Учебник Кохтеева Н.Н.: «Риторика».

В учебнике Кохтеева Н.Н. «Риторика» автор, беря начало в античной школе, делает ударение, что основу определенному строению любой публичной речи, можно считать, положил Сократ: «На первом месте, в начале речи, должно быть вступление, на втором месте – изложение, на третьем – доказательства, на четвертом – правдоподобные выводы»[18].

В целом, соглашаясь с такой логической и ставшей классикой точкой зрения, предлагается обратить внимание на многообразие приемов при подготовке и произнесении речей. Импровизация в публичных выступлениях на серьезные или жизнеутверждающие темы, к которым, несомненно, относится и проповедь Слова Божьего, по определению не может быть эффективной. Так автор сравнивает публичное выступление с путешествием в определенном направлении с конкретной целью, маршрут которого должен быть нанесен на карту. И тот, кто не знает куда идет, обычно попадает неизвестно куда.

Светские ораторы могут готовиться к своим выступления довольно тщательно, что может занимать довольно много сил и времени. И все примеры, так называемых спонтанных, и при этом блестящих речей, на самом деле являются результатом кропотливого труда иногда всей жизни.

Предлагается, во-первых, определить тему и направленность названия. Затем оценить аудиторию по их социальному составу, образовательному уровню, направленности интересов, возрасту, полу и даже национальному составу.

Для проповедников Библии эти замечания могут быть полезными при подготовке к проповеди.

Учебник «Гомилетика. Подготовка библейской проповеди».

Также мы рассмотрим учебное пособие принятое за основу при изучении подготовки проповеди в Московском Теологическом институте Российской Церкви Христиан Веры Евангельской. «Гомилетика. Подготовка библейской проповеди».[19]

В данном учебнике предлагается достаточно глубокий и всесторонний подход к изучению темы. Это весьма объемный материал, снабженный по всем правилам и иллюстрациями, и таблицами. Последовательно помещены и материал, и практические задания, и контрольные вопросы.

Нет сомнений в том, что составители, проявив христианскую ревность и любовь, постарались исчерпывающе снабдить учебник максимальным количеством информации. Вероятнее всего, учитывая недоступность для русскоязычных проповедников обширных материалов имеющихся на других языках.

Основной принцип, предлагаемый в данной книге, исходит из прагматических особенностей американской культуры. Что, возможно, является самым эффективным приемом в англоговорящей среде.

Этот принцип назван: «проблема – решение».

Необходимо определить проблему и направить на её решение. Что, по нашему мнению, также является способом манипуляции.

Все искусство проповедника можно заключить в том, чтобы эффективно определить и описать проблему, а как из неё выйти – это удачно подобранные отрывки из Библии.

Подобная постановка оказала определенное влияние на образ мышления в церковной жизни. Что применительно к русскоговорящей аудитории обнаруживает изрядную индифферентность. Взгляды на «проблему» у людей, находящихся в русскоязычной культуре, и у людей, принадлежащих к западной культуре, очень различны.

К примеру, взять употребление понятия «проблема», в русской культуре. Это слово «проблема», применялось достаточно редко или вовсе не упоминалось.

Только с началом 1991 года, в период «ПЕРЕСТРОЙКИ» и падения «ЖЕЛЕЗНОГО ЗАНАВЕСА»,русскоговорящие люди, вместо слов «беда», «неприятность», «лихо», «напасть», «горе», «несчастье» и так далее, стали употреблять, только обобщающий все вышеперечисленные значения термин – «проблема».

Что в свою очередь является непреодолимой, форс-мажорной ситуацией или, наоборот, не является неразрешимой задачей для русского человека. И во всех случаях не заставляет русскомыслящего человека искать посторонней помощи.

В результате люди не проявляют интереса к проповеди Слова, чаще равнодушны, безучастны, безразличны.

В результате евангельская воскресная и евангелизационная проповедь в русскоговорящем обществе становится неэффективной, не оказывающей влияния и воздействия на людей.

Проповедники, не вступающие в контакт с русским восприятием мира, не могут повлиять на него.

Проповедь не вызывающая интереса к тому, что проповедуется – это достаточно печально.

Основной эффект в деле спасения и приглашения людей последовать за Христом в современном русскоязычном обществе дают личные разговоры, передачи на личном (бытовом) уровне рядовых членов Церкви, а не «профессиональных» проповедников.

Более того, книга в формате А4, объемом более двухсот десяти страниц, не располагает к эффективному обучению. В условиях именно русскоязычных христиан,

На наш взгляд, наиболее подходящим методом подготовки проповедников на русском языке являются аудиторные занятия.

1.8. Начальный курс: «Гомилетика. Семь шагов к проповеди».[20]

Также один из немногих русскоязычных учебников по подготовке проповеди, тоже достаточно объемен. Скрупулезно и систематично вводит студента в мир подготовки проповеди[21].

В данном случае, по мнению автора, больший упор делается на подготовку через герменевтику, экзегетику и исследование большого разнообразия материала. От русской классики, до выпусков новостей.

Что в итоге будет использовано в проповеди для того:

1. … чтобы достичь ума современного человека, который мыслит образами. Образование современного человека заставляет его думать образно, особенно, под влиянием кино, театра, телевидения и видео.

2. … чтобы осветить истину христианской веры. Новый Завет употребляет религиозный символизм – крест, крещение, преломление хлеба.

3. … чтобы сделать впечатление истины более стойким.

4. …для разъяснения.

5. … делать истину ясной и понятной.

6. … подтверждать мысли проповедника.

7. … доказывать свои аргументы.

8. … привлекать внимание слушателей.

9. … чтобы разбудить ответные чувства у слушателей.

По большей части, этот материал мало чем отличается от учебника по гомилетике, рассмотренного выше. С разницей в том, что фокус делается не на проблеме, а на формулировке вопроса. Что, в какой-то мере, похоже одно на другое, но не столь драматично.

Однако вопрос – это некая форма выражения непонимания, а иногда и протеста, вызова или сомнения.

Выводы обзорной части

Заметим еще раз, что христианство пришло в русскую культуру не через мыслящего по-русски человека, спасенного Христом, а через христиан знакомых с языком. Мы также должны заметить, что на территории России, не только православная Церковь, но и баптизм и другие протестантские движения, кроме пятидесятников, также вначале проповедовали евангелие, просто используя знание русского языка, но мыслящими на своих языках.

Возможно, это является причиной того, что такое христианство обросло различного рода языческими атрибутами.

Русскому человеку просто необходимо привязать новые истины, пусть даже Божественного происхождения, к известному словесно-понятийному образу, для того чтобы принять их.

Так известные языческие персонажи приобрели христиански облик. Перун стал Ильей, Хляби небесные стали раем, Бес стал Сатаной, Сварог стал Творцом, Род отождествлялся с Отцом и так далее.

Современные харизматические проповедники сильно не отличаются от древних проповедников. Так критерием Божьего благословения стали материальные измерения: финансовое процветание, мегасобрания и так далее. Тогда как у русского человека всегда главным был другой критерий, проиллюстрировать который можно поговоркой: «В тесноте, да не в обиде».

Только пятидесятническое движение было распространяемо людьми, умеющими размышлять на русском языке.

А что, если культура и образ мышления не заинтересованы в вопросах и ответах? Или попросту отсутствует основание для вопросов?

В итоге возникает вопрос: «Проповедник – это человек, отвечающий на вопросы?»

Или все же проповедник – это провозглашающий Божье Слово?

На наш взгляд, проповедник – это больше пророк, чем мастер задавать вопросы. Это отображено в словах апостола Павла:

«проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием».[22]

Считаем важным заметить и то, что умение задавать вопросы также важно, как и умение отвечать на них.

В русскоговорящем обществе, конечно, есть место вопросам, и они обильно используются. Но современность такова, что хоть на дворе XXI век, огромное количество людей ничего не знают ни о Боге, ни о Его Слове.

Богословских вопросов почти не возникает. Богословские диспуты с целью созидания Церкви ушли в прошлое. В Церквях приходится проповедовать многим служителям на голом основании. Где одна ясно выраженная мысль может восприниматься как Божье откровение, пророчество с притязанием на обязательность к вере. Даже если она ничего общего не имеет с истиной Библии. Что недопустимо для нас.

Очевидно, что общество, культура, язык и речь не стоят на месте, но активно меняются в соответствии со временем. Так и Божие истины, должны быть выражены в каждом поколении эффективными инструментами для данного поколения.

По этой причине нам необходимо обратить пристальное внимание на речь и речевую среду, в которой мы осуществляем своё служение. С глубоким посвящением Богу и желанием наиболее эффективно исполнить своё служение, не упуская интеллектуальную и богословскую честность, следуя всем правилам науки и прилагая все старание, умение и таланты.

На наш взгляд, наиболее совершенный подход к подготовке проповедников заключён в аудиторных, личных занятиях.

Основные постулаты речи.

По той причине, что учение и проповеди – это, прежде всего, речевая форма донесения послания, то в первую очередь мы рассмотрим некоторые постулаты речи.

И только после этого приступим к рассмотрению способов проповеди и учения в христианском служении, применяя речь, как инструмент.

Информативность речи.

Всякая речь имеет определенное содержание, так как нет слов, лишенных значения. Однако информативная насыщенность нашей речи может быть разной: одни высказывания значительны, другие никакого интереса не представляют.

Например, если вы спешите в магазин, чтобы купить молоко, вас не оставит равнодушным сообщение: «Молока еще не привезли».

Но вряд ли кого в этой ситуации заинтересует такое высказывание:«Потребление молока является хорошей традицией, молоком питаются не только дети, потребность в молоке, привычка к молоку сохраняется до глубокой старости. Плохая ли это привычка? Надо ли от нее отказываться? — Нет!».

Подобное пустословие, естественно, может вызвать лишь раздраже­ние, так как никакой информации не несет.

Навязчивое объяснение всем известных истин лишает речь ее глав­ного назначения — быть средством общения, передавать нужную информацию.

Содержательность речи зависит от многих условий, которые влекут за собой многообразие форм подачи материала.

Но можно смело утверждать, что многословие — недостаток речи независимо от стиля и жанра.

Многословие, или речевая избыточность, может про­явиться в употреблении лишних слов даже в короткой фразе.

Например: «Налицо незаконное растаскивание чужого имущества» (может ли растаскивание быть законным?).

«Перед своей смертью он долго болел» (с чужой смертью его болезнь никак не связана).

«Пропагандировать обмен имеющимся опытом» (если опыта нет, то нечем и обмениваться).

«Было установлено, что существующие расценки в кооперативе завышены» (несуществующие расценки не могут быть ни завышены, ни занижены).

«В своем докладе на тему... он сообщил о результатах эксперимента» (если он сообщил, то, разумеется, в своем докладе).

«Ему советовали приготовить соответствующую проповедь о посвящении» (чему должна соответствовать проповедь?).

Французский ученый, философ и писатель Паскаль заметил: «Я пишу длинно, потому что у меня нет времени написать коротко».

В этом парадоксальном заявлении глубокий смысл, потому что небрежность и беспомощность автора обычно приводят к многословию, а краткость и ясность формулировок достигаются в резуль­тате напряженной работы со словом.

Лаконизм, как и точность словоупотребления, дается нелегко: трудно найти самые точные слова и расставить их так, чтобы сказано было много. Но необходимо добиваться того, чтобы «словам было тесно, а мыслям — просторно».

«Краткость — сестра таланта»,— утверждал А. П. Чехов.

Все это следует помнить тому, кто хочет совершенствовать свой слог.

Многословие часто смыкается с пустословием.

Например: «Наш командир еще за 25 минут до своей смерти был жив».

Это фраза из песни, сочиненной солдатами французского маршала маркиза Ля Палиса, погибшего в 1525 году. От его имени образован и термин «ляпалиссиада», в бытовом употреблении его называют «ляпсы», который определяет подобные высказывания.

Они характеризуются не только комической нелепостью и выражением самоочевидной истины, но и присущим им многословием.

Мы намеренно не употребляем примеры подобных форм из проповедей пасторов, по той причине, что не преследуем целей критики.

Многословие может принимать форму плеоназма. Плеоназм[23],от греческого слова pleazmos (плеазмос)— излишество.

Так называется употребление в речи близких по смыслу и потому лишних слов (главная суть, повседневная обы­денность, бесполезно пропадает, предчувствовать зара­нее, ценные сокровища, темный мрак и т. п.).

Часто плеоназмы появляются при соединении синонимов (расце­ловал и облобызал; мужественный и смелый; только лишь).

Разновидностью плеоназма является тавтология (от греческого слова tayto «тафто»), повторное обозначение другими словами уже названного понятия (умножить во много раз, спросить вопрос, возобновить вновь, необычный феномен, движущий лейтмотив).

Тавтология может возникать при повторении однокоренных слов (рассказывать рассказ), а также при соединении иноязычного и русского слов, дублирующих друг друга (памятные сувениры, впервые дебютиро­вал).

Тавтология, возникающая при сочетании слов, кото­рые совпадают по значению, обычно свидетельствует о том, что говорящий не понимает точного смысла заимствованного слова. Так появляются сочетания юный вундеркинд, мизерные мелочи, внутренний интерь­ер, ведущий лидер, интервал перерыва и т. п.

Тавтология, как и плеоназм, может быть стилисти­ческим приемом, усиливающим действенность речи. В разговорной речи используются такие выразительные тавтологические сочетания, как сослужить службу, вся­кая всячина, горе горькое, видать виды, ходить ходуном, сиднем сидеть, набит битком, пропадать пропадом.

Важным условием ораторского искусства считается сжатость речи. Разговор о сжатой и пространной речи неизменно сводится к сопоставлению различных синтак­сических конструкций.

Ведь одну и ту же мысль можно уложить и в короткое, простое предложение, и в развер­нутое, сложное.

Что предпочесть — простые конструкции или сложные, со множеством придаточных предложений?

Ответ на этот вопрос не может быть однозначным.

Если бы во всех случаях лучшим способом выражения мысли были короткие простые предложения, язык бы уже давно освободился от больших, громоздких фраз. Их избегали бы художники слова.

У Чехова мы не нашли бы ни одного сложноподчиненного предложения. Но это не так! В чем же дело?

Предпочтение той или иной синтаксической конст­рукции зависит, прежде всего, от формы речи (устной или письменной), от конкретных стилистических задач, которые ставит перед собой говорящий или пишущий. Наконец, предпочтение обусловлено его индивидуальным слогом.

Употребление сложных предложений — отличитель­ная черта книжных стилей. В разговорной речи, в особенности в ее устной форме, мы используем в основ­ном простые предложения, причем очень часто — неполные.

Отсутствие тех или иных слов восполняется мимикой, жестами.Реже — в разговорной речи используются сложные (преимущественно бессоюзные) предложения. Это объясняется тем, что содержание высказываний обычно не требует сложных синтакси­ческих построений, которые отражали бы логико-грам­матические связи между частями предложения.

Отсутствие союзов компенсируется интонацией, приобретаю­щей в устной речи решающее значение для выражения различных оттенков смысловых и синтаксических отно­шений.

Таким образом, в художественной речи стилистиче­ское использование сложных синтаксических конструк­ций в значительной мере обусловлено особенностями индивидуально-авторской манеры, хотя «идеаль­ный» стиль представляется немногословным, «легким» и не должен быть перегружен тяжеловесными сложными конструкциями.