Законодательство об организованной преступности

Как верно отмечается многими исследователями, организованная преступность – и не только в США, но и в целом в мире (в том числе и в особенности в России) – не просто одна из форм преступности, но такое явление, которое играет все более растущую разрушительную роль в экономической, политической, культурной и духовной жизни общества. В силу указанной особенности возникает настоятельная потребность адекватного противодействия этой угрозе со стороны государства.

По мнению специалистов, с той ситуацией, в которой сейчас находится Российская Федерация, Соединенные Штаты столкнулись в 60-е гг., когда резкий рост организованной преступности захлестнул страну.

Первоначально организованная преступность зародилась в США как локальное явление, связанное с особенностями политического процесса в больших городах. До начала периода «сухого закона» она была сугубо местечковой и не распространяла свое влияние на территорию всей страны. С 1920 г криминальные организации начали расти и видоизменяться для удовлетворения возникшего спроса на нелегальный алкоголь. Сухой закон «национализировал» организованную преступность; он подтолкнул небольшие поначалу этнические группировки к расширению и налаживанию контактов с себе подобными на всей территории Соединенных Штатов.

Организованная преступность в США долгое время ассоциировалась с определенными этническими группировками, в особенности итало-американскими. Концепция «иностранного преступного сговора» («alien-conspiracy model») рассматривает организованную преступность как тайное сообщество иностранных этнических групп, объединенных в единую общенациональную иерархическую структуру семей, в основе которой лежат секретность и преданность. Этот стереотип был сформирован громкими событиями конца 50 – начала 60 гг., в том числе арестами предполагаемых национальных лидеров организованной преступности в Апалачине, Нью-Йорке в 1957 г. и важными свидетельскими показаниями бывшего члена мафиозной группы Джозефа Валачи в 1963 г. Организованная преступность рассматривалась в то время как единое общенациональное сообщество, иерархически структурированное и работающее на грани, проникая в мир легального бизнеса [52].

Тем не менее факты свидетельствуют о том, что организованная преступность в США представляет собой в большей степени «свободную конфедерацию» небольших криминальных группировок, связанных между собой не родством или тайными клятвами, а, скорее, экономическими мотивами. Структура и характер организованной преступности в США менялись постепенно, вслед за американским обществом, спрос на нелегальные товары и услуги в котором варьировался в зависимости от исторических реалий. Основу криминальной деятельности организованной преступности в США традиционно составляют игорный бизнес и торговля наркотиками, что, однако, не мешает лицам, вовлеченным в преступные организации, заниматься и другими видами нелегального бизнеса от вымогательства до захоронения токсических отходов. В настоящее время основными наиболее распространенными видами организованной преступной деятельности в США являются торговля наркотиками, организация проституции, нелегальная миграция, нелегальная торговля спиртными напитками и бензином, мошенничества с кредитными карточками, выдача кредитов под непомерные проценты, мошенничества в сфере страхования и предоставление «защиты»[53].

Предполагается, согласно некоторым экспертным оценкам, что в США более чем 50 тысяч человек являются членами организованных преступных групп, доход которых ежегодно составляет 150 миллиардов долларов[54]. Впрочем, официальной статистики на этот счет в США до сих пор не ведется, что не может не вызвать известного удивления[55].

Конгресс США был вынужден законодательно выделить организованную преступность из обычной, поскольку первая требовала более жесткой реакции. До 1970 г. в отношении участников организованных преступных групп действовал лишь институт сговора, предусмотренный пар. 5.03. Примерного УК США и воспроизведенный впоследствии во многих кодексов штатов.

Важную роль в борьбе с организованной преступностью играет институт сговора[56].

В 1970 г. был принят «Закон о контроле над организованной преступностью в США». Раздел 1Х этого закона «Организации, связанные с рэкетом и коррупцией (The Racketeer Influenced and Corrupt Organizations Act), был полностью включен в качестве главы 96 в раздел 18 Свода законов США. В России он стал известен как «статут (закон) РИКО». В настоящее время 29 штатов приняли свои собственные законы РИКО[57].

Целью закона о контроле над организованной преступностью, как в нем говорится, является «искоренение организованной преступности в Соединенных Штатах Америки посредством усиления требований закона при сборе доказательств, криминализации новых деяний, ужесточения назначаемых наказаний и применения прочих юридических средств к нелегальной деятельности, связанной с организованной преступностью». Разумеется, задача искоренения организованной преступности сегодня представляется нереальной даже в Соединенных штатах. Вместе с тем необходимо отметить, что разработчики этого закона правильно уловили главное направление борьбы с названным опаснейшим явлением. Исходя из главной цели организованной преступности – извлечение сверхдоходов – закон своим острием направлен на разрушение финансовой мощи преступных организаций. Специальные статьи в нем посвящены конфискации криминальных активов.

Статут РИКО (как раздел вышеназванного закона) направлен, как подчеркивается, прежде всего против преступных организаций в целом, а не против их отдельных членов. Традиционно субъектом уголовного права является физическое лицо, поскольку оно наделено свободой и добровольностью выбора и является «одушевленным существом, носителем виновности… (и) важной политической и экономической единицей». Исторически сложившиеся приоритеты уголовного права порождают проблемы при решении вопроса о привлечении к уголовной ответственности членов организованных преступных групп, поскольку даже если часть членов такой группы будет осуждена, новые лица с легкостью заменят их, и организация продолжит свое существование.

Признавая, что «преступления в рамках организованной преступности совершают физические лица, но ее саму делают организации», статут РИКО концентрирует свое внимание на группах в целом и, основываясь на концепции «преступного предприятия», отграничивает преступление, совершаемое «постоянно действующей специализированной организацией» от «обычного преступного сговора». Наряду с привлечением к ответственности физических лиц, основная провозглашаемая цель статута РИКО – «уничтожение криминальной организации как таковой».

Статут РИКО открывает длинный список определений. Первой идет «рэкетирская деятельность», включающая преступления, совершение которых влечет за собой применение закона РИКО. «Рэкетирская деятельность» подразумевает (А) любое деяние (или угрозу его ) тяжкое убийство, похищение с целью выкупа, игорный бизнес, поджог, роббери (грабеж с насилием или разбой), взяточничество, вымогательство, ведение непристойных дел или дела, связанные с незаконным оборотом наркотических или психотропных веществ и подлежащие обвине­нию по законодательству Штата и наказуемые лишением свободы на срок до одного года; (Б) любое деяние, наказуемое по любому из следующих положений раздела 18 Свода Зако­нов США: взяточничество, взя­точничество в спорте, фальшивомонетчество, кража в перевозках между штатами, присвоение или рас­трата пенсионных фондов и фондов, предназначенных для пособий, вымогательские кредитные операции, мошен­ничество, передача связанной с азартными играми информа­ции, мошенничество с использованием проводных средств связи, мошенничество, затрагивающее финансовую органи­зацию, учинение помех правосудию и ведению уголовного расследования, местным право­охранительным органам, манипуляция свидетелем, жертвой или осведомителем, насилие против свидетеля, пострадавшего или осведомителя, учинение помех коммерческой деятельности, роббери (грабеж с насилием или разбой) или вымогательство, рэкетирская деятельность, отмывание денежных средств и денежных документов, участие в денежных операциях по имуществу, полученному от определенных противозаконных действий, использование междуштатных коммерческих сооружений и средств в совершении тяжкого убийства по найму, сексуальная эксплуатация де­тей, перемещение между штатами краденых автомо­билей и краденой собст­венности, контрабандный ввоз автомобилей или деталей автомобилей и сига­рет), контрабанда белых рабов, (В) любое деяние, являю­щееся основанием для преследования по обвинительному акту, по разделу 29 Свода Законов США: выплаты и займы трудовым организациям, присвоение или растрата профсоюзных фондов), любое деяние, являющееся основанием для преследова­ния по Акту об Отчетности по операциям с валютой и зарубежным операциям и некоторые др.

Всего в общем списке в настоящее время свыше пятидесяти видов преступлений (федеральным законодательством предусмотрено более 40 видов преступлений, а 9 – законами штатов). Эти преступления, обычно относимые к «сигнальным» или «предикатным» преступлениям» (predicate offences), включают различные противоправные деяния, которые законодатель счел свидетельствами деятельности организованной преступности. Статут не вводит новых составов, он лишь ужесточает наказание для лиц, совершивших определенные предшествующие преступления наряду с участием в делах криминальной организации. Эта концепция «совокупности ответственности», сравнительно новая в американском уголовном праве, нацелена на обеспечение более сурового наказания членов организованных преступных групп из-за высокой опасности последних для общества.

Следующей не менее важной категорией статута РИКО является «предприятие». Под предприятием понимается «любое индивидуальное, партнерское, корпоративное, ассоциативное или иное легальное объединение, любой союз или группа лиц, связанных фактически, хотя и без юридических на то оснований». Предприятие может быть и предусмотренным в законе объединением, таким как корпорация, и нелегальным союзом, таким как фактическая ассоциация людей, объединившихся исключительно ради преступных целей.

Отметим, что «предприятием», в соответствии с п. 4 пар. 1961 может быть признано даже отдельное физическое лицо, если оно наделено правами юридического лица. Точно так же к «предприятию» можно отнести «любой союз или группу лиц, связанных в действительности», даже если эти объединения не являются юридическими лицами.

Последняя ключевая дефиниция закона – «схема» (состав) рэкетирской деятельности (pattern of racketeering activity). Данная «схема» определяется как «по крайней мере два эпизода рэкетирской деятельности, один из которых произошел после вступления в силу настоящего закона, а последний - в течении 10 лет… с момента совершения предыдущего акта рэкетирской деятельности». Следовательно, схема имеет место, когда лицо совершает 2 «сигнальных» преступления в течении 10 лет. Однако, факта совершения 2 «сигнальных» преступлений за указанный период времени недостаточно для применения статута РИКО. Верховный Суд разъяснил необходимость «связанности» двух актов и «наличия угрозы продолжения преступной деятельности»[58].

Статут РИКО содержит четыре основных положения, отражающих введение в законодательство соответственно четырех самостоятельных составов преступления.

Пункт (а) пар. 1962 признает противозаконным использование или инвестирование (прямое или косвенное) в предприятие, вовлеченное в межштатную или зарубежную коммерцию или деятельность, любой доход, полученный путем рэкетирской деятельности или путем сбора неправомерных долгов.

Пункт (b) признает противозаконным приобретение или поддержку контроля (или интереса) над любым предприятием, вовлеченным в межштатную или зарубежную коммерцию или деятельность (аналогичным п. (а) путем).

Эти пункты, отражающие желание законодателя оградить законный бизнес от проникновения организованной преступности, применяются, как отмечают эксперты, редко из-за сложности доказывания.

Пункт (c) названного параграфа - самая популярная норма статута - признает незаконным «руководство или участие, прямое или косвенное, в управлении делами предприятия путем рэкетирской деятельности». Посему, не имеет значения, является ли предприятие созданным на основании закона или «фактической ассоциацией», - прокуроры могут применять данную статью практически к любой разновидности преступных организаций, невзирая на наличие связи с законным бизнесом. Однако данное положение может быть применено лишь к тем, кто руководит или управляет делами предприятия так, как это следует из определения «управление и менеджмент».

В делах, связанных с уголовным преследованием преступных организаций, нарушающих вышеназванный пункт закона, предприятие соответственно выступает не как потерпевший, а как нарушитель.

Приведем характерный пример. В деле «США против Туркетте» Верховный Суд США со всей определенностью указал на, что предприятие не обязательно должно заниматься каким-либо законным бизнесом. Фабула дела заключалась в следующем. Девяти лицам было предъявлено обвинение в образовании ассоциации де-факто для осуществления преступной деятельности и совершении целого ряда преступлений – от мошенничества до поджогов. Апелляционный суд округа, рассмотрев это дело, пришел к выводу, что действие РИКО не распространяется на полностью преступные предприятия на том основании, что поскольку пар. 1962 (а) и (b) применим лишь к легальному предприятию, то и пар. 1962 (с), вменяемый по данному делу, по аналогии должен применяться только к легальным предприятиям. Верховный Суд не согласился с такой трактовкой и занял иную позицию, сославшись на то, что «ограничительное толкование предприятия как организации, действующей только в сфере легальной экономики, привело бы к игнорированию профилактической функции статута»[59].

И, наконец, пункт (d) признает незаконным вступление в сговор для нарушения любых положений пунктов (а), (b) или (c).

Одна из причин, по которым закон РИКО оказался весьма успешным в борьбе с организованной преступностью, - разработка новой концепции федеральных норм, касающихся сговора. Сговор по американскому законодательству всегда являлся важным элементом уголовного преследования лидеров организованной преступности потому, что, хотя они и руководят криминальной организацией, сами редко нарушают закон.

Статут смоделировал нормы о сговоре таким образом, чтобы «привлечь к ответственности тех, кто обладает истинной властью и фактически осуществляет руководство». Двумя традиционными составляющими сговора являются договоренность между двумя или более лицами и общая преступная цель или задача. Каждый участник сговора несет ответственность за деяния соучастников в течение «времени, когда эти преступления были совершены, [соучастники] были задействованы в преступном сговоре и основные криминальные действия… были осуществлены во исполнение целей сговора». Обратим внимание на то, что по статуту РИКО сам факт сговора считается самостоятельным оконченным преступлением независимо от последующих действий соучастников.

Как правило, нормы, касающиеся сговора, плохо работают против организованной преступности, поскольку в обычной криминальной организации реализуются самые разнообразные разновидности сговора. Из-за отсутствия единой коллективной договоренности или общей коллективной преступной задачи целиком группу невозможно привлечь к ответственности, поэтому нормы о сговоре могут быть применены лишь к ее (группы) отдельным частям. Составы «кругового» и «сетевого» сговора не могут быть применены против преступных организаций, так как «единая договоренность или общая задача не могут быть выведены из совершения самых разных преступлений явно не связанными между собой преступниками».

Статут РИКО решил эту проблему, представив концепцию «организационного сговора». Понятие «сговора» в законе не имеет ничего общего, что чрезвычайно важно, с совершением единичного «сигнального» преступления, оно подразумевает договоренность об участии в делах криминального предприятия путем совершения двух и более актов рэкетирской деятельности для достижения целей этого предприятия. При этом совершенно не важно, знал ли обвиняемый о преступной деятельности других членов и во сколько разновидностей преступной деятельности было вовлечено предприятие. Обвинителю требуется лишь доказать, что лицо «связано» с криминальным предприятием совершением двух актов рэкетирской деятельности.

Новая концепция имеет массу преимуществ перед прочими при привлечении к ответственности членов организованных преступных групп. В соответствии с ней ответственность за преступления организации должны нести все ее члены. Она также дает возможность объединить дела всех членов организации в единое производство, что раньше было запрещено. Введение статутом РИКО понятия «организационного сговора» позволило рассматривать преступную организацию как единое целое, а не как сумму отдельных ее частей.

Следующая причина успеха закона о контроле над организованной преступностью в США, по мнению одного из экспертов, заключается в чрезвычайно широких возможностях «судебной интерпретации». Разработчики Закона использовали общие термины и тщательно избегали четкого определения понятия «организованная преступность». «Конгресс умышленно раздвинул границы ответственности столь широко, чтобы избежать создания лазеек, используя которые, приспешники организованной преступности смогли бы вырваться на свободу…»[60].

Часть комментаторов полагают, что статут РИКО используется слишком обще и что его применение следовало бы ограничить «традиционными» организованными преступными группами, теми, которые подпадают под концепцию «иностранного преступного сговора». Однако определения закона чрезвычайно широки и не ограничиваются традиционной концепцией организованной преступности. Большинство американских юристов, похоже, склоняются к мысли, что «конгресс создал гибкий нормативный акт, представляющий множество возможностей для разнообразных толкований, что позволяет преследовать любые проявления организованной преступной деятельности»[61].

Для решения назревшей проблемы разработчики решили криминализировать поведение, которое обычно связано с организованной преступной деятельностью вместо того, чтобы признавать противозаконным участие в организованной преступной группе. Таким образом, любое лицо или группа, уличенная в указанном поведении, предполагается вовлеченной в организованную преступность.

Следовательно, для привлечения к ответственности по статуту РИКО основанием является поведение, а не разновидность группировки или национальность ее участников. Закон отринул ранее существовавшие этнические стереотипы, обычно связываемые с организованной преступностью, и частенько используется против группировок, совершенно не соответствующих сложившимся представлениям о мафии.

Несмотря на то, что суды оценили уникальность данного закона для широчайшего толкования, еще одним, не менее важным элементом, увеличивающим возможности оптимального правоприменения, служит введенная законом так называемая «оговорка о свободной интерпретации». Она гласит, что «положения настоящего закона могут свободно интерпретироваться для достижения предусмотренных в нем целей». Столь широкий простор для судейского усмотрения во многом связан с традициями прецедентного права и вряд ли возможен в праве континентальном, во всяком случае, российском.

Нет ни одного уголовного закона, содержащего подобную статью; более того, традиционно считается, что уголовно-правовые акты должны быть написаны однозначно, а любые неясности толкуются в пользу обвиняемого. Оговорка о свободной интерпретации – следствие официального признания невозможности однозначного определения такого сложного понятия как «организованная преступность». Это хорошо знают и российские специалисты.

Как уверяют сторонники подобного подхода, «динамичность и изменчивость организованной преступности требует от закона не меньшей подвижности, чтобы не позволить преступникам избежать наказания всего лишь из-за того, что норма права не учитывает сложившейся ситуации». Широта трактовки статута РИКО дает возможность его применения в таких случаях, о которых разработчики и не думали, но в то же время подобное свойство необходимо в «в сложнейших делах, которые не охвачены традиционными нормами права и вызывают сильнейшие негативные эмоции[62]». Отметим, что подобные неопределенные формулы закона вызывали и вызывают и небезосновательную критику со стороны оппонентов.

По мнению экспертов, несмотря на полезность и своевременность РИКО, неопределенность и широта его формулировок приводят к постоянному и неадекватному расширению сферы его применения. Считается, что закон уже вышел далеко за границы, отведенные для него законодателем. Многие специалисты предлагают реформировать данный институт, однако общего устраивающего всех решения пока не найдено[63].

Опасность, идущая рука об руку с возможностью свободной интерпретации, заключается в том, что эта «свобода» может превратиться в произвол. Для того, чтобы более или менее оградить закон от этой проблемы, в рамках управления по уголовным делам Министерства юстиции США было создано специальное подразделение – Отдел по борьбе с организованной преступностью и рэкетом (OCRS), чьей задачей является контролирование применения закона РИКО[64]. Отдел призван тщательно отслеживать те дела, где предполагается применение статута РИКО; и такое дело не может быть возбуждено без санкции Отдела. Считается, что ОКРС работает как некий «контроль качества» для гарантии того, что «содержание преступлений, предполагающих применение закона, действительно подпадает под общую политику действия РИКО». Условия, которые влекут применение закона, включают наличие или использование насилия, связь с наркотиками, или фактическую высокоорганизованную структуру группы. Прочие условия позволяют выявить, можно ли применить к деянию иной закон, или необходимо использование именно закона РИКО, и какова история криминальной деятельности.

По большому счету данный закон оказался эффективным в борьбе с организованной преступностью в США. РИКО рассматривают «как один самых эффективных инструментов для уголовного преследования систематической организованной преступной деятельности». С помощью закона РИКО в 80-х гг. прокуроры значительно увеличили количество возбужденных уголовных дел против организованной преступности, большая часть которых заканчивалась наказанием виновных. К 1990 г. более тысячи крупных и мелких деятелей организованной преступности были осуждены и получили в наказание длительные сроки лишения свободы. Уголовному преследованию подверглись пять нью-йоркских «семей» «Коза ностра», а также члены преступных группировок в Бостоне, Кливленде, Денвере, Канзас-Сити, Милуоки, Нью-Джерси, Филадельфии, Питтсбурге и Сант-Луисе[65].

Примечательно, что в США в последние годы наблюдается заметная активизация деятельности организованных преступных формирований выходцев из России и бывшего СССР. Так, в 1995 году правоохранительные органы США вели 35 расследований по делам, связанным с российской ОП, а в 1996 г. таких дел было уже 260. Все они были доведены до конца с привлечением к ответственности ряда авторитетов, в т.ч. В. Иванькова по кличке «Япончик»[66]. Вместе с тем правоприменительные органы США испытывают значительные трудности по применению Статута РИКО к членам группировок - выходцев из бывшего СССР в силу нетрадиционной «сетевой» структуры названных группировок, их чрезвычайной аморфности, гибкости и подвижности. Об этом говорил автору летом 2002 г. Том Файерстоун, представитель Министерства юстиции США в России на одном из семинаров в Санкт-Петербурге.