Катастрофа и ее духовный смысл
7. «НЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКЫМ СОСТАВЛЕНИЕМ,
НО БОЖИИМ СТРОЕНИЕМ»
«...Господь послал меня помазать тебя царем над народом Его...» (1 Цар. 15,1).
«...сердце царя в руке Господа и куда захочет Он направляет его» (Притч. Сол. 21,1).
«Я вознес избранного из народа Моего.., святым елеем Моим помазал его» (Пс. 88, 20-21).
«Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду» (Притч. Сол. 8,15).
«Бога бойтесь, царя чтите» (1 Петр. 2,17).
Св. Василий Великий (ок. 329-1.1.379), архиепископ Кесарийский, Вселенский Отец и учитель Церкви, толкуя 32-й псалом, ст. 16 «Не спасается царь многою силою»: «Не множество воинских сил, не стены городов, не полки пеших, не крепость всадников, не снаряжение морских сил, доставляют спасение царю; ибо Господь поставляет цари и преставляет (Дан. 2, 21), и несть власть, аще не от Бога учинена (Рим. 13, 1). Посему спасается царь не многою силою, но Божиею благодатию; так что и в этом отношении истинно слово: благодатию есте спасени (Ефес. 2, 5). Так и земледелец не столько своим прилежным возделыванием приобретает плоды земледелия, сколько содействием Бога, возвращающего возделанное; ибо ни насаждаяй есть что, ни напая-яй, но возвращаяй Бог (1 Кор. 3,1). Если же сердце царево в руце Божией (Притч. 21,1); то он спасается не силою оружия, но Божиим руководством. В руке же Божией не всякой, но достойный имени царя. А некоторые определяли, что царская власть есть законное господство, или начальство над всеми, не подлежащее греху»1.
Прел. Максим Исповедник (582—21.1.662): «Царство есть законное государство, а потому издаваемые царем, достойным этого имени, повеления вполне заключают в себе элемент правомерный, а именно те повеления, которые обращены к общеиу всем благу, а не те, которые изданы в виду личной пользы. А именно, этим-то и отличается тиран от царя, что первый имеет в виду всегда собственный интерес, а второй печется о пользе управляемых»2.
Св. Николай Мистик (t 925 г.), Патриарх Константинопольский: «Царь называется неписанным законом не потому, чтобы он творил беззакония, а потому что он должен быть в своих неписан-ных деяниях таковым, каков писанный закон»3.
«Святой преподобный Феодор Студит (1826): «Един есть Господь и Законоположник, как написано, одна власть и одно Бого-началие над всем. Это единоначалие источник всякой премудрости, благости и благочиния, простираясь на все, от благости Божией получившие начало, твари, без произволения их, дано по подобию Божию устроять, в порядках жизни своей, произвольно, только одному человеку. Ибо Божественный Моисей, в описании происхождения мира, из уст Божиих изшедшее приводит слово: сотворим человека по образу нашему и по подобию (Быт. 1, 26). Отсюда учреждение между людьми всякого начальства и всякой власти, особенно в Церквах Божиих: один патриарх в патриархате, один митрополит в митрополии, один епископ в епископии, один игумен в монастыре, и в мирской жизни, если хочешь послушать, один царь, один полководец, один капитан на корабле. И если б во всем этом не управляла всем воля одного, то ни в чем не было бы строя и порядка, и не на добро бы это было: ибо разноволие разрушает все» 4.
Патриарх Антоний Константинопольский в послании московскому князю Василию Дмитриевичу1393 г.: «Говорят, ты не
позволяешь митрополиту поминать божественное имя царя в диптихах... и говоришь: «Мы-де имеем церковь, а царя не имеем и знать не хотим». Это нехорошо... До настоящего дня царь получает то же самое поставление от церкви, по тому же чину и с теми же молитвами помазуется великим миром и поставляется царем и самодержцем ромеев, то есть всех христиан. На всяком месте, где только именуются христиане, имя царя поминается всеми патриархами, митрополитами и епископами... И самые латиняне, не имеющие никакого общения с нашей церковью, и те оказывают ему такую же покорность, какую <оказывали> в прежние времена, когда находились в единении с нами. Тем более обязаны к этому православные христиане; и если язычники окружили землю царя, то христианам не следует презирать его за это; напротив, это самое да послужит для них уроком смирения... Невозможно христианам иметь церковь, но не иметь царя. Ибо царство и церковь находятся в тесном союзе и общении между собою, и невозможно отделить их друг от друга. Тех только царей отвергают христиане, которые были еретиками, неистовствовали против церкви и вводили развращенные догматы, чуждые апостольского и отеческого учения. А высочайший и святой мой самодержец (Мануил II — Сост.), благо-датию Божию, есть <государь> православнейший и вернейший поборник, защитник и отмститель церкви; поэтому невозможно быть архиереем и не поминать его <имени>»5.
«Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя» 6.
Истинный Государь, писал преподобный Максим Грек (1470-1556), «есть образ одушевлен Царя Небесного» 7.
Основательно изучивший «памятники идеологии людей «всея земли», оставленные в документах истории России от начала XVII века, генерал М.К. Дитерихс (1874-1937), надзиравший за следствием по Екатеринбургскому цареубийству, не без основания полагал: «Эта идеология для западноевропейского ума кажется мистическою, не земною, труднопонятною, но она чисто русская, религиозно-бытовая.50 Каковой она была в XVII веке, таковой она осталась и ныне, неизменной, глубоко-духовной и глубоко-религиозной»8. А вот некоторые итоги этого осмысления в грозовую эпоху гражданской войны: «...в пределе народной житейской идеологии лежит именно «слава от Бога...» С этой же идеологией он (русский народ — Сост.) подходит и к разрешению вопроса о своем государственном строительстве на земле: «а хотят выбирать на Московское государство Царя и Великого Князя, кого всесильный Вседержитель изволит и Пречистая Богородица»; «а обирали на Владимерское и на Московское Государство и на все великие государства Российского Царствия Государя из Московских родов, кого Бог даст»; «а мы, с Божиею помощью, такому великому и неизреченному Божию милосердию всего Государства Московского всякие люди, от мала и до велика, и из городов выборные и не выборные люди, все обрадова-лися сердечною радостию, что во всех человецех прошение от Бога и едина мысль в сердца вместилася, что по изволению Божию быть на Владимерском и на Московском Государстве и на всех государствах Российского Царствия Государем Царем и Великим Князем всеа Русии, Великого Государя Царя и Великого Князя блаженныя памяти Феодора Ивановича всеа Русии племяннику, Михаилу Феодоровичу, ни по чьему заводу и крамоле; Бог его Государя на такой великой Царский престол изобрал, мимо всех людей, по своей неизреченной милости, и всем людем о его Царском обирании Бог в сердца вложил едину мысль и утверждение»; «аще бо убо и разнородными мест людьми, но едиными рекошя усты, и в дальном несогласии житиа разстоятельстве бысть аки согласен совет во еди-норавенстве. Изволишя бо смыслом, избраша же словом и учиняша делом, еже добр совет сотвориша. Бе бо убо не человеческым составлением, но Божиим строением, Его же молиша и просишя Государя себе на престол Царствиа Московского государства Царя Михаила Феодоровича...»; «начальники же и вси лю-дие, видя над собою милость Божию, начата думати, како бы им изобрати Государя на Московское государство праведна, чтоб дан был от Бога, а не от человек»; «и многое было волнение всяким людем; койждо хотяше по своей мысли деяти, койждо про коево говоряше; не вспомянута бо писания, яко «Бог не токмо царство, но и власть, кому хощет, тому дает; и кого Бог призовет, того и прославит»; «бывшу же волнению велию, и никто же смеяше проглаголати, еже кто и хотяше зделати, коли Богу чему не повелевшу и не угодно Ему бысть. Богу же призревшему на православную християнскую веру и хотящу утвердити на Российском государстве благочестивый корень, яко же древле Израильтескому Роду Царя Саула, тако убо и на наши слезы призре Бог и даде нам праведна государя... И положися во все люди мысль, не токмо в вельможи или в служивые люди, но и в простые во все православные крестьяне и в сущие младеньцы, и возопи-ша все велегласно, что люб всем на Московское государство Михайло Феодоро-вич Юрьев»10.
Земский Собор был не вправе выбирать или избирать Гили Династию. Выбирают среди равных себе, избирают среди нижестоящих. Гэсу-дарь — от Бога («властию достоинства приличен есть Богу»), правление его не зависит и не может быть зависимо от прихотей, помыслов, похотей человеков. «К Михаилу Феодоровичу Романову, — пишет далее М. К. Дитерихс, — никак нельзя применить определения, что он был «выборный Царь», так как те действия, которые имели место на Земском Соборе 1613 года, совершенно не подходят к понятиям о «выборах», устанавливаемых правилами и тенденциями современных «гражданских идей». Да и сама сущность дебатов, происходивших на заседаниях Земского Собора, базировалась на почве, совершенно отличной от той, на которую ставятся вопросы в собраниях, представляющих учреждения для установки постановлений «гражданских идей». Насколько можно судить по дошедшим до нас документам современников, а не последующих толкователей и повествователей субъективного характера, дебаты на Земском Соборе сосредоточивались не на вопросе «кого избрать», а на вопросе «кто может быть Царем на Руси» соответственно тем идеологическим понятиям о власти, которые существовали в то время в русском народе «всея земли». Понятия эти обнимали собой элементы двух порядков — нравственного и религиозного. К числу первых Земским Собором были отнесены: первое, «Царем на Руси может быть только русский»; второе, «Царем может быть только родственник последней династии Ивана Калиты», и третье, «Царем может быть только тот, на ком единогласно сосредоточатся желания «всея земли». Элементы второго порядка, в сущности, доминировавшие над всеми вышеустановленными, определяли божественность взгляда народа на власть: «кого Бог даст», «кого Бог изберет». Земские люди 1613 года, собравшись на «Обирание» государя, предоставляли «избрать» Царя Господу Богу, ожидая проявления этого «избрания» в том, что о Своем Помазаннике51 Он вложит в сердца «всех человецех... едину мысль и утверждение».
С такою верою и с такими единодушными взглядами на Верховную власть России «февраля в 21 день», рассказывает акт Земского Собора, «на сборное воскресение пришли в соборную церковь к Пречистой Богородицы честнаго и славнаго Ея Успения, к Митрополиту и ко всему освященному собору мы, бояре, и окольничие, и чашники, и стольники, и стряпчие, и дворяне Московские, и
приказные люди, и дворяне из городов, и дети боярские всех городов, и головы, и сотники, и атаманы, и казаки, и стрельцы, и гости, и черных слобод и всего Государства Московскаго всяких чинов люди, и с сущими младенцы, и молили Всемилостиваго Бога, и Пречистую Богоматерь/и великих Московекюгчудотвор-цев, с великим молением и воплем, чтоб Всемилостивый Бог дал нам на Влади-мерское и на Московское и на все государства Российскаго Царствия Государем Царем и Великим Князем всеа Русии, от племени благовернаго и праведнаго Государя Царя и Великаго Князя Феодора Ивановича всеа Русии племянника, Михаила Феодоровича Романова-Юрьева».
Здесь для последующего понимания Всевышним Промыслом определенной мистерии русского народа, весьма важны два, вполне твердо определенных начала нравственно-религиозной идеологии: Божественность происхождения русской Верховной власти и ее родовая преемственность. Если не уклоняться в более отдаленные эпохи зарождения указанных начал идеологии русского народа, а ограничиться хотя бы эпохой Иоанна ill, завершившего объединение Московского царства и являвшегося вполне определенным носителем идеи «Пома-занничества Божьего»,52 то следует учесть, что более 500 лет русский народ воспитывался, жил и рос именно в таких понятиях на Верховную власть, совершенно независимо от того, какое название эта власть носила: Великого Князя, Царя, Самодержца или Императора. Для него она была всегда и прежде всего «от Бога» и, как таковая, могла быть только единоличной и абсолютной, а с точки зрения преемственности Помазанничества родовой наследственной. Божественность власти Верховного вождя, преступность посягательства на нее настолько впитались в плоть и кровь народа, что даже по отношению к Василию Ивановичу Шуйскому, случайному Царю смутной эпохи, поставленному в Цари только определенной группой приверженцев, земские люди 1613 года относились с должным уважением и свержение его признавали «общим земским грехом, по зависти диавола».
Утверждению в русском народе веры в божественность происхождения Верховной власти, с признанием за ней в гражданском понятии абсолютности, неограниченности и единовластия, не помешали издревле существовавшие различные частные течения, возникавшие по причинам чрезвычайно разнообразного характера: личного, социального и даже внешнеиностранного, и имевшие целью ограничение власти русского Монарха. Издревле же существовала и борьба Монархов, охранителей идеологии народной, с посягателями на целость и неизменность власти, и в конечных фазисах этой исторической борьбы народные массы «всея земли» оказывались всегда на стороне «охранителей» власти в историческом нравственно-религиозном понятии ее, а не на стороне новаторов и узурпаторов этой власти. Свою идеологию русский народ хранил, лелеял и носил более внутренно, в глубине своей натуры, в недрах своей сущности, часто даже не сознавая себя ее носителем, но выявляя ее из своего сердца и духа в периоды высоких национальных подъемов, порой даже непосредственно вслед за поступками и деяниями как бы совершенно противоположных побуждений. Историческая идеология и Православная вера тесно объединены в существе русского народа; обеими он гордится, обеим он предан безконечно, обеим он способен служить до самопожертвования, до полного своего обезличения во имя общего блага и против обеих грешил и грешит в периоды пробуждения в нем материальных, земных желаний и стремлений, руководимых внешними свойствами его натуры, обратными глубоким внутренно-духовным, и вытекающих из его некультурности, неразвитости и духовно-психологической потребности унижать себя до действительного ничтожества, преступности и падения»14.
Со временем все это выкристаллизовалось в первую статью первого раздела Основных Законов Российской Империи: «Император Всероссийский есть Монарх Самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной его власти не токмо за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает».
Б.Н. Чичерин (1828-1903), философ: «Бояре не раз старались при выборе Царя ограничить его известными условиями. Но эти стремления не находили отголоска в земле, которая справедливо предпочитала самодержавие олигархии»
С.Ф. Платонов (1860-1933), историк: «Всматриваясь во все эти исторические лица (Царей — Сост ), мы видим Их личные особенности, отмечаем Их слабости, осуждаем Их грехи; но ни у кого из Них не замечаем и тени своекорыстного эгоизма и пренебрежения обязанностями того высокого сана, который Им даровал Бог и вручил «всея земля». Власть не ослепляла Их, как ослепляет она обыкновенного человека; Они непоколебимо верили, что власть Им дана от Бога. Отсюда именно отсутствие корысти, отсутствие пренебрежения к своим обязанностям и сознание высокого долга; Они знали, что и народ разделяет ту же веру и признает своих Царей «Помазанниками Божьими», ответственными только перед Богом. Лишь при наличии такого высокого, чистого и светлого понимания власти Царем и Его народом, только в этом духовном слиянии «всея земли» от Царя до последнего крестьянина могла проявиться та громадная творческая сила, которая была необходима как для восстановления почти совершенно разоренного Московского Царства, так и для создания Петром Великим Великодержавной России и для сохранения ее во все последующее время»1б.
Преподобный Серафим Саровский поведал симбирскому совестному судье, своему «служке» Н. А. Мотовилову 1879): «Разъясняя же, как надобно служить Царю и сколько дорожить его жизнью, он приводил в пример Авессу, военачальника Давида.
— Однахщы он, — так говорил батюшка Серафим, — для утоления жахады Давидовой прокрался в виду неприятельского стана к источнику и добыл воды и, несмотря на тучу стрел из неприятельского стана, пущенных в него, возвратился к нему ни в чем невредимым, неся воду в шлеме, сохранен будучи от тучи стрел только за усердие свое к Царю. Когда же что приказывал Давид, то Авесса ответствовал: «Только повели, о Царю, и все будет исполнено по твоему». — Когда же Царь изъявлял желание сам участвовать в каком-либо кровопролитном деле для ободрения своих воинов, то Авесса умолял его о сохранении своего здравия и, останавливая его от участия в сече, говорил: «Нас много у тебя, а ты, Государь, у нас один. Если бы и всех нас побили, то лишь бы ты был жив, — Израиль цел и непобедим. Если же тебя не будет, что будет тогда с Израилем?..»
Батюшка отец Серафим пространно любил объясняться о сем, хваля усердие и ревность верноподданных к Царю и желая явственнее истолковать, сколько сии две добродетели христианские угодны Богу, говаривал: «После Православия они суть первый долг наш русский, и главное основание истинного христианского благочестия».
Часто от Давида он переводил разговор к нашему великому Государю Императору (Николаю I — Сост.) и по целым часам беседовал со мною о нем и о царстве Русском; жалел о зломыслящих противу Всеавгустейшей Особы Его. Явственно говоря мне о том, что они хотят сделать, он приводил меня в ужас; а рассказывая о казни, уготовляемой им от Господа, и удостоверяя меня в словах своих, прибавлял:
— Будет это непременно...» 17.
Митрополит Московский Филарет: «В семействе должно искать начатков и первого образца власти и подчинения, раскрывшихся потом в большем семействе государстве. Именно: отец есть... первый властитель... но как власть отца не сотворена самим отцем и не дарована ему сыном, а произошла вместе с человеком от Того, Кто сотворил человека, то и открывается, что глубочайший источник и высочайшее начало первой власти, а следственно и всякой последующей между человеками власти, есть в Боге — Творце человека. Из негоже всяко отечество на небесех и на земли именуется (Ефес. 3, 15); потом, когда сыны сынов разродились в народ и народы, и из семейства возросло Государство, необъятное для естественной власти отца, — Бог дал этой власти новый искусственный образ и новое имя в лице Царя, и таким образом Его Премудростию царие царствуют (Притч. 8, 15). Во времена неведения, когда люди забыли Творца своего... Бог — вместе с другими тайнами Своими — и тайну происхождения предержащей власти даже чувственным образом представил пред очами мира в избранном для сего народе еврейском; именно: в патриархе Аврааме чудесно вновь сотворил он качество отца и постепенно произвел от него племя, народ и царство; Сам руководил патриархов сего племени; Сам воздвигал судей и вождей сему народу; Сам царствовал над сим царством (1 Цар. 8, 7); наконец, Сам воцарил над ним царей, продолжая и над царями чудесное знамение Своей верховной власти. Посему Бог и называется Царь царствующих и Господь господствующих, Имже царие царствуют. Вышний владеет царством человеческим и Емуже восхощет дасте. Господне есть царствие и Той обладает языки (Пс. 21, 29). В руце Господни власть земли потребнаго воздвигнет во время на ней (Сир. 10,4)» 18.
«Не россиянин, может быть, спросил бы меня теперь: почему на поставленное Богом для одного народа (еврейского) и на обещанное одному Царю (Давиду) я смотрю, как на общий закон для Царей и народов? И я не затруднился бы ответствовать: потому что закон, истекший от благости и премудрости Божией, без сомнения есть закон совершенный; а совершенного почему не предлагать для всех? Или ты думаешь изобрести закон, который был бы совершеннее, нежели закон, истекший от Божией благости и премудрости?» 19
«Как небо безспорно лучше земли, и небесное лучше земного, то так же безспорно лучшим на земле должно быть признано то, что на ней устроено по образу небесного, как и сказано было Бого-видцу Моисею: Виждь сотвориши по образу, показанному тебе на горе (Исх. 25, 40), то есть на высоте Боговидения.
Согласно с этим Бог, по образу Своего небесного единоначалия, учредил на земле Царя; по образу Своего небесного вседержительства устроил на земле Царя самодержавного; по образу Своего царства непреходящего... поставил на земле Царя наследственного.
Не вдадимся в область умозрений и состязаний, в которой некоторые люди — более других доверяющие своей мудрости — работают над изобретением... лучших, по их мнению, начал для преобразования человеческих обществ... Но еще нигде и никогда не создали они такого тихого и безмолвного жития... Они умеют потрясать древние государства, но не умеют создать ничего прочного... Они тяготятся отеческою и разумною властью Царя и вводят слепую и жестокую власть народной толпы и безконечные распри искателей власти. Они прельщают людей, уверяя, будто ведут их к свободе; в самом деле влекут их от законной свободы к своеволию, чтобы потом полноправно низвергнуть их в угнетение.
Надежнее самодельных умствований должно учиться царственной истине из истории народов и царств... писанной не стра-стьми человеческими, а святыми пророками Божиими, то есть — из истории древле избранного и Богоправимого народа Божия. Эта история показывает, что лучшее и полезнейшее для человеческих обществ делают не люди, а человек, не многие, а один. Так:
Какое правительство дало еврейскому народу государственное образование и закон? — Один человек Моисей.
Какое правительство распоряжалось завоеванием обетованной земли и распределением на ней племен народа еврейского? — Один Иисус Навин.
Во время судий — один судия спасал от врагов и зол целый народ.
Но как власть была не непрерывная, а пресекалась со смер-тию каждого судии, то по пресечении единоначалия народ приходил в расстройство, благочестие оскудевало, распространялось идолопоклонство и повреждение нравов; затем следовали бедствия и порабощение иноплеменниками. И в объяснение таких нестроений и бедствий в народе священный бытописатель говорит, что в тыя дни бяше царя во Израили; муж еже угодно пред очима его, творяше (Суд. 21, 25).
Вновь явился один полномощный силою молитвы и дара пророческого Самуил; и народ огражден от врагов, безпорядки прекращены, благочестие восторжествовало.
Потом, для непрерывного единоначалия, Бог в народе Своем поставил Царя. И такие цари, как Давид, Иосафат, Езекия, Иосия — представляют в себе образцы того, как успешно самодержавный Государь может и должен служить к прославлению Царя Небесного в земном царстве человеческом, а вместе с тем — к утверждению и сохранению истинного благоденствия в народе своем...
И во времена новой благодати Всепромыслитель Бог благоволил призвать единого Константина, и в России единого Владимира, которые апостольски просветили свои языческие царства светом Христовой веры и тем утвердили незыблемые основания их величию.
Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим и вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит Царь, свободно ограничивающий свое неограниченное самодержавие волею Царя Небесного, мудростию яже от Бога»20.
«Сила Государя — в верности Богу, сила государства — в верности и преданности своему Государю»21.
«Служа верно Царю земному, мы служим Царю Небесному»22.
«Народ, чтущий Царя, благоугождает чрез сие Богу, потому что Царь есть устроение Божие»23.
«Худой гражданин царства земного и для Небесного Царства не годен» 24.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский 53 (1907): «Кто по-саждает на престол Царей земных? Тот, Кто Один от вечности сидит на престоле огнезрачном, и один, Один в собственном смысле царствует над всем созданием — небом и землею, со всеми обитающими на них тварями, «Царям земным от Него единого дается царская держава; Он венчает их диадемою царскою. Он один поставляет царей и преставляет (сменяет по слову Писания); посему Царь, как получивший от Господа царскую державу от Самого Бога, есть и должен быть Самодержавен. Мы не боимся нынешних лаятелей на Церковь, ибо Подвигоположник наш и всемогущий Глава Христос всегда с нами есть, и пребудет до скончания века; и нынешнее смутное время послужит только к большей славе Церкви Божией...» 25
(6.5.1907): «Держись же, Россия, твердо Веры своей и Церкви, и Царя Православного, если хочешь быть непоколебимою людьми неверия и безначалия и не хочешь лишиться Царства и Царя Православного. А если отпадешь от своей Веры, как уже отпали от нее многие интеллигенты — то не будешь уже Россией, или Русью
Святою, а сбродом всяких иноверцев, стремящихся истребить друг друга. Помните слова Христа неверным иудеям: отымется от вас царство Божие и дастся языку (народу), творящему плоды его (Мф. 21, 42-43)» 26.
(14.5.1907) : «И чем бы мы стали, россияне, без Царя? Враги наши скоро постарались бы уничтожить и самое имя России, так как Носитель и Хранитель России, после Бога, есть Государь России, Царь Самодержавный, без Него Россия — не Россия. Да хранит Бог Россию и Царя России, если не ради русских, ставших недостойными по своим великим грехам, то ради Церкви Православной, ради всех святых и ради всех чудес, явленных в России в прежние века, по предстательству и заступлению Божией Матери и святых чудотворцев русских, коими не скудна Русская Церковь и Русская земля» 27.
«Да, чрез посредство Державных Лиц Господь блюдет благо Царств земных, и особенно блюдет благо мира Церкви Своей, не допуская безбожным учениям, ересям и расколам обуревать ее, — и величайший злодей Mipa, который явится в последнее время, — антихрист не может появиться среди нас по причине самодержавной власти, сдерживающей безчинное шатание и нелепое учение безбожников. Апостол говорит, что дотоле не явится на земле антихрист, доколе будет существовать самодержавная власть»29.
«Умолкните же вы, мечтательные конституционалисты и парла-ментаристы! «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн: потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф. 16, 23), сказал Господь Петру — пререкавшему. Отойдите и вы, противящиеся Божию велению. Не вам распоряжаться престолами царей земных. Прочь, дерзновенные, не умеющие управлять и сами собою, но препирающиеся друг с другом, и ничего существенно полезного для России не сделавшие. От Господа подается власть, сила, мужество и мудрость царю управлять своими подданными»эо.
«Правые стоят за монархию, левые за конституцию. Запомните, если не будет монархии, не будет и России; только монархический строй дает прочность России. При конституции она вся разделится по частям»31.
(14.5.1908) : «Никто не может поставлять на царство ни одного царя земного, кроме Царя Небесного — Бога. Не сам собой, а Богом царь царствует.54 Бог назначил в России быть царям из рода
Романовых и этот род, по милости Божией, царствует... А вы, друзья, крепко стойте за царя, чтите, любите его, любите святую Церковь и отечество, и помните, что самодержавие — единственное условие благоденствия России; не будет самодержавия — не будет России; заберут власть евреи, которые сильно ненавидят нас»32.
Епископ Антоний (Храповицкий 128.7/10.8.1936) Волынский, будущий Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей, митрополит, в слове, произнесенном в Исаакиевском соборе С.-Петербурга 20.2.1905: «...Если Господь наш будет медлить Своим праведным судом, то будем умножать свои молитвенные воздыхания о том, чтобы Он не попустил простому русскому народу заразиться общественным омрачением, — чтобы народ продолжал ясно сознавать, кто его враги, а кто его друзья; чтобы он всегда хранил свою преданность Самодержавию, как единственной дружеской ему высшей власти; чтобы народ помнил, что в случае ее колебания, он будет несчастливейший из народов, порабощенный уже не прежними суровыми помещиками, но врагами всех священных и дорогих ему устоев его тысячелетней жизни, — врагами упорными и жестокими, которые начнут с того, что отнимут у него возможность изучать в школах Закон Божий, а кончат тем, что будут разрушать святые храмы и извергать мощи святых угодников Божиих, собирая их в анатомические театры.
Предвещания таких ужасных действий обнаруживались неоднократно на глазах у всех в последние годы нашей печальной действительности.
Впрочем, конечно, прежде чем они успели бы это сделать, сама Россия, через какие-нибудь 25 лет после отмены Самодержавия, перестала бы существовать как целостное государство, ибо, лишенная своей единственной нравственно-объединяющей силы, она распалась бы на множество частей, начиная от окраины и почти до центра, и притом даже от руки таких народностей, о которых наши газетные писаки даже ничего и не знают, каковы, например, татары казанские, крымские и кавказские, так смело проявившие себя за последнее время. Такого распадения нетерпеливо желают наши западные враги, вдохновляющие мятежников, чтобы затем, подобно коршунам, броситься на разъединенные пределы нашего Отечества, на враждующие его племена и обречь их на положение порабощенной Индии и других западноевропейских колоний.
Вот то печальное будущее, которое ожидает Россию, если бы она доверилась внутренним врагам своим, желающим сдвинуть ее с вековых устоев» 36.
Митрополит Макарий (Парвицкий, 1.10.1835-16.2.1926), Московский и Коломенский в послании пастве: «Не хотите вы своей русской власти, так будет же у вас власть иноплеменная»36.
A. И. Введенский (1861-1913), богослов, философ и публицист, разрабатывавший в своих работах проблему « мировоззрения», рас
сматривал Царскую власть не с чисто утилитарных, а потому неустойчивых позиций, а с точки зрения «ее исключительного достоинства и высоты <...> сравнительно со всеми другими властями, как власти Богоустановленной»37.
Митрофорный протоиерей Василий Бощановский (1.3.1872-22.4.1961), участвовавший в Саровских торжествах 1903 г.: «В этой святой-триединой соборности (Православная Церковь, Царь и православный русский народ — Сост.) нет ничего случайно-ненужного. Все это важно, необходимо, ибо все выстрадано, вымолено, выпрошено у Бога. Церковь, как неиссякаемый источник чистой, ничем незамутненной Христовой Истины; русский народ, как хранитель и убежденнейший почитатель этой Истины; православный русский Царь, как первый Сын Православной Церкви и первый слуга своего народа, принявший на себя подвиг служения своему великому народу в духе Церковию проповедуемого, народом хранимого и исповедуемого Православия. Здесь все — и Церковь, и Царь, и народ — стало сознательно убежденно на служение едино Божественной Истине. Ее духом должна была насытиться жизнь великого народа — личная, семейная и государственно-общественная. Русское государство по плоти и крови своей от мира сего, но по духу оно не от мира сего, ибо его основное задание не только внешнее устроение жизни русского народа, а воплощение, конечно, в меру своих сил в жизни русского народа Царства Божия; Царства Христовой истины, от любви и милосердия. Вот почему Русское Царство по глубокому пониманию русских праведников не просто царство земное, а Русь Святая — Православная. Дом Пресвятой Богородицы...»38
Отец Павел Флоренский (1882-1937): «В сознании русского народа Самодержавие не есть юридическое право, а есть явленный самим Богом факт, — милость Божия, а не человеческая условность, так что Самодержавие Царя относится к числу понятий не правовых, а вероучительных, входит в область веры; а не выводится из внерелигиозных посылок, имеющих в виду общественную и государственную пользу»39. (Специалисты считают эту формулировку «гениальной по точности и простоте», которая «как бы подвела итог исканиям нашей дореволюционной «государственной» мысли»)
B. В. Розанов: «Царская власть есть чудо. В Царской власти и через ее таинственный институт побеждено чуть не главное зло мира, которое никто не умел победить и никто его не умел избежать: злая воля, злое желание, злобная страсть. Злоумыслить что-нибудь на Царя и отказать ему в повиновении — ужасная вещь в отношении всей истории, всего будущего, тысячи лет вперед. Вот отчего истребление всяких врагов Государя и всякой вражды к Государю есть то же, что осушение болот, что лучшее обрабатывание земли, что дождь для хлеба. Никакого черного дня Государю, все дни его должны быть белы, — это коренная забота народа»41.
(29.6.1914): «Государь <...> один и исключительно смотрит на вещи не с точки зрения «нашего поколения», но всех поколений Отечества, и бывших и будущих... у него есть что-то или скрыто в нем. Что-то есть «подземное», — а «современного» нет ничего и не должно быть. <...>
Есть особая тайна, «тайна царева», которая совершенно никому не рассказана и никогда не будет рассказана, ибо уже с рождения, как бы «а priori» (терминология Канта) царю <неразб.> то, что «под глазом его все умаляется» до пыли, до мелочи, до «преходящего» и «ненужного», и взгляд этот имеет соотношение только «с границами вещи», с тем, что лежит «за нашим поколением», далеко впереди Него и далеко позади Него.
Вечность.
Царь.
Отечество.
<...> Государь не может смутно не чувствовать, что заключенное в сердце его («тайна царства») вообще не рассказуемо, не объяснимо, не выразимо. Как мы можем выразить «отношение к Отечеству» жестами, так Государь может выразить «суть себя» жестами же, поступками.
Бытие.
Вот его область. Великое «быть по сему». Мне хочется сказать то, чего я не умею объяснить, что в «быть по сему» никогда не может заключиться ошибки, хотя бы «быть по сему» иногда не удалось, повяло от горечи и несчастья (несчастная война). <...> Царь есть часто носитель великих неудач, т.е. корифей великих хоров трагедий: и мы должны кидаться вслед за ним во всякую трагедию с мыслью, что «погибнем», но «за лучшее». Царь — всегда за лучшее. Вот его суть и подвиг. Царь (и это есть чудо истории) никогда не может быть за низкое, мелочное, неблагородное». <...>
Суть и тайна царя в значительной степени заключается в том, что он просто делает «хорошую погоду»; делает эту чудную и божественную вещь, столь всем нужную. Суть «царя» в значительной степени сливается с сутью «мужика», как он дан от Рюрика до теперь и символизирует весь русский народ. Отчего же связь «мужика» и «царя» и их взаимное понимание или, вернее, чувство. Мужику нужна «хорошая погода», и царь изводит из себя «хорошую погоду»: тем, что не торопится и не нагоняет облачков»42.
Архиепископ Иннокентий (Борисов, 1800-1857), Херсонский: «Что такое благочестивый Царь для благочестивого царства? — Посмотрите на великое царство вселенной! Взойдет на небе солнце и все радуется, животворится, возрастает и укрепляется, цветет и плодотворит. Сокроется солнце на западе и всюду мрак и темнота, все предается бездействию и сну. Покроется солнце облаками, — и все приемлет унылый и мрачный вид, — не так ясно и не так отрадно, не то небо и не та земля. Что боговозженное солнце для природы, то богодарованный Царь для своего царства. Призирает светлое око Царя — и иссушаются слезы, утоляются вздохи, ободряются труды, оживляется мужество. Простирается щедрая десница Царя — и облегчаются бедствия, восполняются подвиги. Исходит царственное слово — и все приводится в стройный чин и порядок, все возбуждается к деятельности, всему указуется свое назначение и место»43.
Митрополит Филарет (Дроздов) Московский: «Самодержавием Россия стоит твердо. Царь есть глава и душа царства... Благо народу и государству, в котором всеобщим светлым средоточием стоит Царь, свободно ограничивающий свое самодержавие волей Отца Небесного»44.
Архимандрит Константин (Зайцев): «Пока во главе Великой России стоял Царь, Россия не только содержала в себе отдельные элементы Святой Руси, но в целом продолжала быть Святой Русью, как организованное единство. Но вот что замечательно — чем явственнее оказывалось расхождение с Церковью русской общественности, русской государственности, русского народа, тем явственнее в личности Царя обозначались черты Святой Руси. Уже Император Александр III был в этом отношении очень показательным явлением. Еще в гораздо большей степени выразительной в этом же смысле была фигура Императора Николая II. В этом — объяснение той трагически-безысходной отчужденности, которую мы наблюдаем между ним и русским обществом Великая Ро<