Подарок протестантскому другу

Православное миссионерское общество имени прп. Серапиона Кожеозерского Москва, 2017

Священник Георгий Максимов. Подарок протестантскому другу. Православное миссионерское общество имени прп. Серапиона Кожеозерского, БФ «Миссионерское движение святых апостолов Петра и Павла»: М., 2017. 64 с. Брошюра в спокойной и благожелательной манере отвечает на наиболее частые вопросы протестантов к православным и предлагает рассмотреть в свете Библии наши главные различия.

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви ИС Р17-6220860

СОДЕРЖАНИЕ

От автора. Церковь. Почитание Богородицы и святых. Об иконах. О крещении детей. Писание и Предание. Суббота или воскресенье? У кого настоящий дар языков?

ОТ АВТОРА

Эта брошюра написана православным священником прежде всего для протестантов (в самом широком смысле слова), хотя может быть интересна и для православного читателя. Господь Иисус Христос сказал о Своих учениках: «да будут все едино» (Ин. 17:21). Между тем очевидно, что в случае православных и протестантов этого единства не наблюдается. Из-за чего? Есть православные книги, написанные для православных с объяснением причин разделения, есть протестантские книги, написанные для протестантов с той же целью. Но, кажется, не хватает книг, которые не ограничивались бы своей аудиторией, а были бы попыткой диалога. Эта брошюра — как раз из таких. Она называется «Подарок протестантскому другу», поскольку написана не с целью обвинять в чем-либо протестантов, а с целью дружелюбно и по-братски помочь разобраться с тем, что же мешает нам быть «едино», в наших отличиях. За минувшие годы мне не раз довелось общаться с протестантами, выслушивать их вопросы, которые зачастую повторялись. В этой небольшой брошюре протестант сможет узнать православный ответ на самые распространенные вопросы, а также, возможно, посмотрит под новым углом на некоторые уже привычные для него темы.

ЦЕРКОВЬ

Что нас, православных и протестантов, больше всего отличает друг от друга? Многие скажут: почитание икон, святых, крещение младенцев, и многое другое, но вряд ли мы услышим: «понимание Церкви». А между тем это — самое главное. И с этого стоит начать. Порой мне доводилось встречать у протестантских друзей желание отмахнуться от обсуждения этой темы, мол, самое главное, что мы верим во Христа, а остальное не так важно. Однако задумайтесь: известен ли вам хоть один стих в Библии, в котором бы говорилось о Церкви или о принадлежности к ней как о чем-то несерьезном, неважном? Церковь есть «столп и утверждение истины» (1Тим. 3:15), значит, оказаться вне Церкви это оказаться вне истины. Церковь — единственное сообщество, которое в Библии называется Телом Христовым (см.: Еф. 1:22–23), а значит, оказаться вне Церкви — это оказаться вне Тела Христова, то есть, вне Христа. Разве это мелочь? Разве это не тот вопрос, который заслуживает самого серьезного рассмотрения? Но мы не сможем ответить на вопрос, в Церкви ли мы, если сначала не поймем, что такое Церковь Христова. Наверное, любой протестант скажет, что деноминация, к которой он в настоящее время принадлежит, и есть Церковь Христова. Но ему хорошо известно, что его деноминация появилась по историческим меркам недавно — от нескольких лет назад до, в лучшем случае, начала Реформации. Но где, в таком случае, была Церковь Христова до этого времени? Та самая, которую создал Христос и которая описана в Деяниях апостольских? Мне встречалось два вида ответа на этот вопрос у протестантов, назовем их условно радикальный ответ и мягкий ответ. Начнем с первого, поскольку он является более классическим для протестантизма. Этот радикальный ответ можно выразить так: изначально была Церковь апостольская, а затем, уже со II века, появились искажения в ее учении, и Церковь утратила апостольское вероучение из-за того, что привнесла разные ложные практики и идеи в его чистоту, заимствуя их из язычества. Некоторые даже говорят, что «истинная Церковь была уничтожена язычеством»1. И вот, начиная с XVI века, со времени Реформации, именно они, протестанты, это чистое апостольское учение будто бы вернули. Ну, с XVI века — это если «старые» протестанты: лютеране, кальвинисты. А «новые» протестанты, такие, например, как баптисты, адвентисты, пятидесятники, возникли в еще более позднее время. И зачастую создание новых протестантских деноминаций сопровождалось подчеркнутым разрывом с предшествующей традицией. Например, основатель баптизма Джон Смит в 1609 году крестил себя сам, поскольку был убежден, что истинной Церкви больше нет, и ее нужно создавать заново. Давайте посмотрим, соответствует ли Библии эта идея про исчезнувшую Церковь? Господь Иисус Христос сказал: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16: 18). То есть Господь обещает, что у сил зла не будет победы над Церковью, она всегда останется той же «славною Церковью… святой и непорочной» (Еф. 5: 27), «домом Божиим… столпом и утверждением истины» (1 Тим. 3: 15), какой ее изображают апостолы в Писании.

1 Баптисты, их задачи и цели. Ростов-на-Дону, 1909. С. 8. Те же идеи высказываются и современными протестантскими авторами.

И, конечно, если мы поверим тем, кто говорит, что созданная Христом Церковь осквернилась языческими практиками, потеряла истину и уклонилась в заблуждения, то в таком случае мы объявляем, что врата ада Церковь одолели. Ведь тогда она, получается, стала столпом и утверждением лжи и перестала существовать как столп и утверждение истины. Но если мы так думаем, то через это мы объявляем Господа Иисуса Христа лжецом, который не сдержал Своего обещания. Есть и другое обещание, которое дал Господь. Он сказал: «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28: 20). То есть, Христос обещает, что Сам будет с Церковью до конца времен. Как видим, нет ни слова о том, что Господь собирается сделать паузу со II по XVI век или по XIX век. Разве можно представить, что Христос более полутора тысяч лет мирился с лжеучением и язычеством в Своей Церкви и ничего не сделал, чтобы это изменить? И апостол Павел со своей стороны пишет, что Богу будет воздаваться «слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века» (Еф. 3:21). То есть, созданная Христом и распространенная через апостолов Церковь будет существовать на протяжении всех последующих поколений и прославлять Бога. Идея о том, что Церковь будто бы исчезла на целых полторы тысячи лет, прямо противоречит этим библейским словам. Также стоит напомнить, что Христос обещал ученикам дать Духа Святого и сказал: «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину» (Ин. 16: 13), «научит вас всему» (Ин. 14: 26). Когда пришел к апостолам Дух Святой, мы знаем — в день Пятидесятницы, который и считается днем рождения Церкви. То есть, Господь дает Духа Святого, и Дух Святой сохраняет Церковь от искажения, от того, чтобы она уклонилась от истины. И Сам Христос, Который есть Истина (Ин. 14: 6), невидимо пребывает в ней. Отдельный человек или даже группа людей могут уклониться в заблуждение, еще апостолы об этом предупреждали (см.: 2 Пет. 2: 1; Гал. 1: 6–9). Но чтобы вся Церковь уклонилась в заблуждение — такое невозможно, поскольку это означает, что она перестала существовать. Упомянутый «радикальный ответ» не только противоречит Библии, но и исторически не подтверждается. Я сам, когда приходил к вере, лично проверял это. Прочитал сначала Новый Завет. После этого стал читать другие христианские документы, которые сохранились от конца I века. Например, послание святого Климента Римского, ученика апостолов. Затем перешел к тем документам, которые были написаны во II столетии. В том числе и написанные непосредственно учениками апостолов, такими как святой Поликарп Смирнский, святой Игнатий Богоносец. Они лично знали апостолов и от них приняли учение. После этого я перешел к III веку и прочитал все христианские тексты того времени. Потом перешел к IV веку и так далее. И я убедился, что на протяжении всех этих столетий Церковь в своем учении осталась той же. Могли изменяться формулировки вероучения, но само вероучение оставалось тем же. На протяжении трех веков Церковь жила в состоянии мученичества, когда тысячи христиан предпочитали смерть, лишь бы не участвовать даже малейшим образом в обрядах язычников. Разве могли эти же люди в то же самое время заимствовать языческие обряды и учения? Они шли на смерть за меньшее. Я никого не прошу верить мне на слово. Возьмите тексты и проверьте. Все есть в открытом доступе. К сожалению, очень часто протестанты почти не знают историю Церкви. То, что было после описанного в Деяниях апостольских и до того, как возникла их деноминация, для них — terra incognita. Но те из протестантов, кто находит смелость без предубеждений рассмотреть этот вопрос, признают, что Церковь, описанная в документах I–II столетий, совсем не похожа на то, что сейчас мы видим на протестантских собраниях и в современном протестантизме. Приведу один случай, который произошел в 1960-х годах в американских городах Бен-Ломон и Санта-Барбара. Группа молодых протестантов пришла к выводу, что все известные им протестантские Церкви не могут быть настоящей Церковью. И тогда они решили проследить историю Церкви от времен апостольских, чтобы выяснить, куда делась та Церковь, которая была описана в книге Деяний. Они последовательно изучали все исторические документы. При этом в истории много было разделений, возникали разные ереси. И на каждой такой развилке эти протестанты непредвзято смотрели и сравнивали: кто именно хранил апостольскую веру, а кто вносил новшество? Процитирую рассказ одного из лидеров этого движения Питера Гилквиста: «В своем путешествии через историю мы тщательно проследили тысячелетие неразрывной преемственности в Церкви. Мы обнаружили ту же самую Церковь во втором и третьем столетиях, подвергающуюся жестоким гонениям, служащую литургию в домах и катакомбах и руководимую епископами, которые часто заканчивали свой жизненный путь как мученики. Мы нашли ее в четвертом веке защищающей веру в Никее и в пятом веке — в Халкидоне. Мы проследовали за ней вплоть до восьмого столетия, изучили ее великие Соборы, полюбили ее апологетов, святых, учителей, то, как они проповедовали Евангелие, боролись с еретиками и подтверждали почитание святых икон. Мы были поражены тем, как смело встречали в Церкви этические и догматические искажения вероучения и как постоянно удавалось избежать возможного разрушения. Бог был с Церковью в девятом и десятом веках… Но затем наступил 1054 год, и мы оказались перед лицом выбора. Произошел раскол. Я до сих пор помню физическое ощущение, которое у меня было, когда я сказал своим единомышленникам: “Восток прав в сопротивлении папству и в отрицании дополнения filioque”. После этого я сделал глубокий вздох. “Я думаю, что это делает нас… православными”». В результате этого серьезного исследования, в котором никоим образом не участвовала православная сторона, вся эта община — более 2000 человек — в 1974 году попросилась в Православную Церковь и была принята. Кто желает, может подробнее прочитать об этом в книге Питера Гиллквиста «Возвращениедомой»2.

2. http://waytohome.narod.ru/texts/witness/tohome/

Конечно, не все люди готовы приступить к столь серьезному историческому исследованию. Но в таком случае им должно быть достаточно того, что говорит о Церкви Господь Иисус Христос и Его апостолы, чтобы понять, что истинная Церковь не могла исчезнуть. И, соответственно, все ныне сущствующие церкви, которые прямо позиционируют свой разрыв с предшествующей христианской традицией и отсчитывают свою историю от основания их деноминации смертными людьми, заведомо не могут быть той Церковью, которая непрерывно существует от времен апостольских и до Второго Пришествия Христова. Многие протестанты понимают эту проблему. И они разработали то, что выше я условно назвал «мягким ответом» на проблему исторического преемства. В отличие от приверженцев «радикального ответа», они говорят: да, конечно, во все века была Церковь. Но она, эта настоящая Церковь, была невидимой. Она состояла из отдельных праведников, которые формально могли относиться к разным христианским деноминациям, могли находиться среди православных, несториан, монофизитов, католиков и т.д., но в душе верили правильно (то есть как современные протестанты), и вот из всех их и состояла эта невидимая Церковь Христова. А после такого-то года она стала видимой в лице нашей деноминации. Многие протестанты могут сказать, что Церковь и сейчас пребывает невидимой, и все «правильные» с точки зрения данного направления люди из других конфессий в нее будто бы входят. И что вот будто про эту невидимую Церковь Христос и говорил, что врата ада ее не одолеют и что Он будет с нею. Согласуется ли с Библией концепция «невидимой Церкви»? Давайте вспомним слова Господа Иисуса Христа, в которых Он указывает, как обличать человека, если тот согрешил. Он говорит, что нужно привести свидетелей. И «если не послушает их, скажи Церкви, если и Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф. 18:17). Вот совет, который Господь дает всем христианам, всем, кто хочет быть Его учеником. Этот совет подразумевает, что Церковь всегда будет обнаружима. Церковь не есть нечто аморфное, умозрительное, невидимое. Нет. Она представляет собой нечто конкретное, видимое и четко отличимое от других сообществ. Это сообщество со своим порядком, допускающим возможность обратиться за разрешением недоуменных вопросов. И так всегда в Церкви и было. Как в древние времена состоялся первый апостольский Собор, так и впоследствии все спорные вопросы в Церкви решали Соборы. И церковный суд существовал тоже, который осуществлял власть Церкви выносить суждения, «вязать и разрешать» (см.: Мф. 18:18). Только к такой видимой Церкви и можно обратиться за разрешением тяжб. А к «невидимой Церкви» как обратишься? Это все равно что посылать пострадавшего от разбойников обратиться в «невидимый суд», про который никто не знает, где он и из кого состоит. Сказано, что «Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (Деян. 2:47). Это была вполне конкретная, видимая Церковь. Люди знали, что если ты хочешь стать христианином, то ты должен прийти к этому сообществу и креститься, ты должен быть вместе со всеми. И, как это хорошо описывается там же, все христиане «постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян. 2:42). Кстати, именно потому, что Церковь апостольская была видима, ее и можно было гнать — «в те дни произошло великое гонение на Церковь» (Деян. 8:1), и еще не обратившийся Савл «жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее» (Гал. 1:13). А как можно подвергать гонению невидимую Церковь? Стоит напомнить и слова Писания о причащении Телу и Крови Христовых: «всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор. 11:26). То есть, Евхаристия в Церкви будет совершаться от времен апостольских и вплоть до Второго Пришествия Христа, «доколе Он придет». А преломление хлеба, как называется в Писании Евхаристия, — это то, что совершается видимым образом. И чаша, и вино и хлеб, предложенные для пресуществления, и само причащение происходит видимым и осязательным образом. В «невидимой Церкви» это все просто невозможно. Надо сказать, что в протестантском мире есть еще одна теория, которая пытается снять проблему, о которой мы говорим. А именно «теория ветвей». В отличие от «теории невидимой церкви», которая пытается придумать некое мистическое единство отдельных индивидов вопреки разделениям между церквями, к которым они могут принадлежать, «теория ветвей» объявляет сами по себе разделения и различия между христианскими конфессиями неважными и утверждает, что все, кто называет себя христианами: и протестанты разных толков, и католики, и православные, и монофизиты, – все вместе составляют эту единую Церковь Христа как ветви единого древа. Но и с этой концепцией согласиться не получится, поскольку Сам Господь говорил, что будет у Него «одно стадо» (Ин. 10:16). Даже при большом желании невозможно назвать все перечисленные выше сообщества единым стадом. Поскольку в действительности — и это ни для кого не секрет — они не имеют между собой никакого единства. Не имеют ни единства веры, ни единства в таинствах, ни единства в церковно-административных, канонических вопросах, ни единства в нравственных взглядах. Даже в среде самих протестантов нередко утверждаются прямо противоположные вещи. Например есть протестанты, которые утверждают, что гомосексуализм — это грех, а есть протестанты, которые говорят: ничего подобного, никакого греха здесь нет. Есть и расхождения вероучительного характера. Одни говорят, что ад есть, другие говорят, что ада нет и не будет, а это просто аллегория. Кто-то верит в бессмертие души, кто-то его отрицает. Где же здесь единство? Но приверженцы обсуждаемой идеи упрямо говорят: «Да это все несущественно! Конечно, есть различия, но так ли они важны? Самое главное — что у нас есть то, что нас объединяет». Однако разве такому отношению нас учит Библия? В ней мы мы находим прямо противоположные мысли. Например апостол Павел пишет: «Как прежде мы сказали, так и теперь говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Гал. 1:9). Как видим, вероучительные различия оказываются настолько серьезными, что апостол прямо предписывает предавать таких людей анафеме, отделять их от церковного тела. А в другом месте апостол говорит, что предающийся ереси Царства Божия не наследует (см.: Гал. 5:21–22). Как же после этого думать, будто все равно, во что мы верим, лишь бы называли себя христианами, и это все будет единая Церковь. Это не так. Мы не едины тогда ни в вере, ни в нравственном учении, ни в Евхаристии. Писание говорит, что у христиан должны быть «один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф. 4:5). А в существующих конфессиях и деноминациях вера как раз не одна, вера разная, почему и произошли разделения. Да и крещение не одно, поскольку большинство протестантов, насколько я знаю, перекрещивают пришедших к ним православных, таким образом не признавая их православного крещения. Кое-кто, бывало, говорил мне: ну а как же семь церквей, упомянутых в Апокалипсисе, там ведь написано одновременно про несколько церквей. Такой аргумент может возникнуть разве что от невнимательности, поскольку там упоминаются местные отделения единой апостольской Церкви, точно так же, как Русская, Сербская и Грузинская Церкви являются частью одной Православной Церкви. Или как Бостонская и Нью-Йоркская баптисткая церкви являются частью одной баптистской церкви и т.д. Но вот Русская Православная и Нью-Йоркская баптисткая не являются частями единой Церкви. И в Апокалипсисе и в Деяниях Апостольских Церковь предстает как единый организм, единая реальность, единая структура, которая может позволить себе провести апостольский Собор в Иерусалиме и принимает к исполнению решения этого Собора (см.: Деян. 15: 6–31). Она имеет единое догматическое и нравственное учение, общение в Евхаристии, единое управление. Разве все это есть в современном протестантском мире, не говоря уже про вообще всех, кто называет себя христианами? Давайте будем честны! Думаю, с тем, что у всех так называемых «ветвей» нет одной веры, и наши друзья протестанты не будут спорить, поскольку это очевидный факт. А вот про единство Евхаристии нужно поговорить подробнее. Значимость этого момента для протестантов зачастую непонятна, потому что они не верят, что обряд, который они проводят, называя его причастием, действительно дает им подлинные Тело и Кровь Христа. Они говорят, что это просто символы. И они правы в том, что у них это не Тело и Кровь Христа, у них это действительно только хлеб и вино. Но нельзя согласиться с мыслью, что вообще невозможно в причастии соединиться с подлинными Телом и Кровью Христовыми. Наш Спаситель говорил об этом не просто как о возможном, но как о необходимом деле: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную…» (Ин. 6: 53–54). Господь сказал, что без причастия Его Тела и Крови невозможно иметь в себе жизнь вечную, то есть, невозможно спастись. И позднее Он показал, как исполнить эти Его слова. Это произошло на Тайной вечере, когда «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26: 26–28). Христос не сказал: «приимите, ядите: сие есть символ Моего Тела» и «символ Моей Крови». Он сказал ясно: «сие есть Тело Мое» и «сие есть Кровь Моя». Хотя апостолы продолжали видеть те же хлеб и вино, но при этом силою Божиею они стали тем, чем их назвал Всемогущий Господь, про Которого Писание говорит: «Он сказал, — и сделалось; Он повелел, — и явилось» (Пс. 32:9). И Господь, как мы знаем, заповедал: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22:19). И во исполнение этих слов христиане начали совершать Евхаристию с самых первых дней Церкви. В той же самой главе, где описывается, что апостолы в день Пятидесятницы начали проповедовать, и обратилось три тысячи человек, далее написано, что они «постоянно пребывали… в преломлении хлеба» (Деян. 2: 42), то есть совершая Евхаристию. Протестанты скажут мне: да, и мы это все делаем. Конечно, мы преломляем хлеб и пьем вино, но для нас это просто воспоминание о Христовых страданиях, ничего более. Но давайте посмотрим, была ли Евхаристия для самих апостолов просто воспоминанием о Христе? Апостол Павел говорит: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» (1 Кор. 10:16). Как видим, апостол не говорит: не есть ли это символ Крови Христовой? или: не есть ли это воспоминание о Христе? Для апостола это является причащением подлинных Тела и Крови Христовых. И в этом случае причащение обретает особый глубокий смысл, о котором говорит апостол: «Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба» (1 Кор. 10:17). И «так мы, многие, составляем одно тело во Христе» (Рим. 12:5). И сама Церковь также есть тело Христово (см.: Еф. 1:22–23). Для апостола все это было реальностью — и то, что Церковь есть тело Христово, и что причастие есть Тело Христово. И мы становимся частью этого тела через причастие, через Евхаристию. Так мы становимся частью единой Церкви Христовой. И в Православии две тысячи лет сохраняется эта непрерывная связь через Евхаристию. Например, я три года назад, будучи на торжествах в Гонконге, во время богослужения причащался из одной чаши с отцом Михаилом Ли (1922-2016). Это китайский православный священник, которому тогда было 90 лет. Сам же отец Михаил во времена своей молодости причащался из одной чаши со святым Иоанном Шанхайским (1896-1966). А святой Иоанн Шанхайский, в свою очередь, во времена своего детства причащался из одной чаши со святым Иоанном Кронштадтским (1829-1908). И так из поколения в поколение вглубь веков эта живая связь доходит до времен апостолов, которые причащались из рук Самого Господа Иисуса Христа. Через Евхаристию Церковь является единым богочеловеческим организмом, который живет, не прерываясь на протяжении двух тысяч лет. И поэтому неудивительно, что наши святые говорят: границы Церкви — это границы Евхаристии. Кто не имеет причастия в Церкви, основанной Христом, тот вне ее. И, возвращаясь к «теории ветвей», мы видим и с этой стороны ее несостоятельность — поскольку не может быть так, чтобы совершенно разделившиеся между собой сообщества, называющие себя церквями, все в равной степени имели подлинное таинство Тела и Крови Христовой. Как пишет апостол: «разве разделился Христос?» (1 Кор. 1:13). Христос один, и Тело Его одно. Поэтому и Евхаристия одна, совершаясь непрерывно на протяжении двух тысяч лет в единственной подлинной Церкви Христовой. Наша задача — найти эту Церковь, которую основал Господь Иисус Христос и которая со времен апостольских сохраняет непрерывно и веру апостольскую, и таинства, включая Евхаристию. Эта Церковь — истинная. Остальные сообщества, которые называют себя церквями, если они отделены от нее, — не истинны. Мы не можем сказать, что все церкви созданы Христом, потому что Господь сказал: «Я создам Церковь Мою» (Мф. 16:18), а не: «Я создам Мои церкви». Церковь одна, непрерывно сохраняющая свое единство на протяжении веков. Именно Библия говорит нам, что непрерывность существования и неизменность учения это сущностные признаки Церкви. Сколько ни доводилось мне беседовать с протестантами об этих вопросах, я не мог избавиться от ощущения, что мои собеседники не понимают реальности Церкви, что это вообще такое. Они зачастую представляют ее как просто человеческое собрание: «Вот приехал я в некий город, нашел нескольких единомышленников, мы стали собираться вместе, читать Библию, молиться — вот это и церковь». Но на самом деле это просто кружок по интересам, который ты сам создал. А где же та Церковь, которую создал Христос? Обычно при разговоре о Церкви наши протестантские друзья ссылаются на одну и ту же цитату: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Им кажется, что эти слова сказаны как принцип определения Церкви (любые двоетрое, собравшиеся во имя Христа), но если мы вместе внимательно прочитаем данный евангельский отрывок, то увидим, что толкование это ошибочное. Потому что всего на несколько стихов выше, в этой же самой речи Христос говорит: «если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи Церкви; а если и Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф. 18:16-17). Значит — двое или трое единомышленников это еще не Церковь. Церковь это нечто другое и гораздо более авторитетное. А «двое или трое собраны во имя Мое» это вообще-то сказано про молитву, ведь Господь приводит эти слова как объяснение сказанному перед этим: «если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Мф. 18:19). Совместная молитва тех, кто уже является членом Церкви, действительно привлекает особое внимание Господа… Но не молитва и не тем более просто встреча «во имя» делает человека членом Церкви. Когда апостол Петр пришел к семье Корнилия сотника (Деян. 10:17-48), апостол Филипп познакомился с эфиопом (Деян. 8:29-39), а апостол Павел встретил учеников Иоанна Крестителя (Деян. 19:1-5), они не сказали: «ну, мы же собрались сейчас во имя Иисуса Христа, значит, вы уже в Церкви». Нет, они всегда считали необходимым присоединять таких людей к реальной Церкви посредством реального крещения. Значит, и нам нужно быть в единстве с этой реальной Церковью, сохраняющей непрерывную преемственность с апостольских времен. Один пятидесятнический пастор, желавший поспорить со мной на данную тему, говорил: «Я должен прежде встретиться с Христом, чтобы стать частью Церкви... в тот момент, когда человек обратился к Христу, он сразу же становится частью Церкви». Но это не так, ведь даже апостол Павел после чудесной встречи со Христом по дороге в Дамаск оставался чужим для Церкви, пока Анания не сделал его членом Церкви посредством таинства крещения. Сам апостол Павел посчитал это необходимым. Это было первым, что он сделал после того, как прозрел. Он не сказал: «я уже встретился со Христом, уже обратился, так что посредством этой встречи стал христианином и членом Церкви, больше ничего не нужно». Как мы знаем из Нового Завета, много у кого была встреча со Христом, в том числе у фарисеев и саддукеев, но не все встретившиеся последовали за Ним. Вместо понятия «встреча со Христом», мне кажется более умеcтным говорить о «соединении со Христом» (ср.: Деян. 5:14, 1Кор. 6:17). Стоит подчеркнуть, что узнать о Христе можно, конечно, и вне Церкви. Уверовать во Христа как в Бога можно и вне Церкви. Испытать возвышенные чувства при мыслях о Христе можно и вне Церкви. Читать Библию, стараться исполнять заповеди, разговаривать о Христе с другими — все это можно делать вне Церкви. Но только в Церкви можно соединиться со Христом. Только в настоящей Церкви, где есть таинство крещения, в котором «все мы, крестившиеся во Христа Иисуса... соединены с Ним подобием смерти Его» (Рим. 6:5) и таинство Евхаристии, о котором Сам Христос сказал: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6:55). Христос не сказал: «Читающий Библию во Мне пребывает и Я в нем». Он это сказал о Евхаристии. Чтением о еде не утолить голод. К слову, среди российских протестантов есть разные взгляды на Евхаристию. Иногда бывает так, что рядовые члены общины верят, что причащаются подлинных Тела и Крови Христовых, при том, что их собственный пастор говорит, что это всего лишь символы. Тем, кто считает это лишь символами, кажется, что православное учение о Евхаристии как о реальном соединении со Христом — некий «нездоровый мистицизм», хотя на самом деле это то, что напрямую следует из слов Спасителя. Вспомним, как после этих слов о причастии Его Плоти и Крови «многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?.. С этого момента многие из Его учеников отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин. 6:60, 66). Не тот же ли рационализм движет сегодня теми протестантами, которые не желают довериться тому, что прямо сказано в Библии о Евхаристии? Но вернемся к нашему диалогу с пастором. Единственный аргумент, который он привел в пользу того, что он и его последователи тоже члены Церкви, это наличие у них «добрых плодов»: «если сегодня мы видим, как духовно слепые люди прозревают и обращаются к Христу, как исцеляются жизни и семьи, как освобождаются одержимые наркоманией и алкоголизмом, слышим, как возвещается Евангелие — разве это не свидетельствует о Его действии среди Своего народа? Какие основания отрицать присутствие Христа (а значит — и принадлежность подлинной Церкви) там, где реально явлены Его действия?» Но какие основания признавать действиями Христа все перечисленное? Есть, например, свидетели Иеговы и мормоны. Практически все протестанты не признают их частью Церкви, хотя и те и другие могут точно так же сослаться на то, что они и Евангелие возвещают, и приводят ко Христу духовно слепых людей и меняют их жизни и т. п. Но сами протестанты не считает эти аргументы достаточными для того, чтобы признать их частью Церкви. Раз данные аргументы недостаточны, когда их заявляют иеговисты и мормоны, то почему они должны стать достаточными, когда их озвучивают пятидесятники или баптисты? Многие протестанты убеждены, что сама искренность их веры — доказательство того, что они в истинной Церкви. Но ведь и заблуждаться можно искренне, разве нет? Разве язычники не искренне верят в своих идолов? Значит, одной искренности мало. Я понимаю, что, возможно, эти мои вопросы неудобны. Особенно когда ты в общине, где тебя любят и ценят, где, кажется, ты нашел свое место. Страшно задаваться вопросами, которые могут привести к сомнениям. Можно по-житейски понять, когда не хочется рисковать тем хорошим, что уже есть. Но в этом случае искреннему христианину, на мой взгляд, стоит спросить себя: а чего хочет от меня Иисус? Неужели Он создал Свою Церковь ради того, чтобы я ее не искал и к ней не присоединился? Неужели можно любить Христа и пренебрегать Его Телом?