каждый по своему обдумывал вторжение блонди-диверсанта на священную, пропитанную наукой территорию. Первым подать признаки жизни решил Чондэ:

- Ни хао, - добродушно протянул он руку, - добро пожаловать в эту скромную физическую обитель. Меня зовут Ким Чондэ, но ты можешь звать меня просто «гений» или же "Уотсон и Крик в одном лице".

Маленький пунктик: каждый раз, когда в доме появлялся кто-то новый, друзья Кенсу начинали вести себя, как дегенераты. Каждый. Грёбанный. Раз. И если у Чанёля состояние гениального дегенерата было стихийным и неподвластным ничему, то Чондэ впадал в него периодически. Он просто начинал вставлять в разговор дурацкие фразочки на китайском, бывшие совершенно не к месту, которые всё равно никто не понимал. А Исин молчал. Просто молчал, потому что в присутствие незнакомцев с ним происходило что-то вроде «эффекта загружающегося видео», и он на любые реплики в его адрес не мог ответить ни слова.

Чонин медленно переваривал полученную информацию, не переставая улыбаться, и именно эта улыбка была в нём самая неподражаемая. Кенсу нравилось до безумия.

- Так, что будем есть? Я заказал пару порций рамена, - протянул он Кенсу большой бумажный пакет.

- Конечно. Я сейчас всё приготовлю. Садись, пожалуйста, сюда.

Чонин удобно устроился на диване, аккуратно отодвигая журнальный столик. Но только он успел присесть, как над ним угрожающе навис Чанёль, как-то странно помрачневший. В следующий раз, когда Кенсу кто-то понравится он запрёт Чанёля в лаборатории вместе с гипотезой Пуанкаре и не выпустит, пока он не найдёт ещё одно его доказательство. А пока – придётся терпеть и страдать.

- Это. Моё. Место. – Произнёс Чанёль сухо и членораздельно. Ах, да, как же, нужно обязательно вспомнить про «моё место», именно тогда, когда у них такой важный гость. Кенсу подумал, что над ним издеваются все вокруг, но решительно не успел вымолвить ничего лишнего.

- В смысле? – Спросил Чонин, непонимающе хлопая глазами.

- Понимаешь, это место идеально во всех смыслах. Видишь окно?

- Ну, вижу.

- А дверь в кухню? Тоже, отлично. Проведи между окном и дверью, дверью и этим местом, этим местом и дверью три прямые линии. Получается прямоугольный треугольник, понимаешь? И катеты у него равнобедренные – это идеальное соотношение между тем, чтобы смотреть в окно или бегать на кухню за бутербродами. – Добавил Чанёль заговорщицким тоном. – Это место священно. И оно предназначено только мне.

Чонин продолжал смотреть на него с полным непониманием. Он мало имел представления о том, что такое прямоугольные треугольники (а что у них есть ещё катеты и гипотенузы – оставалось за границей познания), и почему именно это место так священно, осталось для него загадкой.

- Чонин-а, ему лучше уступить. – Добавил Чондэ. – Чанёль упорный, он не успокоится, пока не получит своё место обратно.

- А вот и рамен! – Элегантно вмешался в разговор Кенсу.

Весь ужин он сидел как на иголках: боялся, что его милые друзья скажут очередную физическую глупость. А вдруг Чонин обидится? Примет их шуточки всерьёз и уйдёт, громко хлопнув дверью? Тогда Кенсу утопит ноутбук Чанёля в жидком азоте, и пусть разбирается потом со своим Твиттером. Но удивительно, все сохраняли молчание; уж больно вкусной оказалась еда.
Правда, пару раз Чондэ и Чанёль пытались завести светскую беседу, и ему хотелось ради них изобрести машину времени и отправить их в Хиросиму сорок пятого (когда-нибудь он всерьёз займётся этим). Исин молчал, и всем своим молчаливым видом выражал желание вступить в разговор (хвала этой его гиперстеснительности!). Кенсу, наверное, в первый раз в жизни был благодарен ему.

- Кстати, - решил блеснуть навыками этикета (которых, на самом деле не было) Чанёль, - почему у тебя такой необычный цвет волос? Редко встретишь такой в наше время.

- А, это? – Чонин аккуратно поправил белокурую прядь. – Я с четырнадцати так крашусь. Говорят, мне очень идёт.

- Ну, теперь понятно, почему твой уровень IQ такой низкий. Научно доказано, что перекись водорода влияет на активность синапсов.

- Чего?!

- Он шутит, Чонин, шутит. – Нервно пытался добавить Кенсу, от отчаяния проглатывая кусок курицы. – Это такой научный юмор.

- А-а-а-а, юмор… - Недоверчиво отозвался Чонин: он хоть и был тупой, но в это не очень-то поверил.

- Кстати, по статистике большинство блондинов и блондинок красятся подсознательно, - добавил Чондэ, - блондинки – это мутанты. Благодаря своему мутантному гену они выглядели привлекательнее брюнеток, следовательно пользовались успехов у самцов. поэтому большинство девушек и выбирают этот цвет: согласно гипотезе «привлекательных сыновей» так они выглядят гораздо успешнее у противоположного пола. – Исин аж покраснел от гордости, из-за того что упомянули его любимую гипотезу. - Ещё многие люди стараются подсознательно подражать альбиносам: их редкий генотип выглядит наиболее красивым внешне. Но альбиносы редко способны оставить после себя жизнеспособное потомство. Так что, тут есть множество двойных механизмов.

Даже Кенсу не понял, что он этим хотел сказать, что уж говорить о Чонине.

- И что это значит? – Окончательно озадачился он.

- Wo de baobei*, это значит, что у тебя нет шансов оставить здоровое потомство. Можешь смело встречаться с парнем. – И он элегантно подмигнул, почему-то косясь в сторону Кенсу. Толстый, очень толстый намёк. Чонин почему-то покраснел, а Кенсу захотелось уменьшиться до размера протона.

- Перевожу с биологического на человеческий, - подвёл итоги Чанёль (лучше бы не подводил), - детей у тебя не будет, Чонин, потому что ты крашеный мутант.

- То есть, из-за того, что я крашусь, у меня вырастит вторая голова?

- Ну, почти. От краски для волос всё может быть: аллергия, рак мозга – очень много разных последствий.

Чонин задумался, наверняка, представлял, как он будет выглядеть с раком мозга или второй головой. Кенсу обиженно поправил очки и, отвернувшись в сторону, сказал:

- А мне нравятся блондины. Очень сильно.

Кажется, Чонин его всё-таки услышал, потому что зарделся, словно гемоглобин в крови и растерянно спросил:

- Как тут у вас всё интересно оформлено! Что это? – указал он на модель ДНК. – Какая-то дизайнерская статуэтка?

- Да, для тебя, дизайнерская. – Ляпнул Чондэ. – Они её как вешалку используют.

- Да, ладно! Но как же на неё вешать – где крючки?

- Спилили они их, Чонин, спилили. Физики – странный люди, подчас совершают абсолютно нелогичные вещи.

Кстати, а это идея. Чондэ, хоть и дурак, но подал Кенсу мысль произвести на Чонина впечатление своими знаниями. Это ведь почти то же самое, когда культурист демонстрирует своё телосложение. Только вместо горы мышц – цифры и формулы.

- А здесь, я записываю свои гениальные вычисления. – И он выдвинул в середину комнаты свою доску с вычислениями, где у него было расписано несколько уравнений. Но эффект получился совершенно обратный: Чонин опять ничего не понял, а Чанёль лишь скептически фыркнул (сноб-переросток он, а не друг):

- Подумаешь, вычисления. У меня есть точно такая же доска с похожими выкладками. – И он поставил свою рядом: вот, смотрите, какой я хороший и умный. А если говорить честно, занимался он абсолютной ерундой и растрачивал свои гениальные мозги понапрасну:

- Между прочим, твои исследования пространственно-временного контура ровным счётом ничего не стоят.

- Как и твои. Движения элементарных частиц понятны даже пятилетнему ребёнку. Правда, Чонин-а? – Загадочно повёл бровями он. Издевается, как есть издевается, Кенсу начал серьёзно задумываться о том, сколько кафедра биологии даст за его мозг в формалине:

- Но даже твой любимый Эйнштейн говорил, что движения сквозь время невозможны!

- В науке нет слова «невозможно»! В науке есть слово «не доказано»! И вообще, если рассматривать…

Они с Чанёлем долго могли спорить на эту тему, если бы Чонин элегантно не вклинился между ними.

- Мальчики, мальчики, не уходите на свой потрясающе недостижимый физический уровень – я всё равно ничего не понимаю, о чём вы сейчас болтаете.

- Всё очень просто, Чонин-а. – Объяснил Чондэ. - Один изобретает вечный двигатель, а другой – телепортатор. И возможность, вернее, невозможность, их изобретения они каждый раз пытаются друг другу доказать.

- Мы не спорим, мы дискутируем. – Категорично отрезал Чанёль. – Это разные вещи, и конечно, телепортатор и машина времени гораздо важнее вашей искусственной крови…

Ну, всё, это могло затянуться надолго. Если в научный диспут вступал Чондэ, значит, он не останавливался, пока не уничтожал своих оппонентов морально и физически (в университетском ораторском клубе его боялись, как огня). Если Кенсу не хотел, чтобы ситуация вышла из-под контроля, он должен был совершить решительное действие. И он совершил, со спокойной, невинной улыбочкой спросив:

- Исин, Чондэ, а вам не пора?

- Да нет, ещё минут десять посидеть с вами можем, правда Исин-а?

- Нет, вам ПОРА, - чуть ли не заорал Кенсу, аккуратно подталкивая Чондэ к выходу. – Видишь, Исин молчит, значит, он совершенно согласен со мной, ваши клетки и среды ждать не могут.

Исин был, конечно не согласен, но кто его слушал? Чондэ едва успел захватить куртку и помахать Чонину на прощание из дверного проёма:

- Приятно было познакомится! Ещё увидимся! – И окончательно разозлившийся Кенсу зашипел ему на ухо:

- Азотфиксируй отсюда, бактерия.

- Что?

- Вали давай! Пока я тебе твой фотосинтез на фагоцитоз…

- Всё-всё, я тебя понял. – Они уже стояли на лестничной клетке (Исина ещё не отпустило, поэтому он продолжал сохранять молчание). – Мог бы сказать «пожалуйста», что я помогаю тебе в сближении с твоим потенциальным половым партнёром. Так у него хотя бы появится один адекватный друг в вашем интеллектуальном содоме.

Это Кенсу неадекватный? ОН ненормальный?! Как будто это он сейчас сидел и нёс всякую ахинею, приукрашенную биологическими и физическими терминами! Кенсу готов был удушить Чондэ на месте (и Исин бы ему не помешал), но сделал чисто мужской жест. Он обиделся.

- Поговорим после. Я ещё с тобой разберусь. – Отрезал он и резко развернулся, хлопнув дверью. Оставшиеся стоять на площадке Чондэ и Исин таинственно переглянулись между собой, и во взглядах их читалась одна точная мысль.

«Всё равно, он ещё будет нам благодарен за это. Всё равно».

* "мой дорогой" на китайском

Корпускулярно-волновая теория частиц

Когда Кенсу вернулся и спросил, чем бы им заняться дальше, Чанёль предложил:

- Может, посмотрим пару серий «Звёздного пути»?

Чонин согласно закивал:

- У меня есть парочка дисков с этим сериалом. – Удивительно, но идея эта действительно ему понравилась. – Давайте сходим, возьмём, тем более я всё равно хотел вам отдать один комплект ключей от моей квартиры: вы ребята хорошие, если что, вам доверять можно.

Кенсу внутренне ликовал: ему наконец-то удастся посмотреть, где живёт Чонин, и возможно, прихватить себе какой-нибудь сувенир, вроде футболки (Кенсу чувствовал себя унизительно от этих мыслей, но ничего поделать не мог). Тем более ключ от квартиры! Это же почти как акт доверия, и возможно, первый шаг на пути к их будущим отношениями (а он не сомневался, что они будут, совсем не сомневался).

Кенсу уже видел это. Вот, у Чонина захлопывается дверь, и он приходит к нему за помощью. Глаза у него грустные, похожие на глаза тысячи маленьких котят – вся вселенская няшность сосредоточена в их взгляде. Вот, Кенсу открывает ему дверь, и телосложение у него как у древнегреческого атлета. В руках у него – запасной ключ, сияющий, как лунная призма. Уверенной твёрдой походкой он идёт и открывает другую дверь, и Чонин с радостью вешается ему на шею. А дальше – всё, как в дорамах – Чонин предлагает ему зайти, у него оказывается подходящая бутылка дорогого вина и ароматические свечи…

Правда, небольшая ремарка: между телосложением атлета и Кенсу стояла одна посвящённая физике жизнь, как минимум, а Чонин был далеко не проститутка, чтобы предлагать секс только за открытую дверь.

А жаль. Очень жаль.

Чанёль тоже попёрся с ними и обосновал причину так:

- Если у человека есть диск «Звёздного пути», то я просто обязан знать, как он живёт.

Как связано одно с другим, Кенсу не понял, даже своим сверх гениальным мозгом. Они прошли через лестничную площадку, и Чонин, прежде, чем впустить их, неловко извинился:

- Ничего, что у меня немного не прибрано? Я просто очень редко бываю дома, совершенно нет времени на уборку.

- Ничего, ничего, у нас у самих всегда царит небольшой беспорядок, если заметил.

Немного не прибрано? Скорее всего, тут не прибирались с самого переезда, даже больше – с самой постройки дома. Квартира была небольшая, а от того, что она была загромождена самым разнообразным хламом, казалась ещё меньше. Чего тут только не было: Эйфелева башня из коробок из-под пиццы, ворох одежды разной свежести в углу. Засохшая герань на подоконнике, коробка молока на столе, наверное, пережившая времена динозавров. Не хватало только трусов на люстре, чтобы создать атмосферу полного холостяцкого жилища (трусы на люстре были в спальне, но в первый свой приход они так туда и не попали). Это было не «не прибрано», это был настоящий развал. И нет, ладно Кенсу, всегда убиравшийся в их квартире и переносивший любой беспорядок со стоическим спокойствием. Но Чанёль…

Чанёль ненавидел грязь. Патологически. Даже из лаборатории он никогда не уходил, пока не отскабливал каждое пятнышко, не сдувал каждую пылинку с дорогих приборов (вот что бывает, если ребёнку вместо мультиков показывать учебные фильмы о профилактике стафилококка). Поэтому при виде этого содома его лицо перекосила гримаса, наполненная отчаянием и болью, и словно запущенная машина хаоса он металлические заскрежетал:

- Грязь…святые законы термодинамики, грязь…как же я ненавижу её! Грязи не должно существовать. Грязь должна быть отправлена в чёрные дыры.

Нужно уносить отсюда ноги, пока не поздно, пока шок не выключил у него все тормоза. Кенсу схватил друга за руку (с их разницей в росте это смотрелось довольно забавно) и потащил к выходу, смущённо пробормотав:

- Кажется, Чонин, нам лучше посмотреть твои диски в следующий раз. Обязательно встретимся в четверг, да, непременно, именно в четверг.

Из квартиры Чонина Чанёля пришлось тащить силой. Но даже дома его не отпустила навязчивая идея о грязи, и он ходи из стороны в сторону, повторяя, словно заправский терминатор:

- Мне нужна эта грязь. Мне нужно уничтожить эту грязь

Этот засранец явно что-то задумал, но что именно – понять не дано было даже самому совершенному разуму. Кенсу пытался представить себе, что дальше будет, но в голове его всплывали лишь жуткие образы, наподобие убийств, кровопролитий, извращённых пыток.

Лучше бы были кровопролития. На деле всё оказалось гораздо хуже.

Закон преломления

Проснулся Кенсу от того, что входная дверь громко хлопнула, а за стенкой раздался резкий поворот ключа. Он заглянул в соседнюю комнату, и сердце его ухнуло куда-то вниз.

Чанёля в кровати не было (почему-то он сразу представил Чонина, заморенного дезинфекцией). Ситуация выходила из-под контроля и грозила вылиться в настоящую катастрофу.

Почему-то Кенсу знал, куда именно он пойдёт в два часа ночи, поэтому отсутствие соседских ключей в ящике и открытая дверь в коридоре его совершенно не удивили.

- Ты рехнулся, мутант-переросток?! – Громким шепотом спросил он у Чанёля, который сосредоточенно копался в куче одежды, складывая носки и рубашки в идеальные стопочки (ещё и по цвету сортировал, скотина). Чанёль даже не посмотрел на него и совершенно спокойным голосом ответил:

- Ничего я не рехнулся, не надо употреблять подобных унизительных терминов. Я не смогу спокойно спать, зная, то в соседней квартире такой ужасный беспорядок.

- Это противозаконно!

- Неправда: таким образом я возвращаю себе утраченное душевное равновесие. Чонин оказал большую услугу для человечества, оставив нам ключи от своей квартиры: он фактически спас гения.

Кенсу начала пробивать мелкая дрожь: нет, всё же надо задуматься о том, чтобы продать его по частям. Хороший же бизнес, много денег дадут за его крепкий, здоровый организм, и проблем Чанёль станет создавать значительно меньше.

- Может, он решит, что мы хотели ограбить его! – Тут Чанёль посмотрел на него, как на окончательно рехнувшегося, так смотрят врачи, когда хотят сказать «Извините, дорогой пациент, но у вас неизлечимая форма рака».

- Кенсу, ты, конечно, умный парень, но скажи: зачем нам грабить человека, у которого всё равно ничего нет, кроме грязных носков и коллекции коробок из-под пиццы? Это минимум нелогично.

- Нелогично – это врываться к человеку в три часа ночи и раскладывать его носки в стопочки! Вот это и называется «не-ло-гич-но»!

- Да расслабься! – Беззаботно махнул Чанёль, отвлекаясь от своего увлекательного занятия. – И если честно, сегодня ты вёл себя с ним ещё более нелогично, против законов всякой логики. Это ненаучно - так себя вести.

Это была последняя капля. Логичное поведение было для Кенсу последней отдушиной, поэтому он двинулся на Чанёля, злобно прошипев, как змея:

- Я. Тебя. Задушу. – Схватил первое, что попалось под руку – утюг с гладильной доски (поразительное зрелище: темнота, горы мусора и гном-Кенсу, надвигающийся на Пак-великана, вооружившись утюгом, как мечом). И только одно спасло Чанёля от кровавой расправы в эту решительную минуту – открытая дверь в спальню Чонина. Кенсу совершенно случайно посмотрел в сторону: Чонин как раз в эту секунду перевернулся на бок, так что чёлка живописно легла на его красивый смуглый лоб. Завораживает. Кенсу повернулся к Чонину и так и залип на нём, и, если честно, стоял бы так ещё целую вечность.

Прощай, жестокий мир, я ухожу от тебя в Нирвану, наполненную Ким Чонином. А Пак Чанёль? Да, ну его к чёрту. Если его так не устраивает эта грязь, пусть прибирается, в конце концов, он делает Чонину только лучше.

- Кенсу? Кенсу? – Дёрнул его за руку Чанёль. – До Кенсу, приём! Земля вызывает космонавта До, как слышно?

Кенсу даже не обратил внимания на его жалкие потуги. В ту секунду для него существовал только Чонин, на всё остальное ему было решительно наплевать.

- Делай здесь всё, что хочешь. Я тебя беспокоить не буду. Можешь тут хоть капитальный ремонт сделать, я тебе не помешаю.

В итоге, всю ночь Кенсу сидел у кровати Чонина и беспрерывно пялился на его идеальное лицо, как будто высеченное умелым резцом скульптора. Чанёль был доволен: он привёл в идеальное состояние каждый уголок этой свалки, можно было хоть операции проводить. Чонин ничего не знал, за всю ночь он даже не пошевелился. И слава капитану Споку, минимум ночь спокойствия им была обеспечена.

Утром Кенсу чувствовал себя грёбаным сталкером. Правда, самым счастливым в мире.

***

На следующее утро их разбудил ультразвуковой крик за стенкой:

- Гикнутые ублюдки! – Послышался злобный голос Чонина – Больные ботаники, горите вы в аду вместе с вашей педерастнутой физикой!

- О, кажется, Чонин проснулся! – Как ни в чём не бывало, ответил Чанёль. – Как думаешь, может, поставить его голос на будильник?

- Если мы вообще доживём до завтрашнего утра, и он не намотает наши ободочные кишечники на люстру.

Раздался громогласный стук в дверь, а за нею – стройная тирада очень неприличных ругательств. Чанёль поспешил отмазаться:

- Если это ФБР, то меня нет дома.

Ну, уж нет: он это заварил, ему и разбираться.

- Чанёль, это точно не ФБР. Поэтому дверь открывать идёшь ты. Ты как минимум его выше и сильнее, тебе-то бояться нечего.

Чанёль на это лишь загадочно улыбнулся, упорнее подталкивая

- Кенсу, это же, наверняка, твой перегидроленный объект желания. Не прикидывайся больным пиелонефритом, – тонко, очень тонко, - просто возьми и открой дверь, а если что: так и кидайся ему в объятия и НАКОНЕЦ-ТО признавайся в любви.

На «объект желания» Чонин с утра походил с большой натяжкой. Весь растрёпанный, как воробей, в старой, заляпанной футболке и шортах (ноги, как успел отметить Кенсу, у него тоже классные), а в глазах читалась явная жажда крови. На секунду Кенсу подумал о том, чтобы приготовить свой кишечник для знакомства с люстрой.

- Я. Вас. Ненавижу. – Хрипел Чонин сонно. – Что вы сделали с моей квартирой?

- Всего лишь немного прибрались. – Попытался оправдаться Кенсу, но тут у него возник вопрос. – А почему ты сразу решил, что это мы? Может, это Чондэ и Исин пробрались к тебе поздно ночью, биологи, знаешь, какие коварные?

Тут Чонин подал ему листок бумаги.

- На столе лежало вот это.

Это была подробнейшая схема расположения всех вещей в квартире Чонина, разложенных по местам (была указана даже диаграмма рассортировки носков). Почерк, был естественно, Чанёля, а внизу стояла подпись:
«За более подробными инструкциями обращаться в квартиру напротив, желательно, к До Кенсу. И поскорее».

Не быть тебе Чанёль великим криминальным гением. Везде оставляешь свои улики. И комментарии твои по любому поводу всегда дурацкие и неуместные, как например, этот:

- Кстати, Чонин, ты храпишь во сне. Рекомендую показаться отоларингологу: храп может быть предвестником скопления слизи в носоглотке или болезней щитовидной железы.

Чонин смерил Чанёля презрительным взглядом, в котором чётко искрилось желание убийства. Он знал, что отоларинголог – это доктор (правда, не представлял, что он делает) и злорадно спросил:

- А какой доктор вытаскивает учебники из задницы, не подскажешь?

- Ну, смотря на какой глубине. Если не сильно, тогда проктолог, если поглубже – общий хирург. А тебе, что, кто-то засунул? – в эту секунду Кенсу хотелось диффузироваться в стол и больше не выходить из него.

- Чанёль, это был сарказм.

- Ах, точно. Совсем забыл, что сарказм является любимым средством обывателей, чтобы подчеркнуть свой социальный статус и морально унизить другого.

- Ну, знаете! – Кажется, им удалось совершить невероятное – выбесить Чонина окончательно. – Я вам не какая-то тупая блондинка, чтобы так надо мной издеваться! Достали!

И он вышел, гроко хлопнув дверью. У Кенсу упало сердце: ему показалось, что Чонин не вернётся никогда.

- Ты обидел его! – Накинулся он на Чанёля – Это всё ты виноват! Из-за тебя Чонин больше никогда не придёт сюда, никогда не посмотрит в мою сторону! И я останусь один до сорока лет с двадцатью амперметрами и учебником по сопромату!

Если быть откровенным, он вёл себя тогда почти как истеричка (ну, как, почти, когда он порывался треснуть Чанёля сковородкой он был как натуральная истеричка). Но самое удивительное заключалось не в этом. Самое удивительное заключалось в том, что Чанёль взял его за ворот рубашки и хорошенько встряхнул (Кенсу думал, что из него что-нибудь выпадет) и сказал:

- Кенсу, хоть твой уровень интеллекта равен моему, иногда ты ведёшь себя, как будто у тебя IQ в минусе. – И это звучало даже как-то жалостливо. – Я-то, чем тебе помогу, если ты за полгода не предпринял никаких решительных шагов! Это твой ППП! Действуй, ты же физик, в тебе должна кипеть жажда открытий!

Только за дверью Кенсу понял, что ППП означает «потенциальный половой партнёр», щёки его покраснели от смущения. Он же нежная личность, в конце концов, по сути он – цветок среди сорняков в их научном саду. Чонин, хвала электронам, ещё стоял в коридоре: руки у него тряслись от злости и он просто не мог попасть ключом в замок.