Правила толкования Священного Писания

Наука, которая разрабатывает правила, принципы и методы толкования текста называется «герменевтикой».

Этимология термина «герменевтика». Название «герменевтика» происходит от греческого глагола ἑρμηνεύω [ерминеýо], означающего «перевожу, толкую, объясняю». Этимология этого слова восходит к имени древнегреческого бога Гермеса, который действовал как вестник и посредник между богами и людьми. В обязанность Гермеса входило не только истолкование, но и объяснение того сообщения, который он передавал. Также греки молились Гермесу о человеческом взаимопонимании, особенно когда дело касалось торговли. Гермес был богом торговли, а ее успех напрямую зависел от умения собеседников договориться и понять друг друга.

В связи с этим интересен отрывок из 14 главы книги Деяний. Апостолы Варнава и Павел проповедовали в Ликаонском городе Листре, где исцелили хромого от рождения. Жители Листры, видя чудо и слыша проповедь апостолов, решили, что боги «в образе человеческом сошли к нам» (Деян. 14:11). Варнаву они посчитали Зевсом, «а Павла Ермием, потому что он начальствовал в слове» (Деян. 14:12). Ермий — это славянская форма имени Гермес.

Общая и частная герменевтика. Библейская герменевтика является частным и самостоятельным разделом общей герменевтики. Общая герменевтика может быть определена как «искусство извлечения смысла». Она тесно связана с проблемой понимания, т. к. понимание есть не просто восприятие информации. Её цель — проникнуть за систему знаковых символов, из которых складывается речь (и записанное слово) для того, чтобы более адекватно постичь скрытый в них смысл.

В древности герменевтика служила для толкования религиозных текстов, но в эпоху Ренессанса многие исследователи расширили свои изыскания, и начали разрабатывать принципы общей герменевтики.

Принципы общей герменевтики можно свести к нескольким главным положениям:

1) Толкованию должно предшествовать критическое изучение рукописей, призванное установить наиболее точное чтение текста.

2) Огромную роль в интерпретации текста играет реконструкция исторической и культурной среды, в которой создавалось изучаемое произведение.

3) При истолковании текста важно составить по возможности наиболее полное представление о личности автора, даже если неизвестно его имя.

4) Части текста необходимо изучать не в изоляции, а в контексте всего произведения.

5) Поскольку каждый литературный жанр имеет свои особенности и приемы, важно определить, к какому жанру принадлежит данный текст и какова специфика этого жанра.

6) Требуется тщательный грамматический и филологический анализ текста в соответствии с законами языка оригинала.

7) Пониманию смысла произведения может способствовать сравнительный анализ, т. е. сопоставление с другими аналогичными текстами.

8) Толкователь обязан установить, какой смысл написанное имело, прежде всего, для самого автора и его окружения, а затем уже определять, что может означать написанное в современном контексте.

Связь библейской герменевтики и экзегетики. Применением на практике правил библейской герменевтики, т. е. толкованием Священного Писания, занимается «экзегетика». Слово экзегетика происходит от греческого глагола ἡγέομαι [иге́оме] — «ввести» с приставкой ἐξ- [екс-], которая подчеркивает действие, производимое изнутри наружу. Отсюда ἐξήγησις [екси́гисис] — «выведение, изъяснение, истолкование».

Понятие «библейская герменевтика» и «экзегетика» кажутся тождественными, однако между ними есть и различия. Экзегетика занимается самим процессом комментирования Библии, в то время как библейская герменевтика служит введением в экзегезу, устанавливая её принципы и методы.

Особенности библейской герменевтики. Герменевтика названа наукой, потому что она имеет свои принципы, правила и методы. Но в тоже время герменевтика сродни искусству, поскольку она предполагает определенные навыки, для развития которых необходимо как умение применять специальные правила к библейскому тексту, так и воображение. Этому искусству нельзя научиться сразу, оно предполагает и талант, и продолжительную практику. При этом нужно помнить, что толкование священного текста — это духовное действие, зависящее от веры исследователя. Применяя человеческие правила при исследовании Священного Писания необходимо полагаться на истинного Автора.

Необходимость толкования Священного Писания. Обычно то, что слышится или читается, понимается спонтанно, естественным образом. Правила, по которым толкуется сообщение, действуют автоматически и неосознанно. Когда появляются препятствия естественному пониманию, то возникает потребность осознать те правила и методы, которые используются при толковании сообщения. И чем больше возникает препятствий для спонтанного понимания, тем больше проявляется потребность в этом осознании, т. е. появляется потребность в герменевтике.

Когда современный человек читает Писание, на пути спонтанного понимания первоначального смысла текста ему встречается множество препятствий.

Во-первых, от библейских писателей современного читателя отделяют десятки веков. Например, авторы Библии принадлежали к миру Древнего Востока, а его великие цивилизации: Египет, Вавилон, Ассирия, Финикия — пришли к закату задолго до Рождества Христова. Но именно они и создавали тот культурно-исторический фон, на котором происходили события Ветхого Завета.

Между современной цивилизацией и библейской лежит огромная культурная пропасть, а каждый человек воспринимает реальность сквозь призму своей культуры и особенностей личного опыта. Игнорирование этого факта может привести к серьёзному искажению значения библейского текста. Например, нежелание пророка Ионы идти к ниневитянам, объясняется тем, что они были врагами евреев и представляли реальную угрозу независимости Израильского царства. Пророк Иона понимал, что если он будет проповедовать ниневитянам покаяние, то Господь простит их и они когда-нибудь завоюют Израиль (что и произошло). Поэтому он бежит, надеясь, что Господь уничтожит Ассирию и его родина будет спасена.

Свят. Иоанн Златоуст указывал на это препятствие и писал, что «неясности некоторых мест в священных книгах нередко происходят от неизвестности того предмета, о котором говорится, и от оскудения событий, которые тогда были, а теперь не бывают» (Беседа на 1 Кор. 2:9).

Во-вторых, Священное Писание написано на древних языках, из которых арамейский и древнегреческий являются мертвыми уже много веков, а древнееврейский был мертвым более двух тысяч лет. Кроме этого, каждый из этих языков имеет совершенно особую структуру и идиоматику абсолютно не схожую с идиоматикой русского языка.

В-третьих, библейское учение изложено не систематически. Откровение Божие давалось людям постепенно. Наиболее ярким примером развитием Откровения в Ветхом и Новом Завете является учение о Пресвятой Троице.

Нужно понимать, что некоторых важных истин нет во многих разделах Священного Писания. Чтобы составить полное представление о библейском учении по какому-нибудь вопросу необходимо обращаться ко всему тексту Священного Писания. Например, спор саддукеев и Христа о бессмертии души и воскресении мёртвых (Мф. 22:23-32). Саддукеи, в отличие от фарисеев, не верили ни в воскресение мёртвых, ни в грядущий всеобщий суд над человечеством. История, которую саддукеи рассказали Иисусу (Мк. 12:19-23), основана на законе о левирате (Втор. 25:5-6), согласно которому в случае преждевременной смерти мужчины, не оставившего после себя наследника, его ближайший родственник был обязан продолжить род покойного. Господь наш Иисус Христос приводит здесь слова из Пятикнижия (Исх. 3:6) — той части Писания, которую особо ценили саддукеи, тем самым доказывая, что саддукеи не понимали Пятикнижия. Иисус специально упомянул о Моисее, т. к. саддукеи утверждали, что Моисей никогда не учил о воскресении. По словам Христа, Бог есть (а не был) Бог праотцов, и это доказывает, что патриархи остаются живыми, ибо «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Мф. 22:32, ср. Мк. 12:27; Лк. 20:38). Он заключил с праотцами завет, дал им обетования, которые не исполнились во время их земной жизни, однако не утратили силы. Из этого следует, что Бог воскресит праотцов к жизни.

Христос прибег к такому толкованию, потому что учения о воскресенье мертвых нет ни в Пятикнижии, ни в исторических книгах, ни у ранних пророков. Хотя святоотеческая экзегеза и находит в Ветхом Завете прообразы будущего всеобщего воскресенья мёртвых, впервые об этом учении сказано в книге пророка Даниила. Пророк возвещает не только о пробуждении от сна смерти, но и о воздаянии праведникам и грешникам. «Многие из спящих в прахе земли, пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление» (Дан. 12:2). Полностью же учение о всеобщем воскресении раскрывается только в Новом Завете.

В-четвертых, чтобы донести до читателей богооткровенные истины, библейские авторы использовали разные литературные жанры. Это представляет трудность для современного читателя, который привык к другому стилю изложения вероучительных истин. Игнорирование особенностей жанра может привести к неадекватному толкованию текста, когда от произведения, написанного в определенном жанре, будут ожидать того, что для него нехарактерно. Игнорирование особенностей жанров может привести к неправильному пониманию текста, ибо, по словам блаж. Августина «Писание имеет свой язык, а кто этого языка не знает, смущается» (Толкование на Ин. 10:2). Например, фраза «… у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8, ср. Пс. 89:5), говорит о том, что Бог властен над временем, и Божие видение времени коренным образом отличается от человеческого.

Многие из литературных жанров незнакомы современному читателю. Например, Евангелия воспринимается как «биография Иисуса», хотя в двух из них ничего не говорится о Рождестве, а из детства описано лишь одно событие (Лк. 2:41-52). Кроме того, значительная часть каждого из четырёх Евангелий посвящена последней неделе земной жизни Христа. Это свидетельствует о том, что в Евангелиях факты были тщательно отобраны, чтобы наиболее ярко и чётко донести благую весть Нового Завета.

Однако, несмотря на все трудности, читатель должен знать, что Библия писалась для того, чтобы её понимали. Поэтому современный читатель может, приложив нелегкие, но благодатные усилия, понять ту весть, которую несет ему Священное Писание.

Принципы православной герменевтики. Православное богословие выработало свои принципы герменевтики, которых должен придерживаться экзегет для того, чтобы правильно понять значение библейского текста и применить его в жизни.

1) Боговдохновенность Священного Писания. Этот принцип основан на вере в то, что Священное Писание написано под особым воздействием Святого Духа.

2) Богочеловеческий характер Священного Писания. Православное богословие утверждает что Бог, вдохновивший пророков и апостолов, не диктовал слово в слово Священное Писание. И, хотя все книги Библии написаны под водительством Святого Духа, стиль каждого автора имеет свои индивидуальные особенности, объяснимые историческим контекстом эпохи или личными качествами писавшего, его уровнем образования, происхождением, темпераментом. Воздействие Святого Духа на авторов Писания заключалось в том, чтобы уберечь авторов Писания от ошибок, помочь им записать Слово Божие и сделать его доступным для читателя. Поэтому можно утверждать, что Библия является книгой Богочеловеческой.

С положением о Богочеловеческом характере Священного Писания связано утверждение о необходимости гармоничного единства веры и разума в процессе толкования Священного Писания. Как Слово Божие, Писание требует веры, а как слово человеческое — разума. Отклонение от этого принципа может привести либо к рационализму, т. е. попытке объяснить непонятные для естественного разума библейские повествования, особенно чудеса, законами природы, либо, наоборот, к радикальному мистицизму — попытке аллегорически истолковать Писание без учета данных филологии, истории и т. д.

3) Христоцентризм Священного Писания. С точки зрения православной Церкви Священное Писание характеризуется совершенным единством. Оба Завета составляют единое свидетельство о Божественном и Превечном Слове, Которое пришло в мир для спасения человечества (см. Ин. 1:12-13; 20:31).

Отношение между двумя Заветами — это отношение обетования и свершения: ветхозаветная история понимается как подготовительный период для принятия человечеством Божественного Мессии, новозаветная – как пришествие Спасителя и исполнение всех обетований.

Начиная с апостолов, экзегеты искали в Священном Писании Ветхого Завета различные пророчества и прообразы, которые исполнились в Личности и в служении Христа. Действуя таким образом, они использовали прием, который применял Сам Христос. Для того, чтобы раскрыть для Своих современников смысл Своей жизни и смерти, Спаситель применял по отношению к Себе различные мессианские образы и имена из Ветхого Завета, которые были им хорошо известны. Кроме того, Он говорил прямо, что эти образы и именования находят свое окончательное исполнение в Его собственной жизни и деле спасения (Ин. 5:39).

То, что Иисус Христос и Его дело составляют единственную тему всех новозаветных Писаний, это ясно само по себе и не требует доказательств. Но тот факт, что вся новозаветная история основывается на ветхозаветной, может быть не так очевиден.

Тем не менее, можно проследить развитие мессианской идеи в книгах Ветхого Завета. Обетование Избавителя, данное падшим прародителям еще в раю (Быт. 3:15), — это начало непрерывной цепи ветхозаветных мессианских пророчеств, которые начались Адамом и кончились Захарией, отцом Иоанна Крестителя. С эпохи Ноя это обетование уточняется: семенем жены называются лишь дети Сима (Быт. 9:26). В эпоху Авраама происходит новое уточнение. В его Семени (т. е. в Иисусе Христе, по толкованию ап. Павла, Гал. 3:16) возвещается спасение всему человечеству (Быт 12:3; Быт 18:18). Впоследствии из потомства Авраама был выделен Иаков (Быт. 27:27), позднее сам Иаков дает особое благословение своему сыну Иуде (Быт. 49:8 и сл.). В дальнейшем ещё четче определялись различные черты мессианского служения. Так, пророк Валаам говорит о Его царственной власти Мессии (Числ. 24:17), Моисей — о Его тройственном служении: царском, первосвященническом и пророческом (Втор. 18:18-19). Предсказываются многие события из жизни Мессии – о Его происхождение Мессии из царского рода Давидова (2 Цар. 7:12-14), о Его рождение от Девы (Ис. 7:14) в Вифлееме (Мих. 5:2), о Его торжественный входе в Иерусалимский Храм (Мал. 3:1), о Его крестные страдания и смерть (см. Ис. 53; Пс 21:17-19; Пс 39:79; Пс. 40:9-10; Пс. 68:22; Зах. 11:12), о Его славное воскресение (см. Ис. 53:9-21; Пс. 15:10; Пс. 19:6-7; Пс. 40:11; Пс. 67:2), о наступление Его благодатного царства (Пс. 21:28-32; Пс. 44:7, 14-17; Пс. 71:7-19; Иоил. 2:28; Ис. 2; Ис. 35:1-2, 10; Ис. 61:1-2) и о Его грозное второе пришествие (см. Дан. 7:25 и Дан. 12:7; Зах. 14:2-3, 9). Можно утверждать, что нет ни одной черты из жизни Христа, которая не была бы предуказана в Ветхом Завете.

Таким образом, с полным правом можно сказать, что главной и основной темой Библии, начиная с первых глав книги Бытия (Быт. 3:15) и кончая последними главами Апокалипсиса (Откр. 21:6, 21 и Откр. 22:20), служит Богочеловек, Господь наш Иисус Христос.

4) Толкование Ветхого Завета в свете Нового. Отношение Ветхого и Нового Завета между собой и их внутренняя органическая связь выражена в известном латинском двустишии: Vetus Testamentum in Novo patet, Novum autem in Vetere latet, т. е. Ветхий Завет в новом открывается, Новый же в Ветхом скрывается (блаж. Августин Иппонийский. Вопрос 73 на Исход).

И Ветхий, и Новый Завет — нераздельные части сверхъестественного Божьего откровения. У них одна задача, они содержат одно учение о спасении и нравственности и говорят об одном Христе. Святые отцы, утверждая, что Ветхий Завет есть христианская книга, подтверждали это тем, что рассматривали всякое явление Бога в истории Израиля как слова не Бога Отца, а Бога Сына, второго Лица Пресвятой Троицы.

Многие отрывки, Нового Завета можно понять только в связи с Ветхим. Например, в Ин. 1:29 говорится: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира». Эту фразу можно понять только в связи с Ветхим Заветом. В Бытии Авраам говорит своему сыну Исааку, которого собирается принести в жертву: «Бог усмотрит Себе агнца» (Быт. 22:8). Кровь агнца спасает детей Израиля (Исх. 12 гл.). Здесь также есть связь с Лев. 23:12, где сказано, что агнец, приносимый в жертву, должен быть без пороков. Так же необходимо обратится к Ис. 53:7, где написано, что Раб Божий (Христос) был «как овца, веден… на заклание». Этот и многие другие стихи проливают свет на значение слова «Агнец» в Ин. 1:29.

В то же время экзегет не должен разделять Священное Писание и, воздавая почитание Новому Завету, рассматривать Ветхий Завет только как приготовление и прообраз. Экзегет должен стремиться раскрыть вечное значение Ветхого Завета. Толкователь должен видеть, что существует одно Божественное Откровение и единый завет между Богом и человеком. Этот Завет неоднократно возобновлялся, достигая все большей глубины и значения. При всей контрастности существует и глубинное созвучие Ветхого и Нового Заветов. Новозаветное Откровение не может раскрыться без Ветхозаветного. Для человека, жившего до Христа, все ветхозаветные постановления имели для него непосредственное и божественное значение. Он участвовал в таинственной и священной жизни Царства Божия, в Самом Боге. Можно сказать, что Ветхий Завет — это не просто условные знаки, обозначающие путь к Новому, не предисловие к нему, а напряженная духовная жизнь, возводящая человека к Новому Завету.

5) Нераздельность познания Библии и духовной жизни. Если Писание — это Слово Божие, то оно требует к себе иного подхода, чем обычное произведение. Православное богословие учит, что чтение и изъяснение Слова Божьего требует молитвенного подвига и очищения сердца. Для правильного понимания Священного Писания необходимо доверие тому, что Господь хотел открыть человеку в Своем Слове. Кроме того, необходима молитва, поскольку одного человеческого разума недостаточно для проникновения в истинный смысл Писания, для этого необходима помощь свыше. Преп. Исаак Сирин († ок. 700 г.) учил: «никогда не приближайся к содержащимся в Писании словам таинства без того, чтобы помолиться и попросить помощи у Бога, но говори: Господи, дай мне ощутить могущество Писания. Считай молитву ключом, открывающим его подлинный смысл» (Слово 85).

Чтение Слова Божия рассматривается Церковью как один из способов богообщения. Благоговейное чтение Священного Писания не только дает нам знание о Боге, но отчасти, знание Самого Бога, т. е. в некоторой мере приобщение к Нему.

Не нужно забывать, что Библия это живое и действенное Слово Божие, обращенное и ко всей Церкви, и к отдельному человеку любого времени. Поэтому главная цель толкования заключается не только в выявлении первоначального значения текста, но и в контекстулизации — применении истин Писания в реалиях сегодняшнего дня. Св. ап. Павел писал «Не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут» (Рим. 2:13).

6) Толкование Священного Писания в свете Священного Предания. Этот принцип является основополагающим в православной герменевтике.

Пято-Шестой Трулльский Собор (691-692 гг.) своим 19-м правилом постановил: «аще будет исследуемо слово Писания, то не иначе да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях».

Господь наш Иисус Христос перед Своим распятием обещал апостолам, что «когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину…» (Ин. 16:13). Этот Дух даровал апостолам знание для правильного понимания Священного Писания Ветхого Завета. В дальнейшем Он, пребывая в Церкви, избирал достойных людей, через которых верно изъяснял Ветхий и Новый Завет. Их творения являются выражением церковного понимания Священного Писания.

Для православного христианина Библия — это церковная книга, она создана Церковью и может существовать только в Церкви. Вынесенная из Церкви, Библия превращается просто в сборник книг. Только в Церкви библейские книги обретают статус Священного Писания. Смысл библейских книг может быть постигнут только в Церкви, в свете хранимого ею учения святых отцов.

Чтение Священного Писания без руководства Церкви может привести к тому, о чем предупреждал свят. Григорий Нисский (ок. 335-после 394 гг.): «Представляющееся с первого взгляда толкование написанного, если не будет понято в надлежащем смысле, часто производит противоположное жизни, являемой Духом».

Каждый человек понимает все, в том числе и Священное Писание, на основании своего мировоззрения, которое определяется духовным возрастом человека, его жизненным опытом и общим уровнем культуры. Любое восприятие и понимание всегда субъективно. Понять — это и значит истолковать приемлемым для себя образом. Поэтому вопрос о правильном толковании заключается в том, на основании каких критериев это делать. Климент Александрийский (ок. 150-ок. 215 гг.) говорил: «Только в Церкви хранится истинное ведение; кто толкует Писание вопреки церковному преданию, тот потерял правило истинны».

В то же время 19 правило требует верного понимания. Толкование Священного Писания в свете Священного Предания не означает механического подбора цитат из святоотеческих творений к каждому библейскому отрывку. Православный экзегет должен придерживаться не буквы, а духа святых отцов. Святые отцы задают некое направление, которому должен следовать христианин в своем понимании Писания.

7) Многоплановость библейского текста. Православная герменевтика утверждает, что библейский текст имеет несколько смысловых уровней. Этот принцип подразумевает возможность обнаружения в любом тексте Писания не только очевидного «буквального» смысла, но также и нескольких более глубоких семантических уровней, выявление которых требовало целенаправленного усилия со стороны толкователя.

В Беседе на 46 псалом свят. Иоанн Златоуст подчеркивал: «Иное в Писании должно понимать так, как говорится, а иное в смысле переносном; иное же в двояком смысле, чувственном и духовном».

Обычно в Священном Писании выделяют следующие смысловые уровни:

1. Буквальный.
2. Небуквальный или духовный.

Методы толкования Священного Писания. В зависимости от того, какой уровень библейского текста толкуется, используются разные методы.

Преп. Максим Исповедник (580-662 гг.) пишет: «Телом всего Священного Писания, Ветхого и Нового Заветов, служит историческая буквальность его, душой же — смысл написанного… Как человек смертен по своей видимой части, а по невидимой бессмертен, так и Священное Писание, с одной стороны, обладает преходящей явленностью буквы, а с другой – содержит сокрытый в ней дух, бытие которого непреходяще и который составляет истинный предмет созерцания» (Мистагогия, 6). Он же, говорил о двух видах, в которых Писание являет себя людям: первом — «простом и общедоступном, видеть который могут многие»; втором — «более сокрытом и доступном лишь для немногих, то есть для тех, кто, подобно Петру, Иакову и Иоанну, уже стали святыми апостолами, пред которыми Господь преобразился в славу, побеждающую чувство» (Главы о богословии и домостроительстве, 1, 97).

В ряде случаев для уяснения различных оттенков смысла возможно истолкование одного фрагмента разными методами.

Историко-филологический метод толкования. Целью историко-филологического метода толкования является установление буквального (непосредственного) смысла библейского текста. Определение буквального смысла это важный этап, без которого нельзя приступать к выяснению других смысловых уровней Священного Писания.

При чтении Священного Писания нужно помнить, что слова в любом языке могут выражать прямой и переносный смысл. Поэтому нужно отличать слова с собственным смыслом от слов с переносным смыслом. Например, «ибо Ты каменная гора моя и ограда моя» (Пс. 30:4), «Обрушились народы в яму, которую выкопали; в сети, которую скрыли они, запуталась нога их» (Пс. 9:16), «Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть» (1Кор. 3:12-13). Понятно, что все эти слова — это образные выражения, и их нельзя понимать буквально.

Одно и то же слово может употребляться и в прямом, и в переносном значении. В выражении: «И вздрогнуло сердце Давидово» (2 Цар. 24:10), слово «сердце» употребляется в прямом смысле, так как в этом случае речь идет о резком сокращении сердечной мышцы под влиянием эмоциональных перегрузок. В выражении же «Сердце чистое сотвори во мне, Боже… (Пс. 50:12), слово «сердце» употреблено в переносном смысле — так как речь идет о духовной перемене в человеке.

К таким же образным выражениям, которые не должно понимать в прямом смысле, относится натуроморфизмы, антропоморфизмы и антропопатизмы:

Натуроморфизмы — это выражения, описывающие действия Божии через приписывания Ему качеств, присущих природным явлениям: огню (Втор. 4:24), свету (Ин. 1:9).

Антропоморфизмы — это выражения, описывающие действия Божии через приписывания Ему членов человеческого тела: сердца (Ос. 11:8), глаз (Пс. 10:4), ног (Быт. 3:8), уст (Чис. 12:8), мышц (Исх. 15:16), пальцев (Втор. 9:10).

Антропопатизмы — это выражения, описывающие действия Божии через приписывания Ему человеческих чувств: гнева (Чис. 12:9), жалости (Ос. 11:8), ревности (Исх. 20:5), раскаяния (Быт. 6:6).

Согласно «Точному изложению православной веры» преподобного Иоанна Дамаскина, «то, что сказано о Боге… телесным образом, сказано символически… Итак, очи Божии и вежди и зрение да поймем как силу Его созерцательную, с одной стороны, и с другой — как знание Его, от которого ничего не скроется… Уши же Его и слух — как склонность Его к милости и как расположенность к принятию нашего моления. Уста же и речь — как то, что изъясняет Его Самого, вследствие того, что у нас заключающиеся в сердце помышления показываются через посредство уст и речи. И просто сказать, все то, что телесным образом сказано о Боге, имеет некоторый сокровенный смысл, посредством того, что было с нами, научающий тому, что выше нас» (Глава 11. О том, что говорится о Боге телесным образом).

Для передачи прямого и переносного смысла библейские авторы использовали различные жанры, каждый из которых требует особого подхода и правил толкования.

Небуквальные (духовные) методы толкования. Есть несколько небуквальных методов толкований: аллегорический, тропологический, типологический и анагогический

Аллегорический метод толкования — выяснение положений христианского учения через толкования аллегорий. Этот вид толкования основывается на предположении, что автор толкуемого места хотел выразить что-нибудь иное, чем то, что выражено его буквальным смыслом.

Аллегория (ἀλληγορία [аллигори́а] — «иносказание», отсюда ἀλληγορέω [аллигоре́о] — «говорить иначе», «объяснять в переносном смысле») — это условное изображение абстрактных идей (понятий) посредством конкретного художественного образа.

В эллинистической философии аллегорическое толкование применялось для истолкования мифологии, например, Гесиода и Гомера. Считалось, что в их творениях содержатся не только вымыслы, но и глубокие прозрения о природе мира и человека. Принципы, разработанные в греческой культуре, перешли в эллинистический иудаизм. Эллинизированные иудеи с помощью аллегорического метода пытались согласовать библейское учение с древнегреческой космологией, этикой и философией и защитить от нападок язычников многие места Ветхого Завета. Самым ранним дошедшим до нас памятником аллегорического толкования является «Послание Аристея». Автор стремится показать этические мотивы для всех ритуальных законов. Например, мясо хищных животных и птиц объявлено нечистым для того, чтобы показать, что насилие и несправедливость оскверняют душу. Мясо жвачных животных с раздвоенными копытами разрешается к употреблению, так как первый признак — повторяемость жвачки — есть аллегория памяти, и напоминает об обязанности человека постоянно призывать Бога, а второй признак, раздвоение копыт, символизирует различие между правдой и неправдой, между Израилем и народами, совершающими беззакония.

Крупнейшим представителем иудейской аллегорической школы был Филон Алексан­дрийский. Филон писал, что его предшественники составили комментарии на Священное Писание. Он приводит пример их толкования: «Люди, изучавшие естественные науки, объясняют историю Авраама и Сарры аллегорически с большим остроумием и правдоподобием. Муж в данном случае (Авраам) символизирует добродетельную душу, а под именем его жены разумеется сама добродетель; имя этой жены, Сарра (царица), означает, что нет ничего более царственного и достойного царского величия, чем добродетель» (О переселении Авраама, XX, 8).

Филон, который стремился к синтезу Ветхозаветного Откровения с греческой философией, считал Моисея величайшим из всех мыслителей и законодателей, а его учение — абсолютной и высшей мудростью, истиной, обращенной ко всем людям во все времена. Но слово в Священном Писании имеет два значения — внешнее понятное всем, и внутреннее, которое раскрывается только путем аллегорического толкования, т. е. путем признания, что внешнее — это лишь аллегория внутреннего истинного смысла.

Филон создал целую систему для раскрытия истинного смысла Священного Писания. Он искал аллегории в сопоставлении параллельных мест, в двояких значениях одного и того же выражения, в лишних на первый взгляд словах, в частицах, предлогах и т. п. Так же Филон расшифровывал символику предметов и чисел. Например, число один является числом Божества, два — разделения, пять знаменует пять чувств и т. п. Все простые числа до 10 и некоторые сложные (12, 50, 70, 100, 120) имеют особое аллегорическое значение. Животные и птицы, пресмыкающиеся и рыбы, растения, камни, небесные тела — все имело у него превращалось в аллегорию какой-нибудь истины. Надо заметить, что хотя Филон и защищает буквальный смысл, тем не менее, многие события Ветхого Завета у него стали аллегорией.

При помощи подобных герменевтических приемов Филон истолковал все Пятикнижие — как исторические, так и законодательные части. Вот примеры его толкования книги Бытия. Фраза «Бог насадил сад в Эдеме» (Быт. 2:5 сл.) означает, что Бог насадил земную добродетель в человечестве. Древо жизни — та специальная добродетель, которую называют добротой. Река, которая «вытекала из Эдема» — это главная добродетель, именуемая также добротою. Четыре ее рукава — четыре второстепенных добродетели: имя первой реки, «Фисон», символизирует мудрость. Это слово происходит от греческого слова φείδομαι [фи́доме] — «воздерживаюсь». Об этой добродетели говорится, что «она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото» (Быт. 2:11). Это надо понимать не как указание на место, а аллегорически: там, где воздержность, там и блестящая, как золото, мудрость. Имя второй реки, «Гихон», означает «грудь», и является аллегорией храбрости. Она окружает Эфиопию, которая означает «унижение». Третья река, «Тигр», означает «умеренность», потому что для укрощения страстей надо иметь силу тигра. Четвертая река — «Евфрат» — означает «плодородие» и является аллегорией четвертой добродетели — справедливость.

Ценность аллегорического метода для Филона сводится к следующим положениям:

1) этот метод позволяет не принимать буквально антропоморфные описания Бога;

2) он помогает возвышенно объяснить грубость ветхозаветных законов и событий;

3) позволяет извлечь из Ветхого Завета такие выводы, которые гармонируют с эллинистической философией, и, таким образом, оправдать Ветхий Завет перед языческими философами.

Аллегорическое толкование Ветхого Завета стало признанным способом толкования в христианской Церкви. Особенно известны аллегорические толкования александрийской экзегетической школы. Известный писатель этой школы Климент Александрийский полагал, что Священное Писание Ветхого и Нового Завета содержит в себе все то, чему учит греческая философия, нужно только уметь раскрыть смысл Священного Писания. А достичь этого невозможно, если принимать текст Библии буквально.

Однако аллегорически толковали Священное Писание не только представители александрийской школы. Например, свят. Григорий Богослов (329-389 гг.) рассматривал Эдемский сад как образ наивысшего Богообщения («Песнопения таинственные», 7), а свят. Амвросий Медиоланский (ок. 340-397 гг.) понимал Адама как аллегорию разумной стороны в природе человека, а Еву же — как аллегорию чувственной составляющей («О Рае», 2).

К аллегорическим толкованиям можно отнести и те, в которых говорится о реалиях высшего мира, или о Самом Боге или о двух природах во Христе. Например, свят. Кирилл Александрийский, толкуя Исх. 25:31-32, писал: «Итак, золотой светильник представляет образ Христа; ибо Сын естеством и истиною есть Бог; между тем золоту должна быть уподобляема… Божественная светлость и превосходство. Изваян же (светильник), потому что прекрасен и превыше всякого слова, что касается до благообразия мысленного, Еммануил: ибо написано, что Он прекраснее сынов человеческих (Пс. 44:3)» (О поклонении и служении в Духе и истине. Кн. 9. О святой скинии, что она была образом Церкви Христовой).

Тот же святитель толковал Исх. 26:1-16 следующим образом: «…Полотно же покрывал было из виссона крученого (сканого) и из голубой, пурпуровой и червленой шерсти: ибо преиспещренно украшение Церкви. Это и божественный Давид поет, так говоря негде о ней: предста царица одесную Тебе, в ризу позлащенну одеяна преиспещренна (Пс. 44:10). Украшение же и многообразная красота в ней есть Христос, единый по естеству, но во многих и различных образах мыслимый, как, например, чтобы не ходить далеко, в крученном виссоне: ибо, будучи тонким и бестелесным по естеству, рожденное от Бога Отца Слово некоторым образом скручено чрез сплетение как бы с плотию. Итак, Он есть и крученый виссон; но также есть как бы и синета (гиацинтовый, голубой цвет), потому что не от земли, а свыше и с неба… Итак, Он есть как бы гиацинт по причине того, что с неба, — пурпур же, поелику не есть раб, как будто сотворенный, но от Бога Царь и Господь всяческих. Червленица же крученая потому, что умопредставляемый в сплетении, как я сказал, с плотию и пребывая истинно Словом Божиим, Он дал Кровь Свою за нас, так как червленица есть знамение крови. А что на кожах было изображение Херувимов, то это обстоятельство очень хорошо указывает, быть может, на союз нижних с вышними и на единение Церкви земной с силами небесными. Должно же знать, что и мудрейший Соломон вырезал на стенах храма Херувимов. Таким же точно образом сделано было и изображение храма, указываемого словами Иезекииля (Иез. 40:47). Покровами для (полотняных) покрывал служат кожи, стянутые петлями и крючками (Исх. 26:7 и далее; см. Исх. 36:14 и далее); и кроме того покрышки из кож синих (гиацинтовых) и бараньих кож красных, указывающих на Покровителя Церкви Христа, чрез гиацинт опять потому, что Он с неба и свыше, через красный же цвет, поелику Он явился во плоти: ибо таков некоторым образом цвет плоти… Столпы для покрывал были шириною в полтора локтя, а длиною в десять, обложенные по верхушкам и корпусу золотом и утвержденные на двойных серебряных подножиях (Исх. 26:15 и далее; см. Исх. 36:20 и далее). Опять в каждом столпе разумеется Христос, опора Церкви, утверждение истины, по слову Павла (1 Тим. 3:15). Он же все поставляет и содержит. Чрез полтора локтя Он косвенно обозначается как совершенный по естеству Божества и затем как умаленный мерою человечества. Не безрассудно было бы сказать, что Христос всесовершен как бы во всецелом локте, поелику есть Бог по естеству, в половине же локтя как бы понижен вследствие человеческого естества… Длина столпа десять локтей: ибо всесовершен как бы по высоте Божества Христос; а доходящее до десяти число п<