Мать, братья и сестры Иисуса Христа (12:46-50).
46 Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. 47 И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. 48 Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? 49 И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; 50 ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь.
Этот знаменитый отрывок мы находим также в других Синоптических Евангелиях. Но в каждом из них он приведен в несколько различающихся вариантах. Так, из Евангелия от Марка мы узнаём о причине, по которой родственники Иисуса желали встретиться с ним. Там сказано, что ближние «пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя» (Мк 3:21), то есть одержим, сошел с ума. Матфей и Лука избегают такого скандального заявления. Правда, и в Евангелии от Матфея Иисус, исходя из Своего, видимо горького, опыта, предупреждает Своих учеников, что врагами человека могут быть и «домашние его» (Мф 10:36).
Следует обратить внимание на некоторые тонкости в начале этого рассказа. Во-первых, кто такие братья Иисуса? Несколько ниже, в 13-й главе Евангелия от Матфея приводятся имена четырех братьев Иисуса: Иаков, Иосия (или Иосиф), Симон и Иуда. Святой Иоанн Златоуст, на Беседы которого мы обычно ссылаемся, ничего о них не пишет. Но в истории толкования существовали разные мнения: святой Епифаний Кипрский считал, что это сводные братья по Иосифу от предыдущего брака последнего; некто Гельвидий утверждал, что это родные братья Иисуса, чтó, конечно, противоречит убеждению Церкви в приснодевстве Марии. Блаженный Иероним был весьма невысокого мнения об умственных способностях и образовании этого Гельвидия. Он называет его «глупым», «невежественным» и в споре с ним доказывает, что упомянутые братья Иисуса – это двоюродные братья от сестры Девы Марии[12]. Заметим, что законный отец Иисуса Иосиф вообще не упоминается. Надо полагать, что его к тому времени уже не было в живых.
Во-вторых, надо заметить, что Сам Иисус с учениками был в некоем доме, в то время как Его родственники находились снаружи, вне дома. Это имеет явно символическое значение. Дом – как бы прообраз будущей Церкви, и тем, кто в доме, с Иисусом, открываются тайны Царства Небесного, а тем, кто вне дома, Его учение представляется загадочным. Несколько позже Иисус Сам скажет об этом ученикам: «Вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано» (Мф 13:11). Из книг Нового Завета мы знаем, что родные Иисуса уверуют в Него только после Его смерти и воскресения. А при Его земной жизни, как сказано в Евангелии от Иоанна, «братья Его не веровали в Него» (Ин 7:5).
Указывая рукой на Своих учеников, Иисус говорит, что они – Его новая истинная семья. Тот Иисусу брат и сестра и мать, кто «будет исполнять волю Отца Моего Небесного». Но какова Воля Божия? Ее Иисус Христос объявил уже в начале Своей проповеди: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!» (Мф 4:17). Нам остается только две возможности: стоять «вне» или стать «братьями и сестрами и матерью» Иисуса, следуя за Ним путем Евангелия. Эту семью скрепляют не биологические узы крови, национальности, земного гражданства или дружеской связи. Они собраны в Царство Небесное благодатью Святого Духа. В Евангелиях подчеркивается тот факт, что первые ученики Христовы пошли за Ним, оставив свои семьи. Божественное призвание влекло их за пределы земных связей.
Конечно, из прочитанного отрывка можно делать и более общий нравственный вывод, который диктуется человеку его житейской практикой. Ведь нередко человек чувствует себя ближе к чужим людям, нежели к родным. Самые тесные отношения между людьми – не кровное родство, а родство душ и мыслей. Только люди с общими целями, общими принципами и общими интересами становятся поистине близкими друг другу. – Но этот практический вывод «естественной» нравственности, конечно, не был целью рассказа Евангелия. Речь идет не о неизмеримо более глубоких и значимых вещах.
Однако, разумеется, из слов Спасителя нельзя делать вывод и о пренебрежительном отношении Его к Своей Матери и другим родным по крови. Святой Златоуст, пространно рассуждая об этом, говорит: «Он не хотел оскорбить их, но … мало-помалу привести их к правильному о Себе понятию и убедить, что Он не Сын только Матери Своей, но и Господь. … Он не сказал напомнившему о Матери: пойди, скажи Матери, что она не мать Моя; но возражает ему: «кто Матерь Моя?»Говоря это, Он имел в виду еще нечто другое. Что же именно? То, что ни они, и никто другой не должны полагаться на родство»[13].