Религиозный быт Израиля периода единого царства.

Период управления трех великих царей израильского народа был

временем его высшего расцвета как в политическом, так и в духовном

отношении. После бедствий и безурядицы периода судей, это было время

благосостояния, могущества и блеска, когда народ израильский достиг

полного осуществления великих обетований Божиих и под покровом

твердой власти мог беспрепятственно обнаружить все лучшие качества

своего национального гения, своим государственным благоустройством

показать истинный образец «богоправления», а высотою своей

религиозно-нравственной жизни во всем блеске оправдать свое великое

призвание – быть светом для язычников. Если народ израильский не

оправдал своего назначения и при таких благоприятных обстоятельствах и

представил много печальных фактов религиозно-нравственного падения

даже в лучших своих представителях, в лице самих своих царей, то это

показывает только, как исконное зло внедрилось в нравственную природу

человека и подобно жернову на шее неудержимо тянуло его в бездну зла,

несмотря на все усилия в стремлении к добру. Такова была общая судьба

ветхозаветного человечества, томившегося в рабстве греху, и

единственным утешением для него служила надежда на будущее

избавление – в лице того божественного Избавителя, быть хранителем

обетований о котором и был предназначен избранный народ.Обетование о

Спасителе в этот период нашло ясное подтверждение в славном

обетовании Давиду, что Бог восставит ему семя его, престол которого

устоит вовеки, и этому семени Он будет Отцом, а оно Ему Сыном (2 Цар.

7:12-16). Давид не мог относить этого обетования к своему преемнику и

потому понял его в том именно смысле, как истолковал его впоследствии

ап. Павел, именно в смысле обетования о духовном преемнике и «Сыне

Давидовом», Сыне Божием, Спасителе мира и Царе вселенной, престол

которого «устоит во веки». Кроме этого обетования, подтвержденного и в

завете с Соломоном (3 Цар. 9:5), мысль о будущем Избавителе в это время

проникает всю жизнь народа: самое политическое могущество его было

прообразом духовного могущества Мессии и самые цари его, особенно

Давид и Соломон в лучшие периоды их жизни, были явными прообразами

Спасителя – первый прообразом Его как Царя победы, второй – как Царя

мира. Затем все псалмы Давида переполнены выражениями пламенного

ожидания Мессии и самыми ясными пророчествами о всех событиях Его

земной жизни, от рождения до страдания и смерти, от воскресения до

прославления одесную Отца. Пророческие псалмы Давида представляют

ясное доказательство того, как живо было в лучшем народном сознании

великое обетование Божие о Спасителе мира и как религиозно-

нравственный дух человечества жаждал исполнения этого

обетования.Внутреннее оживление религиозно-нравственного чувства

нашло полное свое выражение в развитии богослужения и связанных с

ним обрядов и учреждений. В этом отношении неизмеримые услуги делу

истинной религии и ветхозаветной церкви оказал Давид своими церковно-

религиозными учреждениями. Будучи сам боговдохновенным

псалмопевцем и пророком, он употреблял все свои усилия к упорядочению

и возвышению богослужения. Перенеся ковчег завета в Иерусалим, он

произвел полное преобразование в порядке левитского служения,

установив правильное и постоянное богослужение в скинии. С этою

целию избраны были три семейства братьев-певцов, чтобы «они

провещали на цитрах, псалтирях и кимвалах». Под руководством этих

искусных певцов (Асафа, Емана и Идифуна, имена которых значатся в

надписании многих псалмов) образовался многочисленный хор в 288

человек, который вместе с служащими левитами и священниками

«славословил, благодарил и превозносил Господа Бога Израилева» пред

ковчегом Господним. Всех левитов отделено было на служение 4 000

человек, а остальные левиты в количестве 34 000 человек были

распределены на различные службы при скинии в качестве привратников,

носильщиков священных сосудов и других принадлежностей скинии,

помощников и послушников священникам в принесении жертв и

совершении других обязанностей своего служения. Для исполнения

высших обязанностей священнослужения были назначены потомки двух

сыновей Аароновых – Елеазара и Ифамара. Хотя Аарону, собственно,

наследовал старший сын его Елеазар, но честь первосвященства

некоторым образом делил с ним и Ифамар, к дому которого иногда

всецело переходило первосвященство (напр. в лице Илия

первосвященника). Во время Давида мы видим представителей обеих этих

линий в лице великих священников Садока и Авиафара, из которых один

первосвященствовал в старой скинии в Гаваоне, а другой в новой скинии –

в Иерусалиме. Но дом Елеазара числом священнических семейств вдвое

превосходил дом Ифамара, так как по переписи, произведенной Давидом,

в первом было шестнадцать и во втором только восемь семейств. Двадцать

четыре главы этих семейств были сделаны при Давиде начальниками

двадцати четырех «чред», т.е. очередных служений в храме, на которые

последовательно являлись члены этих священнических семейств. На такие

же «чреды» разделены были и левиты, и певцы, которые и отправляли

богослужение совместно с соответствующими чредами священников.

«Чреда», по всей вероятности, начиналась в субботу и продолжалась в

течение недели, когда на смену ее являлась следующая чреда. Разделение

это в точности соблюдалось до позднейшего времени, как это видно из

истории Захарии, отца св. Иоанна Крестителя, который удостоился

бывшего ему видения ангела, «когда он в порядке своей чреды служил пред

Богом» (Лук. 1:8). Учрежденный в скинии порядок служения перенесен

был и в храм Соломонов, где, однако же, для возвышения торжественности

богослужения участились случаи, когда при богослужении участвовали

одновременно все двадцать четыре чреды, как это и было особенно при

освящении храма. С освящением храма все богослужение

сосредоточивалось в нем, и старая скиния в Гаваоне потеряла всякое

значение; вместе с тем с извержением Авиафара из священного сана (за

принятое им участие в политическом заговоре Адонии) первосвященство

окончательно прекратилось в ветви Ифамара и сосредоточилось в ветви

Елеазара, в лице Садока, помазанного на первосвященство при Соломоне.

Церковная обрядность при богослужении в это время получила широкое

развитие, но только с внешней стороны, в смысле пышности и величия. В

существенном она оставалась такою же, какою установлена была Моисеем

при скинии, хотя в то же время, соответственно новым потребностям,

явились и новые обряды. Таков особенно обряд помазания на царство. Оно

было частное и торжественное. Первое, обыкновенно, совершал пророк,

как исполнитель воли Божией, а второе совершал при общенародном

собрании главный священник или первосвященник, как посредник между

волей Бога и волей народа. При помазании употреблялся елей, как видимое

орудие сообщения благодати Божией. Посвящаемому вручалась книга

закона, с которой он должен был сообразоваться во всей своей жизни и

управлении.В государственном управлении за это время совершилась

важная перемена, состоявшая в учреждении царской власти. Учреждение

ее было вызвано насущною потребностию народной жизни, так как

отсутствие твердой власти во времена судей привело к полному

безначалию и связанным с ним бедствиям. Но учреждение ее в то же время

было, отчасти, и выражением недостаточного упования со стороны народа

на непосредственное правление Самого Бога и желанием иметь правление

на подобие окружающих народов. Поэтому на вопрошение Самуила

Господь ответствовал ему: «не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб

Я не царствовал над ними» (1 Цар. 8:7). Самое учреждение царской власти

в теократическом государстве ослабляло существеннейшее начало его

жизни, так как народ мог получить склонность более возлагать свои

надежды на видимого царя, забывая Верховного и Невидимого. Тем не

менее, твердая власть была насущною потребностью и внутренней, и

внешней политической жизни народа, и потому она была учреждена с

теми ограничениями, которые поставлены были в законодательстве

Моисея, уже заранее предвидевшего этот неизбежный момент в жизни

избранного народа. Ограничения эти состояли, прежде всего, в том, что

народ не должен был поставлять себе царем иноземца, а непременно

природного израильтянина, и притом такого, «которого изберет Господь

Бог» (Второз. 17:15). За этим ограничением избрания следуют законы,

ограничивающие самую власть царя. И замечательно, что эти ограничения

главным образом направлены против того, чем особенно отличались

восточные пари, именно против накопления личных богатств и развития

роскоши, всегда влекущих за собою нравственную порчу и забвение

законов и народа. «Поставь себе царя, говорит законодатель, только чтоб

он не умножал себе коней и не возвращал народа в Египет для умножения

себе коней» (Второз. 17:16). Смысл этого закона тот, что им запрещается

входить в сношения и в союз с Египтом, отличавшимся в древности

коннозаводством. Желание иметь лучших коней – один из главных

предметов тщеславия восточных монархов – заставило бы войти в

сношения с фараонами, а потом и в политический союз с Египтом, между

тем как такой союз, по географическому положению Палестины, мог быть

гибельным для еврейского народа, что, впоследствии, и оправдалось

историей. Кроме того, умножение коней, совершенно ненужных в

гористой стране, служило бы не к охранению народных интересов (напр.

во время войны), а только к удовлетворению тщеславной гордости царя. –

«Чтобы не умножал себе жен, дабы не развратилось сердце его» (ст. 17).

Гаремы до сих пор на востоке составляют одно из гнуснейших

придворных учреждений, в которых монархи-деспоты теряют последние

нравственные и физические силы, погружаясь в грубейший разврат.

Поэтому постановление, запрещающее иметь гаремы, понятно само

собою. «И чтобы серебра и золота не умножал себе чрезмерно».

Чрезмерное накопление богатств могло давать повод, как это видно из

истории Соломона, к обширным торговым предприятиям, которые были

бы несообразны с истинно народными интересами, содействовало бы

развитию неравенства по состоянию и тем нарушило бы основной закон

Моисея, установивший общественно-экономическое равенство, ввело бы

несообраз-ную с теократическим строем государства роскошь при дворе и

тем отдалило бы царя от народа. «Но когда он сядет на престол царства

своего, должен списать для себя список закона сего в книге, находящейся у

священников и левитов, и пусть он будет у него, и пусть он читает его во

все дни жизни своей, дабы научился бояться Господа, Бога своего, и

старался исполнять все слова закона сего и постановления сии». Царь не

был законодателем и должен был управлять государством не по своему

личному произволу, а по данному закону, с которого он должен был иметь

правильный список, чтобы, постоянно имея его пред собою, не уклонялся

ни направо, ни налево (ст. 20), следовательно, вообще должен был править

по признанному народом закону. Таким постановлением положен был

предел деспотизму, в который так легко впадают восточные правители.

Наконец, законодатель дает общее определение отношения царской власти

к народу. В древних восточных монархиях отношение между правителями

и народом обыкновенно отличалось высокомерным презрением со

стороны правителя и рабским подобострастием со стороны народа. В

государстве избранного народа такого отношения не должно было быть;

поэтому законодатель требует от царя, «чтобы не надмевалось сердце его

пред братьями его» (ст. 20), или, в применении этих слов к правлению,

чтобы правил своими подданными с кротостию и любовию», не как

рабами, а как братьями. Лучшие цари были верны этому правилу. Давид

напр., в обращении к народу называл своих подданных братьями: «И стал

Давид царь на ноги свои, и сказал: послушайте меня, братья мои и народ

мой!» (1 Па-рал. 28:2). Таким образом, власть царей израильского народа

была ограничена строгой регламентацией – в духе древних начал

богоправления и самоуправления народного. Такою она и является в

истории. Для сообщения ей большей обязательности для царя, был даже

установлен такой порядок, что при вступлении на престол царь заключал

договор с народом, в котором, по всей вероятности, обязывался исполнять

законы, определяющие границы его власти (1 Цар. 10:25; 2 Цар. 5:3; 4 Цар.

11:17). Из истории видно, что цари не всегда точно исполняли эти законы

касательно царской власти, и в лице Соломона мы видим царя, который

даже прямо нарушил некоторые из основных положений законодательства,

так как вступил в союз с Египтом и завел конницу, предался многоженству

и неумеренной роскоши. Но в этом они были лишь выразителями общего

духа непослушания своего народа и несли наказание в самых следствиях

своих нарушений закона, как это и было особенно с Соломоном. Но, в

общем, царская власть была весьма полезна для развития гражданских

доблестей и государственной жизни народа. Благодаря именно ей народ

израильский достиг необычайного политического могущества и блеска,

так что под его политическим влиянием находился весь современный

цивилизованный мир. В случае более строгого послушания как царей, так

и самого народа святым законам Божиим народ израильский мог бы

соединить со своим политическим влиянием и религиозно-нравственное

влияние и, таким образом, в полном смысле мог бы стать великим

светочем для человечества. Но преступления против закона быстро

подточили его могущество и его нравственную силу, и он неудержимо стал

стремиться к падению.С ограничением непосредственного богоправления,

вследствие учреждения царской власти, воля Божия нашла себе

непосредственных выразителей в лице пророков, деятельность которых во

времена царей получает весьма важное значение в государстве. Это были

живые носители воли Божией, которую они мужественно высказывали

царям и тем призывали их к послушанию закону и к покаянию. Некоторые

из пророков, как напр. Нафан и Гад, были приближенными советниками

царя, направлявшими его деятельность сообразно требованиям воли

Божией и закона. При всяком согрешении или преступлении царя против

закона они являлись бесстрашными мстителями за попранный закон,

равно как и выразителями воли Божией, которую они лично высказывали

согрешившим царям. Мужественным и суровым укорам Нафана Давид

обязан был высшими моментами своего сокрушения и покаяния во грехах.

Пророки же были и главными «дееписателями», т.е. историографами,

описывавшими деяния царей.Пророки, вместе с тем, были главными

распространителями просвещения в израильском народе в это время. К

этому времени особенно умножились пророческие братства или школы, в

которых изучался закон и священная поэзия и музыка. «Сонмы пророков»

были в нескольких главных городах, откуда они переходили и в другие

соседние города, сопровождая свое пророчество, т.е. проповедь о законе,

торжественной музыкой на различных музыкальных инструментах

(псалтири, тимпане, свирели и гуслях – 1 Цар. 10:5), и они оказывали такое

сильное влияние, что вдохновению их поддавались и окружающие, как это

было напр. с Саулом, который после своего помазания вступил в сонм

пророков, где и получил необходимое подготовление к предстоявшему ему

высокому назначению. В школах пророческих, несомненно, получил свое

образование и, особенно, свое высокое искусство в поэзии и музыке и

великий псалмопевец Давид, при котором священная поэзия и музыка

сделалась необходимою принадлежностью богослужения. И вообще, к

этому времени «сонмы пророков» сделались вполне школами

всестороннего образования и просвещения. О высоте и обширности этого

образования свидетельствует пример Соломона, который, несомненно, в

этих же школах или от придворных учителей-пророков почерпнул свое

всестороннее образование во всех отделах научного и художественного

знания.Вместе с распространением просвещения распространялась и

письменность, которая в это время получила такое широкое развитие, что

сделалась средством обычных сношений, и мы встречаем упоминание о

письмах, посредством которых велась корреспонденция между

находящимися в отдалении лицами208. При дворе для государственного

производства имелись особые писцы и даже придворный «дееписатель»

или историограф. Придворные пророки вели свои записки о деятельности

и жизни царей, как это известно, особенно о Самуиле, Нафане и Гаде.

Результатом этих записок явились относящиеся к этому времени

священные книги; первая и вторая книга Царств, из которых в первой

содержится история израильского народа от рождения Самуила до смерти

Саула, и во второй продолжение этой истории до помазания Соломона на

царство. К этому же периоду относится составление книги «Руфь»,

появление которой могло быть вызвано потребностью исторически

выяснить родословную величайшего царя избранного народа – Давида.Но

кроме этих исторических книг, лучшим показателем высоты просвещения

этого времени служат книги самих царей – именно Давида и Соломона.

Давиду принадлежит большая часть тех боговдохновенных песней или

псалмов, которые вместе с псалмами других певцов как его, так и

последующего времени, составили книгу Псалтирь. По своему

содержанию и изложению эти псалмы суть истинно великое излияние

боговдохновенного гения-поэта, который в дивных песнях воплотил

лучшее содержание религиозно-нравственного миросозерцания своего

времени, – настолько высокого миросозерцания, что оно не потеряет

своего вдохновляющего интереса до скончания мира, пока будет сердце

человеческое биться чувствами веры, надежды и любви. – Соломону

приписываются четыре священные книги: Пень песней, книга Притчей

Соломоновых, книга Екклесиаст или Проповедник и книга Премудрости

Соломона. Эти книги, несомненно, составляют часть тех 3 000 притчей и 1

005 песней, о которых говорится в третьей книге Царств (9:32). По

иудейскому преданию, из этих книг первая написана Соломоном в

юности, вторая в зрелом возрасте и третья в старости. Четвертой книги

совсем не имеется в еврейском каноне книг, и она сохраняется только в

греческом переводе 70 толковников, откуда переведена и на русский язык.

В книге Песнь песней, т.е. высокой, прекрасной песни, под видом жениха

и невесты изображается таинственный союз Христа с Церковию, под

каковым символом он неоднократно изображается и в других книгах св.

Писания как ветхого, так и нового завета (см. Исх. 44; Иезек. 16; Ос. 2:19;

Матф. 25). В книге Притчей, как видно из самого ее названия, содержатся

притчи и мудрые нравоучительные наставления мудрого царя, изрекавшего

глубокие житейские истины на основании своего собственного опыта.

Собрание притчей сделано отчасти самим Соломоном, а отчасти

последующими собирателями изречений мудрого царя в позднейшее

время. В книге Екклесиаст или Проповедник мы имеем как бы последнее

завещание мудрого царя, который, испытав все доступное человеку

счастие на земле, пришел, наконец, к печальному убеждению, что все

земное «суета сует, и все суета и томление духи», Единственно, в чем

человек может найти себе удовлетворение, это в исполнении правила:

«бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека»

(Еккл. 12:13),В рассматриваемый период народ израильский во всех

отношениях стоял выше окружающих его народов. В политическом

отношении он был самым могущественным народом западной Азии и не

имел себе на востоке соперников по оружию. Египет в это время был

крайне ослаблен внутренними и внешними невзгодами; царствовавшая в

нем XXI династия должна была все свои усилия направлять к ограждению

своей страны от нападения на нее ливийцев и других кочевников

африканских пустынь, которые, воспользовавшись ослаблением Египта,

постоянно делали на него разбойнические набеги. Другая сильная держава

Ассиро-вавилонская также всецело поглощена была внутренним раздором

между составлявшими ее двумя половинами (Ассириею и Вавилонией,

постоянно соперничавшими между собою) и, таким образом, потеряла

свое значение в международной политике. Оставались лишь мелкие

царства, которые или силою были подчинены царям израильским и

платили им дань, или сами искали союза и дружбы с ними (как напр. царь

тирский Хирам) и тем усиливали их могущество. Вместе с политическим

могуществом Израиль высоко стоял над окружающими народами и в

духовном отношении. Все эти народы в сравнении с ним не обладали

никакими выдающимися литературными произведениями. Если бы

политическое преобладание Израиля было более прочным и

продолжительным, то окружающие народы не избегли бы благотворного

влияния его и в литературном и в религиозно-нравственном отношении,

как это и оказалось на примере царицы Савской, которая возвратилась в

свою страну с чувством глубокого благоговения ко всему виденному ею. К

сожалению, известная слабость Соломона воспрепятствовала этому, и он

допустил даже в Иерусалиме свободное отправление тех омерзительных

языческих культов, которые составляли непримиримую

противоположность с возвышенной религией Иеговы. История падения

Соломона показывает, что в религиозном отношении соседние народы

стояли на той же низкой ступени, как и во время вступления израильтян в

землю обетованную, и дикая безнравственность их культов еще сильнее

выступала пред лицем такого возвышенного выражения истинной религии,

каким были напр., псалмы Давида и другие современные ему книги,

вошедшие в канон св. Писания.В хронологическом отношении период

царей-монархов обнимает круглую цифру в 120 лет, так как каждый из них

царствовал по 40 лет. Важное хронологическое указание заключается в

замечании 3 Цар. 6:1 ст., именно, что построение храма началось в 480

году «по исшествии сынов израилевых из земли Египетской», что в то же

время совпадало с 4 годом царствования Соломона. Таким образом,

учреждение монархии было в 396 и смерть Соломона в 516 году от исхода

из Египта. По общепринятому летосчислению смерть Соломона падает на

980 год до Р. Христова.