Монашеское жительство есть жительство

По евангельским заповедям

Древние преподобные иноки называли монашеское житель­ство евангельским жительством. Святой Иоанн Лествичник определяет монаха так: «Монах — тот, кто во всяком месте и деле, во всякое время, руководствуется единственно Божиими заповеданиями и Божиим словом»[79]. Иноки, подчиненные пре­подобному Пахомию Великому, обязывались выучить Еванге­лие на память[80], чтоб иметь узаконения Богочеловека, как бы в постоянно отверстой книге, в памяти, чтоб иметь их непрестан­но пред очами ума, иметь их начертанными на самой душе для удобнейшего и неуклонного исполнения. Блаженный старец Серафим Саровский говорил: «Надо так приучить себя, чтоб ум как бы плавал в законе Господнем, которым, руководству­ясь, должно управлять жизнь свою»[81]. Изучая Евангелие, стара­ясь исполнять его веления делами, словами, помышлениями, ты будешь последовать завещанию Господа и нравственному преданию Православной Церкви. Евангелие в непродолжитель­ное время возведет тебя от младенческого возраста к зрелому возрасту о Христе, и ты соделаешься тем блаженным мужем, которого воспел вдохновенный Пророк, который не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе: но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь. И будет яко древо насаж­денное при исходищих вод, еже плод свой даст во время свое, и лист его не отпадет: и вся, елика аще творит, успеет[82]. Наставляет Дух Святой истинных служителей Божиих, человеков, соделавшихся Богу Своими: Внемлите, людие Мои, закону Моему, приклоните ухо ваше во глаголы уст Моих[83].

Глава 4

О непрочности монашеского

жительства, когда оно не основано

на евангельских заповедях

Основавший жительство свое на изучении Евангелия и на исполнении евангельских заповедей основал его на твердей­шем камне. В какое бы он ни был поставлен положение об­стоятельствами жизни, подвиг его всегда с ним. Он непрес­танно делает, он непрестанно подвизается, он преуспевает непрестанно, хотя дело его, хотя подвиг его и преуспеяние неприметны и непонятны для других. Какие бы ни постигли его скорби и искушения, они не могут ниспровергнуть его. Господь сказал: Всяк, иже слышит словеса Моя сия и тво­рит я, уподоблю его мужу мудру, иже созда храмину свою на камени: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и нападоша на храмину ту: и не падеся, основана во бе на камени[84]. Здесь жительство и душевное устроение упо­доблены храмине: эта храмина получает необыкновенную прочность от Божественной, неограниченной силы, которою преисполнены слова Христовы. Очевидно, что такой твердо­сти, какую доставляет душе исполнение заповедей Христо­вых, не может доставить никакое другое средство или посо­бие: сила Христова действует в заповедях Его. Господь к вышеприведенным словам присовокупил и нижеследующие: Всяк слышай словеса Моя сия, и не творя их, уподобится мужу юродиву, иже созда храмину свою на песце: и сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветри, и опрошася храмине той, и падеся: и бе разрушение ея велие[85]. Удобно разрушается жительство, по видимому благое, тех, которые полагают в основание ему исключительно какой-либо теле­сный подвиг или и многие подвиги, иногда весьма трудные и весьма выставляющиеся, но не обращают должного внимания на евангельские заповеди. Очень часто случается, что под­вижники даже не обращают никакого внимания на евангельс­кие заповеди, открыто попирают их, не давая им никакой цены и нисколько не понимая их важности. Такие подвижни­ки при встретившемся неожиданно искушении или при неча­янной перемене в жизни, не только колеблются очень скоро, но и подвергаются совершенному нравственному расстрой­ству, названному в Евангелии велиим разрушением храмины душевной. В пример возьмем пустынника, живущего в глубо­ком уединении, возложившего на это уединение всю надежду своего преуспеяния и спасения. Положим, что внезапно, по насилию обстоятельств, этому пустыннику пришлось оставить уединение и жить среди многолюдства. Он, как нескрепленный в себе самом евангельскими заповедями, непременно дол­жен подвергнуться сильнейшему влиянию соблазнов, встре­чающихся во множестве в обществе человеческом. Это есте­ственно: у него не было другой силы, его ограждавшей, кроме наружного уединения: лишившись его, он лишился всей опо­ры своей, и по необходимости должен уступить силе иных наружных впечатлений. Сказанное сказано отнюдь не для уничижения пустынного жития, охраняющего от соблазнов и развлечения, особенно способствующего к изучению и испол­нению евангельских заповедей; сказано для того, чтоб и пус­тынник в пустыне своей приложил особенное тщание изучать и исполнять евангельские заповеди, посредством которых вво­дится в душу Христос, Божия сила и Божия премудрость[86]. Истинное христианство и истинное монашество заключается в исполнении евангельских заповедей. Где нет этого исполне­ния, там нет ни христианства, ни монашества, какова бы ни была наружность. Праведницы наследят землю и вселятся в век века на ней: праведниками Писание называет тех, ко­торые стараются тщательнейшим образом исполнять истинно и единственно праведную волю Божию, отнюдь не свою, мни­мо и ложно праведную. Только исполнители правды Божи-ей могут наследовать землю, то есть возобладать своим сер­дцем, своею плотию, своею кровию. Уста праведнаго по­учатся премудрости, и язык его возглаголет суд. Закон Бога его в сердце его, и не запнутся стопы его[87].