Неделя двадцать первая 13 страница
Книга интересная. Мне она понадобится. А открытка… Ну, довольно забавная открытка, в которой чёрной ручкой и властным почерком написано «Поздравляю». Ещё в ней жирные разводы от мяса.
Время приближалось к трём.
-Я же тебе фильм хотел показать, - учитель смотрел куда-то на стену.
-Какоой?
-«Человек кусает собаку», ши-ши, - схватив меня за рукав, тащит к двери в комнату, где я ещё не был. Громко кричит: – Марго! Мы будем смотреть фильм. Не лезь в кабинет.
-Хорошо, - раздаётся со второго этажа.
Кабинет? Интересно посмотреть.
Бельфегор резко открывает дверь, чуть ли не вбегая и таща меня за собой. У меня вместо глаз стали блюдца.
Очень классный кабинет. Бежевые стены, мебель из тёмного дерева, лёгкие занавески, плазменный телевизор, довольно большой, кстати. Ближе к окну стоял стол с белым компьютером фирмы Apple, телефон сбоку. Напротив стола было несколько высоких стеллажей с книгами. Но это не художественная литература, а книги о химии, медицине, психологии, механике, кулинарии и далее. Под плазмой, висящей на стене, небольшой столик, сбоку – стойка с дисками. Много дисков. Напротив стоял бежевый диван, не из кожи, мягкий, очень приятная обивка и подушки.
-Закрой дверь и садись.
Я не помню тот момент, когда семпай отпустил мой рукав и стал искать диск. Я просто стоял в дверях, с восторженным лицом разглядывая комнату.
Закрыл дверь, сел. По бокам от телевизора висели две прямоугольные картины небольшого размера. На обеих были нарисованы образы восемнадцатого века. Красиво.
Учитель встал посередине с пультом в руке. Включил телевизор, затем диск. Сев справа от меня, закинул ноги на журнальный столик перед диваном. Что-то я его сначала не заметил. Фильм на французском. И тут я чуть не спалил себя с потрохами.
-С субтитрами или на итальянском? Хотя, чего спрашиваю? Ты же не знаешь французский.
-Я ро.. – вовремя затыкаю себе рот.
-Чего ты бубнишь? – покосился на меня.
-Ничегоо.
-Ты сегодня странный. Похмелье? Ши-ши-ши.
-Неет, семпай. Мне до Вас далеко.
Да, я француз чуть ли не в пятом поколении. Я родился в жуткой глуши на западе Франции – Юра. Это очень гористая местность с самыми что ни на есть потрясающими пейзажами. Когда мне исполнился месяц, отец увёз нас в Марсель к своим родственникам. А к моим двум годам мы перебрались ближе к Италии. Французский я почти не помню, а родители попали в аварию через три года. В итоге, получилось. Там меня разместили в приют, откуда был подхвачен моими нынешними опекунами. Считаю себя итальянцем и ни разу не французом.
Фильм начался с того, что главный герой с очень большим носом, Бенуа Пульворд, задушил в поезде бабу. Затем он девяносто минут рассказывал о том, как топить трупы, соотношение массы тела к балласту, как правильно стрелять, как жить и что делать. Весь просмотр я ожидал, что химик начнёт ко мне приставать. Но нет. Он лишь развалился сбоку, закинув ноги на столик, а левую руку положив на спинку дивана позади меня. Порой я откидывался назад, случайно кладя на неё голову, но спешил выпрямить спину и смотреть фильм дальше. Да, мне в кои-то веки было неловко. Также весь фильм блондин кидал ножи. Он замахивался, и взявшийся из ниоткуда стилет точно летел в картину справа от телевизора. Сначала кидал по одному ножу. Потом по два, по три. Буквально через полчаса вся картина была утыкана колюще-режущими предметами, и некоторые из них со звоном падали на пол. Тогда Его Высочество приступил к картине слева. Закончилось всё тем, что Бенуа нашёл свою подругу с флейтой в заднице, а мать – со шваброй. Это ему была месть от какого-то бандюги. А его самого убили, как и дружков, помогавших снимать фильм.
-Ну, как тебе фильм? – шишикнув, семпай растянул губы в широкой улыбке.
-Нечто подобное я и ожидал увидеть.
-Этот фильм сняли, когда тебя ещё и не планировали. 1992-ой год.
-Не похооже.
-Что поделать? – пожал плечами.
-Бел-семпай.
-Ну?
-Мне бы предпочтительно уже пойти домой. Завтра понедельник.
-И? – потягивается. Вроде ему уже лучше, чем утром.
-Уроки бы сделать.
-Забей на них.
-Завтра химия.
-Ты знаешь больше, чем твой класс прошёл. Только что я раскрыл тебе секрет, который собирался не говорить ещё недельки этак две.
-Серьёзно? – я даже еле «лицо-кирпич» сдержал.
-Абсолютно, - кивает.
-Хмм… Сколько ещё Вы намереваетесь держать меня у себя доома?
-Пока не наиграюсь.
-Я Ваша игруушка? – вопросительно поднимаю бровь.
-Успел забыть? – подсаживается чуть ближе, убрав ноги со столика.
-А, ну да. Вы же говорили. Так скоолько?
-Ну, - задирает голову на часы над диваном. – Часов до шести. А потом иди на все четыре стороны.
-Хорошо. Тогда мне надо позвонить и кое-что уточниить.
-Со своего раздолбыша? Ши-ши. Удивляюсь, что он ещё работает.
-Может, Вам повезёт, и мой телефон наконец сломается. Он часто барахлит.
Я набрал номер Николаса. Как иронично, даже не поздравил. Я хоть и не афишировал свой день рождения, но он о нём прекрасно знал.
-Алло?
-Ник, привет. Это Фран.
-О, привет! Чего звонишь?
-Слушай, а нам много заадали? Просто я сейчас в гостях.
-Сейчас, - роется. – Да ничего не задали, можно сказать. Только параграф по истории. А, ну и химия.
«Химия» он произнёс с ужасным раздражением. Семпай, похоже, услышал и прислонил ухо к моему телефону, чуть повернув, чтобы было слышно обоим.
-Ты не сдеелал? – в данный момент я, конечно, предаю родину, но Николас сам начал от меня отворачиваться.
-Да я её и понять толком не могу. И этот Принцесса грёбаный. Напыщенная чокнутая скотина. Чего он меня отсадил? Нормально же с тобой сидели! Ещё, блин, орёт каждый урок и мелом своим тыкает. Засунуть бы ему этот мелок куда подальше.
На лице так называемой «Принцессы» расцвела улыбка истеричней обычного.
-Ник, мне кажется, ты загнул. Он же хороший учитель. Толково объясняяет.
-Не знаю. Ты с ним подружился?
Я, не знаю почему, дёрнулся в сторону, но семпай за талию притащил меня обратно, продолжая слушать разговор.
-Фран? Ты тут?
-А, да, извини, отвлёёкся.
-Так что?
-Я же не идиот, - фыркаю. Бельфегор замечает, что я вру.
-Вот и правильно. Не удивлюсь, если его застанут за растлением несовершеннолетних. Уж больно много девок по нему с ума сходят. Наверняка пользуется вниманием.
Покоритель женских сердец слегка толкнул меня в бок, чтобы закруглялся с болтовнёй.
-Лаадно, я тебе позвоню, как домой приду. Покаа.
-А ты хоть у кого? – но я уже повесил трубку.
Облегчённо выдохнул и поднял взгляд на учителя. Шишикает.
-Ши-ши, я бы мел ему в нос запихнул, - маньячно улыбается, сделав ударение на «ему».
-Не злиитесь. Между прочим, из-за Вас я предал друга.
-Ты молодец, - наклоняется, чуть вжав меня в диванную спинку. – Будешь сообщать мне новости жизни класса.
-Я не хочу прослыть крысой.
-Никто и не узнает, - трётся носом о мою щёку. Так и знал, что начнётся.
-Семпай, я не буду этого делать.
-Твоё мнение никто не спрашивает, ши-ши, - невесомо касается моей щеки губами.
-Значит, я буду треебовать, - слегка уклоняюсь в сторону.
-Все равны перед законом.
Учитель прижимается ко мне всем телом, вдавливая в диван. Тяжело.
-Бел-семпай, тяжело.
-Ничего страшного, - проводит рукой вдоль моего тела.
-Ну хватит.
-Фи, какая противная жаба.
Семпай резко отпрянул, вставая. Я же остался лежать. Он что, действительно отстал от меня? Стоит у телевизора, убирая диск. На моё же удивление, тело успело настроиться на домогания и требовало продолжения. Встав, подошёл к Бельфегору со спины и обнял. Футболка слабо пахла его кожей.
-Чего тебе? – кладёт упаковку с диском на столик.
-Семпай…
-Жаба? – развернулся.
Я смотрел туда, где должны быть королевские глаза и понимал, что, наверное, сошёл с ума. Я хотел. Я хотел продолжения. Повиснув у химика на шее, встал на цыпочки, потянулся к его губам. Семпай меня опередил, обхватив руками за талию и впившись в губы. Дурманит. Очень дурманит. Я одной рукой ухватился покрепче за шею, а второй вцепился в плечо футболки.
-Не смей целовать Принца, пока он не разрешит тебе, - тяжело выдыхает в мои губы.
-Почемуу? – оказывается, шапка успела свалиться с моей головы.
-Потому что не лягушачье это дело - Принцев целовать.
-И это я противный?
-Ты хуже, чем просто противный, Жаба.
-Да ну Вас, - театрально обижаюсь, скрестив руки на груди.
-Ши-ши-ши, Жабе нравится целоваться с Принцем? – улыбающееся лицо резко возникает перед моим.
-Вы слишком часто себе льстите, семпаай.
-Ущемлённая душонка.
И до шести меня напрягли химией.
Честно, я даже огорчился. Мы с семпаем могли и как-нибудь более интересно провести оставшееся время. Но нет же. Спрашивал у меня периодическую систему и проверял тесты.
Потом я дошёл до дома, размышляя о том, как прятать синяки, укусы и засосы. Это будет сложно.
Неделя четырнадцатая
28.11.2011 - 4.12.2011
Понедельник, двадцать восьмое ноября.
Погода была ужасная. Холодный ветер сметал всё на своём пути. Пришлось надеть тёплую сиреневую куртку и обмотаться шарфом красного цвета. В забытое всеми место под убогим названием «школа» я шёл быстро. Не было ни желания опаздывать, ни настроения.
Ник в школу не пришёл. А я надеялся хоть с ним поговорить нормально. Первые две физкультуры браво отсидел на лавочке.
-Привет, - чмокнув в щёки, по обе стороны сели Агата и Августа.
-Привеет.
-Ты постригся, что ли? – брюнетка аккуратно теребит прядку моих волос.
-Ну, даа.
-Мне нравится. Очень классно выглядит, - Августа говорила достаточно искренне.
-Вы что-то замышляете? – из-под подстриженной чёлки смотрю на Агату.
-Нет, - вздыхает. – По правде говоря, нас не особо приняли в классе. А с тобой мы хоть как-то общаемся.
-Разве ты не знал?
-Ну, я не особо в компаниях общаюсь, - пожимаю плечами.
-Кстати, помирился с химиком?
И сердце моё ёкнуло.
-Мы особо и не ссоорились.
-Прикольно, наверное, в друзьях учителя иметь. Да и такого симпатичного, - хихикают.
-Айроне! – на весь зал кричит физрук. – Иди сюда и помоги мне.
Пришлось идти к физруку и помогать. Меня приставили к девчонкам, чтобы я считал, сколько они продержатся, делая вис. Потом половина радостно визжала с моего внешнего вида и яростно тискала. К итальянскому обо мне подзабыли. У расписания я столкнулся с Николетой. Мы разговорились.
-Что на экзаменах сдаёшь?
-Английский.
-А почему не химию? – я чувствовал себя жутко коварным типом.
-Я подумала, - сразу видно, что врёт, – и решила, что это всё-таки не для меня.
Со звонком я побежал на географию. Почти опоздал. На уроке сидел с Агатой. Выглядела она уставшей. Перед химией я ошивался в конце коридора на третьем этаже, бездумно поглядывая в окно.
Со спины меня кто-то приобнял. Я дёрнулся.
-Семпай, нас же увидят, - поворачиваюсь к оному лицом, заглядывая за его плечо.
-Никто нас не увидит, паникёр, - легко щёлкает меня по носу.
-И что же Вам нуужно?
-Хотел песню дать послушать, но, похоже, ты мне не рад, - отстраняется, пожав плечами.
-А я должен быть Вам рад?
-Принцу должны быть рады все и всегда.
-Я не все.
-Ладно, - разворачивается и уходит. Сатанюга.
-Бел-семпай! – бросаюсь за ним. Ещё и дуться будет обязательно. Знаю же. Резко впечатываюсь в его спину.
-Ши-ши-ши, купился.
-Вы ужасный человек.
Мы возвращаемся к окну. Несколько минут перебрасываемся злобными фразами. Потом Бельфегор убирает прядь моих волос за ухо и затыкает его наушником. Я почти не слушал песню, прокручивая момент в голове. Как холодные пальцы аккуратно заправляют прядь. Даже дух захватило. Второй наушник был в ухе у учителя. Он стоял, облокотившись о подоконник и держа в руках сотовый. Немного повернул в свою сторону - хочу узнать название песни. Семпай быстро нажимает кнопку над экраном. «Deftones – Prince». Слегка улыбаюсь. Что и следовало ожидать. Песня, кстати, хорошая.
-Пошли.
Берёт за руку, тащит к повороту. Я вырываюсь.
-Жаба, ты чего?
-Увиидят же.
Цокает:
-Да успокойся ты уже. Я знаю, о чём говорю.
-Нет, не знаете.
Я почувствовал на себе сначала злой взгляд, а затем и тонкие губы, жадно целующие мои. Совсем страх потерял. Не дай Бог же заметят.
Но ученики появляются в том конце коридора только после звонка, а к этому времени мы уже были в кабинете химии, каждый на своём месте: я за партой, химик – на кафедре. Потом вызвал к доске, чтобы я исправил тройку. Исправил. Был горд собой. На истории писали проверочную. Скучно.
Домой пришёл к шести, а до этого прогуливался с новенькими по городу. Они, собственно, и зашли ко мне в гости. Августа что-то искала в интернете, пока Агата, повизгивая, когда её кусали, играла со щенком. А я тем временем начал рисовать.
-Любишь рисовать? – слегка покусанная Агата села рядом на полу.
-Агаа, - киваю.
-А кого рисуешь? Это же человек, да?
-Человек. Но ещё не знаю, кто именно. Это так, наброски.
-Агат, - блондинка машет телефоном. – Родители.
И им пришлось пойти домой. Подружки с первого класса. Повезло, наверное.
Всю ночь мучила бессонница.
Вторник, двадцать девятое ноября.
Туманно. Очень хотелось прогулять, но я себя пересилил.
Первую перемену мы провели на первом этаже, и я лицезрел приход химика. Красная куртка, чёрные джинсы и белые сапоги.
Проходя мимо, он даже со мной поздоровался.
-Здравствуйте, семпай.
-Привет, - махнул рукой.
Одноклассники слегка удивились.
На обществознании писали тест. Зато вот перед алгеброй все активно списывали домашнее задание и, когда во время урока нагло вломился химик, часть класса даже обрадовалась – мистер Верн снова читал лекции.
-Меня не волнует, сколько времени я отниму от Вашего урока, - быстро бросил блондин математику, становясь перед нами со стопкой листов в руке. – Пришли результаты вашей диагностической.
Уже?
-Ну, по сути вещей, ответ мы бы дождались только в середине декабря и то, если бы повезло. Но для меня закон не писан, ши-ши-ши. Начнём, - перебирает работы. – Начну с хороших вестей для ваших вялых ушей. Лучшие работы у Тобос, Айроне и Фельдман, - я разинул рот. – Хуже же всех написал Сопрано. Один правильный ответ. И то, он, кажется, про оксид серы четыре.
Я же ему и подсказал.
-Ты, - кладет листы на первую парту. – Раздашь потом. А троица молодцов ко мне подойдёт после звонка.
И ушёл довольный собой. Остаток урока прошёл тихо.
На перемене я с одноклассниками шёл к кабинету химии.
-В Феврале будет олимпиада, - стоим у кафедры, слушая семпая. – Если хотите, можете поучаствовать. Но предупреждаю – эта олимпиада проходит только два раза в год и по всей Италии. Будет сложно. Нет желания?
Ола и Зельда отрицательно мотают головами.
-Ну, а ты? – чувствую пожирающий взгляд из-под чёлки. Зачем спрашивать, если он уже сделал за меня выбор?
-Не откажусь поучааствовать.
-Чего и следовало ожидать. Свободны.
Даже выходя из кабинета, я спиной чувствовал, что меня жрут глазами.
Весь английский Ник был опечаленный. Учёба у него плавно катилась под откос. Всё-таки жалко его. На итальянском я пахал у доски как раб. Постоянно записывал какие-то псевдофилософские цитаты из якобы умных произведений. О, да, мечтал об этом всю жизнь. Литература тоже прошла не ахти. А на информатике я глазел в окно, пока учитель кому-то подсоединял компьютер. Из школы вышел Бельфегор и кто-то сантиметров на десять пониже. На человеке была тёмно-синяя куртка и капюшон на пол-лица. Семпай словно понял, что на него смотрят, и повернул голову точно на меня. Но почти тут же отвернулся и продолжил путь.
Дома у меня гневно проверяли домашнее задание и дневник. Всё было довольно неплохо, но я всё-таки схлопотал по морде дневником за язвительность.
-Маленькая язва, - отчим уходит.
Не собираюсь я меняться ради таких мерзких людей.
Вторая ночь бессонницы.
Среда, тридцатое ноября.
О среде я предпочту не вспоминать. Уж больно промозглый и дождливый выдался денёк. Зато укрепились отношения с извечными подружками. С ними приятно общаться.
Четверг, первое декабря.
После очередной бессонной ночи я смотрел в белый потолок с редкими трещинками. Пора вставать.
Устало встав с кровати, подошёл к окну. Привет, Зима.
На алгебре учителя снова что-то не устроило, и мы выслушивали его гневные тирады. Сейчас бы сюда семпая. Он бы быстро его заткнул. Я мрачно усмехнулся. Пение пролетело быстро и бессмысленно. Просто сел подальше, чтобы привлекать меньше внимания. Перемены проводил с Агатой и Августой.
Перед обществознанием мы сидели на подоконнике в раздевалке, как вдруг кто-то быстро пробегает мимо.
-Семпай? – я смотрю вслед.
-Жаба? – остановился.
-Почему Вы здесь бегаете?
Блондин делает несколько шагов назад и встаёт передо мной.
-В школу припёрся мой знакомый, а я не хочу его видеть.
Он такой общительный последние несколько дней. Даже странно.
-Почемуу?
Подружки тихо наблюдали за нами. Я это точно знал. Их взгляды цеплялись за тело, одежду сотнями маленьких колючек.
-А, кстати, ещё песню нашёл.
Химик достаёт свой буржуйский блекберри из заднего кармана джинс и протягивает мне один наушник. Другой суёт себе в ухо. Девушки наблюдают. Песня опять-таки неплохая, да. Забираю из рук учителя телефон и смотрю название. «Bush – Glycerine». Надо бы не забыть. Могу поспорить, что если бы не свидетели, я бы уже давно был облапан. На то им спасибо.
-Ладно, я пошёл, - забирает наушники и так же быстро уходит, как и пришёл.
-Странные вы, однако, ребятки, - Агата пьёт сок.
-Чеем же? – неужели догадалась?
-У вас в возрасте разница неизмеримая, а так общаетесь. Ну, как на равных, - глупая баба.
-А ты знаешь, сколько ему лет?
-Не-а. Этим вопросом все задаются. Или тебе рассказал?
-Нет. Я тоже в полном неведении.
Не помню, как прошли следующие уроки, но на химии мозг пришёл в норму.
Химик восседает за столом на кафедре, что-то пишет. Я же сижу на своём месте. Быстро достав альбом, стал рисовать. Да, именно. И стал рисовать учителя. Но до звонка успел лишь сделать набросок.
-Сели, - класс садится. – Сопрано, кажется, я предупреждал, что, раз прогуливаешь, диагностическая должна быть написана хорошо.
Ник, сидевший на последней парте, поёжился. Он помнит.
-Сейчас все открывают самостоятельную работу, а Сопрано шествует к доске.
Во время самостоятельной я поглядывал на Николаса. За всю жизнь у него не было ни одной тройки в четверти. Никогда. А тут связался с какими-то непонятными личностями и сильно съехал в учёбе. Неприятно. Со звонком сдали тетради.
-Ну как? – стою с другом.
-На «тройку» исправил, - чешет затылок.
-Это плохо?
-Да не. Нормально.
-Лаадно.
-Уже пойдёшь?
-Да.
-Желаю удачи.
-И тебе.
Ник ушёл. В его пожелание искренности было вложено столько же, сколько в занавеску – ни грамма. В кабинете я нашёл химика, стирающего с доски.
-Давай тут позанимаемся. Мне лень идти в лаборантскую.
-Хорошо, - сел за второй стол на кафедре.
-Мы где сейчас в периодической системе?
-На шестой «А» грууппе.
-Учил?
В ответ киваю.
-Тогда поехали. Селен.
-Четвёртый период, номер тридцать четыре, относительная атомная масса - сто двадцать четыре целых и восемь десятых…
-Нет.
-Как нет?
-Другая атомная масса. Думай.
Через некоторое время он понял, что ответа от меня не добиться.
-Семьдесят девять.
-Аа.
-Продолжай.
-Электроотрицательность - две целых пятьдесят пять сотых, символ - «Se», степени окисления - минус два, четыре, шесть, неметалл.
-Хмм, - думает. – Полоний.
-Шестой период, восемьдесят четыре, атомная масса - двести девять, электроотрицательность - два, символ - «Po», степени окисления - два и четыре, металл.
-Учи дальше, - тишина. – Пятая «В» группа, шестой период!
-Тантал, номер семьдесят три, металл, степень окисления - пять, атомная масса - сто восемьдесят целых и девять десятых, электроотрицательность - полтора, символ - «Ta».
-Ши-ши-ши, Жаба начинает эволюционировать.
Ещё час мы занимались по тестам. Семпай был какой-то, ну, уставший, наверное.
-Ладно. На этом мы закончим. И насчёт субботы, - поворачиваю на него голову. – Скорее всего, не получится.
-Почемуу?
-У меня дела. Я напишу, если всё срывается. А теперь пошли гулять.
-Гулять? – встаю вслед за учителем.
-Гулять.
На наше удивление, на улице было градусов семь. Это с учётом того, что недавно было только плюс один. Я куртку просто расстегнул, а химик свою тащил в руках.
-Тогда сейчас куда поедем? В парк?
-И что мы там будем деелать? – садимся в машину.
-Не знаю. В кафе?
-Ну, давайте туда.
-Поедем в парк, ши-ши.
Отъезжаем от школы.
Я сразу пристегнулся. Учитель плавным движением включил музыку. Те же «Deftones». Песня «Minerva». Тихо подпевает.
Прислоняюсь виском к стеклу. Прохладно.
-Эй, Лягушонок, - шёпот на щеке.
Я резко открыл глаза.
-Ты задремал. Мы приехали, - лицо химика буквально в сантиметре от моего. От него пахнет шоколадом. Белым шоколадом.
-Ага… - снова клонит в сон.
-Просыпайся.
Семпай быстро отстегнул мой ремень безопасности.
Минут двадцать мы бесцельно слонялись по парку, не зная, чем себя занять. Бельфегор постоянно срывал веточки и тыкал меня ими. Либо же просто кидал в спину. Что-то бурчал, о чем-то просто размышлял вслух. Было даже интересно.
-Эй,- останавливается. – Мороженое любишь?
-Ну, относиительно.
-Тогда какое будешь? – идём к палатке с мороженым.
-Давайте фисташковое.
Некоторое время изучающее смотрит на ассортимент, затем достаёт кошелёк.
-Фисташковое и шоколадное.
Да, хорошее мороженое. Очень вкусное. Доходим до качелей. Семпай плюхается в одни, продолжая есть. Сажусь и я.
-Расскажи что-нибудь, - облизывает одноразовую ложку, в руке баночка с мороженым.
-Что, например? – тоже ем.
-О планах на будущее, например.
-У меня их нет.
-Совсем?
-Совсеем.
-Какой ты скучный. Хочешь моё попробовать? – протягивает руку с баночкой в мою сторону.
Как самый наивный ребёнок, подаюсь вперёд и получаю мороженым в нос. С носа стекает коричневая жижа.
-Ши-ши-ши, это даже забавнее, чем я предполагал.
Воспользовавшись тем, что учитель отвлёкся, со злости влепил половину своего мороженого в лицо ему. Шелестящий смех затих.
-Ты перед тем, как что-то сделать, думаешь?
-То же самое стоит спросить у Вас.
-Да ты, я посмотрю, наглеешь не по часам, а по минутам.
Я уже вытер лицо, как чуть снова не получил мороженым. Мы носились вокруг качелек, кричали друг на друга, швырялись мороженым и оскорблениями, но вскоре устали. Слишком лень.
-Я тебе это припомню, - баночка пролетает в десяти сантиметрах от меня.
-И я Вам.
Семпай облокачивается плечом о качели и пытается отдышаться. Я же упёрся руками в колени, согнувшись и глубоко дыша. Много мы бегали.
-Эй, вы! – дворники остановились недалеко от площадки. – Это ваших рук дело?
Они указывали на усеянную землю. Очень много.
-Бежим!
Бельфегор схватил меня за руку и побежал. Я еле успевал переставлять ноги. Он нёсся сломя голову, периодически оборачиваясь на преследователей и шипяще смеясь. Сумасшествие.
-Семпай, я больше не могу! - ужасно запыхался, ноги гудят, сердце вырывается из груди.
-Ши-ши-ши, слабак. Даже бегать не умеешь.
Это заставило меня бежать быстрее. Повернули направо, пробежали ещё энное количество метров. Учитель начинает тормозить. Я в него врезался и упал бы, если бы меня не потянули за руку.
-Это было занятно, - тянет губы в улыбке, всё ещё не отпуская. Пальцы холодные.
-Может, наденете куртку? Не лето же.
-Мне не холодно, - стоит в не самой толстой кофте и не холодно ему, да.
-Вас продует.
-Ши-ши, волнуешься за меня? – пальцы сжимаются чуть сильнее.
-Ни в коем слуучае. И зачем надо было бежать? Ты придурок. Могли бы что-нибудь другое придумать.
-Ишь, разговорился.
-Шизофреник проклятый. Мороженым покидаться ему в голову взбрело.
-Так, всё. Угомонись. Я всё ещё твой учитель.
Я резко прикусил язык. Господи, что же несу. Что-то заслонило все насущные проблемы, и в данный момент существовали только мы. Только мы вдвоём. Только я и семпай. То, что он меня всё ещё держал за руку, то, что его пальцы упорно не становились теплее от моих, то, что мы только что неслись от уборщиков, то, что мы кидались мороженым – всё это было дико. Для меня – да. Своеобразная идиллия. А если кто увидит? Огляделся по сторонам. Никого. Абсолютно.
-Целуй Принца, - я повернул голову.
Лицо, обрамлённое светлыми волосами, было наклонено ко мне. Всматриваюсь в густую чёлку, пытаясь разглядеть хоть что-то.
-Целуй Принца, - повторяет.
Его губы были чуть приоткрыты, буквально на миллиметр. Я и не помню, каковы они на вкус. Поддавшись вперёд, аккуратно прикасаюсь к губам блондина. Сухие, но мягкие. Не отвечает. Меня это возмутило. Целую более настойчиво, более грубо. Семпай перехватывает инициативу в свои руки. Кусает нижнюю губу, проводит по ней языком. Ну вдруг же кто-то увидит? Словно почувствовав мою тревогу, химик разрывает поцелуй, осматриваясь. У него привкус мороженого.
-Ладно, пошли.
-Семпай, может, Вы уже отпустите мою руку?
-Нет, ши-ши, - тащит меня дальше.
-Почемуу?
-Потому что ты ходишь слишком медленно.
-Я нормально хожу.
Отпустил.
-Только посмей отставать хотя бы на шаг.
Да, я еле поспевал за королевским шагом. Он не старался идти быстрее мне назло. Просто стандартная походка. Быстро сдавшись, держусь за предплечье учителя, чуть повиснув.
-Лаадно, Вы победили.
-Ну, а я что говорил? Тупая лягушка, никогда же не послушает.
Между нами уже появилась какая-то связь. И дело не только в сексе или химии, нет. Было что-то другое, что начинало нас обобщать. Неужели дружба?
Дальше мы шли так же. Я буквально висел на семпае, прижавшись к его руке, а он преспокойно болтал о насущном.
-А ты что об этом думаешь?
-А? – что-то я задумался.
-Тш, я тут, между прочим, с тобой разговариваю!
-Извиниите, я задумался.
-Повторяю. Что ты думаешь насчёт нынешнего общества? Только посмотри: пьют плохо заваренный чаёк на далеко не уютных кухоньках, не обременяя своё существование чем-либо.
-Семпай, что Вам нравится больше: чай или кофе? – опять я в тему.
-Думаю, ты уже знаешь ответ.
-Чёрный чай?
-Нет, но и он тоже.
-Хмм… Вы имели в виду что-то алкогольное?
-С каких пор молоко считается алкогольным напитком? В таком случае, я алкоголик с ранних лет.
-Молоко? – смотрю на его лицо.
-Ты не любишь? – голову на меня не поворачивает.
Я машинально ухватился за Бельфегоров рукав покрепче. Чувствую, как сокращаются разработанные мышцы под пальцами.
-Вам не холодно?
-Прохладно, но не холодно. Я люблю такую погоду. Ещё бы дождь с ветром и совсем замечательно, - на ходу срывает веточку с дерева и тыкает меня ею. – И вообще, ты слишком часто и резко перескакиваешь с темы на тему.
-Я помню, о чём мы говорим.
-И о чём же?
-Об обществе, молоке, погоде.
-Хмм, ну, да.
-Вы мне хоть когда-нибудь скажете, сколько Вам лет? – не сказать бы, что этот вопрос не давал мне уснуть, но и толика любопытства в нём была.
-Зачем тебе это знать? Ответ тебя, наверняка, разочарует.
-Почему Вы так считааете?
-Не знаю, - пожимает плечами. Его рюкзак мне мешает. – Наверняка подумаешь, что я слишком стар или, наоборот, молод.
-Ну, Вы скажите Ваш возраст, а я скажу своё мнеение на сей счёт.
-Много хочешь, - той же веткой получаю по носу. Серый рюкзак толкает в бок.
-Бел-семпай, мне мешает Ваш рюкзак.
-Встань с другой стороны, - фыркает.
-Мне здеесь удобнее.
-Вот и не ной тогда.
-Ну перевесьте на другое плечо, - висну.
-У меня в той руке куртка, - немного накреняется на бок под моим весом.
-Оденьте её, - продолжаю тянуть.
-Лягушка, перестань, - вырвал руку.
-Злой Вы, - немного обогнав, иду шага на три впереди.
Спиной чувствую, что он улыбается. Но не особо кровожадно. Треск. В меня летит веточка. Треск. Веточка летит в голову и, кажется, остаётся в волосах. Шорох, остающийся позади. На меня сыпется охапка сухих пожелтевших листьев. Половина благополучно застревает всё в тех же волосах. Иду дальше, убрав руки в карманы. С меня падает листва.
Справа появляется учитель.
-Непробиваемая наглость.
-Бываает, - бесстрастно смотрю по сторонам.
-Мелкий засранец, ты не имеешь права дуться на Моё Высочество.
-Семпай, мне как-то без разницы.
-Веди себя уже, наконец, нормально, - подхватывает под локоть и идёт так дальше, придерживая.
Рюкзак он всё-таки перевесил на левое плечо, но теперь мне им било по правому боку.