О горчичном зерне и о закваске

Парные притчи о горчичном зернеио закваске отвечают на вопрос: как можно говорить о пришествии Царства при столь малозаметных результатах? Ответ: Начало может быть малым, но последствия окажутся огром­ными. Закваска, по мысли свт. Иоанн Златоуста – апостолы Христовы, призванные преобразить весь мир^[209]. Для того, чтобы придать муке свойство закваски, ее кладут не поверх муки, но – внутрь, смешивают с мукой и даже посыпают мукой сверху. Так и апостолы должны «смешаться» с остальным человечеством, а не предаваться бегству.

О сокровище и о жемчужине

Парные притчи о сокровище и о жемчужине показывают бесконечную ценность Царства Божия и необходимость предпочесть его всему остальному.

О неводе

Эта притча сообщает об эсхатологических реалиях, когда «при кончине века» злые люди будут отделены от праведных: никто из «случайных» в Царстве не останется, только достойные там пребывать.

В раздел притч о Царстве мы включаем притчу о посеве и всходах,которая есть только в Евангелии от Марка (Мк.4:26-29), подчеркивающую, что Царство создается Богом, а не в результате человеческих усилий. Человек только бросает в землю зерно, а как оно всходит и растет – не знает.

Царство Божие – настоящая и будущая реальность одновременно

Есть притчи, которые подчеркивают присутствие Царства Небесного в настоящем. Притчи о званых на пир (Лк 14:15-24) и о брачном чер­тоге (Мф 22:1-14) утверждают, что все готово к празд­нику и людям пора на него прийти (Лк 14:17; Мф 22:4). Спаситель передает много образов о суде, свершающемся уже сейчас: о богаче и Лазаре (Лк.16:19-31), о бесплодной смоковнице (Лк 13:6-9). Для слушателей все эти истории не случайны: должен наступить момент решения, за которым последует покаяние (см. притчу о блудном сыне, Лк 15:11-32). Бог уже начал брачный пир и спрашивает людей, почему они не спешат к Нему присоединиться? Оказывается, большая часть народа отказывается принять приглашение...

В другом разряде притч Царство Небесное исполнится после грядущего суда. Это заметно в притчах, говорящих о судеио хозяине, вернувшемся домой и требующем от слуг отчета. Слова об урожае адресуют к будущему, к поре жатвы. На суде отделяются послушные овцы, верные и милосердные от тех козлищ, которые милосердными не были. Первые войдут в Царство, и их ждет великая слава и радость, вторые - пойдут в муку вечную. Прямо или косвенно приговор связывается с тем, какую милость человек оказывал обездоленным (голодным, нагим, странникам, заключенным).

Притчи о будущем предназначены не для удовлетворе­ния любопытства. Их задача - изменить жизнь уже сейчас. Разговор о суде и возращении хозяина должен пробудить веру, разум и готовность к послушанию Отцу как Домоправителю. Эти темы выражены в притчах о верном и неверном домоуправителях (Мф 24:45-51; Лк 12:41-48), в притче о десяти девах (Мф 25:61-13) и в притче о талантах (Мф 25:14-30 с вероятной пар. Лк 19:11-27). Эсхатология и настоящего, и будущего имеют основной целью научить праведной жизни уже сейчас.

Царство как свидетель­ство милости Божией

Приглашение на пир отверженных - это несом­ненное свидетельство милости Божией; притча о двух должниках (Лк 7:41-43) в которой прощены оба, хотя они этого не заслуживали – также свидетельствуют о милости. Другие притчи - о потерянной овце, потерянной монете и о блудном сыне (Лк 15), о немилосердном слуге (Мф 18:23-35) и о наемных работниках в винограднике (Мф 20:1-16), которые получили равную плату даже если пришли поздно - говорят о желании Бога благодетельствовать людям, призывая их, прощая и принимая.

Притчи об ученичестве

В парных притчах о строителе башниио царе, который отправился на войну (Лк 14:28-32) звучит совет взвесить свои силы перед началом любого дела. Притча о хозяине и рабе («кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: пойди скорее, садись за стол?», Лк 17:7-10) показывает, что послушание - это обязанность, это нечто, ожидаемое от людей, а не составляющее особую заслугу[210]. В рассказе о двух строителях (на песке и на камне) - мудрецом оказывается тот, кто слушает и исполняет учение («всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне», Мф.7:24-27). Итак, мудрым оказывается тот, кто понимает эсхатологическую реальность и, глядя на это, следует за Господом уже сейчас, строя свою жизнь на каменном фундаменте.

Притчи о молитве

Особенность Евангелия Луки проявляется в связанности темы Царства Божия с молитвой. Две притчи - о друге, пришедшем в полночь (Лк.11:5-8), и о неправедном судье (18:1-8) - противопоставляют реакцию людей на просьбу и ответ Бога на молитву. Выражение «если он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит» (Лк.11:8) - говорит о том, что раз уж люди отзываются на подобную просьбу, как и неправедный судья откликается на требование вдовы, то тем более Господь откликнется на призыв своего народа (ср. Лк 11:13). Но притча говорит и о том, что Бог отнюдь не подобен дурному судье. Он будет быстро разбирать тяжбы своего народа. Лука внушает своим читателям уверенность в том, что Бог слышит молитву и отвечает на нее. Еще одна притча о молит­ве, притча о фарисее и мытаре, напоминает о смирении и покаянии, с которыми следует приближаться к Богу.

Способы толкования притч

Истолкование притч не сводится к определенной научной процедуре, однако можно указать некоторые помогающие правила.

Следует анализировать последовательность, структуру и словесное выражение притчи, учитывая все параллели в других Евангелиях. Для начала надо проследить как разворачивается притча, отметить особенности ее композиции (параллелизм, хиазм и т.д.). Не следует исключать из рассмотрения вступление и заключение.

Немаловажны культурно-исторические подробности, спо­собствующие пониманию притчи. Большинство притч содер­жит детали, заслуживающие специального исследова­ния. К примеру, смысл притчи о фарисее и мытаре (Лк 18:9-14) усиливается, если учесть, что вероятно оба они пришли в Храм на молитву во время искупительного жертвоприношения. Мытарь как будто молится: «Пусть эта жертва дарует мне милость», фарисей же забыл, что жертва – это просьба о примирении с Богом. Для[Alexey9] лучшего понимания притч, следует погрузиться в контекст служения Спасителя. Читатели ХХI в. настолько знакомы с притчами, что не испытывают шока, который могли испытать первые слушатели. Мы привыкли к отрицательному отношению к фарисеям, и нас не удивляет, что Иисус предпочитает праведность мытаря праведности фарисея, однако в глазах современников Иисуса фарисей был праведником, а мытарь - вымогателем. Нас не удивляет, что самарянин приходит на помощь раненому (Лк 10:30-37), но для слушателей Спасителя, для книжника, к которому Он обращается, понятия «самарянин» и «ближний» несовместимы. Для того, чтобы вслушаться в смысл притчи современникам Господа требовалось полностью изменить мировоззрение.

Опираясь на контекст, следует помнить, что во многих случаях контекст не сохранился. Например, притчи о сокровище, зарытом на поле, купце ищущем хороших жемчужин, неводе вытягивающим из моря разного рода рыб и т.д. У нас есть завершенные истории, но нет детализации реалий: что это за сокровище? какого рода купец? какой критерий качества для хороших рыб? и т.д.

Надо учитывать, каким образом притча вписывается в общий замысел того или иного Евангелия. Евангелисты собирали большинство притч по тематическому принципу, чтобы прояснить благую весть Господа. Эти подборки сами по себе обнаруживают богословские тенденции каждого евангелиста. К примеру, ап. Луку волнуют вопросы о молитве, богатстве и нищих^[211], ап. Матфей – полемизирует с фарисеями. Поэтому, Матфей и Лука по-разному размещают некоторые притчи в Евангелиях. К примеру, Лука излагает притчу о потерянной овце (15:3-7) по отношению к раскаявшимся грешникам, а Матфей — в связи с исцелением сухорукого (Мф.12:9-14). Как вывод, Иисус вполне мог 1) рассказывать одну и ту же притчу несколько раз, или 2) притчи были сказаны один раз, а евангелисты записали по-разному, опираясь на задачи своего Евангелия.

Следует обратить внимание на основную тему притчи. Притча может содержать в себе не одну истину, а более. Но это, однако, не откры­вает простора для толкований. Не­которые притчи содержат даже две кульминации - отметим в этой связи притчу о блудном сыне, которую правильнее было бы назвать притче об отце и двух сыновьях (Лк 15:11-32), и притчу о брачном пире (Мф 22:1-14). Параллели между притчами и отраженными в них реаль­ностями, скорее всего, должны ограничиваться главными действующими лицами. Подробности истории не следует подвергать аллегорическому истолкованию и не следует наделять притчи иным назначением, чем они имели первоначально. Наша задача - воспринять смысл слов Спасителя так, как передают их евангелисты. Поэтому, чтобы определить роль той или иной притчи, следует спросить себя: на ка­кой вопрос эта притча отвечает? Иногда этот вопрос сформулирован уже в тексте, как в притче о добром самарянине («кто мой ближ­ний?», Лк 10:25-37). В других случаях главный вопрос хотя и не сформулирован, но явно подразумевает­ся.

Не следует забывать богословское значение рассказа. Учение о Боге и Его Царстве раз­вивается не только в притчах, но и в других формах проповеди Спасителя. Нельзя забывать о том, что притчи служат для иллюстрации богословских идей, сказанных в разное время. Поэтому иногда не стоит придавать особое значение деталям сюжета.[Alexey10] К примеру, в притче о немилосердном заимодавце Христос старается подчеркнуть суровость суда Божия, но из этого не следует, что у Бога и впрямь работают палачи: «И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга» (Мф 18:34).

Правило ударной концовки указывает, что важнейшей частью притчи является заключение, которое нередко требует от слушателя принятия решения или коренной ломки привычных представлений. Конец притчи о злых виноградарях (Мф 21:33-44) - это цитата из псалма: «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла» (Пс. 117:22), которая, используя игру слов, напоминает иудейским вождям, что эти «строители» еврейского народа отвергли Сына Божия.