Обетная грамота – как охранная

Разговор 19 июля

Дмитрий: Батюшка, у меня брат живет в одном известном монастыре – как послушник. Он рассказал там, как мы даем обеты трезвости, и в монастыре этого не одобрили. Сказали, обеты могут давать только монахи, а нам, мирянам, это не положено.

Отец Алексий: Послушайте, что пишет С.А.Рачинский, известный педагог, мыслитель и основатель общества трезвости ХIХ века в письме к юношеству: «Посмотрите на Иоанна Крестителя, разве он имел нужду в обете назорейства, так как это придаст ему силы? Он, не имея нужды, идет на этот шаг, а мы говорим, что нам это не нужно, мы будем как все. Мы становимся обманщиками, хитрецами, лукавыми».

Обеты трезвости давно уже стали азбучной истиной. Я бы не посмел допустить что-то, что противоречит учению Православной церкви. Обет – один из мощнейших рычагов победы над патологической зависимостью.

Здесь, милостию Божией, присутствует немало людей, которые уже дали обет не пить спиртного до конца своих дней. Такая присяга не является выдумкой последних десятилетий, а имеет древнюю историю. Мы знаем, что Иоанн Предтеча не пил ни вина, ни сикеры.[1] Он был назореем, человеком, посвятившим себя Богу и давшим обет воздержания. Кстати, сегодня мало кто знает, что 11 сентября (29 августа по старому стилю) – это Всероссийский день трезвости. Решение отмечать его в день Усекновения главы Иоанна Предтечи принял Священный Синод Русской Православной Церкви в 1912 году. Назореями являлись и Сампсон, и пророк Самуил, и святой апостол Иаков…

Петр: И заметьте, никто из них не имел какого-либо пристрастия. А уж если страсть сформировалась, то тогда просто необходимо дать обет.

Отец Алексий: Я продолжу. До революции был в Нахабино такой священник – Сергий Пермский. Люди к нему ехали со всей России. На пути было много трактиров, которые ждали мужиков, «прощающихся с трезвостью» и давали возможность «отпраздновать» это прощание. Так что некоторые приезжали к отцу Сергию в соответствующем состоянии. Наутро приходили в себя – и шли давать обет. Собравшиеся каялись в пьянстве и давали обещание воздерживаться от вина. Служился молебен преподобному Сергию, им выдавались иконочки, сведения о каждом вписывались в книгу с указанием данных о профессии и месте жительства. Все давшие обет трезвости в Нахабино, поминались на проскомидии. Таким образом, у отца Сергия дали обет трезвости около 40 тысяч человек. Опыт его уникален. Ведущие специалисты-медики того времени провели анализ его деятельности и были поражены результатами. Три четверти людей, давших обет Богу, навсегда исцелялись от страсти пьянства.

Иван: А каким образом это происходит? Встаешь дома, перед иконами и обещаешь Богу больше никогда не пить? Так я это много раз делал. Помогало, но не надолго.

Отец Алексий: Дать обет, значит, исповедавшись, решительно изменить свой образ жизни. Существует особое чинопоследование для дачи обета трезвости. К слову сказать, исповедь – тоже обет. Целуя Крест и Евангелие, мы тоже даем Богу обещание не повторять тех же грехов впредь. Принося обет, человек прилюдно, а главное – перед Богом, берет на себя обязательство прикладывать все силы к тому, чтобы жить трезвенно, и испрашивает на это Божией помощи. Наши общники давали обеты в паломнических поездках у мощей святых: Феодосия Печерского, Тихона Задонского, Пахомия Нерехтского, Нила Столобенского, Корнилия Комельского…

Никита: А когда я могу дать обет? Я готов прямо сегодня.

[1] Сикерой назывались все хмельные напитки, кроме виноградного вина.

Отец Алексий: Вы хотя бы расскажите немного о себе. Вы впервые здесь сегодня?

Никита: Да, конечно. По профессии я экскурсовод, мне постоянно приходится общаться с новыми людьми. Как водится, предлагают выпить «за знакомство». А поездки часто бывают многодневные, очень утомительные. Отказаться от соблазна трудно невероятно! Был случай – отстал от собственной группы, очнулся спустя несколько дней в чужом городе. А они поехали дальше без меня, причем куда – на Валаам! В другой раз – вообще кошмар. Не пил почти год. И вдруг поддался уговору водителя автобуса, весьма неприятного типа. Даже не знаю, как ему удалось меня уговорить, мне так нравилась трезвая жизнь! И выпил-то всего ничего – грамм 150. А по пути в гостиницу меня местная шпана избила до полусмерти – ни за что ни про что. Прямо у стен Казанского Кремля. Неделю лежал в больнице, чудом жив остался. Мама потом приехала, забрала меня. Я понимаю, что обет – мое единственное спасение. Нужно, чтобы что-то держало. Я за этим и приехал сюда, в Ромашково.

Отец Алексий: Нельзя давать обет сходу, повинуясь импульсу. Да, отец Сергий Пермский поставил дачу обета как бы на поток. Но, на мой взгляд, в наше время, делать этого все же не следует. Надо разобраться, посмотреть на проблему со всех сторон и сделать правильный выбор. Обет – церковное врачевство. И как всякое другое лекарство, оно должно даваться по показаниям.

Никита: Куда уж больше показаний, чем у меня!

Отец Алексий: «По показаниям» – значит тогда, когда человек созрел его принять. У нас к обету подходят постепенно. Ведь это не кодирование какое-нибудь, не воздействие, происходящее помимо вас и вашей воли. Вы добровольно, сознательно и решительно отказываетесь от прежнего образа жизни, и Господь благословляет такое начинание. Готовясь к обету, нужно продумать все до мелочей. Но самое важное – иметь решимость, иметь постоянство. Вдумайтесь: вы не оставляете больше никаких лазеек, вы сжигаете мосты в прошлое – без оглядки, без возврата! И это очень серьезно, ведь дается обещание самому Богу. Одним я легко даю благословение на обет, другим – нет. Вот, например, Димитрий, года полтора за мной ходил.

Дмитрий: Но батюшка был неумолим. Я подозревал, что дело было во мне самом, что у него были на то объективные причины. Я же не мог видеть себя со стороны. Обет дать хотел едва ли не с первых дней пребывания в общине. Не мог дождаться этого события: когда нет суровых благодатных цепей, тяжелее не пить.

Отец Алексий: Ты прав. Дача обета не цель, а вспоможение. Обет способствует стяжанию Духа Святого, Страха Божия, Божьей милости и помощи. Когда человек дает Богу твердое обещание не пить, он приобретает своего рода щит от раскаленных стрел лукавого. Солнце Правды Христос ниспосылает божественную благодать всем дающим обет, у них появляются силы для борьбы со злом. К тому, кто дал обет, Ангел приставляется и помогает ему воздерживаться. Если человек хорошо подготовился к этому событию, срыв практически исключен.

Иван: Честно говоря, для меня это – общие и высокие слова: Ангел, стяжание Духа, цепи благодатные… Мы же не святые, не Серафимы Саровские, чтобы подобные материи примерять на себя. Или я ошибаюсь? Может, давшие обет и впрямь что-то похожее ощущают? Расскажите, что происходит?

Сергей: Появился просвет в жизни. Поначалу я с предубеждением относился к обету. И душа не лежала, и очень боялся, что нарушу. Но, в конце концов все-таки дал обет и понял: тебе действительно дается помощь от Бога, которая заслоняет тебя от греха, закрывает все эти хитроумные бесовские лазейки, о которых мы говорили. Я не знаю, как это объяснить подробнее, но это так. А еще появляется ответственность перед Богом. Были, конечно, искушения, но с помощью Божией удержался, и не хочется больше пить.

Петр: Мне больше не нужно бороться с желанием. Проблема пьянства перестала для меня существовать. Я чувствую внутри некий металлический стержень, который уже никакая сила не сможет сломать.

Отец Алексий: Происходит качественный скачок: была проблема – и нет ее. Это – действие Божественной благодати. Это – чудо.

Геннадий: Я пробовал все системы. Под давлением жены лечился – ничего не помогало. Как-то у меня даже ноги отнялись, но это не остановило. А теперь дал обет и держусь несколько лет. Если думать только о вреде для здоровья, ничего не поможет.

Дмитрий: После дачи обета в жизни появляются совсем другие проблемы. А ведь раньше была одна, главная – зависимость. Словно глыбу огромную от входа в пещеру отвалили, и из нее посыпались мелкие камешки. Теперь можно и с ними разбираться. Можно начинать жить, как все люди.

Петр: Для меня обетная грамота как охранная, я каждый день ее вижу. И каждый день благодарю Бога за оказанную мне милость.

Любовь: Я видела много людей, которые «кодировались», «зашивались» – в общем, на время избавлялись от проблемы с помощью медицины. Такое впечатление, будто они взвалили на себя какую-то тяжелую ношу. А мы наоборот – словно эту ношу сбросили.

Елизавета: Да-да, легкость какая-то появляется! Кто-то может подумать, что это самовнушение, что мы тут друг друга готовим к каким-то чувствам, которые появятся, к воспарениям духовным, но нет! Я первый раз сейчас от Любы услышала это. Мы никогда не обсуждали подобный «эффект» обета. Не до того. Мы сюда приходим такие… растерзанные, что нам не до высоких материй.

Дмитрий: Когда Эпикур оказался на ярмарке, он сказал: «Какое счастье, что мне все это не нужно!». Так и мы испытываем огромное облегчение, нас освободили от мыслей о выпивке.

Елена: Мы давали обет вместе с мужем, и я в тот момент переживала чувства, сравнимые с теми, что были у меня в момент Таинства венчания! А Геннадий сравнивал свои переживания с радостью от рождения сына. Он мечтал поднять мальчика на руки и всем крикнуть: «У меня – сын!» Тогда не удалось создать такое торжество, зато здесь, когда его поздравляли с дачей обета, он вспомнил о том дне.

Петр: Конечно, ведь спасение души – это рождение новой человеческой ипостаси!

Надежда: Знаете, я никогда не была беременной, а когда ехала в автобусе из паломничества в Задонск после дачи обета, было такое ощущение, будто внутри меня поселилось новое существо. Физическое ощущение, понимаете? И после этого все пошло по-другому. Я вернулась домой, муж был пьян до такой степени, что не смог открыть мне дверь, и мне пришлось ночью ехать к родителям… Еще неделю назад у меня от расстройства непременно бы возник импульс «надо выпить», а тут – ничего. Понимаете – совсем ничего. Даже бороться ни с чем не надо было – ни с какими помыслами, ни с какими соблазнами, искушениями. Я стала совсем другой. И я преклоняюсь перед теми, кому приходится вести борьбу со своей страстью, выдерживать сильные искушения, страдать. Вот настоящие герои! Вот сила воли! А мне никаких усилий не нужно прилагать для борьбы со своей страстью. Да и борьбы никакой нет. Ее за меня ведет уже кто-то другой. Наверное, тот самый Ангел, который приставляется к нам после дачи обета.

Константин: Ангел это, конечно, хорошо. Но вот я – человек неверующий. Если я даю слово, я даю слово себе. Как я могу дать слово Богу, если я в Него не верю? Но даже если бы и верил, чем Он может мне помочь, кроме укрепления воли? Я уже год с лишним не пью. Я дал себе слово, что не буду пить. Иногда мне хочется рюмку опрокинуть, не скрою, но я просто разумом и волей останавливаю себя. В чем разница между обетом, твердым решением и клятвой?

Отец Алексий: Решение ты принимаешь для себя сам. Сам себе и судья. Когда даешь клятву, берешь на себя непосильные обязательства: «Не клянись ни небом, ни землею», – говорит Писание. Обет же не просто присяга. Это – жертва Богу. Пьющий человек приносит в жертву собственное здоровье, мир в семье и душе, успехи на работе, настоящих друзей. Человек, дающий обет, приносит в жертву свою страсть.

Петр: С собой-то можно и поиграть, и полукавить, а вот с Богом шутить нельзя!

Константин: Но это же очень страшно!

Петр: Не страшнее, чем пить!

Никита: А можно дать обет не на всю жизнь? Попробовать для начала, что это такое, выдержишь ли?

Отец Алексий: Да, тот, кто испытывает страх и неуверенность, может дать обет на полгода, на год, а потом продлить его на всю жизнь. За этот срок человек, как правило, осознает, что жить трезвенно – значит, жить счастливо. Кстати, Артемий, ты так и не надумал продлить свой обет на всю жизнь?

Артем: Сомневаюсь… Не уверен…

Отец Алексий: Объясню ситуацию. Артем собирается жениться, вот и невеста его рядом – Машенька. Но я не могу одобрить брак, пока он не даст обета на всю жизнь. Семейную жизнь можно начинать строить только с человеком трезвым – в широком смысле слова. Объясни, что ты теряешь, отказываясь от алкоголя?

Артем: А если меня жена бросит, что мне останется?

Отец Алексий: Интересная логика для человека, намеревающегося создавать семью. Прямо наглядная иллюстрация того, как под влиянием пристрастия становятся превратными суждения. У тебя – человека весьма трезвомыслящего – ум нашел нелепую лазейку, чтобы не принимать обета трезвости. Но ты забываешь, что соблюдающий обеты, Богом храним!

Любовь: Я хочу рассказать Артему свою историю. Может, это поможет ему принять решение. Много лет назад, когда я очень сильно выпивала, мне приснился сон: какие-то люди в черных масках гнались за мной, стреляли. А я на руках несла завернутую в белое молодую девушку, раненую, в крови. Вдруг я оказалась у подножья высокой, крутой горы, на которую надо было взобраться. Взбираюсь на нее со своей драгоценной ношей, меня уже почти настигают, и вдруг вижу пещеру, в проеме которой появляется старец в черном одеянии. Он впускает нас и говорит моим преследователям: «Сюда нельзя, здесь – Господь!» В 2000 году мы с общиной ездили в паломничество в Нерехту. Я сомневалась тогда, давать ли обет на всю жизнь, хватит ли сил. А припав к мощам преподобного Пахомия Нерехтского, я узнала на иконе того самого старца! И гору ту я в Нерехте нашла – это «Теплая горка» в Троице-Сыпановой обители. А девушка, которую я спасала, была, наверное, моя израненная душа… Ее я и принесла к св. Пахомию. И дала у его святых мощей обет не пить спиртного до конца дней своих. Разве можно было поступить иначе?

Артем: Вы меня не поняли, я не отказываюсь. Я обязательно тоже дам обет, но не сейчас, позже. Вначале надо укрепиться в вере.

Отец Алексий: Я хочу предостеречь вас от перманентного состояния ожидания: встреча с Господом может так и не состояться. Откладывать на потом не стоит.

Артем: Я все время думаю: а что будет, если... И эта мысль всё меняет. После теракта в метро я стал очень бояться спускаться под землю – вплоть до настоящей паники. Стыдно: на войне был, а метро боюсь. Выступал пот, учащалось дыхание, сердцебиение. Помогала только баночка какого-нибудь слабоалкогольного коктейля. Я очень боюсь повторения такого состояния. Не уверен, что смогу совладать с собой, если это случится вновь. Я всегда вожу с собой банку – на всякий случай.

Петр: Размышления о подобных вещах, мягко говоря, неполезны.

Надежда: А я думала так: вдруг я замерзну где-нибудь, в тайге. Меня подберут геологи и напоят спиртом, чтобы согреть. Если не выпью, умру от воспаления легких. Глупо, конечно. Я и в тайге-то никогда не была. И не собираюсь.

Отец Алексий: Добавлю, в скобках, что чудодейственные согревающие свойства спирта – это еще один миф. Вполне можно обойтись чаем. Все эти «а вдруг», «а если» являются признаком невротизации личности. Допуская колебания в собственной позиции, мы становимся ненадежными для спасения. Необходимо сломать стереотипы в своем сознании, отказаться от лукавства в своем мышлении, занять недвусмысленную позицию, сделать честный единственно правильный выбор, не довольствуясь полумерами.

Петр: «Взявшись за плуг, не озирайся назад».

Артем: Я всегда озираюсь.

Никита: А много людей нарушает обет?

Отец Алексий: Нет, немного. Но, к сожалению, это случается.

Дмитрий: Нарушая обет, человек подвергается искушению: ты уже нарушил и значит, можно гулять по новой. Но ведь обет остается, просто ты его не выполнил. Он будет с тобой всю жизнь, как с монахом, а невыполнение будет всю жизнь создавать тебе помеху и дискомфорт в Богообщении. Значит нужно по-христиански, достойно подняться, покаяться и – начать все сначала. Это нормально. Главное не поддаваться тягостным чувствам. Ведь раскаяние покрывает любые тяжкие грехи.

Отец Алексий: Да, искреннее раскаяние заглаживает наши грехи. Но мы все же настраиваемся на лучшее, а не на то, чтобы «аки псы возвращаться на свою блевотину». Как избежать этого? Не останавливаться на полпути. Если перестаешь идти вверх, начинается неизбежный путь вниз. Таков духовный закон: ввысь, к Небу, без оглядки! Если человек, давший обет, не думает о духовной перестройке, то в любой сложной ситуации может опять начать пить. Не удаляйся от общения с Богом, иначе от «мысленного волка звероуловлен будешь». А там уже, как по нотам: греховный помысел будоражит сознание, человек ему поддается и все начинается по новой. Дав обет, нужно, уповая на Божью помощь, не расслабляться, контролировать свои помыслы и поступки, молиться, укрепляться в вере и – не предаваться унынию!

Совсем другая музыка

Рассказывает Петр

В 16 лет я начал работать гитаристом на танцверанде в Измайловском парке. Там я потихоньку начал «учиться» – приобщаться к пьянству. Потом устроился на работу в ресторан, где довел свое «образование» по выпивке до определенных высот. По молодости после бурных возлияний я никогда не похмелялся и не понимал, что такое похмелье. Но годы брали свое, и в конце концов, я все-таки научился опохмеляться. Сначала пивом, потом вином и т.д. В это же время я начал серьезно заниматься боксом. Я понимал, что пьянство мне очень мешает, но отказаться от выпивки уже не мог. Сроки между питьем сокращались, и вскоре я пил уже почти каждый день.

А после 30 лет у меня начались запои. Так и продолжалось: месяца три не пью, занимаюсь спортом, а потом появляется мысль, что надо бы отдохнуть и выпить пива… Но едва в рот попадало пиво, остановиться было уже почти невозможно. И чем дальше, тем запои становились все круче и круче. И через неделю я уже пил не потому, что хотел пить, а потому, что мне было очень плохо, и я думал, что могу умереть, если не похмелюсь.

Однажды я познакомился с музыкантом, который был женат на дочери священника. Он попросил нас с друзьями помочь в восстановлении храма. Мы съездили. Потом я работал там 10 суток подряд – и днем, и ночью. И после этого я остался работать в храме сторожем. Пел на клиросе. Но, к сожалению, выдержал только один год. Потом опять ушел работать в ресторан. И тут начались у меня настоящие, страшные запои.

* * *

В один момент я стал понимать, что так больше продолжаться не может. Не раз мама вызывала мне врача-нарколога. Я очень остро почувствовал, что если не брошу пить, то или умру, или сяду в тюрьму. Потому что когда я выпивал, у меня отключался разум и я становился зомби. Я ничего не понимал, а главное, ничего не помнил. И когда мне утром рассказывали, что я вытворял, я не мог поверить. Это было не просто страшно – ужасно.

Я поехал в Ромашково, стал ходить на собрания. Но пока запои продолжались. Мало того – они стали гораздо чаще. И вот я решился. Я подошел к отцу Алексию за благословением дать обет от пьянства. Потому что понял, что обет – это единственное средство, которое может помочь, потому что эта «болезнь» не телесная, а духовная. А духовную болезнь может исцелить только Бог.

Но батюшка меня не благословил. Сказал, что пока рановато. Подождав немного, я опять подошел к отцу Алексию, и он опять сказал, что еще не время. После этого я стал подходить все чаще и чаще. И вот настал ВЕЛИКИЙ день, когда батюшка меня благословил. Мы поехали в паломническую поездку в город Задонск. И вот там, в монастыре, у мощей святителя Тихона Задонского я дал обет не пить ни вина, ни пива и вообще никаких спиртных напитков. Мало того, чтобы самому не пить, но никому даже не предлагать.

И вот после этого я ощутил всем своим существом, насколько прекрасна жизнь без пьянства. Это состояние словами описать невозможно. Его можно только прочувствовать. Года полтора я находился в состоянии настоящей эйфории, радости. Я открывал для себя новый, трезвый мир и думал: «Какой же он прекрасный! Какую же я знал гадость и какой не знал радости!» Со временем все устаканилось, я вошел в состояние трезвости и не думал уже ни о чем. Я просто знал, что не хочу возвращаться в свою прежнюю жизнь. И все-таки я в нее вернулся.

* * *

Спустя ровно пять лет, после того, как я дал обет трезвости, батюшка в храме, куда я хожу, благословил меня прислуживать в алтаре. Когда я пришел, меня всего трясло от страха. Не знал, куда повернуться. И в качестве антистресса стал по чуть-чуть пить «теплоту». «Теплота» – это запивка, кагор с кипятком, которую употребляют после Причастия. В алтаре ее наливаешь себе сам и разбавляешь по своему усмотрению. Я и разбавлял. Первый раз, когда выпил, так мне стало хорошо!

Вскоре я купил себе машину, и мы стали ее ремонтировать. Стояли морозы градусов 20, а сделать надо было срочно. Мы там копались целый день. Когда я нагнулся, почувствовал, что у меня из носа не капает, а течет – так замерз. Надо лечиться, ведь завтра опять выходить машину чинить. И я сразу вспомнил про «теплоту». Думаю, надо купить кагор, залезть в горячую ванну и налить себе кагора с кипятком. Задумано – сделано. На следующий день – все нормально. Но осталось полбутылки. Пришлось закреплять результат.

Тут как раз – день рождения мамы, 70 лет. Я решил, что неудобно перед гостями теплоту разбавлять, а выпить за здоровье мамы хочется тоже, и я уже выпил неразбавленного кагора. И все. Я понял, что все те чувства, которые были раньше при употреблении алкоголя, никуда не уходят. Стоит чуть-чуть – и все по новой. Как будто не было пяти лет воздержания.

Через день я куда-то провалился. Ничего не помню, что было. Как потом оказалось, я выпил 10 бутылок кагора. Узнал я об этом в больнице, куда меня насильно уложили друзья. Там я под капельницей лежал.

После этой истории я на воду дую.

Когда срывает тормоза…

Разговор 10 августа

Артем: Меня не было месяц: сорвался. Ни с того ни с сего… Пил две недели. Кончились деньги, мама отобрала ключи. Ночью я пошел на кухню. Взял кастрюльку алюминиевую, слил в нее все лекарства на спирту, какие нашел в доме. Дальше ничего не помню. Увидел себя сверху, вокруг какие-то люди суетились. Откачали, слава Богу. Я тогда понял, что я умер. Со мной это уже не в первый раз.

Алевтина: То есть как – не в первый? И вас это не остановило?

Артем: У меня из памяти все исчезает.

Алевтина: А что все-таки случилось? Почему вы выпили, ведь так долго держались?..

Артем: Да ничего не случилось. Встретил приятелей. В смысле – соседей. Я их каждый день встречаю. Давай, говорят, выпьем. Я и выпил. Ничего особенного, как у всех.

Отец Алексий: Но ты о чем-нибудь думал в этот момент?

Артем: Ни о чем я не думал. Взял и выпил.

Алевтина: Как это «взял и выпил»? Это же волевой акт. Нужно «взять», нужно «выпить», нужно приложить какие-то усилия. А следовательно – и подумать.

Артем: Вы так говорите, потому что сами не пьете. Никакой это не волевой акт. Будь он волевой, и проблем не было бы. Здесь будто кто-то другой за тебя все производит. А ты тут вроде и ни при чем.

Геннадий: «Бес попутал», да?

Дмитрий: А что ты усмехаешься? Ведь так оно и есть. Однажды после нашей беседы я пришел домой и захотел автоматически под рюмку обдумать. Выпил, «утешился» – и стало стыдно. Понимал, что надо исповедоваться, но вместо этого еще несколько раз выпивал. Перед выпивкой появляется как бы некий собеседник. Он говорит: «куда ты денешься, все равно выпьешь».

Отец Алексий: Да, этот «собеседник» наглеет все больше и больше, он давит, настаивает. Слава Богу, если еще не приказывает. Надо четко осознать, что «собеседник» – не друг, он диктатор. И – обманщик.

Но все же нельзя все сваливать на беса. Мол, «я не виноват, я бесноватый». Удобная позиция, конечно. Иногда, действительно, бес виноват, а иногда и мы сами. Прятаться за духов не стоит. Отвечать за свои поступки на Страшном Суде придется все же нам.

Надежда: Батюшка, но бывают такие безнадежные случаи, что иных объяснений не найдешь. Мне кажется, что мой муж бесооодержим. Только Господь может спасти его, как спас в свое время меня. Мы с ним ездили вместе в Серпухов, в Давыдову Пустынь… Я так хочу, чтобы Господь дал мужу веру, но пока все только хуже и хуже. Он теперь даже ограду церковную не может перешагнуть, стоит снаружи, если я в храм захожу. И вообще я считаю, что алкоголизм – бесоодержимость.

Отец Алексий: А каковы, по-твоему, признаки бесоодержимости?

Надежда: Он бывает агрессивен, не может слышать о Боге – ни по радио, ни по телевидению, ни тем более от меня. Меня просто затыкает, а если что-то звучит в эфире, начинает быстро-быстро нести какую-нибудь чушь. И вообще он стал другим.

Отец Алексий: Послушайте, что говорил священноисповедник Лука (Войно-Ясенецкий): архиепископ и хирург, в своей проповеди об исцелении гадаринского бесноватого в 1944 году: «Бесноватый – это человек, одержимый духами злобы поднебесными. Есть много людей, по делам и мыслям своим, по совершенному отсутствию веры в Бога и полному нечестию своему легко доступных этим духам злобы поднебесным. Сердца их служат жилищем бесов. Вы ведь знаете, что рядом с вами живут такие люди, которым ничего не стоит убить человека, даже маленького ребенка, которые всю жизнь свою проводят в грабежах, пьянстве, разврате. Они – жилища бесов, они – бесноватые».

Есть и другой род одержимости. Трудоголик тоже одержим – карьерой. Так что одержимость одержимости рознь. С этим надо разбираться отдельно. А сейчас поговорим о причинах срывов. Это не так просто, ведь срывы – результат того, что не видно и не лежит на поверхности.

Геннадий: Если есть зависимость, причина всегда найдется, зависимость – вот истинная причина!

Константин: От усталости может быть срыв.

Дмитрий: От безделья – тоже. В смысле, от скуки.

Николай: Просто так человек выпивает. Ни с того, ни с сего. За компанию. Или в честь праздника какого-то.

Константин: Внутри каждого из нас сидит «некто», кто хочет озорства, если не сказать «свинства». Дом – работа, работа – дом… Скучно.

Анастасия: Вот-вот. Будто идешь все время по ровной однообразной поверхности – ничего не происходит. А выпьешь рюмку – и в полет! Недаром, кто-то, не помню, кто говорит, что грешник испытывает какой-то момент упоительную сладость от свободного полета в бездну. Недаром и называется это – падение. Хотя у меня лично срывы бывают преимущественно на нервной почве.

Отец Алексий: Вот мы и нашли лазейку. «Нервная почва». Что это? Сделаю небольшое научное отступление. К нам в общину, приходят люди, болезнь которых давно перешагнула начальные стадии. Вспомните, не подходит ли ваше душевное и физическое состояние в момент первой нашей встречи под это медицинское описание: «подавленное настроение с чувством тоски, безысходности, тревожности и пугливости, бессонница и тяжелые сновидения, тяжесть в голове и головные боли, резкая потливость, слабость и разбитость». Постепенно, следуя трезвенническим установкам, ваше настроение и самочувствие улучшались, и пить вроде уже не хотелось. Казалось, можно было бы успокоиться. Но через некоторое время болезненное состояние повторялось. Что это? Абстинентный синдром. Именно он подготавливает почву для срыва.

Николай: А в чем еще может выражаться этот синдром?

Отец Алексий: В частой смене настроений – от тоскливого, унылого, доходящего порою до отчаяния и нежелания жить до повышенно гневливого. Такое состояние может вызвать злость, осуждение окружающих, переходящее в саможаление, обидчивость, плач, страх… Симптомов не перечесть. При отсутствии бдительности и усилий к преодолению такого состояния срыв практически неизбежен. Вместо того чтобы искать другие способы выхода из кризисной ситуации, все помыслы человека устремлены к алкоголю – знакомому веществу, которое снимет твою боль, твои проблемы.

Анастасия: Хотя бы на время.

Отец Алексий: Мы привыкли говорить: «организм требует». Но на самом деле от алкоголя мало проку.

Петр: А как же: «вино веселит сердце человека»? Это же в Писании сказано!

Отец Алексий: В Писании есть и такие слова: «дадите вина сущим в печалях»[2].

[2] Притч. 31, 6.

На самом деле алкоголь – «коварное» снадобье. «Вино веселит сердце» лишь на время. Чуть погодя после его употребления непременно появится чувство тоски, опустошения – знакомое, думаю, большинству из здесь сидящих.

Анастасия: Неважно, что потом будет. Главное – сейчас, в этот момент снять нестерпимую душевную боль, дрожь нервную, когда ты делать ничего не можешь и не хочешь. Внутри все трясется, кажется, ты сейчас лопнешь от собственных нервов, переживаний. А, глотнув спиртного, вроде бы даже обретаешь способность мыслить логически, которой только что не было. Я знаю, конечно, что это все химеры.

Отец Алексий: Первична не «нервная почва». Ты сама, наверное, это понимаешь. Оставшись наедине со своими проблемами, ты выбираешь путь наименьшего сопротивления, возвращаешься к тому, что тебе знакомо.

Надежда: Я расскажу, как это было в последний раз. Я устроилась на новую работу. С первого же дня на меня обрушилась сумасшедшая нагрузка. Приходила в 9, уходила в 8, а то и в 9. На третий день подвернула в метро ногу, еле могла ходить. На четвертый начальник довел меня до слез. Муж уже год как не работал (он и сейчас не работает), и пребывал в глухом запое, отказываясь делать что бы то ни было. Отец лежал в больнице. Начальник издевался в открытую, наваливая на меня каждый день все больше обязанностей. Когда я пробовала сопротивляться, честно признался, что проводит надо мной психологический эксперимент. Хочет посмотреть, как я буду себя вести в экстремальной ситуации и сколько могу выдержать. Ночью от перенапряжения я не могла спать. В коллективе (пятеро мужчин и одна сильно пьющая женщина) меня сразу невзлюбили, поскольку я не принимала участия в ежедневных «днях рождения». Тогда как раз шел Великий Пост. А на Пасху я решила бороться с «экстремальной ситуацией» своими силами.

Отец Алексий: То есть, с помощью спиртного?

Надежда: Именно так. Я не знаю лучшего способа борьбы со стрессом, простите уж меня.

Отец Алексий: Давайте разберемся. До 80% населения в городах подвержены нервным и душевным расстройствам. Что же такое стресс? Это – реакция на значимые раздражители. Отличие стресса от нормальных реакций в том, что раздражитель, который вызывает стресс, имеет для тебя особую ценность. То есть ты нервничаешь оттого, что не достигла чего-то важного для себя.

Надежда: Естественно. По-моему, у всех так.

Отец Алексий: Можно сказать и так: стресс – борьба твоего самолюбия со сложившейся ситуацией. А может, твои желания, цели, устремления не богоугодны? Может, ты создала себе ложного кумира? Может в жизнь твоя – театр одного актера, где ты и автор, и режиссер, и исполнитель главной роли, но все идет в разрез с твоим замыслом? Итог – раздражение, досада, ропот…

Николай: Но человек не может не переживать вовсе. Иначе это механизм какой-то.

Отец Алексий: Для стресса характерно не просто переживание, а потрясение всего организма. Тут и страх, и повышенное давление, и учащенное сердцебиение. Постоянное стрессовое состояние может привести к психическим расстройствам, вплоть до суицида. Ты, Надя, утверждаешь, что лучшего способа преодоления стресса, чем алкоголь, нет. А что если попытаться бороться с ним, не прибегая к химическим веществам? Есть какие-нибудь идеи?

Любовь: Я лично обдираю старые обои и начинаю клеить новые.

Артем: Ломаю мебель, пилю деревья в саду, занимаюсь спортом, копаю землю.

Елена: С детьми можно позаниматься.

Константин: Ну, это еще большая нервотрепка!

Михаил: Существует масса способов: общение с близкими людьми, помощь ближнему, доброделание, милосердие…

Дмитрий: А я музыку ставлю любимую.

Любовь: Я, когда только-только перестала пить, и было невмоготу, спасалась с помощью чтения художественной литературы.

Надежда: Я стараюсь просто уходить с головой в работу – если она есть.

Иван: Тебе хорошо, ты художник. Сидя в охране, как я теперь, стресс не снимешь. Такая тоска… Только сто грамм и спасут.

Елизавета: А я ухожу из дома, или, наоборот, ложусь спать.

Светлана: Разговариваю с мамой. Смотрю на людей, которые находятся еще в более жуткой ситуации, чем я, хотя и не пьют. Может, умер кто-то у них или тяжко болеет, но они не пьют.

Андрей: Я вкусно ем. Сам готовлю.

Петр: Я иду на тренировку. Когда в состоянии. Еще – слушаю музыку, бегаю.

Алевтина: Еду в лес, общаюсь с приятными мне людьми.

Елена: Мои способы такие: иногда кричу, иногда играю на пианино, иногда молюсь. В критических ситуациях, я склонна хвататься как за соломинку, за молитву «Господи, помилуй».

Сергей: Десять лет трезвости убедили меня в том, что только службы в церкви, общение с воцерковленными людьми, батюшкой и, главное, молитва могут спасать от стрессов. Уйти погулять в лес? В лесу от «него» (лукавого) не спрячешься. Надо бороться не с собой, а с дьяволом, он – враг. Благодаря церкви и вам, батюшка, я осознал это.

Отец Алексий: Обратите внимание: у людей непьющих находится много способов преодоления стрессов, а у пьющих – часто один и тот же. Нам нужно научиться владеть самыми разными способами. Прежде всего – молитва. Потом – по предпочтению, у кого что: музыка, прогулки, контрастный душ и т.п. Разнообразие способов характерно для творческих людей. Но самые надежные из них – духовные. Утренняя и вечерняя молитва, регулярное посещение храма, собраний общины, чтение Евангелия, творений святых отцов, Иисусова молитва…

Надежда: Я теперь поняла, в чем главное. Мне казалось это второстепенно. Работа не позволяла мне ходить в общину. И, конечно, очень страдала молитва. Утреннее правило я еще как-то вполглаза вычитывала, а вечером приходила и падала в постель. Причем, сосредоточиться на молитве не могла совершенно. Повторяю автоматически слова, а в голове мысль: «Да какое это все имеет сейчас значения, когда такие дела творятся!»

Отец Алексий: Наконец, мы и добрались до истинной причины. Многие наши неудачи связаны с тем, что мы так и не научились молиться. Молитва – встреча с Богом, диалог с Ним. Если мы этого не осознаем, то молитва превращается в поверхностную медитацию.

Артем: У меня тоже, кстати, молитва ослабла. Я поначалу, едва воцерковился, молился как сумасшедший. Каждый день – полное правило, утреннее и вечернее, все три канона, акафисты какие-нибудь. А потом дошло до того, что я и краткое правило преподобного Серафима не каждый день мог заставить себя прочитать. Я чувствовал, что из-за этих «мелких» отступлений постепенно возвращаюсь в прежнее состояние. Я знал, чем все это чревато, но не мог остановиться.

Отец Алексей: Срывы становятся возможными, когда человек перестает регулярно молиться. Если ослабевает молитва, появляется лазейка, через которую проникает страстный помысел. Господь говорит: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна». (Матф.26:41). Надо воспитать в себе способность молитвенного общения с Богом. Посредством молитвы мы приобретаем опыт борьбы с прилогами диавола. Фиксация на греховных мыслях приводит, в конечном счете, к поисковой деятельности и к удовлетворению страсти. Кстати, вспомните: когда Христа диавол искушал, как Он отвечал?

Петр: Словами Священного писания.

Отец Алексей: Для этого его надо знать. Для этого его надо читать. И тогда мы сможем отражать нападки искусителя подходящим словом Божиим.

Дмитрий: Очень важно отреагировать правильно, как только первая мысль появится. В этот момент надо сразу вспомнить молитву Иисусову. Если человек отдается своей страсти, молитва не идет. С усилием – все получается. В какой-то момент, когда я проходил мимо палатки, то начинал беседовать с мыслью: а что если выпить? Как выпить, чтобы жена не узнала? Если купить баночку пива и жвачку, она может ничего не заметить. Ну, и так далее. Потом я выпивал, жена, конечно, все замечала. Теперь я не позволяю себе беседовать с этими мыслями. Чуть что – повторяю молитву. Впрочем, теперь я и палаток этих уже не вижу, смотрю сквозь них. Там продают нечто, что не имеет ко мне никакого отношения. Нечто чужое.