Викторианцы упражняются в «мускульном христианстве»

[527]

Молодой американец Дэви, с которым мы уже встречались, знал – или, по крайней мере, должен был знать – об огромных опасностях потворства своим желаниям. Худшим из них является мастурбация и подобный ей страшный грех – недозволенный половой акт. Дэви также ценил – или должен был ценить – свою сперму, этот драгоценный запас данной Господом жидкости; распределять ее следовало бережливо, чтобы всю жизнь сохранять способность к половым отношениям.

Что же касается отрицательной стороны проблемы спермы, она сводилась к вопросу о том, как избежать ослабления-истощения-обессиливания его мужского достоинства. Даже предписанный режим – здоровая пища без специй, чистота души и тела – имел целью предотвращение такого рода неприятностей. Но как же Дэви подпитывал себя энергией? Он мог бы, например, заниматься спортом, поскольку к середине века его расхваливали на все лады как идеальный способ стимулировать физические возможности мужчины. Одним из замечательных результатов занятиями спортом было то, что он не только вселял энергию или отвлекал мужчину от сосредоточенности на его сексуальных желаниях, но вместе с тем восстанавливал его силы.

Идеология «экономии спермы» – рачительно относитесь к вашей сперме и расходуйте ее с умом – сохраняла влияние на протяжении более полувека. Тело мужчины, в отличие от конечного объема его спермы, могло стать возобновляемым ресурсом. Он стал бы ходячим, сгибающимся, пульсирующим экземпляром «мускульного христианства».

С 1850 по 1890 г. в школьных программах как в Северной Америке, так и в Англии большое внимание уделялось подвижным играм, и именно с того времени спорт в культурах этих стран начал играть большую роль. Он превратился в основное связующее звено в отношениях между многими мужчинами, при этом обучая мужчин быть мужчинами. Кроме того, им подспудно внушалось, что биологически они занимали более высокое положение, чем женщины и избалованные бездельники-мужчины. (Однако в отличие от греков викторианцы были слишком скромными, чтобы доказывать это, соревнуясь обнаженными.) В сложившейся одержимости спортом сперма играла такую же жизненно важную роль – отчасти через семенную сублимацию, отчасти через необъяснимый физический процесс.

Спорт как деятельность, благоприятствующая образованию спермы, также стал ассоциироваться с моральным аскетизмом – воздержанием, что по меркам XIX в. означало стремление избежать всяческих зол, в частности женщин и спиртных напитков. «Чем вы здесь руководите – воскресной школой или бейсбольной командой?» – спросил звездный игрок «Чикаго Кабс»[528]Кинг Келли тренера-пуританина А. Г. Спалдинга[529]. Спалдинг вполне мог бы ответить, что оба понятия неразрывно взаимосвязаны, поскольку моральная чистота и спортивный дух представляют собой две стороны одной медали. Он нанял детективов из агентства Пинкертона, чтобы те следили за его игроками и докладывали ему обо всех их неположенных действиях. На игровых площадках, в школах и везде на профессиональных бейсбольных полях применялся кодекс поведения спортсмена: не курить, не пить, не играть в азартные игры, не распутничать и не допускать недостойного поведения. Но страшнее всех этих ограничений был самый тяжкий из всех грехов – онанизм, аморально растрачивавший невозместимую сперму.

В 1889 г. в газетах появились сообщения о том, что бейсбольная команда «Бруклин Брайдгрумс» коллективно заявила, что сделала целибат своим символом, приносящим удачу, и выиграла спортивный вымпел того года. По общему признанию, это стало отчаянной мерой для отчаянной команды. Несмотря на то что среди членов команды, в соответствии с ее прозвищем[530], большинство были молодоженами, игроки объединили усилия и уклонялись от близости с женами, пока не завершился розыгрыш олимпийской системы. Питчер Боб Каррутерс зашел настолько далеко, что отказывался навестить своего новорожденного ребенка, видимо, из-за того, что не был достаточно целомудренным до начала сезона.

Идеология «мускульного христианства» постепенно утрачивает влияние. В наше время она еще применяется в некоторых видах спорта, в частности в боксе и футболе, причем в некоторых футбольных командах игроки стремятся к достижению всевозможных физических и духовных преимуществ. Во всем мире мужчины уделяют большое внимание своему физическому состоянию. Очень часто в результате такого внимания они приходят к выводу о том, что их сперма представляет собой чрезвычайно важную субстанцию и играет свою роль в их действиях – от познавательных до чувственных, причем спорт, возможно, является наиболее распространенным и любимым.

Чероки играют в мяч

[531]

Игра в мяч у индейцев чероки (на их языке, одном из ирокезских языков, – анетса ) была настолько популярна, что в штате Джорджия, как гласит местное предание, чероки выигрывали большие участки земли у делавших ставки индейцев криков[532]. Многие географические названия (Плоский мяч, Земля мяча и Игра в мяч) также свидетельствуют о большом значении этой игры в южных штатах.

Анетса представляла собой жестокую игру, похожую на лак-росс[533]. В нее играли обшитым оленьей шкурой мячом, который обнаженные игроки ловили и бросали двумя палками. Палки достигали в длину трех футов, к их деревянным рукояткам были прикреплены веревки или что-то вроде плетеных сачков, придававших им отдаленное сходство с теннисными ракетками. Цель игры состояла в том, чтобы забивать голы, и один американский антрополог, который наблюдал за тем, как в нее играют, говорил, что она представляет собой смесь бейсбола, футбола и игры, известной под названием шинни[534]. Правила анетсы позволяли почти все, кроме резни членов команды противника. Перед игрой нередко практиковалось нанесение увечий ведущим игрокам соперников. Это могло, например, означать, что их целенаправленно бросали на землю, чтобы переломать кости. Игра продолжалась, несмотря на ранения, пока не будут забиты двенадцать голов. Все это время – обычно от восхода до заката – спортсмены ничего не ели, а пили только кислую бурду, приготовленную из зеленого винограда и диких райских яблок. После игры проигравшие отдавали победителям свое нередко весьма значительное имущество, о передаче которого в случае поражения договаривались еще до начала игры, а победители совершали ритуалы, призванные ослабить месть их соперников.

От исхода игры в мяч зависело многое, поскольку соперниками, как правило, были конкурировавшие группировки или селения. Ставками в игре могли быть любые вещи, представлявшие для членов группы ценность и переходившие к победителям, – ружья, одеяла, кони, даже земля. Поэтому подготовка к игре начиналась за несколько недель до нее; в ней участвовали шаманы, племенные старейшины и танцоры, исполнявшие ритуальные танцы, а игроки в это время интенсивно тренировались. К их числу относились наиболее спортивные юноши племени, поскольку анетса требовала быстроты, ловкости и хорошо развитой мускулатуры, что в целом составляло замечательную комбинацию качеств. И – как в Древней Греции – слава игрока в мяч вызывала почти такую же зависть, как доблесть воина.

Обычно спортсмены начинали усиленные тренировки после уборки урожая зерновых, за четыре недели до открытия сезона в сентябре. Они состояли в тайных обрядах и ритуальных заклинаниях, омовениях и посте. Мужчинам запрещалось есть мясо кролика – пугливого зверька, лягушек, у которых хрупкие кости, и других животных, не отличавшихся мужественностью, слабых или боязливых. Они должны были отказываться от острой и соленой пищи. Анетса считалась настолько мужественным видом спорта, что если женщина всего лишь касалась палки для шайбы или кого-нибудь из игроков, ее оскверняющее влияние обеспечивало команде поражение. По той же причине игроки были обязаны придерживаться полного сексуального воздержания. В более ранние времена, предшествовавшие европейскому завоеванию, нарушение запрета в отношении связей с женщинами иногда каралось смертной казнью.

Настрой анетсы против женщин распространялся и на беременность. Мужу-игроку будущей матери было запрещено выходить на поле, поскольку, как и его жена, вынашивавшая ребенка, которого они вместе зачали, он становился слишком отяжелевшим и заторможенным, чтобы достойно выступать в изнурительной игре.

Накануне игры ее участники соблюдали и другие ритуалы. Они подвергались мучительному испытанию расчесыванием волос, при котором помощник шамана вычесывал их около трехсот раз гребнем с семью зубцами, сделанным из расщепленных костей ног индейки. Потом кровь смывали, и игрок, как считалось, получал достаточный заряд энергии для жесткой схватки в анетсе . К числу других символических обрядов относилось вручение заколки для волос с орлиным пером для большей остроты зрения, оленьего хвоста для ловкости, погремушки гремучей змеи, чтобы запугать врага, и жира из кожи угря, чтобы враг поскользнулся. Во время этих приготовлений женщины племени стояли, повернувшись к мужчинам спинами, и, не меняя каменного выражения лица, пели ритуальные песни. Они продолжали монотонное пение всю ночь перед игрой, ad infinitum[535]повторяя такие припевы, как:

Какого я выиграю прекрасного коня!

Я выиграю иноходца!

Я буду скакать на иноходце!

Я хочу выиграть хорошего коня!

Какого хорошего коня я выиграю!

На каком хорошем коне я буду скакать!

Как я буду горда, когда буду на нем скакать!

Я хочу выиграть жеребца![536]

Описания анетсы дают представление об игре, пугающе схожей с той, в какую играли на Олимпийских играх в Древней Греции. В ходе этой игры прошедшие суровую тренировку мужчины ставили престиж своей нации в зависимость от исхода спортивных состязаний. Такие черты, как гордая нагота, грубая, жестокая природа самих событий, первостепенная важность игры для всего племени и обязательный целибат, были характерны как для греческих игр, так и для состязаний чероки.

Тем не менее это вовсе не означает, что обе игры были совершенно одинаковы. У чероки не было идеологии, основанной на роли спермы, но, вполне возможно, они рассматривали эту важную жидкость как и кровь и женские выделения, способные причинить обладателю большой вред, если коварный враг использует их в магическом заклятии. Но полное соблюдение целибата, требовавшееся перед проведением решающей игры анетса , совпадало с запретами в Греции, поскольку и в первом, и во втором случае существовала уверенность в том, что связь с женщиной обязательно приведет к поражению. Иначе говоря, представления чероки о могуществе спермы носят особый, специфический характер, однако обязательное целомудрие, соблюдение которого требовалось неукоснительно, обеспечило им достойное место в этом разделе, посвященном целибату в спорте.