Весёлые истории с фирковичем и тишендорфом
Мы уже писали о Ленинградской рукописи, странным образом появившейся в России и о Синайском кодексе, который не менее странно попал к нам именно в XIX веке, когда Россию стали принуждать к принятию в качестве священной книги Ветхого завета.
Создание и активная деятельность Библейского общества по изданию и распространению Ветхого завета была пресечена Николаем I, после чего процесс этот был законсервирован на 30 лет. Но процесс брожения остановить не удалось, и давление на общество продолжалась. Неожиданно в России появляется рукопись еврейской Библии, которую нашел Фиркович:
«Ленинградский кодекс – это наиболее древний список полностью сохранившегося текста Ветхого Завета на древнееврейском языке. И хотя существуют и значительно более древние рукописи, содержащие библейские книги или их фрагменты, ни одна из них не содержит Ветхий Завет полностью. Ленинградский кодекс считается одним из лучших вариантов масоретского текста. Рукопись была написана около 1010 года по Р.Х., вероятно, в Каире, и позже была продана в Дамаск. С середины XIX века она находится в Российской государственной публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина в г.Санкт-Петербурге. (…)
Рукопись принадлежит группе еврейских текстов, называемых масоретскими. (…)
Важность Ленинградского кодекса заключается в том, что на сегодняшний день он является основой для большинства печатных изданий Ветхого Завета на древнееврейском языке (или Еврейской Библии), поскольку он является древнейшей рукописью, содержащей общепринятый Масоретский текст»[169].
Авраам Самуилович Фиркович (1786-1874) был караимским писателем и археологом. В 1839 г. в Одессе основали общество истории и древностей, и Фирковичу поручили собирание караимских древностей. После двухгодичного странствования по Крыму, Кавказу, а так же по Палестине и Египту Фирковичу удалось составить богатую коллекцию старинных книг, рукописей и надгробных надписей, между которыми наиболее замечательная найденная в Чуфут-Кале рукопись Ветхого Завета.
Конечно доказать, что эта рукопись была изготовлена в XI веке, а не является подделкой XIX века достаточно сложно, но тем не менее она лежит в основе большинства печатных изданий Ветхого завета.
Не менее интересная история появления в России и Синайского кодекса. Приведём историю его открытия[170]:
«В 1844-м году, путешествуя в поисках древних рукописей, молодой немецкий учёный Константин фон Тишендорф прибыл в монастырь св. Екатерины на горе Синай. Он был неутомимым искателем старинных манускриптов с целью восстановить первоначальный текст Священного Писания Нового завета. В письме к невесте Тишендорф писал: «Передо мной стоит священная цель – воссоздать истинную форму новозаветного текста». В монастыре св. Екатерины было тогда три библиотеки, размещавшихся в трёх отдельных помещениях, и в них, по мнению Тишендорфа, насчитывалось около 500 древних рукописей. Однако, он напишет в своих дневниковых записях, что не нашёл ничего, относящегося к раннему этапу формирования новозаветного текста.
Дальнейшие события реконструируются биографами по дневнику Тишендорфа. Однажды, работая в главной библиотеке монастыря, он увидел корзину, полную листов древней рукописи. Учёный осмотрел листы – это был древний список Септуагинты, написанный красивым унциальным письмом. Подошедший монах-библиотекарь сказал, что уже две таких корзины были преданы огню и содержимое этой корзины тоже должно быть сожжено, Тишендорф попросил этого не делать, сославшись на ценность древнего манускрипта. В корзине было 43 листа, и ещё 86 листов того же кодекса учёный нашёл в библиотеке. По содержанию это были: 1-я книга Царств, книга пророка Иеремии, книга Ездры и Неемии, книга пророка Исайи, 1-я и 4-я Маккавейские книги. В монастыре Тишендорфу разрешили взять 43 листа, которые он затем опубликовал в Германии. Кодекс был назван «Фредерико-Августиновским» в честь короля Саксонии, который в то время покровительствовал учёному. Впоследствии Тишендорф ещё дважды побывал на Синае, в третий раз под покровительством России, результатом чего стало полное факсимильное издание Синайского кодекса в 1862-м году под заголовком “Codex Bibliorum Sinaiticus Petropolitanus, спасённый из мрака под покровительством Его Императорского Величества Александра II, доставленный в Европу и изданный к вящему благу и славе христианского учения трудами Константина Тишендорфа”».
Здесь больше вопросов, чем ответов, например, почему не дали рукопись первый раз? Почему вдруг вынудили Россию покровительствовать и хранить это кодекс? и т.п.
Учёный-энциклопедист Н.А. Морозов труды, которого стали основой для любителей альтернативной истории и новой хронологии, имел свой взгляд на деятельность Тишендорфа. Тишендорф привёз из Синая рукописный экземпляр Библии и напечатал его в 1862 году, как документ IV века. Морозов считал, что Тишендорф специально передал рукописи в русскую библиотеку, далёкую в то время от культурных центров, в которую европейским учёным было трудно попасть и разоблачить его афёру. Морозов лично осматривал Синайский кодекс и увидел[171], что:
«листы пергамента у этого документа совсем не истрёпаны на нижних углах, не замуслены и не загрязнены пальцами, как это должно бы быть при тысячелетнем пользовании им в богослужении Синайскими монахами, никогда не отличавшимися, как и все восточные монахи, чистоплотностью. … В то время, как средние листы пергамента в ней совершенно новы (в смысле неиспорченности и незамусленности), все начальные и последнее оборваны и даже утрачены… Особенно же интересным показалось мне в Синайском кодексе внутреннее состояние его пергамента. Листы его очень тонки, прекрасно выделаны и, что всего поразительнее, сохранили свою гибкость, нисколько не сделались хрупкими! А это обстоятельство очень важно для определения древности.
Когда мы имеем дело с документами, действительно пролежавшими тысячелетие, хотя бы при самых лучших климатических условиях, тогда часто, при малейшем прикосновении к их листам, они ломаются на мельчайшие кусочки, как будто бы мы тронули пепел книги, незаметно истлевшей от действия атмосферного кислорода … Прекрасное состояние внутренних листов Синайского кодекса при явных следах небрежного обращения с ним монахов, сорвавших его переплет и оборвавших наружные листы, именно и наводит на мысль, что эта рукопись досталась им от какого-нибудь благочестивого любителя древне-религиозных образцов уже в то время, когда в употреблении были новые образцы, т.е. после X века. Его не испортили внутри постоянным чтением, вероятно, именно потому, что уже отвыкли читать такое письмо и предпочитали новое. Только от этого рукопись и сохранилась на Синае до времени, когда её нашёл там Тишендорф».
Морозов также высказывается о Ленинградском кодексе, найденном Фирковичем:
«Я осматривал материал этой книги и пришёл относительно его качеств к тем же заключениям, какие высказал уже здесь по поводу Синайского кодекса: листы её слишком гибки для необычной старины».
А что, если поверить Тишендорфу в искренности его действий, ведь он поставил цель найти подлинный Новый завет? Так что получается: подлинного Нового завета в то время не было? Выходит – не было. Молодой учёный в середине XIX века исследовал этот вопрос и пришёл к заключению (или ему кто-то подсказал), что в Европе нет подлинных рукописей Нового завета, а вот на Синае, наверняка есть. Но Новый завет авторов библейского проекта уже интересовал мало, а вот когда появилась возможность использовать благонамеренного учёного в своих целях, то это быстро было реализовано. Поиски Нового завета привели к несколько иному результату: нашёлся Ветхий завет в корзине для мусора.
А почему монахи, выбросили рукопись в мусорную корзину? Тут не объяснишь, тем, что они были безграмотны.
Монастырь св. Екатерины, хоть и находится в Египте, является православным и живут в нём греческие монахи. Если они выбросили рукописи Ветхого завета, то, это означает, что в то время эти рукописи ещё не относились к священным писаниям.
Журнал «Православное обозрение»[172] № 9 за 1862 год опубликовал заметку «Странное объявление Симонидеса[173] о Синайском кодексе», которая вносит некоторую ясность в этот вопрос. Приведём её полностью.
«В английской газете “Gardian” помещено странное объявление по поводу Синайского кодекса. Оно принадлежит известному Симонидесу, заподозренному палеографу и продавцу древних рукописей; он пишет, что открытый Тишендорфом кодекс принадлежит не к IV столетию, а к 1839 году по Р. Хр. и написан им самим! «К концу 1839 года, говорит он, мой дядя, игумен монастыря св. мученика Пантелеимона на Афоне, Венедикт, желал принести достойный дар императору русскому Николаю I за его пожертвования монастырю св. мученика. Так как он не имел предмета, который мог бы считаться приличным для этой цели, то обратился за советом к иеромонаху Прокопию и русскому монаху Павлу, и они решили, что лучше всего написать Ветхий и Новый завет, по подобию старых образцов, унциалом и на пергаменте. Эта копия, вместе с отрывками из семи “мужей апостольских”; Варнавы, Ермы, Климента Римского, Игнатия, Поликарпа, Папия и Дионисия Ареопагита, в великолепном переплете назначалась для поднесения государю, посредством дружеской руки. Работу начать просили Дионисия, секретаря монастырского; но он отказался, находя её трудною для себя. Вследствие этого я решился сам приняться за неё, так как дорогой для меня дядя, по-видимому, очень желал этого. Сравнив важнейшие рукописи, сохранявшиеся на Афоне, я начал упражняться в приёмах старого монашеского письма, а мой учёный дядя сравнил копию московского издания обоих Заветов (она обнародована была знаменитыми братьями Зосимами и назначалась для греческого народа) с несколькими старыми рукописями, очистил её на основании этих последних от многих ошибок и передал мне для переписки.
При этих двух очищенных от ошибок Заветах (старая орфография была впрочем, удержана), у меня не доставало пергамента, и с позволения Венедикта я взял из монастырской библиотеки очень толстую, в старинном переплете, почти неписаную книгу, в которой пергамент сохранился замечательно хорошо и был отличной работы. Эта книга, очевидно, была приготовлена секретарём или настоятелем монастыря, за несколько столетий, для особых целей; на ней была надпись "сборник похвальных слов" и на одном листе короткая, поврежденная временем, речь. Я вынул лист, на котором находилась речь, равно и некоторые другие поврежденные, и принялся за работу. Прежде скопировал я Ветхий и Новый завет, потом послание Варнавы и первую часть пастыря Ермы.
Переписку остальных творений я отложил, так как мой пергамент весь вышел. После тяжёлой для меня утраты, смерти моего дяди, я решился отдать мою работу монастырскому переплётчику, чтобы он переплёл рукопись в доски, обтянутые кожею, так как листы я разобрал для удобства, и когда он это сделал, книга поступила в моё владение. Несколько времени спустя, по переселение моём в Константинополь, я показывал труд патриархам Анфиму и Константию и объяснил им цель его. Константий взял его к себе, осматривал, и просил меня передать библиотеке Синайского монастыря, что, и сделано мною. Вскоре за тем, по ходатайству обоих патриархов, я удостоился покровительства сиятельнейшей графини Етленг и её брата А.С. Стурдзы; но прежде чем отправиться в Одессу, я ещё раз побывал на острове Антигоне, чтобы посетить Константия и окончательно объясниться по поводу моего обещания,— передать манускрипт библиотеке Синайской горы. Но патриарх был в отсутствии и я оставил ему пакет с письмом. По своём возвращении он написал ко мне следующее письмо (письмо говорит, что рукопись принята). По получение этого письма я опять посетил патриарха, который не оставил меня своим благосклонным, отеческим советом и дал письма к Стурдзе; я возвратился в Константинополь, и оттуда в ноябре 1841 г. прибыл в Одессу.
Возвратившись в Константинополь в 1846 г., я тотчас отправился на Антигону, с целью посетить Константия и вручить ему большую связку манускриптов. Он принял меня с большою благосклонностью, и мы говорили о многом и, между прочим, о моём манускрипте; он сообщил мне, что несколько времени назад он послал его на Синай. В 1852 г. я увидел манускрипт на Синае и спросил библиотекаря, как он достался монастырю? Но он, по-видимому, ничего не знал о ходе дела, и я также ему ничего не сказал. Осматривая манускрипт, я нашёл, что он кажется гораздо древнее, чем, сколько можно было бы ожидать. Посвящение императору Николаю, стоявшее в начале книги, было вырвано. Затем я начал свои филологические исследования, так как в библиотеке было много драгоценных манускриптов, которые мне хотелось просмотреть. Между прочим нашёл я здесь пастырь Ермы, Евангелие от Матфея испорное письмо Аристея к Филоктету; все они написаны были на египетском папирусе из первого столетия. Обо всём этом сообщил я Константию и своему духовнику Каллистрату в Александрии.
Вот короткий и ясный отчёт о кодексе Симонидеса, который профессором Тишендорфом, бывшим на Синае, взял, не знаю почему; потом отправлен в Петербург и выдан там под названием Синайского кодекса. Когда увидел я в первый раз, два года назад, Факсимиле Тишендорфа у г. Ньютона в Ливерпуле, то тотчас узнал своё произведение и сейчас же сообщил об этом г. Ньютону».
В заключение Симонидес указывает на несколько доселе живых свидетелей, которые видели и даже перечитывали кодекс; объясняет, что поправки в тексте манускрипта принадлежат отчасти дяде Венедикту, отчасти Дионисию, который ещё раз хотел переписать кодекс, и которому принадлежат каллиграфические знаки. Он берётся доказать все это подробно. Сам Симонидес на поле и в заглавиях сделал также некоторые знаки, чтобы обозначить рукописи, из которых он брал варианты. Тишендорф же для объяснения этих знаков выдумал самые странные гипотезы. Два места манускрипта Симонидес так хорошо помнит, хотя и не видал его уже несколько лет, что это одно может уже доказать, кто автор этого манускрипта».
В своём ответе Тишендорф, как и следовало ожидать, обвиняет Симонидеса в шарлатанстве. Приведённая выше статья подтверждает заключение Морозова по поводу мнимой древности рукописей, найденных в монастыре святой Екатерины, и подтверждает его версию, что это подделка. В 1933 г. оригинал Синайского кодекса был продан в Англию за 100 000 рублей, что сделало практически невозможным для отечественных исследователей работу с ним, включая и ответ на вопрос о его точной датировке. Это – целесообразно по отношению к решению задачи «чтобы концов не найти»…
Приведём ещё цитаты из работы «Тишендорф в поисках подлинного Нового завета»[174]:
«Ещё до посвящения в сан он твёрдо поставил перед собой цель – доказать подлинность Евангелий и восстановить первоначальную евангельскую редакцию священных текстов».
«Он счёл теперь важнейшей задачей сосредоточить внимание на текстах, относящихся к первым пяти векам христианства. Он убедительно доказывал, что только таким путем можно добраться до текста более раннего, чем официально «утвержденный» византийский Новый завет, который он считал не более чем производной, фальсифицированной версией».
«… что сохранившиеся наиболее ранние версии доносят до нас подлинное слово апостолов?»
«Однако Тишендорф всё же решил поближе взглянуть на рукописи. Перед ним были исписанные каллиграфическим унциальным письмом пергаментные страницы, содержащие по четыре колонки текста. Это был список греческого Ветхого завета – «Септуагинты», который, судя по стилю письма, показался Тишендорфу самым древним из всех, которые ему довелось видеть: «Я изучил все старейшие греческие рукописи в европейских библиотеках, и изучил их тщательнейшим образом, с целью заложить основы новой греческой палеографии. Некоторые из них, например часть Ватиканской Библии, я скопировал собственноручно. Пожалуй, никто не был так знаком с древним написанием греческих букв, как я. И всё же мне не приходилось видеть рукописи, которые можно было бы счесть более древними, чем эти синайские листы».
«Однако, поскольку он был лишён собственных средств, не в пример какому-нибудь английскому аристократу, и не имел мощной поддержки Британского музея, ему пришлось искать себе щедрых единомышленников и покровителей».
И эти покровители нашлись, наряду с единомышленниками «пришли на помощь также банкиры Франкфурта и Женевы»,как он сам писал своей невесте.
Рассмотрев приведённый материал, мы с удивлением обнаруживаем, что в середине XIX века не верили в подлинность новозаветных текстов. Это вполне согласуется с нашей версией. Тишендорф по своей наивности надеялся найти более ранние апостольские версии Евангелий и предпринял с этой целью путешествие по библейским местам, однако, в первый раз безуспешно. Потом вдруг на средства банкиров Тишендорф отправляется в путешествие и находит в мусорной корзине монастыря не Новый, а Ветхий завет. Тишендорф обманным путём вывозит эти рукописи в Европу (монахи монастыря святой Екатерины на Синае отрицательно относятся к деятельности Тишендорфа, так как нашли расписку, в которой Тишендорф обещал вернуть рукописи) и передаёт их русскому императору, как раз в нужное время, когда Ветхий завет переводится в России на русский язык.
Но для того, чтобы всё выглядело естественно, русский император был заранее подключён к этому делу. На Александра II вышли через министра народного просвещения Авраама Норова. Тишендорф написал письмо Аврааму Норову, в котором расписал свои достижения в деле открытия утерянных рукописей и предложил русским принять участии в поиске рукописей, относящихся к области греческой литературы и византийской истории. Норов сам увлекался путешествиями и даже написал об этом книгу (знали через кого действовать), поэтому он обратился в Императорскую Академию в Санкт-Петербурге. Однако русское духовенство не поверило немцу-протестанту Тишендорфу. К тому времени Авраам Норов стал уже бывшим министром, но не успокоился. Приведём цитату из работы «Синайский кодекс»[175]:
«Однако бывший министр сохранил доступ к царской семье и склонил на свою сторону брата царя – Константина. Со временем царица Мария Александровна и вдовствующая императрица также были вовлечены в маленький заговор. … были отданы распоряжения снабдить Тишендорфа необходимыми средствами (куда входила как стоимость дорожных расходов, так и значительная сумма на приобретения). Всё это в золотой русской валюте было выдано Тишендорфу императорским посланником в Дрездене. Деньги были переданы без каких-либо письменных обязательств. От Тишендорфа не потребовали даже и расписки».
Через некоторое время рукописи, а затем и их переводы были приняты самим императором, так как он был заранее таким хитрым способом вовлечён в этот процесс и чувствовал себя соучастником этого дела. Первое издание исполнено с типографской роскошью под руководством самого Тишендорфа, на средства государя императора Александра Николаевича в 1862 г., в Петербурге.
Таким образом, в России появилась ещё одна подделка, возведённая по невежеству в ранг «исторической древности», которая сыграла свою роль в придании авторитета Ветхому завету и превращению его в священную книгу.