Новое неправославное отношение к Армянской церкви как Православной.

Весьма любопытным является то, что с конца 19 столетия стало настойчиво насаждаться мнение, которое является совершенно противоположным тому, что было принимаемо прежде, на протяжении многих веков, и которое было зафиксировано соборно всеми великими святыми. В этом сонме Отцов Церкви находится и свт Фотий Великий, выражающий и фиксирующий своими трудами Предание Церкви. Согласно же этой новой точке зрения Армяне изначала, как и другие антихалкидониты-монофизиты: Сирояковиты, Копты и Эфиопы, с которыми сохраняет единство и Армянская Церковь, - не являются монофизитами, и, следовательно, они вовсе не еретики, а содержат как и мы православную веру. Отделение и отпадение их от Святой Соборной и Апостольской Церкви не может быть объяснено исключительно богословскими причинами, т.е. имеющимися у них отличиями от нашей веры. Произошедшее отделение может быть объяснено в основном историко-политическими причинами и с позиции разного понимания христологических определений.^[24]

Следовательно, вина в случившемся разрыве всецело лежит на Византии, которая вела враждебную политику к народу (армянам) и была вынуждена отделить его от единой православной империи. Также вина лежит на богословах обеих государств, которые проявили бессилие в преодолении существующих различий в понимании терминологии (лексики) и определений для достижения действительного взаимопонимания.

Если идти на поводу оценок подобного рода, то с легкостью можно говорить о том, что не тогда, а именно сейчас богословские принципы занимают главное место в богословии. В то время единство в вероучении, как фундаментальное требование экклезиологии, признавалось в качестве настоящего единства и христианским государством. Такое государство главным условием единения с ним ставило единство с Церковью. Сейчас же, когда весь мир расщеплен на многочисленные государственные образования, подобный взгляд на такое объединение расценивается как неприемлемый и небогословский. Та же точка зрения насаждается и в рамках Всемирного Совета Церквей. Согласно ей необходимо, чтобы и церкви подчинялись государственной власти и подчинялись секулярному богословию (τόν κόσμο θεολογικά), дабы объединиться без предварительного условия об обеспечении единства в вере и истине ( соединение в истине ἓνωσις ἐν τῇ ἀληθείᾳ), но сохранять их собственные отличия (соединение во лжи ἓνωσις ἐν ψεύδει), поскольку согласно такой точке зрения, а она выражалась и выражается в известной теории ветвей и иных новейших теориях, каждая из существующих церквей не является Православной, не имеет права предъявлять претензию на исключительность преемства от Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Именно такое образование и должно соединить как в едином целом дереве все отколовшиеся церкви, подобно ветвям этого дерева. Несомненно, даже весьма простой крестьянин, который не обладает мудростью авторов этой теории, знает, что когда одна из ветвей оторвется от ствола дерева и лишится питания от поступающего по нему драгоценного сока, циркулирующего по всему дереву, то такая ветвь засохнет. Если же, прежде чем она высохнет, ее посадить и она пустит ростки, то появится другое дерево. Ветвью же, которую сажают подле дерева Церкви, и которая не принадлежит ей, а «она дает побеги и ростки», являются ереси.

Строгое и серьезное отношение к различиям в вере особенно сегодня расцениваются в качестве средневековой позиции и манеры, которые бескомпромиссны по образу своего мышления. В наше же время подобные убеждения рассматривается в целом как убеждения фанатиков и зилотов, своим упорством в вопросах веры всему приносящие лишь вред. В качестве примера приводятся братья копты в Египте, которые оказались совершенно одинокими и беззащитными в наводненном мусульманами Египте, или же бессильность во Всемирном Совете Церквей Православной стороны, которая могла бы быть более сильной в противовес многочисленным и всемогущим протестантам, если бы соединились бы с антихалкидонскими монофизитами. Однако кроме небогословских причин, которые выдвигаются секулярным и адаптированным к условиям времени богословием, в данной позиции наличествует некий бездонный богословский эгоизм, чуждый православному духу (нраву), духу Святых Отцов Церкви. Последние, столь мудрые и талантливые, настоящие философы, приобретшие ученость не от мира сего, основываясь на учении Христа и Апостолов, почитании Предания Церкви, «во всем последуя святым Отцам», которые составили непогрешимые определения веры Вселенских Соборов, не пытались даже бороздить «вековечные границы, которые установлены Отцами» и вводить новшества в вероучение. Мудрость они понимают в смысле служения укреплению веры, а не в том, чтобы совершать перевороты. Такое укрепление веры обретается в удивительном единстве учения в лоне Святых Соборов и учения Святых Отцов. Ввиду этого вполне справедливо замечание, что между семью Вселенскими Соборами имеется такое единство, которое можно представить в виде единого Собора, составленного из семи соборов. Каждый из этих соборов следует за предшествующим, а истинность его подтверждается последующим собором, так что все вместе выражают собой истину единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Согласиться с позицией Армянской церкви и других монофизитов, что IV Вселенский Собор ниспал в несторианство под влиянием свт. Льва папы Римского, значит разрушать единство всех соборов, как предшествующих так и последующих. Это означало бы, что необходимо современных богословов считать более способными и даровитыми к подлинному и всецелому пониманию богословского определения о монофизитах, которое не наносит обиды, в отличии от решения святых Отцов Собора, нанесших обиду монофизитам, оценив их как еретиков. Это же в таком случае, необходимо отнести и к другим гигантам и колоссам богословия и знаменитым отцам, которые занимались изучением монофизитства, такие как святой Максим Исповедник, преп. Иоанн Дамаскин и свт. Фотий Великий. Они выражают и запечатлевают постоянство и единство учения Церкви на протяжении целых трех столетий, как представители богословия этого времени. Преп. Максим Исповедник в 7 веке, преп. Иоанн Дамаскин – в 8 веке, свт. Фотий Великий – в 9 веке. И как все же не учитывать того, что они были святы и освящены Святым Духом, что как раз и отличает их от обыкновенных людей, живущих в мирской суете и отвлекающей современных богословов. Ими создано удивительное и непобедимое оружие гносеологии, которое соделало их гигантами перед которыми каждый из нас должен ощущать себя карликом. И так эти гигантанты не смогли понять христологии антихалкидонитов и совершенно необоснованно возвели на них клевету, называя их еретиками, мы же сегодня все понимаем намного лучше, чем Отцы Церкви, поскольку монофизитов считаем единоверными и Православными, так что не существует никакой необходимости в каком-либо богословском диалоге, но намного проще провозглашать единство.

Но все же, посмотрим на то, как относился к Армянской церкви свт. Фотий Великий. Если основываться на исследовании соответствующих трудов Святителя, то необходимо сделать вполне конкретный вывод: его мнения неизбежно произведут глубинный переворот в тех направлениях и выводах, которые были сделаны в ходе богословского диалога между Православными Церквами и антихалкидонитами. Именно по этой причине весьма важно осознать, несмотря на достаточно большой объем трудов свт. Фотия, необходимость написания одного обширного доклада или напечатания самостоятельной публикации о воззрениях Константинопольского святителя на Армянскую церковь. Именно поэтому в данной работе представлены несколько в сжатом виде основные взгляды святителя Фотия Великого.