С помощью Божией под кровом о.Василия я грешная прожила одинадцать лет и видела много чудес по его молитвам и милосердию Божию.

«9 мая»

В 2003 или 2004 году, точно не помню, мы с младшим сыном пришли на службу в храм к отцу Василию. После Литургии была панихида на братской могиле. Из храма все вышли и пошли к братской могиле. Ребёнку было где-то два года, и он везде лез, поэтому мы остались возле храма. Ярко светило солнце, но вдруг закрапал мелкий дождик, хотя на небе не было ни одной тучки. Мы с сыном одни зашли в храм. Оборачиваемся, а за нами влетают два белых голубя. Они садятся в центре храма, начинают плясать кругами и петь. Как же красиво они пели! Но тут кто-то вбежал в храм и они улетели. Это чудо видели ещё 2 или 3 бубушки, прислуживавшие тогда у свечек в храме. Все, видевшие это, были очень радостны, и слёзы сами лились из глаз.

«Заупокойная у отца Василия, или Молитва, поднимающая из ада»

Когда я только начала ходить в храм, то совершенно не знала, кто такие святые, и чем они отличаются от Пресвятой Богородицы и т.д. – в общем совсем ничего не понимала. Так ходила и везде подслушивала, где кто кого учил, объяснял. Меня, бесноватую, побаивались. На мои вопросы все разбегались или старались два- три слова сказать и извиняясь уходили. Подхожу я так к бабушке с записками, и подслушала, как одна другой говорит: «Ты пиши записки о упокоении на пост, у батюшки такая молитва из ада поднимает!» У меня глаза расширились: как из ада? Что, вот так помолился, и из ада душа поднялась? Подала записки, счастлива: моих родных батюшка из ада вымолит. Потом что-то забылось всё, пост пролетел, нахлынули всякие мысли моего неверия. И вот однажды снится мне сон: я у родственников в Орловской деревне, в старом домике. Вижу большое окно, людей не вижу, только слышу звон стаканов тарелок и понимаю, что кто-то готовит еду на поминки. Потом слышу, как будто кто-то за моей спиной полушёпотом разговаривают на каком-то деревенском языке, может быть прошлого века. Меня они как будто не видят и не знают о моём присутствии. В окне вижу огромный сарай, длинный и грязный. Одна часть стоит нормально, а другая прямо в земле. В него много входов, последний прямо передо мной. И лестница уходит в него, в глубину. Там темно, сыро всё гнилое (яма). И тут вижу, что выходит оттуда старенькая женщина и идёт прямо к окну. А окно выше её намного. Подходит всё ближе и ближе. Женщины, готовящие поминки и разговаривающие между собой, увидели её и говорят: «А, это Катька?» Дальше говорят между собой. А эта Катька подходит ко мне вся в унынии, голова опущена. И тут, увидев меня, она обрадовалась, подняла голову и счастливая пошла обратно, но уже не в свой выход, а в другой, намного выше. От сна я была в шоке: кто такая Катька? Когда я писала записки, то не знала, кто из них кто? Спросила у матери, она удивилась вопросу и сказала, что была у меня прабабушка Екатерина, она мать моего деда Павла. Вот, думаю, он её из ада и вымолил. Прихожу на исповедь и говорю ему это, а о.Василий молится про себя. Что-то непонятное мне проговорил и скорей отправил меня. Батюшке не нравилось, когда его хвалили, но с тех пор я стала посещать все заупокойные службы и панихиды. Как хорошо было вместе с ним петь «Царство Небесное…», душа переворачивалась, и казалось, что голос его слышно и на небесах, и под землёй.

«Исцеление от укуса «чёрного ангела»

Где-то в 2003 году я грешная была в декретном отпуске. Муж работал в Москве, жили очень плохо, были не венчаны. Муж пил, дети болели. Я часто была на грани отчаяния, да тут ещё в детсад нужно срочно было ИНН принести. Я пошла и взяла это в добавок к новому паспорту. Я думаю, поэтому однажды ночью почувствовала, что в комнате не одна. Какой-то холод и жуткий ужас. Открыла глаза, а в балконной двери стоит, раскинув крылья, чёрное существо, два метра ростом, глаза красные, горят. Через секунду с улицы зигзагами оно опускается на меня. Тут я уже не могла не дышать, не думать, не прочитать молитву. Ужасный страх сковал меня. Он завис десять сантиметров надо мной, собрал крылья и попытался проникнуть в меня. Я из последних сил начинаю читать «Отче наш…», но дочитать до конца не могу, и тут я говорю: «Именем Господа Иисуса Христа изыди!» повторила это несколько раз и чувствую, что он замер и отстранился. Я смогла прочитать «Отче наш…», а он сжался в одну точку и вылетел в окно. От ужаса я не могла пошевелиться, вся в холодном поту, тело затекло, в висках пульсирует кровь, левая рука, как неживая, и я её не чувствую. Дальше просидела всю ночь со светом. Такого я ещё не видела. Знаю точно, что это был не сон, борьба была настоящая, Господь помиловал меня. Тогда я этого не понимала. Утром я нашла укус от этого существа: в подмышечной впадине левой руки было две раны-шишечки. Рука отнималась, шишки покрылись гноем и прорывались с ужасной болью. У меня было уже двое детей, которых надо кормить, мыть, а я не могу даже поднять руку. Вскоре то же самое было и со второй рукой. Я была в отчаянии. Все мне твердят, что нужно идти к бабкам, а я обещала отцу Василию и другим священникам, что больше к бабкам ходить не буду. Так я попала в больницу. Хотели делать операцию, лечили уколами, но всё безполезно. От операции я отказалась, побежала к отцу Василию. Стою на службе, вою, дети лезут ко мне на руки. Я несколько раз почти падала в обморок, поддержали бабушки. Служба кончилась, а батюшка вышел на молебен, стал кропить водой. Я была еле жива и сказала ему, что у меня гниют руки. Он окропил мои раны. Потом он сказал, что сейчас Великий пост, и мне надо поститься. Вот так, первый раз в жизни, Господь заставил меня поститься, чего я никогда не делала. Причастилась я у батюшки. Как же мне было это трудно! Лукавый не давал мне ни исповедоваться, как надо, ни молиться, ни причаститься. Батюшка крестил меня Распятием, мазал маслом, просил прикладываться к мощам Оптинских старцев. Я ревела, выла, визжала, ползала по полу, задыхалась. Я тогда не понимала, что во мне бес. Как только приближался отец Василий, я начинала задыхаться, тряслись руки и ноги, мысли в голове путались, я не понимала, где я и зачем тут. После служб я обессиленная ползла домой. Отлежусь, отосплюсь и опять к батюшке, как только появится время. Родные считали, что я сумасшедшая. Мне прийти к батюшке было равно тому, что пойти на войну в рукопашный бой, только биться надо с собой. Вот так батюшка для меня был, как ясно солнышко. Помажет, покропит водой, и всё легче. Шишки были огромные, но с каждым разом становились меньше, и температура не поднималась. До прихода к батюшке я болела полтора месяца, а у него лечилась неделю. Бес из меня не вышел, может до конца жизни он во мне будет, сколько смертных грехов было, но рога он ему поломал. Была я блудницею до замужества, занималась чёрными делами – приговаривала, гадала на картах, ходила к бабкам, и по моим грехам меня ждал ад! Но я по милосердию Божьему попала к батюшке. А он нас всех любил. Бесы ему мстили. Он сам рассказывал, как после соборования вокруг него воют, лают, гудят, ему приходится долго с ними воевать. Он говорил, что с вами один бес воюет, а с ним после соборования сотни. Это он нас так призывал к терпению. Так он вылечил меня от этой страшной болезни. Свидетельство об ИНН я потом сожгла. Я поняла, что этот и другие документы от сатаны. По батюшкиному благословению написала отказ в налоговую, мне стало на душе легко. Слава Тебе, Господи! Царствие Небесное батюшке.

***

Как-то в 2006 году я не знала, что мне делать. Работала далеко, в Новомосковске. Детей надо было водить в садик. Уезжала рано, приезжала поздно. Муж уже с нами не жил. Родственники мало помогали. Я ничего не успевала. Работала в школе верховой езды с детьми-инвалидами. Лечила их на лошади – гимнастикой от ДЦП и др. Дети были несчастны, многие без отца и матери. Да с такими судьбами, что мы на занятиях от этих рассказов плакали навзрыд. Душа моя разрывалась от боли. Надо было выбирать: или чужие дети, или мои. Видя их слёзы, я выла в душе, взывая к Богу. Да ещё и директор издевался над нами – тренерами. Очень хотелось уйти. Приглашали на такую же работу в Тулу, в Суворов, но это означало, что я буду далеко от батюшки. Вот так я мысленно разговаривала с Господом. Я просила у Господа дать мне знак, как поступить. Я еду домой, всю дорогу плачу и смотрю в окно. На небе тучи, и в одной из них розовая огромная стрела. Она показывала за Северо-Задонск во Спасское. Я в удивлении встала на ноги и смотрю в окно. Люди на меня смотрят в удивлении и ничего не понимают, а я села и плачу. Стрела потихоньку исчезла. Как же ты Господи слышишь меня, такую гадину?! Так я никуда не уехала. Тут мне нашлась работа рябом с домом, и к батюшке я смогла ходить на все службы с детьми. Вот так Господь мне показал, где мне надо быть. Слава Тебе Господи! Первая зарплата была только через три месяца. Долгов куча. Младший сын слепнет, и нужны деньги на очки, пора в школу собирать. Схватилась я за голову и к батюшке. Вечером сижу, подсчитываю, сколько надо искать денег и где. Холодильник пуст, сижу и плачу. Передо мной список моей нужды – ровно 7000 рублей, только где их взять? Посмотрю на спящих голодных детей – плачу. Встала на колени перед иконами и взмолилась: Господи, ты ведь слышишь меня, не оставь меня грешную! К Тебе стремлюсь, нужны эти проклятые деньги. Бросил детей отец, Ты хоть не бросай. Ты теперь их Отец, защити их. Ради детей моих – помоги! Так я выла всю ночь и уснула на полу. Утром встала и пошла в сбербанк с надеждой, что на сберкнижке осталось немного денег хоть на буханку хлеба. Подаю сберкнижку, а девушка на меня смотрит и спрашивает: «Все деньги?» Я ответила, что все, а сама думаю, хоть 20 рублей, и то хорошо. Пошла получать, смотрю, а мне отсчитывают много бумажек. Я удивилась, ведь их недолжно быть. Мне просовывают деньги и говорят – семь. Я открываю сберкнижку и вижу, что там написано 7000 руб. Я была в шоке. Я говорю им: «Посмотрите, откуда они пришли.» А они мне говорят, что не знают. На ватных ногах иду домой, деньги держала в руках всю дорогу и не верила своим глазам. На работе сказали, что выплат никаких недолжно быть. Так, по молитве отца Василия, Господь мне послал деньги, и я стала верить в чудеса. Стала верить в Бога, как в Отца родного.

«Как страдать за Христа?»

Я грешная уже перевелась в Сокольники и с радостью стала посещать службы у батюшки, ходить почаще с детьми. Это было 30 сентября ( день памяти мучениц Веры, Надежды Любви и матери их Софии). Мы с детьми стояли впереди, рядом с правым клиросом. У батюшки было столько благодати, что мы, болящие, это чувствовали. Дети вели себя очень плохо. Младший ползал по полу, стонал, орал, стучал ногами, привлекая внимание людей. Батюшка вышел на проповедь и рассказывал житие святых мучениц. Слова были такие проникновенные, что я чуть сдерживала плачь. Дети доводили меня до отчаяния. И вот отец Василий громким голосом, чтобы все услышали, говорит: «А вы смогли бы отдать своих детей на такие муки ради Господа?» Я стою, детей прижала к себе, они вырываются. Тут я слышу: «Я тебе говорю!» Я подняла голову, а он смотрит на меня в упор. У меня слёзы покатились градом, ноги трясутся. Что он хотел мне этим сказать. Но только после этого у меня в мыслях вертелось: как хорошо пострадать за Христа, ведь мои грехи только кровью можно омыть! Днём и ночью эти мысли меня терзали. Тут я ещё прочитала о трёх оптинских монахах, убиенных на Пасху. После этого я безумная просила у Бога омыть кровью мои грехи и пострадать за Него. Это было не от меня. Кто-то эти мысли влагал в мою голову. Я думаю, что батюшка молился за нас. Так начался Великий пост. У меня вдруг начали болеть зубы, я не могла есть твёрдого, пить горячего. Правая сторона лица, ухо и глаз болели. Т.к. я работа сразу на двух работах, не имела возможности пойти к врачу. И только батюшкины службы и помазания укрепляли меня в терпении. Потом у меня не хватало терпения, я выла от боли и ни одни лекарства мне не помогали. Состояние, будто вскрывают череп. Обезболивала только набранная в рот ледяная вода. Так я не вытерпела и побежала в больницу. Там мне обезболили, но это не всё. Рентген показал гангренозный пульпит, и через два дня, на Страстную Среду, я попадаю в больницу. Несколько дней я не ела и не могла пить. Нервов у меня тогда как будто не было, мне было уже всё равно, никакого страха. Я ощущала своё тело отдельно от эмоций души. Тело болело, но я была удивительно спокойна. Такая боль заставила меня ежесекундно взывать к Богу. Лежу в кресле, а передо мной изображение Пресвятой Троицы и молитва Ей. Зуб вырвали. В секунду проваливаюсь в темноту со звуком пробки из шампанского и оказываюсь в каком-то очень светлом месте. Иду по мягкой, удивительно-шёлковой траве. Рядом со мной кто-то ослепительно-сияющий, что я не могу на него взглянуть. Он был с правой стороны от меня. Между нами как будто завеса из света. Мы с ним о чём-то разговаривали, только не я зыком, а мыслями. Мне было так хорошо и радостно! Меня пронизывает свет. Я забыла, что у меня есть дети, я даже забыла, кто я такая. Я попросила у него остаться, но в ответ я получаю не слова, а чувства: «Нет, не сейчас! Тебя дома дети ждут!» И в тот же момент звук гула и хлопок пробки. Передо мной в центре какой-то круг. Он приближается ко мне, я начинаю разбирать очертания лиц, они все как будто заглядывают в этот круг. Я поняла, что ко мне вернулось моё сознание, но этот круг пока подплывал. Я слышала разговоры где-то далеко-далеко. Кто-то говорит: «Возвращается, живая! Не может быть! Пульса не было пять минут, кислородное голодание, она может стать дурочкой. У неё дети есть?» Кто-то отвечает, что есть. Тут я вернулась в сознание. Шесть человек стояли надо мной. Ответить или пошевелить даже пальцем я не могла. Они меня стали поить водой, делали уколы, я лежу, и только слёзы льются. Они меня спросили, что я сегодня ела? Я помотала головой. Они сунули мне кофе и шоколад. Все хотели мне помочь.

Так я пролежала в зубном кабинете целый час, а врачи сидели рядом со мной. Мне сказали, что когда я падала в обмороки, то задохнулась языком. Врачи, вовремя увидев это, успели спасти меня. Когда мне стало лучше, я пошла к бабушке. Придя к ней, я упала на диван и проспала пять часов. Она меня будила, но безполезно. Когда я проснулась, то была счастлива, была в удивлении, в любви к Богу и ко всем людям, смеялась, слёзы лились ручьём. Такая счастливая и радостная я прибежала к батюшке и рассказала, что со мной было. Он мне сказал, что Ангел-Хранитель помог мне не умереть в ту минуту, и сказал причаститься на следующий день. После Причастия я летала, а такое состояние у меня бывает редко – у бесноватой блудницы. До сих пор, когда вспоминаю всё это, слёзы текут рекой. С тех пор присутствие благодати выдаёт из меня слёзы. Батюшка всё об этом знал, и как только он начинал проповедь, я сильно плакала. А батюшка говорил: «Ну вот, а говорят, что здесь благодати нет!» Смотрит на меня и на всех и радуется. Не знаю, понимал ли кто это. От этих слёз, которые изливаются от благодати, мне всегда становится легче. Когда я просила омыть свои грехи кровью, понимала ли я, что прошу? Совершенно не понимала, не понимала, насколько я этого не достойна. А ведь кровь для меня ценная вещь, так как я с детства больна малокровием, и теряя её даже немного, я падаю в обморок, и у меня начинаются судороги. Тогда я потеряла сразу несколько зубов, но зато приобрела слёзы. Слава Тебе Господи!

«Благодать отца Василия»

Было это где-то в 2006 году. В то время я училась жить и вести себя по православному. Когда я пришла к Богу, мне всё было интересно и ново. Слышала, что когда священник на службе крестом или рукой благословляет, то благодать сходит на людей, стоящих в храме, а нечистые духи от них отлетают. И меня мучил вопрос: надолго ли? И как благодать остаётся на нас? Много подобных вопросов возникало в моей окаянной голове. И вот после Литургии у отца Василия, на следующий день утром я пошла в погреб, находящийся недалеко от дома. Выхожу, несу два тяжёлых ведра в руках. На улице грязь, поставить некуда, пытаюсь быстрей идти. Вдруг из подъезда вылетает на меня безумный человек, глаза горят, орёт. Я остановилась, вёдра поставить не могу, думаю, что сейчас он меня убьёт. А он бегает вокруг меня кругами, рычит по-звериному, машет руками. Я зажмурилась, в голову ни одна молитва не идёт, а он остановился и с удивлением, что не может ко мне прикоснуться, говорит: «А, благодать о.Василия? Не подобраться к тебе.» По мне холодный пот градом пошёл. Я начинаю читать «Да воскреснет Бог…» и тихо пошла. А он стоит и с сожалением смотрит на меня. Прихожу домой, села и думаю: вот так благодать о.Василия!

«Благословение на работу без паспорта»

В конце 2007 года мы с детьми были в нужде. Денег я получала очень мало. И вот мне после службы прихожане предложили работу, невдалеке от храма. Подошли к батюшке на благословение. Батюшка благословил на работу без паспортов. Когда мы пришли оформляться, то нам сказали, что паспорт там не обязателен. Записали наши фамилии и имена - всё! Мы были удивлены. Большинство и до сих пор работают. А я, поменяв много мест работы, нигде не видела хорошего отношения, как здесь. Эти работодатели, зная, что мы верующие и живём немного по-другому, относились к нам хорошо и с пониманием. Они часто выручали нас и становились на нашу сторону в недоразумениях. Вот такое благословение! В это время я работала и на другой работе. Времени на детей не оставалось. На службу к батюшке приходила из последних сил. Дети отбивались от рук, а я даже не знала, сыты ли они? С работы приходила, они уже спали. Самостоятельные были с шести лет. Я же приходила домой, падала от усталости и плакала. Хотелось, чтоб у моих детей было всё, и по батюшкиным молитвам Господь всё давал. Вот только некому было воспитывать моих детей. Мужчины рядом с ними нет. Стала ловить себя на мысли, чтобы Господь послал детям отца. Глупая, наивная, я не подозревала, что лукавый воспользуется такими мыслями. А тут ещё люди добрые мне, венчанной, начали говорить, что когда в нужде, священники благословляют второй брак. Стала я просить у Бога мужа. Дура, не понимала, что прошу. Батюшке об этом не говорила. Когда я приходила на службу, он как будто знал моё состояние. Грозно посмотрит на меня, начертит на лбу крест и отправляет, не разговаривая со мной. Понимала, что за такое получу, а всё просила безумная ночью на коленях. Не о своём прошу муже, что должна была бы делать, а о каком-то другом, хорошем. Батюшка, на мой вопрос о разводе, просто давал мне крестом по голове, но я упиралась. Не понимала, что всё это от лукавого, но Господь вразумил. Как-то я стою, прошу, уверена, что права, и вдруг как пронзит всё моё тело, как огненными мечами. Упала я в постель и несколько дней металась по ней, всё болит, ни сидеть, ни лежать не могу. Поясница горела огнём, на работу выйти не могу. Лежу, вою, не понимая в чём дело. А был Рождественский пост, хотелось причаститься. Начала читать правило, а из головы мысли о муже не выходят. Я опять прошу: Господи, дай мне помощника, отца детям моим. А кто-то мне в ухо говорит: не как я хочу Господи, а как Тебе угодно. Я повторяю эти слова и чувствую, как меняется моё состояние. Я плачу, сидя на полу. Поднимаю глаза, а передо мной икона Казанской Божией Матери , которой меня родители благословляли на брак, и она сияет жёлтым цветом и смотрит на меня, как живая. Как же я тогда ревела! Я поняла всё своё заблуждение. Как пелена спала с глаз, поняла всё моё безумие. Пресвятая Дева, слава Тебе, вразумляющая безумие человеческое!

Так я, уже понимая, начала готовиться ко Причастию. Время – ночь, завтра – Литургия, может пустит больную дуру батюшка ко Причастию, ну хотя бы на исповедь. Села на диван, читаю последование, начинаю засыпать – встала, а когда совсем плохо, то опять садилась. Осталось немного, дети спят, у меня в комнате горит лампада. Про детей я тогда забыла совсем. Так сидя, я уснула и в полусне вдруг слышу: «Хи-хи-хи!» - да так ехидно, как будто женщина пьяная хохочет прямо за дверью (зал был закрыт). Я вскочила и скорей туда, подумала, что дети ещё не спят, играют так со мной. За дверью темно, никого нет, в спальне у детей тоже темно. У меня по спине прошёл холодок, и волосы встали дыбом. Я начала громко читать «Да воскреснет Бог…», как батюшка на службе. Иду к детям, не боюсь. Перекрестила их спящих и опять к себе, дочитывать. Думаю, неужели «их» можно ещё и слышать? Села, читаю. Опять уснула – тоже самое, но уже с другой стороны, со стороны окна. Потом скрежет по стеклу, как когтями. Тут я вскочила, сон, как рукой сняло. Крещусь и опять читаю молитву. Крещу то место, и тут что-то падает или прыгает с батареи. Открываю занавеску, а там – варежка. Я подумала, что «им» не нравиться моё чтение последования. Тут я уже стоя, с бодростью дочитала его до конца. Потом легла спать, обложила себя иконами. Лежу, лампада рядом горит, уснула. И вдруг ночью вроде бы проснулась, но глаза ещё закрыты. Потом слышу, что чётко читаю слова из псалма «…на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия. Яко на Мя упова и избавлю, и покрыю и, долготою дней исполню и, явлю ему спасение Мое.» Открываю глаза – чтение прекращается. Опять уснула. Просыпаюсь – опять кто-то читает молитву Богородице так чётко и правильно. Открываю глаза – тишина. На душе состояние удивления, умиления и радости. Бегу к батюшке. Он почему то радостно меня встретил, выслушал и говорит: «Хорошо, это лучше, чем блудные сны!» А сам радуется чему-то. Вижу, что что-то хочет мне сказать, но недоговаривает. Отправляет на Причастие. Сейчас только понимаю, что молился он обо мне окаянной. Что же ещё это может быть? Молился о моём вразумлении. Он видел, как рентген наши грехи, слабости и заблуждения. Молился, клал поклоны по ночам, потому что любил нас.

«Благодать за 500 метров»

В житии праведного Иоанна Кронштадтского было написано, что бесноватые за несколько вёрст выли и кричали, так как знали, что едут к такому благодатному батюшке. Сейчас такую благодать нигде почти не встретишь. Мне же, бесноватой, Господь по милости своей даровал быть рядом с такой благодатью. Часто, подъезжая только к с.Спасское, я уже знала, что батюшка дома (это где-то было за 500 м). Тогда мне становилось не по себе: начинало сильно колотиться сердце, болел левый бок и т.д. Это состояние ни с чем не спутаешь. Если такого не было, значит, батюшки дома нет. Если мы с сыном находились дома у батюшки, а его не было, то прямо перед батюшкиным приходом, ребёнок начинал бесноваться: крутился, ползал по полу, кричал не своим голосом такие вещи, каких ребёнок не может знать, обличал чужие грехи. Я же заходилась рыданиями, хватала бедного ребёнка на руки и укачивала (даже в семилетнем возрасте). Пыталась читать псалмы, крестить его, себя, но этого было недостаточно. Сын кусал, щепал меня, не давался креститься, клацал зубами проклинал всех. Картина была ужасная. Я же терпела невыносимые боли в боку, спине, сердце, голове. Мысли кружились, как бабочки, и невозможно было их собрать хоть в какую-то одну. Часто я вообще забывала, где я. Оставались только материнский инстинкт, слёзы отчаяния, жалости к моему чаду. Бесы, сидящие в нас, не выносили батюшкиной благодати, это чувствовали не только прихожане, но и местные жители, соседи. Одна соседка в великие праздники выбегала из дома и бегала за приезжими с палкой, угрожая и матерясь. Так же она вела себя и на его похоронах, но об этом позже.

«Сны о батюшке в золотом свечении»

Это было в конце июля 2010 года. Мне исполнилось 33 года, и я почему то постоянно думала о смерти. Мне 33, значит пора умирать! Перебирала свою жизнь и искала – всё ли я сделала и готова ли? Конечно не готова! Ужас моего состояния менялся, но совсем избавиться от этого я не могла. Вся эта житейская суета уводила меня от посещения служб. И вот однажды мне снится сон. Иду по какому-то коридору в сумраке. Подхожу к какой-то двери, из неё просачивается свет. Вдруг дверь открывается, и я вижу батюшку. Он стоит на коленях, молится и плачет. Он о чём-то просил Бога, плакал навзрыд. А потом поворачивается ко мне и говорит: «Что же вы делаете?! Я же за вас и днём и ночью стою! Что же вы делаете?!» - и опять плачет. Глаза мокрые, но добрые. На нём был серенький подрясник. С колен он так и не вставал. Потом дверь закрылась. Мне так стыдно стало. И так после этого мне захотелось к нему, как к отцу родному. Вот упаду в ноги и скажу: «Батюшка, ну что же ты так плачешь?! Ты скажи мне, что сделать, чтоб ты не плакал?» Пришла к батюшке, а он, как только увидел меня издалека и кричит мне: «Замолчи!» Я не поняла тогда, что он об этом сне знал. Когда я разговаривала с батюшкой и рассказывала про свою окаянную жизнь, и, как только приходит мысль об этом сне, он мне говорит: «Замолчи!» - и переводит разговор на книгу Иоанна Златоуста. «Вот читаю, а как будто про меня написано, прямо всё так же. Вы читали? Нет?» мы стоим и не знаем, о чём спросить, о чём говорить. Шла с вопросом, а всё никак не задам. Он нас пирожками угостил, сидим, жуём. Зачем пришла – забыла. Вот и давай у него про дни рожденья и про веселья спрашивать. Он как закричит: «Я думал, вы по делу, а вы тут праздники праздновать собрались! Пошли отсюда!» - строго сказал батюшка. И мы почти побежали от него. Вот и сходила в ноги упасть! Вот пришла, а главного так и не сказала. Только какой-то батюшка был тогда замученный, весь жёлтый, еле-еле передвигался. Сидит, говорит, а потом вдруг как-то замрёт весь, напряжётся. Видно, боль у него была сильная. Очень я тогда обратила на это внимание, особенно на отеки и желтизну, похудел весь. Видно, что не спит ночами, о нас непрестанно молился. Я это чувствовала, даже часто ощущала, как зовёт он меня на службу. А я приду и обязательно получу от него. Вразумлял он меня постоянно то крестом, то словом. Я боялась к нему подходить, но тянуло к нему невозможно.

Вот и получилось, что я готовилась к смерти, а Господь забрал нашего батюшку. Лукавый во мне чувствовал приближение его смерти. Задолго до этого сна, ещё в Рождественский пост 2010 года, мне снился сон: вижу дверь в какую-то огромную комнату, захожу в неё, а меня кто-то спрашивает: «Ты куда? Зачем здесь?» А я отвечаю, что хочу к батюшке. А в этом зале люди все в монашеских одеяниях. Люди – кто стоит, кто сидит, кто лежит на каких-то деревянных нарах. Но они не спят, а молятся, чуть прикрыв глаза. Все чего-то ждут в конце зала. В центре огромные двери высотою в три метра. Из дверных щелей просачивается яркий золотой свет. Все знают, что за дверями батюшка, и его все ждут. Мне сказали, чтобы я легла на нары. Я ложусь, но тут кто-то из людей начинает говорить: «Кто «его» сюда привёл? Как «он» сюда попал?» Я понимаю, что они увидела во мне беса. Мне стало стыдно, а они говорят, чтобы я повернулась лицом. Я повернулась. А в это время чья-то человеческая фигура отделилась от этих врат и пошла ко мне. От его приближения мне становится страшно, но в то же время я понимаю, что он меня любит и желает мне добра. Это был иеромонах в монашеском одеянии, с крестом на груди. На голове тёмные гладкие волосы до плеч, очень добрые глаза. Он был очень похож на Христа с Нерукотворного образа. Казалось, вот-вот его мантия распахнётся, а там свет. Он берёт в правую руку свой крест и начинает меня им крестить. Крест был белоснежного цвета. Я от этого зажимаюсь. Всё болит, как будто я сейчас разорвусь на части. Мечусь из стороны в сторону, а убежать не могу. Крест имеет надо мною сильную власть. Иеромонах читает какую-то молитву, слов её я не помню. Он всё меня крестит. Мне всё хуже и хуже. Тут я как будто лопнула и осталась сидеть на нарах. Иеромонах тоже исчез. Я лежу. Вдруг распахиваются врата, освящают всю залу, и оттуда выходит батюшка Василий весь в золотом сиянии. В руках у него кадило. Он вышел первый. Все люди вышли за ним из церкви. Они стоят, отстранившись в сторону, как будто давая ему дорогу. За батюшкой идут священники. В руках у одних кресты, у других – хоругви. У некоторых кадило. Но того иеромонаха, что ко мне выходил не было. Все они сияют, но батюшка больше всех. Все были одеты в золотые рясы. Идут, как на крестный ход. Я даже чувствовала запах ладана. Те, что в монашеском (здесь в основном были женщины, мужчин было мало), встали в строй. Я становлюсь с ними. Из врат всё идёт сияние, но меня уже не опаляет, мне от него хорошо. Тот иеромонах избавил меня от лукавого. В то время у меня ещё был паспорт. Когда я от него избавилась, то поняла, что значит повернуться лицом – повернуться лицом к Богу.

А вот иеромонаха того, с тех пор меня не покидает желание увидеть хоть когда-нибудь. Такой он был неземной, благодатный, что хотелось бы упасть ему в ноги и никогда не покидать его. Сон этот был очень правдоподобный, как наяву. Проснулась я в очень счастливом состоянии. Так хотелось рассказать его всем, поделиться этой радостью .

Батюшка, увидеть бы тебя ещё раз, хотя бы во сне! Как нам без тебя трудно! Как же не хватает тебя!

Отцу Василию посвящается…

«Лучшее памятное незабвенное время моей жизни - это службы, проведенные в храме во имя Изнесения Честных Древ Господних (с. Спасское); несказанно долгое (с 00.00 до 4.00 час., а далее с 7.00 до 16.00 час.), но по ощущениям - мгновенно-радостное, Пасхальное.

Спаси Бог тебя, Батюшка Василий за живое Православие: мироточение ручьем икон, когда ты брал их в руки и нес в храм; за торжественные молебны и пламенные проповеди; за обличение наших грехов и за сердобольное отношение ко всем к тебе приходящим: убогим, унылым, грешным..., за то, что горел желанием спасти наши души; за Крестный ход, когда на небе были Знамения: восьмиконечные Кресты; за Чины Вокаяния, соборования, ночные молитвы. Благодарю за встречи с людьми: разными, но уникальными - каждый по-своему. Бог и Царица Небесная приводили их к тебе для спасения. Не все остались, не всех смог удержать. Жаль их, неприкаянных. Особенная благодарность за Пасхальную и Рождественскую службы, дорогой Батюшка и, конечно, за твой любящий всех взгляд и золотое безценное, участливое сердце, откликающееся на наши нескончаемые проблемы, которыми одолевали тебя по телефону в любое время суток.

Ты был для нас скорой помощью во всех делах, мы безпокоили тебя ночными звонками, и это была твоя жизнь. Ты был и Отцом и Матерью, и бабушкой и дедушкой, не только для своих кровинок, но и для нас. Твое любящее сердце не позволяло быть безучастным к людским скорбям, оно вмещало всех, нуждающихся в помощи. А теперь тебя нет с нами... Господи, как больно..., прими нашу боль, а ему подари пение небесных птиц, дивной красоты садов и того, о чем не ведаем... Еще раз прости, отец. Таких ревностных пастырей, как ты, не знаем. Как жаль, оскудела земля русская еще одним праведником, Светильником, подвижником благочестия. Учимся у тебя жить по Евангельским Заповедям. Благодарим за то, что говорил Истину, которую открывал тебе Господь.