Русская Церковь при преемниках св. митрополита Ионы.

Митрополит Феодосии.

По словам Голубинского, «новый период отношений русских митрополитов к константинопольским патриархам - период фактической независимости их от последних и фактической автоке­фалии начинается собственно с Феодосия... Таким образом, поставление Феодосия в митрополиты было весьма важным собы­тием русской церковной истории, начинавшим в отношении к. по­ложению митрополитов новый ее период. Но оно было вместе весьма важным событием и истории гражданской: Феодосии был первый митрополит, которого великий князь утвердил сам, не­посредственно и единственно, в качестве преемника императо­ров греческих»* (П. Знаменский, указ. соч. с. 131).

В момент избрания митрополита Феодосия внешнее положе­ние Русской Церкви было сложным. С одной стороны, в ее жизнь активно вмешивалась католическая церковь, стремившаяся навя­зать унию, и поставившая униатского митрополита Григория в Литве. С другой стороны, константинопольский патриарх, нахо­дившийся под властью турок и только что сам состоявший в унии с католиками, стремился восстановить зависимость Русс­кой митрополии от него, потерянную при митрополите Коне. Чтобы избежать возможных посягательств с той или с другой стороны, св. митрополит Иона еще при жизни благословил на свое место Феодосия, являвшегося ростовским архиепископом. Выбор св. Ионы был согласован с великим князем и епископатом. Сама форма этого предварительного избрания была необычной: была написана благословенная грамота с подписью и печатью митрополита Ионы, которую положили на престол в Успенском соборе. После кончины, 3 мая 11461 года состоялся собор русских епископов, на котором Феодосии и был возведен в сан митрополита. Ранее митрополит Феодосии (его фамилия Бываль­цев) в течение десяти лет был архимандритом Чудова монастыря в Москве. С 1454 года поставлен архиепископом Ростовским. На митрополичьей кафедре Феодосии пробыл недолго: уже в 1464 году он ушел на покой.

Деятельность митрополита Феодосия была последовательно направлена на укрепление Русской Церкви. Против возможных происков униатского митрополита Григория Феодосии писал в Новгород, который не хотел попадать в политическую зависи­мость от Москвы и мог вступить на опасный путь компромиссов с Литвой. Стремясь к сохранению мира и единства внутри Церк­ви и страны, митрополит Феодосии, вместе с великим князем Иваном Васильевичем, отказали Пскову в его просьбе о созда­нии самостоятельной Псковской епархии (Псков входил в Новго­родскую архиепископию). Просьба псковичей о создании отдель­ной кафедры в их городе диктовалась в то время в значитель­ной степени неприязненными отношениями между Новгородом и Псковом. Митрополит Феодосии прилагал большие усилия к исп­равлению нравов духовенства. Эту деятельность он начал еще архиепископом Ростовским. Став митрополитом, он начал реши­тельно отстранять от служения недостойных, обращая особое внимание на целомудрие священнослужителей и их подготовку к священнослужению и пастырству. Со стороны внешнецерковных отношений при митрополите Феодосии имел место весьма замеча­тельный факт; поставление им греческого митрополита для ие­русалимского патриархата по просьбе патриарха. Это событие имело огромное значение для Русской Церкви: оно говорило о фактическом признании на православном Востоке законности русской автокефалии.

Оставив митрополичью кафедру, митрополит Феодосии взял на себя подвиг ухода за расслабленным старцем, которому слу­жил много лет. Скончался в 1475 году в Троице-Сергиевом мо­настыре.

Преемником Феодосия стал митрополит Филипп I,поставленный в митрополиты собором епископов 11 ноября 1464 года по благословению Феодосия из епископов Суздальских.

При митрополите Филиппе продолжались нестроения в Пско­ве и, особенно, в Новгороде. Митрополиту вместе с великим князем пришлось увещевать псковичей подчиняться их архиепис­копу в Новгороде. Развитие событий в Новгороде было связано со сложившейся сложной политической ситуацией. В Новгороде существовала группа, крайне враждебно настроенная к Москве, во главе со вдовой посадника Борецкого Марфой "посадни­цей". Эта группа была готова подчиниться Литве. После смерти архиепископа Новгородского св. Ионы (5 ноября 1470) дух раз­деления проник и в церковные круги: появились сторонники ли­товского митрополита Григория. Митрополит Филипп в двух об­ширных грамотах увещевал новгородцев сохранить верность Русской Православной Церкви и политическую верность великому князю. Новгородцы, однако, не слушали увещаний и заключили договор с королем Казимиром. Хотя в договоре предусматрива­лась свобода православия в Новгороде, со временем новгородс­кое православие разделило бы трудную судьбу Юго-западной митрополии, в случае успеха замысла новгородцев.

В 1471 году великий князь Иван Васильевич выступил в поход против новгородцев, и митрополит до этого увещевавший новгородцев, пишет Ивану III послание с ходатайством за них и призывает к милосердию. В знаменитой битве на реке Шелони (14 июля 1471 года) новгородцы были полностью разгромлены, В новом договоре с великим князем была подчеркнута и церковная зависимость Новгорода от митрополита Московского.

В 1470 году митрополиту Филиппу пришлось защищать свои права перед константинопольским патриархом. Дело в том, что в это время униатский митрополит Григорий покаялся в отступ­ничестве, отрекся от унии и был принят в православие патри­архом Дионисием I. Но, присоединив Григория к православию и получив от него богатые дары, патриарх признал его митропо­литом не только литовским, но и всея Руси и потребовал отс­транения, как незаконного, митрополита, находящегося в Моск­ве, т. е. Филиппа. Патриарх склонял и новгородцев признать Григория, что крайне обостряло положение.

Это была попытка уничтожить автокефалию Русской Церкви, законность которой константинопольские патриархи еще не признавали. Ответ Русской Церкви и великого князя сформули­рован в послании Ивана III в Новгород к тогда еще жившему архиепископу Ионе. Великий князь утверждает, что русское православие выше греческого, запятнанного унией, и подчеркивает политическую зависимость греческой церкви от турецкого султана. В Москве понимали, что султан не преминет использо­вать зависимое положение патриарха в целях давления на Русь. От имени митрополита и епископов он решительно отмежевывает­ся от константинопольского патриарха, имеет его "чюжа" и "отреченна". Такая твердая позиция говорит о том, что неза­висимая Русская Церковь к этому времени достаточно окрепла. Однако богословское обоснование автокефалии не выработано, а идея превосходства русского православия уже содержала в за­родыше мысль о национальной исключительности, приведшую в будущем к расколу.

Хотя униатские притязания Рима перестали быть опасными, митрополиту Филиппу пришлось соприкоснуться с католиками. В 1472 году Иван III вступил в брак с Софьей Палеолог, воспи­тывавшейся в Риме. Брак имел большое политическое значение: Иван III получал юридическое основание считаться преемником византийских императоров, а Рим, вероятно, рассчитывал вовлечь Россию в предполагаемый крестовый поход против турок. (Так думает Голубинский, т. I, II, стр. 543). Кроме того, Рим мечтал обратить Русь в католичество при помощи этого брака. (А. Л.Хорошкевич, Русское государство в системе международных отношений конца XV начала XVI вв., М., 1980, С. 184-185). Папа Сикст IV послал с Софьей своего легата, кардинала Антония, перед которым на всем пути несли католи­ческий крест с распятием. Не желая оказывать почести католи­цизму, митрополит заявил, что если легат войдет в Москву с крестом, то он, митрополит, выйдет в другие ворота. Тогда великий князь потребовал убрать крест и легат подчинился.

Во время пребывания папского легата в Москве была сде­лана попытка богословских прений между ним и митрополитом Филиппом, причем, инициатива исходила от митрополита. К встрече митрополит готовился заранее, но кардинал уклонился от прений под предлогом отсутствия книг. Каковы бы ни были причины нежелания папского легата спорить с православными (случай весьма редкий для католического деятеля), в Москве его расценили как поражение, и митрополит мог радоваться ус­пеху своего вызова.

Митрополит Геронтий

Митрополит Геронтий был поставлен в митрополиты в Пет­ров день, 29 июня 1473 года, из епископов Коломенских.

Длительное правление митрополита Терентия ознаменова­лось многими крупными событиями как в церковной, так и в го­сударственной жизни.

Следует, прежде всего, отметить постоянные столкновения митрополита с великим князем то по второстепенным, то по бо­лее существенным вопросам. Так, в 1478 году возник конфликт из-за Кирилло-Белозерского монастыря, который митрополит пе­редал из ведения Ростовского архиепископа Вассиана удельному князю Михаилу Андреевичу Верейскому. Но великий князь встал на сторону архиепископа Вассиана (который был его духовни­ком) и вернул ему монастырь.

В 1479 году при освящении Успенского собора в Кремле возник спор о хождении "посолонь". Митрополит считал пра­вильным ходить против солнца и был готов покинуть кафедру. Спор принял острый характер, и великий князь даже запретил освящать новые храмы, пока не будет выяснен этот вопрос. На­конец, митрополит настоял на своем, а Иван III признал свою ошибку.

В 1480 году произошло событие, имевшее огромное значе­ние в русской истории: столкновение с золотоордынским ханом Ахматом, закончившееся бескровной победой русских и оконча­тельным падением татарского ига. После трехмесячного стояния на реке Угра против друг друга двух воинств, татары бежали. Огромная роль Русской Церкви в этой победе заключалась в том, что митрополит и епископы настаивали на решительной борьбе с врагом, в то время, как некоторые советники предла­гали великому князю спасаться в бегстве. И митрополит Геронтий, и духовник Ивана III архиепископ Ростовский Вассиан (Рыло) слали великому князю послания, в которых воодушевляли его на борьбу с Ахматом.

"Послание на Угру" архиепископа Вассиана вошло в число лучших произведений древней русской литературы. Иван III, тем не менее, был склонен более слушать "богатых и брюхатых" (по выражению летописца) советников. Летопись ярко описывает приезд великого князя в Москву и резкое обличение его со стороны Вассиана: "Нача же владыка Вассиан зле глаголети кня­зю великому, бегуном его называя..., а граждане роптаху на великого князя". (ПСРЛ, 20, ч. 1, л. 505 об.; ср. ПСРЛ, 28, л. 414 об) Летописи сохранили отрывок пастырского послания по по­воду победы над Ахматом, которое объясняет почему победа над ордынцами была достигнута без сражения. В послании говорит­ся: "да не похвалятся несмысленнии в своем безумии, глаголюще: мы своим оружием избавихом Русскую землю, но дадут славу Богу и Пречистей Его Матери Богородицы, Тот бо спасе нас и престанут от такого безумия". (ПСРЛ, 20 л. 505 об). Бог даровал эту великую победу из милосердия, чтобы русские не возгордились, таков был взгляд Церкви на события.

В этот же период было покончено с новгородскими воль­ностями. В 1478 году Иван III вынужден был предпринять про­тив Новгорода решительные меры: многие новгородцы были высе­лены, был снят и вывезен вечевой колокол символ новгородс­кой вольности и отобраны многие земли, в том числе церков­ные: у архиепископа и (частично) у шести крупнейших монасты­рей. Это была первая секуляризация церковных имений. В 1480 году был арестован Новгородский архиепископ Феофил, обвинен­ный в сношениях с Литвой. На его место в 1483 году впервые поставлен московский инок Сергий. До этого новгородцы сами выбирали себе архиепископа из природных новгородцев. Теперь они навсегда лишились этой привилегии.

При митрополите Геронтий начало активно действовать и было, наконец, обнаружено крупное противохристианское движе­ние иудейского направления, известное как ересь "жидовствующих".

Внешние церковные отношения при Геронтий были менее ак­тивны, чем при его предшественниках. Но при нем в ставленническую грамоту епископа было включено (около 1480 г. 0 обяза­тельство не принимать митрополитов, посвященных в Константинополе и зависящих от неверных.

28 мая 1489 года митрополит Геронтий скончался.

Движение жидовствующих

Религиозное направление, известное в старое время как "ересь жидовствующих", в современной советской литературе именуется "московско-новгородской" ересью. Это новое наиме­нование не отражает ни содержания, ни смысла движения, а только область его преимущественного распространения. Слово "ересь" также мало подходит для определения. В источниках оно употребляется в своем истинном смысле, как "мнение". Поскольку здесь отрицалось само Божество Иисуса Христа и вся православная догматика, то ясно, что речь идет не об искаже­нии христианства, а об его отрицании. Движение имело не эт­нический, а религиозный характер. Поэтому его следует счи­тать не еврейским ("жидовство" - древнерусское название ев­рейства), а иудаистским. При этом речь идет именно о движе­нии, как явлении общественного и религиозно-политического характера, учение которого хотя и базируется на Ветхом Заве­те, но имеет довольно неясные границы. Поэтому наиболее точным определением данного общественно-исторического явления будет движение "иудействующих".

Основными источниками о движении жидовствующих являются сочинения архиепископа Новгородского Геннадия и преп. Иосифа Волоцкого. Оба они, являясь активными деятелями борьбы с по­явившейся сектой, хорошо изучили ее суть и происхождение, и поэтому достоверность изложенных ими сведений не может вызы­вать сомнений у добросовестных исследователей. Особенно под­робно о ереси рассказывает преп. Иосиф. В первую очередь, благодаря его усилиям влияние секты было ослаблено. (В сов­ременной литературе существует мнение, по которому Схария плод фантазий преп. Иосифа, якобы "выдумавшего" его образ из ненависти к вольнодумцам. Нечего говорить, насколько фальши­ва эта "теория", цель которой объявить выдумкой все обви­нения в иудействе, возводимые на секту, и представить её "просветительством", с которым борются православные "инкви­зиторы". См.: Н. А. Казакова, Я. С. Лурье, Антифеодальные ерети­ческие движения на Руси в XIV начале XVI вв. М - Л., С. 114, 214, 215).

До сих пор является спорным вопрос, имело ли движение четко сформулированное и заключенное в систему учение, или оно было стихийной смесью христианских, иудейских, рациона­листических и мистических элементов? Видимо нельзя отрицать его стихийности в целом, но ядро движения обладало четко сформулированной программой, в которую посвящались, по-види­мому, лишь лица, заслужившие доверие. Скорее всего, суть пропаганды была близка к учению современных иеговистов и субботников. Те и другие, как и древние иудействующие, отри­цают всю догматику и обрядность Церкви, Иисуса Христа не признают Богом, но лишь особым духовным существом, сотворен­ным и посланным человечеству. Отсутствие грубого отрицания Христа помогает им вести прозелитическую деятельность в христианской среде. Поскольку же о самом родоначальнике движения Схарии и его сподвижниках известно, что они при­держивались иудейства, нет основания отрицать иудейское ве­роисповедание в ядре движения.

Начало движения относится к 1470 году. Оно возникло в Новгороде при следующих обстоятельствах. Вступив в перегово­ры с королем Казимиром, новгородцы пригласили к себе Киевс­кого князя Михаила Александровича. С его свитой и прибыл в Новгород некто Схария, который и стал тайно насаждать в Нов­городе иудейское учение. Что за личность был Схария, откуда он попал в Киев, действовал ли он самостоятельно или нет, осталось невыясненным. Однако, судя по характеру его пропо­веди, он мог быть ученым астрологом-каббалистом. Вскоре на помощь Схарии, ввиду его успехов, прибыло еще несколько два или больше таких же "ученых" из Литвы, что говорит о согласованной координации их "миссионерской" деятельности. Успехи Схарии, видимо, превзошли его собственные ожидания. Ему удалось обратить двух священников: Дионисия и Алексия и членов их семей настолько, что оба священника хотели обре­заться, но были удержаны своими новыми наставниками, боявши­мися случайного разоблачения. Особенно ревностным был Алек­сий. В знак признания его усердия ему и его жене дали новые символические имена Авраама и Сарры. Из этого вполне очевид­но, что их переход в иудейство был всецелым. Формально они оставались православными, но к Церкви относились нигилисти­чески. Пасху праздновали по иудейски. В дальнейшем иудейские проповедники надолго исчезают из исторического поля зрения, предоставив вести пропаганду русским прозелитам. Пропаганда эта шла весьма активно, причем, среди совращенных были лица, как простого звания, так и духовного. Присоединенные к дви­жению вели себя совершенно скрытно. Умело поставленная конс­пирация, вообще мало свойственная русскому человеку, также, очевидно организована Схарией и его помощниками, имевшими, как следует понимать, богатые традиции в технике конспира­ции. Благодаря этому, учение распространялось не только в Новгороде, но и по селам в течение целых 17 лет без всякого сопротивления. Особенное внимание иудействующие обращали на духовенство, совращая маловерных или добиваясь проникновения своих агентов в ряды православного духовенства через их ру­коположение в священный сан. 0б их успехах свидетельствует, например, такой факт, как присоединение к иудействующим про­топопа Софийского собора Гавриила.

В 1480 году Иван III посетил Новгород в связи с мерами, принимаемыми против сепаратистских настроений новгородцев. Руководители иудействующих Алексий и Дионисий сумели войти в доверие к великому князю. Легко представить, что на фоне всеобщего недовольства новгородцев увозом вечевого колокола, конфискацией церковных земель, выселением влиятельных се­мейств и арестом архиепископа, два тайных лжеучителя стреми­лись поддерживать и всячески одобрять действия великого кня­зя, тем более, что эти действия носили отчасти противоцерковный характер. Не подозревая с кем имеет дело, Иван III так расположился к льстивым лжесвященникам, что взял их с собою в Москву, сделав Алексия протопопом Успенского собора, а Дионисия протопопом Архангельского собора. Теперь движение получило самые благоприятные условия для распространения в центре Церкви и государства, чем оно и воспользовалось. Алексию и Дионисию удалось значительно расширить ряды иу­действующих, причем, среди завербованных ими отступников от православия были такие видные лица, как архимандрит Симонова монастыря Зосима будущий митрополит и думный дьяк Федор Курицын. Иудействующие сумели проникнуть даже в великокня­жескую семью, совратив невестку великого князя Елену. Таким образом, успехи их пропаганды были очень велики. Только в 1487 году тайна иудействующих была, наконец, разоблачена. Это произошло также в Новгороде; пьяные отступники затеяли ссору и случайно выдали себя. Архиепископ Новгородский Ген­надий, как только узнал об этом, стал принимать энергичные меры, но движение уже окрепло и победить его стало нелегко. В 1488 году в Москве состоялся соборный суд над группой из четырех новгородских иудействующих, но решительных мер не бы­ло принято.

После смерти митрополита Терентия (1489) иудействующим удалось провести на митрополичью кафедру своего ставленника 3осиму, посвященного в сентябре 1490 года. Зосиме, однако, пришлось внешне осудить иудействующих по требованию архие­пископа Геннадия. В октябре этого же года состоялось соборное рассмотрение их деятельности и обличенные в иудействе были осуждены на заточение. Часть из них была отослана в Новгород к архиепископу Геннадию, который передал их публич­ному позору. Эти меры не остановили движения, особенно в Москве, где у него были сильные покровители. Иудействующие даже активизировались, используя то обстоятельство, что 1492 год от Рождества Христова явился 7000 годом от сотворения мира, и, по распространенному поверью, в этом году ожидался конец мира. Поскольку ничего не произошло, отступники указы­вали православным на ложность их мнения, как на ложность ве­ры. Главнейшие деятели иудействующих сохранили свое влияние и распространили лжеучение. Наконец, открылось иудейство Зосимы. 17 мая 1494 года он был удален с кафедры по обвинению в развратной жизни, хотя главной причиной было его неверие. На его место 20 сентября 1495 года был поставлен Симон, до это­го игумен Троице-Сергиева монастыря. Иудействующие продолжа­ли держаться под могущественным покровительством дьяка Федо­ра Курицына, пользовавшегося особым расположением великого князя, видимо, благодаря своим астрологическим знаниям. Лишь после его смерти (в последних годах XV века) борьба с иудейским движением приняла решительный характер. Главными борцами выступали архиепископ Новгородский Геннадий и препо­добный Иосиф Волоколамский. В 1503 году был созван собор по вопросу о вдовых священниках, на нем был поднят вопрос об отступниках. В 1504 году собор осудил главных из них на смертную казнь. Другие были посажены в заключение.

Собор 1504 года нанес сильнейший удар иудейскому движе­нию, которое после этого уже не могло обрести прежнего раз­маха и силы.

Каким образом иудейская (и околоиудейская) пропаганда могла добиться определенных успехов и продержаться сравни­тельно долго в православном государстве, где в это самое вре­мя мы знаем немало выдающихся подвижников Церкви? Очевидно, "строительным материалом" для иудейских миссионеров служили стихийный материализм и остатки языческих суеверий, которые всюду существовали даже в период высшего торжества христианства. Так, сам Иван III, по всей очевидности, был довольно индифферентен в вопросах веры и в своей деятельности больше исходил из политических соображений момента и из выгоды. Вместе с тем, несомненно, Схария и его сподвижники были хо­рошими специалистами в области магии и своими достижениями старались убедить маловерных. Огромную роль в их деятельнос­ти имел чисто отрицательный, разрушительный момент: вслед за отрицанием христианской догматики отрицались обрядность и нравственность. Чувственная свобода и прямой разврат состав­ляли питательную среду их деятельности. Наконец, лжемудрые выходцы с Запада обладали запасом таких теоретических знаний и чуждых православию идей, перед которыми часто терялось не­искушенное сознание русского обывателя. И если он не был ук­реплен верой, ему трудно было устоять перед чарованиями иу­дейских кудесников. В Русской Церкви не хватало переводов книг Священного Писания: лишь борьба с иудействующими дала толчок к созданию в конце XV века знаменитой Геннадиевой Библии (по имени архиепископа Геннадия). Определенную роль сыграло и то, что в Новгороде в XIV веке существовала ересь стригольников, остатки которой, видимо, сохранились позднее и подготовили почву для Схарии. Вместе с тем, они выступали против церковного землевладения, что находило понимание у Ивана III и многих бояр.

Движение иудействующих оказалось специфическим явлением именно Московской Руси. В Руси Литовской, откуда и пришла в Новгород иудейская пропаганда, среди православного населения в это время неизвестно сколько-нибудь широкое распростране­ние подобных групп и кружков. По-видимому, их относительному успеху способствовала и более значительная изоляция русских от внешнего мира, чем в Литве, при отсутствии развитого на­учного знания в православном духе.

Нельзя не обратить внимание и на то, что движение воз­никает именно в тот момент, когда Россия, только еще осво­бождаясь от иноземного ига, начинает с необычной быстротой набирать силы, становясь крупнейшим и единственным независи­мым православным государством, и Русская Церковь получает возможность стать самой мощной православной силой в мире. При этом антихристианская пропаганда нацелена на слабое мес­то - Новгород, где почва уже была подготовлена стригольни­чеством и политическими страстями.

Трудно представить, какова была бы русская история при дальнейшем успешном развитии дела иудействующих.

Москва - Третий Рим

Знаменитая теория "Москва - Третий Рим "выкристаллизовывалась параллельно с освобождением Руси от татарского ига и стремительным ростом Московского государства. Современные исследователи считают, что толчком к ее развитию послужило расширение контактов с окружающими народами, осознаваемое с позиции Православного вероучения.

В Европе существовала "Священная Римская империя" во главе с германским императором. Со времени Ивана III русские государи стремились утвердить отношения равенства с этой им­перией. Установление автокефалии Русской Церкви, осознание Руси единственным свободным оплотом Православия также явля­лось важнейшим фактором формирования идеи "Москва Третий Рим". В понимании древнерусских книжников "Рим" символ

универсального мирового теократического государства, сущест­вование которого обусловливается его отношением к истинной вере. Исторически существует цепочка мировых теократии, сме­на которых обусловлена предупреждением Спасителя: "Отымется царство от народа сего и дастся народу, приносящему плоды его" и учение о трех Римах делит христианскую историю на три отрезка. Первый, "ветхий" Рим включает раннехристианскую ис­торию и пал вследствие отделения Римской Церкви от Вселенс­кого Православия. Второй, "новый" Рим. Константинополь знаменует расцвет и распространение христианства; он погиба­ет вследствие утраты благочестия в большей части христианского мира, в том числе, в самом Константинополе. Третий Рим Москва и Русское государство соответствует последнему периоду мировой истории. Эта историо-философская концепция нашла преимущественное выражение в знаменитой формуле старца Филофея из псковского Елеазарова монастыря в его послании к великому князю Василию Иоанновичу: "Два Рима пали, третий стоит, четвертому не бывать". Возможны только три Рима, пос­кольку три священное число. Эта теория была обусловлена эсхатологическим настроением русского общества. Так, падение Константинополя в 1453 году воспринималось как признак пос­ледних времен. Наступление конца мира ждали б 7000 году от сотворения мира, т. е. в 1492 году от Рождества Христова.

Широкое распространение имели апокалиптические апокри­фы. Таково "Откровение Мефодия Патарского", повествующее о смене земных царств и о последнем периоде земного мира, ког­да последний благочестивый царь вручит, будто бы, земное царство самому Господу Богу. Имела хождение, в первую оче­редь, в Новгороде, легенда о "белом клобуке": будто бы импе­ратор Константин передал папе римскому Сильвестру белый кло­бук, который позднее попадает на Русь, в Новгород, как отли­чительный признак преимущества Русской Церкви. Измена пра­вославию на Флорентийском соборе 1437-1439 годов со стороны греческого императора и патриарха воспринималось как апокалиптическое событие. Но признаки упадка веры имелись и на Руси: таково было движение жидовствующих.

В то же время пала власть татарского хана, русские зем­ли объединились вокруг Москвы, великий князь Иван III женил­ся на племяннице последнего императора Софье Палеолог. В Москву Софья привезла с собой императорский трон и изображе­ние двуглавого орла символа Византийской империи. (Е. Во­ронец. Кто наследовал права византийский императоров. СПб., 1898, с. 10-14). Папа Римский объявил, что дает в приданое. Софье "всю Морею и всю ту землю, которою завладели турки с тем, чтобы русский "король" завоевал её от турок". Это было оправдание будущих русских притязаний на Константинополь. Брат Софьи, Андрей, был в Москве в 1490 году и отказался от прав на императорский престол. Таким образом, права визан­тийского императора перешли к русским государям, и в 1498 году Иван III уже венчал своего внука Дмитрия на царство. Но государем стал не Дмитрий, а Василий Иоаннович, который, хотя и не решился провозгласить себя царем, но осознавал се­бя таковым и правил вполне единовластно. Что касается трона Софьи Палеолог, то в дальнейшем на нем короновались русские царицы вплоть до Александры Федоровны, супруги Николая II.

Дальнейшее развитие идея "Москва - Третий Рим" полу­чила уже в середине XVI века.