И вот второе, что познал я: приказывают тому, кто не умеет подчиняться самому себе.

Заратустра говорит очень просто и ясно: если вы не можете подчиниться собственной жизни, кто-нибудь будет вам приказывать. Вы ответственны за всех тех, кто стал приказывать, кто дает вам десять заповедей. Не перекла­дывайте ответственность на чужие плечи.

Вы не способны подчиняться самим себе; вы трусы, вы боитесь. Как знать? Может быть, вы правы, а может быть, и нет. Лучше послушаться того, кто мудрее, лучше послу­шать, что говорит древнее знание, писания, жизненные принципы, которые проповедовались тысячи лет. Они ка­жутся вам более убедительными, чем ваше собственное те­ло, которому миллионы лет - любое писание моложе вашего тела. Религии говорят вам: «Слушайтесь древних провидцев». Но ваше собственное сознание гораздо стар­ше, гораздо древнее любых пророков.

Однажды Иисуса спросили:

- Что ты думаешь об Аврааме? И Иисус сказал нечто необычайно важное:

- Зачем мне думать об Аврааме? Я был еще до него.

Авраам жил почти за три тысячи лет до Иисуса Христа, но то, что он говорит, необычайно истинно: «Я был еще до Авраама. Я всегда был здесь. Мое сознание - часть вечно­го сознания существования. Зачем мне беспокоиться о ка­ком-то Аврааме?

Если я могу слышать собственное сознание - я услышал всех пророков мира, потому что это тот же самый источ­ник, в котором они утоляли свою жажду. Зачем мне ходить куда-то еще? У меня есть собственные свежие источники - в определенном смысле новые, ибо я никогда не был там, и в определенном смысле древние, ибо они всегда были там, ожидая меня».

Приказывают тому, кто не умеет подчиняться самому себе.

На земле живут индуисты, мусульмане, христиане, буд­дисты и иудеи. Это люди, которые не повинуются соб­ственной жизни, которые не слышат своего сердца, которые не следуют собственной сущности.

Им нужны организованные религии, священные писа­ния, пророки и мессии, которые будут им приказывать.

Жизнь самодостаточна. Но если вы не доверяете себе, если вы недостаточно смелы, чтобы следовать собственной природе, тогда вами, естественно, должны управлять. Вам понадобится определенная дисциплина, некий моральный кодекс, вам понадобится некое представление о добре и зле.

В тот момент, когда вы позволяете распоряжаться со­бой, вы становитесь рабом, духовным рабом. Вы уходите от своей подлинной сущности, вы уходите от собственного Бога. Вы меняете своего подлинного Бога на мертвую ка­менную статую в каком-нибудь храме. А хитрые священ­ники притворяются вашими спасителями. Они убеждают вас, что вы не можете спастись сами, что вам нужен спаси­тель, что исходя из собственного понимания, из собствен­ной интуиции, вы не можете решить, что правильно и что неправильно - для этого вам нужно учиться, а учение при­ходит извне. Все религии - не что иное, как это самое об­учение.

И мало-помалу внешние заповеди все больше и больше давят на вас, и вы совершенно забываете, что у вас есть право прожить свою жизнь согласно собственному пони­манию. Вы живете ложной жизнью, псевдожизнью, кото­рая не может вас удовлетворить, которая не даст вам чувства наполненности, не принесет никакой радости, ни­какой истины - она просто разрушит вас, и вы упустите великую возможность, которую даровало вам существова­ние.

Приказывают тому, кто не умеет подчиняться самому себе. Таково свойство всего живого.

Но вот третье, что слышал я: повелевать труднее, чем повиноваться. И не только потому, что повелевающий не­сет бремя всех повинующихся и что бремя это легко может раздавить его.

Приказывать нелегко, поскольку вы берете на себя от­ветственность за других людей, вы взваливаете на себя тя­желый груз. Но это не единственная проблема; есть проблема еще больше:

Попыткой и дерзновением казалось мне всякое приказа­ние. И приказывая, живое всегда подвергает себя риску.

Всякий, кто принимает ответственность повелевать, подвергает себя риску. Он не знает вашей природы, он не знает вашего предназначения, ему неизвестно, кем бы вы стали, если бы вы остались одни, если бы вас предоставили собственной природе - он не имеет об этом ни малейшего понятия. А он повелевает тысячами, миллионами людей, каждый из которых обладает уникальной природой и уникальной судьбой. Очевидно, что его заповеди сведутся к средней стандартизированной идеологии. И вот проблема: среднего человека не существует.

Возьмем, к примеру, вас. Рост любого из вас можно из­мерить - у кого-то сто шестьдесят сантиметров, у кого-то сто пятьдесят, у кого-то сто восемьдесят, а у кого-то два метра. Все эти цифры можно сложить и вычислить средний рост. Но неужели вы думаете, что здесь можно найти хотя бы одного человека среднего роста? Кто-то будет чуть выше, кто-то чуть ниже... Средний рост - это математиче­ская величина; в жизни его нет.

И то же самое относится к стандартным правилам мо­рали, этики, представлениям о добре и зле - все они сред­ние. Ни один человек им не соответствует, и они не подходят никому. Хорошо еще, что можно подбирать туф­ли по ноге, а не по среднему арифметическому; иначе всем пришлось бы несладко! Такая мелочь, а целый мир можно было бы сделать несчастным. Представляете - если выпус­кать для всех людей обувь среднего размера: кому-то до­станутся такие большие туфли, что ему придется волочить их, он не сможет даже ходить; а кто-то получит такие ма­ленькие туфли, что умрет... как дойти домой?

Я слышал об одном философе, он всегда покупал туфли на размер меньше. Все продавцы недоумевали:

- Что с вами? Вы такой известный человек, все знают, что вы не дурак. Эти ботинки вам малы. А он обычно отвечал:

- Вы не понимаете, как эти ботинки помогают мне. Когда я их ношу, я забываю обо всех несчастьях жизни - все проблемы, все тревоги исчезают; все это ничто по сравнению с ботинками! А вечером, когда я прихожу до­мой и снимаю их, я говорю: «Боже мой! Что это был за день, и какое облегчение!» - и я засыпаю так крепко. Это одно из моих открытий, - говорил он обычно, - иначе жизнь была бы невыносима.

Так бывает всегда: если вы несчастны, создайте еще большее несчастье, и меньшее исчезнет. Но помните: вся­кий, кто берет ответственность повелевать людьми, очень бесчеловечен. Он уничтожает достоинство этих людей - их уникальность, их различность - и обувает всех в ботинки одинакового размера. Они никому не подходят. Всем пло­хо. Все ваши принципы одинаковы.

В греческой мифологии есть история об одном слегка сумасшедшем царе. У него был очень красивый дом для гостей, в котором стояла кровать из чистого золота. На первых порах какие-то гости останавливались в нем, но потом люди перестали выезжать этой дорогой из его сто­лицы, потому что всем стало известно: этот человек очень опасен.

Он построил прекрасный дом для гостей, но у него бы­ли свои принципы - гость должен был соответствовать длине кровати. Он сумасшедший, а вы один. У него наго­тове было четверо атлетов. Если вы были чуть короче, они удлиняли вас - они принимались растягивать вас с обеих сторон, пока вы не становились одинаковой длины с кроватью. Если вы были чересчур длинным, он просто приказывал: «Отрубите ему ноги!» И что бы вы ни говори­ли ему, он твердил: «Я сделал эту кровать под средний че­ловеческий рост, я верю в равенство. Если ваша длина не совпадает с длиной кровати, это ваши проблемы; дело не в кровати».

Но со всей вашей жизнью очень тонким образом сдела­ли то же самое. Моисей определяет для вас десять запове­дей - как он может решать? Иисус в Нагорной проповеди дает вам заповеди. Даже такие прекрасные заповеди в ре­альности оборачиваются не такими уж прекрасными, по­тому что принципы принципами, а жизнь - это живое явление, она постоянно меняется.

Например, Иисус говорит: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Возможно, вы никогда не задумывались, что в этом правиле может быть что-то не так. Это просто золотое правило, настоль­ко приятное, что в нем может быть неправильного? Заратустра говорит, что в нем кое-что неверно, хотя он и не имел никакого представления об Иисусе. Но это правило значительно старше Иисуса. Заратустра знал и это прави­ло; и раньше были учителя, которые говорили вам: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними».

Заратустра говорит: «Но помните, ваши вкусы могут различаться». Никто об этом не думал - ваши вкусы могут различаться. Вы говорите: «Поступайте с другими так, как вы хотели бы, чтобы поступали с вами». Вы не оставляете свободы другому человеку и его вкусам.

Во-первых, ему может и не понравиться то, что вы де­лаете. Совершенно не обязательно, что ему понравится то же, что и вам. А во-вторых, его ответ будет зависеть от то­го, насколько ему понравилось, как вы с ним обошлись. Это невозможно предсказать.

Это правило на словах кажется очень красивым, но в реальности оно только создаст больше проблем - и уже создало... Все наши религии и все наши философии созда­ли для людей больше проблем, чем разрешили. Они не раз­решили ни единой мелочи.

Повелевающий идет на огромный риск. Он играет людьми, рискует их жизнями, исходя из собственных мне­ний и представлений. Кто он такой? Откуда у него это пра­во?

Ни один понимающий человек не станет приказывать. Ни один понимающий человек не станет пытаться форми­ровать вашу жизнь, придавать вашей жизни определенный стиль, определенный характер, определенную мораль. По­нимающий человек просто поможет вам обрести вашу соб­ственную природу.

Он научит вас языку вашего собственного тела, он на­учит вас языку понимания, он будет учить вас языку люб­ви, он будет учить вас языку интуиции; но он предоставит вам полную свободу идти собственным путем и двигаться навстречу собственной судьбе. У вас может быть другая звезда. У вас может быть другая цель. На самом деле, два человека не могут быть довольны одним и тем же - это не­возможно.

Огромное количество несчастья в мире вызвано про­стой глупостью: нас заставляют соответствовать опреде­ленным стандартам. Эти стандарты совершенно не уважают индивидуальность. Они происходят из усреднен­ного понимания, но среднее - это математическое пред­ставление; оно не имеет ничего общего с жизнью. Математика - самая мертвая из всех наук, поскольку мате­матика - единственная наука, сделанная человеком. Все другие науки открыли. Математику придумали, изобрели - и это очень произвольное изобретение.

Вы ни о чем не задумываетесь; иначе все вокруг крича­ло бы вам об одном: ни одна религия не уважает вашу природу. У них уже есть готовые формулы, чтобы навязы­вать их вам, и эти принципы важнее вас. Они считают, что вы существуете для этих принципов, а не наоборот; вовсе не так, что эти принципы сделаны для вас.

Если бы они были сделаны для вас, они должны были бы соответствовать вам. Но тогда каждый человек мог бы иметь собственную мораль, собственную религию и соб­ственную философию. Я не думаю, что в этом есть что-нибудь плохое - жизнь была бы гораздо богаче. Это было бы великое разнообразие и великая радость, ибо каждый мог бы абсолютно свободно следовать своему телу, своему сердцу, своему уму, своему бытию. Общество сверхчелове­ка даст каждому полную, лишенную всяких условностей свободу быть самим собой.

«Как же происходит это? - вопрошал я себя. - Что по­буждает живое повиноваться, и приказывать, и, приказы­вая, повиноваться себе?»

Так слушайте же слово мое, мудрейшие! Удостоверь­тесь, действительно ли проник я в основу основ жизни и до самых недр сердца ее?

Всюду, где было живое, обнаруживал я волю к власти; и даже в повиновении слуги находил я стремление быть госпо­дином.

Это поистине великое открытие. Именно из-за этой во­ли к власти сильные повелевают, а слабые превращаются в рабов. Но даже самый распоследний раб мечтает, что од­нажды он тоже будет хозяином. И даже величайший вла­ститель всегда боится своих рабов - кто-нибудь может предать его.

Адольф Гитлер никогда и никому не разрешал спать в его комнате. Специально для того, чтобы избежать при­сутствия посторонних в комнате, где он спал… он почти всю свою жизнь прожил холостяком - кроме трех часов перед самоубийством. Чего он боялся? У него не было друзей - он держался подальше даже от тех людей, которые счита­лись очень близкими к нему.

Он целиком следовал совету Маккиавелли: «Близкий однажды может опрокинуть вас. Берегитесь друзей. Враг не так опасен, потому что враг далеко; настоящая опас­ность - это друг, потому что он очень близко. Его меч в любой момент может оказаться на вашей шее».