До ужаса устав от своей бесполезной работы, он вытащил из стопки первую попавшуюся книгу, и открыл её на случайной странице. Быстро пробегая глазами по тексту, он удивленно уставился на новый абзац.

"Дон Хуан продолжал уязвлять меня всё глубже и глубже.

– Маги древней Мексики, – говорил он, – видели хищника. Они называли его летуном, потому что он носится в воздухе. Это не просто забавное зрелище. Это большая тень, мечущаяся в воздухе непроницаемо чёрная тень. Затем она плашмя опускается на землю. Маги древней Мексики сели в лужу насчёт того, откуда она взялась на Земле. Они полагали, что человек должен быть целостным существом, обладать глубокой проницательностью, творить чудеса осознания, что сегодня звучит всего лишь как красивая легенда. Но всё это, по-видимому, ушло, и мы имеем теперь трезвомыслящего человек".

- Ещё вот летунов тут не хватало, - раздражённо подумал Мария и захлопнул книгу. Ему стало противно от мысли, что он тратит столько времени на абсолютно бессмысленные записи и глупые сказки. Поднявшись он сделал маленькую разминку, и тело довольно затрещало, заскрипели суставы и кости. Тепло наполнило его от кончиков пальцев до пяток, и настроение сразу же улучшилось. В голове пронеслась мысль, что стоит выпить чаю, и он побрёл на кухню.

Мария был настолько утомлён, что, наливая себе чай, и увидев тень, которая отделилась от чайника и побрела словно по тропинке прочь, у него не было сил даже испугаться. С ужасающей меланхоличностью он проследил её путь, закончившийся за холодильником, и ни секунды, не задумываясь над увиденным вернулся в комнату.

- Пора с этим кончать, несомненно пора. Так жить больше нельзя, - думал он, - и если где-то всё должно кончиться, то только там, где началось.

Быстро одевшись он дождался, когда наступит ровно 19-15, и вышел из дома. Как и тогда, на нём была лёгкая синяя курточка, которая полностью продувалась ледяными ветрами, серые штаны, купленные по дешёвке на рынке и кеды, с причудливыми узорами, подаренные ему Инной. На душе было как-то легко и противно одновременно. Он знал, что всё делает верно, и в то же время ясно понимал, что так просто из этой истории теперь не выберется. Хотелось прибежать к кому-нибудь, уткнуться в плечо, и больше никуда не ходить, ни о чём не думать, и ничего вовсе не хотеть.

Вспомнив о вчерашней попытке всё это осуществить, о весёлом лице Сашки, и удивлённом Татиевском, об алкоголе и горбуше, он сморщился, высунул язык и громко выругался. Нет, это совсем не помогает, только ребят подставил, - думал Мария, - ему совершенно не хотелось передавать этот ужас кому-либо ещё. Если уж и нести это бремя, то самому. Сам виноват. Сам попался.

Поглощенный своими раздумьями он не заметил, как упёрся во врата Успенской церкви.

3.

На улице давно было темно, однако спать Мария совсем не собирался. Закончив с сериалами под кофе, он перешёл на чай и книги. Долго выбирая, что же всё-таки почитать, он выбрал книгу со стёршейся обложкой, без названия и каких-либо опознавательных знаков. Сейчас он уже полностью был поглощен развитием сюжета, и даже решил выписать один из понравившихся ему моментов:

"Доев, Кавабата отодвинул чашку и повернулся к Сердюку.

- А вот скажите, - заговорил он, - чего хочет человек, вернувшийся домой из опасного путешествия, после того как утолит жажду и голод?

- Не знаю, - сказал Сердюк. - У нас обычно телевизор включают.

- Не-е-е, - сказал Кавабата. - Мы в Японии производим лучшие телевизоры в мире, но это не мешает нам осознавать, что телевизор — это просто маленькое прозрачное окошко в трубе духовного мусоропровода. Я не имел в виду тех несчастных, которые всю жизнь загипнотизировано смотрят на бесконечный поток помоев, ощущая себя живыми только тогда, когда узнают банку от знакомых консервов. Речь идет о тех людях, которые достойны упоминания в нашей беседе".

- А ведь верно сказано, - подумал Мария, - чего в этом телевизоре можно найти? Ему вдруг стало ужасно стыдно за несколько дней проведённых у экрана. Он разозлился на себя, и никак не мог понять, как он, Альке Мария, так много времени провёл у прозрачного окошка духовного мусоропровода. Вектор его мыслей сменился с него самого на всё человечество, которое всё ещё не понимало, какую угрозу таит в себе такая простая вещь, как телевизор. Раздумывая над тем, как получилось так, что телевизор заменил человеку жизнь он не заметил, как уснул.

Проснувшись, Мария не спеша поднялся, потянулся и взглянул на часы, потом на окно, и вновь вернул взгляд на часы. Что-то не вязалось, и сначала Мария никак не мог понять, что же именно, однако уже спустя мгновение осознание пришло. Часы показывали без двадцати шесть, но за окном было темно, как ночью.

- Если сейчас утро, то должно уже быть светло, - подумал он, - и даже если сейчас вечер, то в любом случае должно быть ещё светло. Неужто часы сломались?

Он достал телефон и посмотрел на экран - часы показывали 6:41. Ничего не понимая он побрёл на кухню, мысленно ругаясь насчёт техники, выходящей из строя. Часы на кухне показали 6:42, часы в прихожей - 6:41. Окончательно потеряв нить логики он вышел из квартиры, и чуть не упал, когда из окна подъезда на него обрушились ослепительные лучи восходящего солнца. Потирая глаза, он вернулся в квартиру и подошёл к окну - ничего видно не было, словно прямо за стеклом текла река из самой чёрной гуаши.

- Что ещё за чертовщина? - громко спросил Мария, и в ту же секунду пожалел о своём вопросе. Тьма окутывавшая окна сползла на пол и полезла по голени окаменевшего от ужаса тела. Ноги не слушались, руки тряслись, а язык отказывался поворачиваться, отчего Марии оставалось только мычать. Тьма быстро добралась до шеи, и на мгновение остановилась, после чего устремилась вверх, поглотив глаза и голову. Мария погрузился во мрак, мысли исчезли, и всё вокруг вдруг потеряло смысл. Вдалеке заиграл красками фонтан, и зазвучала скрипка. Повинуясь внутреннему голосу, он пошёл на чарующие звуки, подавшись корпусом немного вперёд, отчего стал походить на зомби из голливудских фильмов. Именно эта мысль нарушила безупречную гладь сознания и вернула поток мыслей. Перед глазами вновь начал появляться свет, мир приобретал очертания.

О том, как за секунду до последнего шага в своей жизни, он ухватился за оконную раму, Мария помнил очень смутно. Ещё более смутно он представлял то, как влез обратно, и закрыв окно налил себе чай, как уселся за стол, и подперев подбородок руками уснул.

Голова отзывалась невнятной тупой болью, словно кто-то ударил резиновым молотком изнутри. Руки больше не дрожали, и сделав глоток холодного, отвратительного чая Альке подумал о том, что эти листья он заваривать больше не будет, и чуть было не выкинул стакан в окно, но вовремя остановился, так и не успев его открыть.

По стеклу быстро забили тяжёлые капли. Хмурое небо наконец разверзлось, и окутав улицы серой пеленой посыпало на землю первым весенним дождём. Ветер завывал под крышами, гулял в кронах ещё голых деревьев и разносил по округе свои серенады.

- Нужно успокоиться, нужно прийти в себя и начать трезво оценивать ситуацию. Нужно вспомнить всё до мельчайших деталей и записать, а ещё лучше - рассказать кому-нибудь. Быстро встав из-за стола, он подошёл к телефону, и набрав по памяти номер прислонил трубку к уху. В телефоне послышались гудки, которые прервал бодрый голос:

- Алло, Мария, неужели ты?

- Саша, нам срочно нужно встретиться. Ты сегодня свободен?

- Что случилось? - В голосе собеседника послышалось волнение.

- Ничего, Саш, всё хорошо. Давай выпьем сегодня? Вина, хочешь вина?

- Мария, ты меня пугаешь и радуешь одновременно! Чего это ты решил выпить?

- При встрече расскажу, ну так что, ты со мной?

- Да, конечно, заходи хоть сейчас.

- Отлично, через час буду.

Мария быстро накинул пальто, укутался в шарф и взяв в руки зонт выскочил на улицу. Быстрыми шагами он побрёл по Октябрьской, совершенно не замечая луж и ям под ногами. Холодные капли залетали под зонт и били его по лицу, ноги промокли, отчего путник только ускорил шаг. Всего через сорок минут он уже подходил к дому лучшего друга, с которым дружил ещё со школы. Ещё через пару минут поднялся на седьмой этаж и мягко постучал по двери: там-там-та-та-та-там. Это был их условный сигнал, также пришедший со школьных времён. За дверью послышались шаги, в замке провернулся ключ и дверь отворилась. В дверях стоял Сашка, тот самый Сашка. Невысокий, пухлый, с румяными щеками и сияющими глазами.

- Будь как дома, путник! - с ухмылкой произнёс он, жестом приглашая Марию войти.

- Премного благодарен, мсье, - произнёс Мария фальшивым голосом и описал поклон.