Стремление к реорганизации диаспоры
Та же самая газета опубликовала также два проекта Межправославной подготовительной комиссии под заголовками: 1. «О православной диаспоре» 2. «Автокефалия и способ ее достижения». Чаще всего упоминаются и весьма тенденциозно трактуются 9 и 17 правила IV Вселенского Собора 451 г., в которых говорится о правах Царьградской патриархии за пределами Царьградской Церкви. В связи с этим Зонара, известный толкователь канонов XII века, пишет среди прочего и о том, что Царьградский патриарх не есть судия всех митрополитов, а лишь тех, которые находятся в его непосредственном подчинении; свою точку зрения он обосновывает, ссылаясь на те факты, что над митрополитами Сирии стоит Антиохийский патриарх, Палестины – Иерусалимский патриарх, Египта – Александрийский патриарх, то есть те патриархи, которые участвовали в хиротонии и которым митрополиты подчиняются (Синтагма, II, 260) [1]. Примером грубого нарушения этих правил является Константинопольский собор 1993 г., осудивший ни много ни мало одного из патриархов.
Вернемся, однако, к документу, касающемуся диаспоры. Чего конкретно хочет Константинополь? Он стремится как можно скорее изменить «неканоническое» устройство церковной организации в православной диаспоре. Сегодняшняя ситуация в диаспоре не совсем, так скажем, упорядочена, но она складывалась и существует уже в течение многих лет и, кроме отрицательных сторон, имеет стороны и положительные. Вселенская патриархия приняла решение совместно с другими поместными церквами провести реорганизацию диаспоры, сформировав, по географическому признаку восемь так называемых епископальных синодов (Северная и Центральная Америка, Южная Америка, Австралия, Великобритания, Франция, Бельгия и Голландия, Австрия и Италия, Германия). В их состав должны войти епархии Православных Церквей, уже существующие на этих территориях. Этими епископальными соборами будут руководить председатели, которые будут созывать епископов своих областей для решения литургических, пастырских и административных вопросов [2]. «Что касается общих вопросов, требующих всеправославного изучения и обсуждения, председатель будет сообщать о них Вселенскому патриарху, который уже примет решение в зависимости от того, о чем конкретно идет речь» (из пункта 4 документа). В следующем пункте уточняется, что Православные Церкви обязуются не предпринимать никаких шагов, которые могли бы навредить вышеописанному ходу канонического решения вопросов диаспоры. Матери-Церкви должны всячески содействовать деятельности этих синодов, а тем самым – и установлению канонического порядка в диаспоре.
Абсолютно новым в данном случае является принцип решения вопросов, представляющих всеобщий интерес: Матерь-Церковь игнорируется и решение проблемы предоставляется Константинополю. Подобная формулировка оставляет непреодолимое впечатление, что с помощью епископальных синодов вся юрисдикция в православной диаспоре постепенно будет заменена юрисдикцией Константинопольской патриархии.
Каковы могут быть последствия этого проекта, который, заметим, являясь абсолютно некомпетентными в данном вопросе, подписали и два представителя Сербской Православной Церкви [3], что, кстати, не было одобрено со стороны Архиерейского Собора. Подписавшие документ не имели на то соответствующих полномочий, поэтому подписи их, по сути дела, можно рассматривать как недействительные [4]. Из вышеприведенного отчета мы также узнаем, что во Франции положено начало организации епископального синода, естественно, под председательством константинопольского митрополита. Была поставлена задача зарегистрировать синод у государственных властей. В этом случае ни один христианин на территории Франции, а если дело пойдет, – то и всего Европейского Союза, не сможет законно называться православным и действовать в рамках существующего закона, если этот факт не будет подтвержден соответствующим епископальным синодом. Вспомним, что подобным образом Рим еще раньше защитил свои права и держит под строгим контролем все римско-католические организации во всей Европе. Разумеется, вопросы автокефалии и автономии на этих территориях будут находиться исключительно в ведении Константинопольской патриархии.
Таким образом мог бы разрешиться и вопрос с теми непокорными поместными церквами, которые не разделяют экуменических устремлений Константинополя. В этой работе особое место принадлежит митрополиту Дамаскину из Женевы, являющемуся одним из активистов экуменического движения Константинопольской патриархии. Есть все основания предполагать, что в случае, если подобного рода организации возникнут, Константинопольская патриархия будет стараться через эти соборы навязывать определенные экуменические и униатские решения диаспоре, которая, заметим, обладая значительной концентрацией финансовых сил, имеет немалое влияние на Церковь. Сегодня все больше становится тех, кто понимает: для достижения союза с «Сестринской Церковью древнего Рима», к которому упорно стремится Константинополь, необходимо сначала достичь широкой гомогенизации православного мира под единым сильным и непререкаемым авторитетом.
Вместе с тем то, что Фанар настаивает на расширении юрисдикции Константинополя, убедительно доказывает, что речь идет о серьезной угрозе, которая, подобно темной грозовой туче, нависла над Православной Церковью. Покойный отец Гаврило Патачи, бывший иезуит, обратившийся в Православие, однажды объяснил, что основная стратегия Рима, стремящегося к победе над Православной Церковью, состоит в тайном прозелитизме. Паписты прежде всего стремятся привлечь на свою сторону перспективных молодых теологов, которые позже, став епископами и патриархами, приведут к папизму свою паству. Случаен ли тот факт, что сегодняшний константинопольский патриарх – выпускник одной из иезуитских школ? Время ответит на этот вопрос.
---
1. См. Милодраг М. Петрович. «Православная диаспора», Христианская Мысль, № 4-6, Белград, 1994 г.
2. Подобные, совершенно неканонические учреждения уже давно существуют у католиков – так называемые епископские конференции. Концепция, лежащая в основании таких органов, вполне позволяет создание коллегиальных надконфессиональных образований, наделенных известными властными полномочиями, однако не несущих ответственность перед образовавшими их Церквями. Таким образом, можно говорить о еще одном шаге к построению лже-церкви антихриста. Примечание редактора русского издания.
3. Епископ Венский Ириней и тогда иеромонах, а ныне епископ Браничевский Игнатий (Мидич).
4. Отчет заседания «Межъепископского комитета» в Париже, 11 октября 1994 («Святигора», дек. 1994 г.).
УНИЯ В БАЛАМАНДЕ –
ПОБЕДА ДИПЛОМАТИИ ВАТИКАНА
С 17 по 24 июня 1993 г. в теологической школе Баламанда, близ Триполи, (Северный Ливан) проходило седьмое пленарное заседание Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между православными и римо-католиками. В работе комиссии принимали участие 24 представителя римско-католической «церкви» и 13 православных делегатов, представлявших 9 из 15 Православных Церквей [1]. Сопредседателями были архиепископ Стилиан и кардинал Эдвард Кассиди. Совместная комиссия занималась теоретическими и практическими вопросами, возникшими в результате деятельности униатских организаций, в последнее время активизировавшихся в Центральной и Восточной Европе. Результатом работы явился документ, проект которого был разработан координационной комиссией еще в 1991 г., – «Уния, старый метод объединения и нынешний поиск полноты общения». В этом документе нашли отражение следующие основные цели Рима: полная реинтерпретация православной экклезиологии и принятие папистского объяснения роли так называемых униатских «церквей», хотя уния и отвергнута, как отошедшая в прошлое модель объединения; полное признание со стороны Православной Церкви римско-католической «церкви» как сестринской, а также признание всех ее «святых тайн»; признание православной стороной права униатских объединений на дальнейшее существование. Таким образом, православная сторона практически поддержала основные принципы декларации Второго Ватиканского собора о так называемых «восточных церквах», и при этом пошла даже на еще большие уступки. Одно из основных положений Баламандского документа провозглашает взаимное признание православных и римскокатолических церквей сестринскими церквами. В тексте это звучит так [2]: