Опасность самообмана (7:21-23).
21 Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. 22 Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? 23 И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие.
Современному читателю может быть не совсем понятно то, что имело большое значение для ранних христиан. Ведь сегодня мы, ничуть не задумываясь, привычно обращаемся в молитвах к Иисусу: «Господи!» (ну, скажем, в прошении «Господи, помилуй!»). Но ведь так было не всегда. Напомню, что «Господь» (греческое ku,rioj – «господин») – слово особенное. Оно может использоваться в обычной речи как вежливое обращение («господин такой-то»), но в Священном Писании это слово является заменителем великого Имени Божия, непроизносимой священной тетраграммы. Поэтому, встречая в книгах Ветхого Завета слово «Господь», мы должны помнить о том, что в еврейском оригинале на месте этого слова стоит Имя Божие, которое Сам Бог открыл Моисею при неопалимой купине (Исх 3:14). Замечательно, что в русском языке слово ku,rioj передается двояко: как «господин» (в обыденном смысле) и как Господь (с заглавной буквы, в смысле Имени Божия). Одним из самых древних христианских исповеданий веры было признание Иисуса Христа Сыном Божием в исключительном смысле. Его стали исповедать как Бога. Об этом исповедании сказано у апостола Павла в Послании к Филиппийцам, в знаменитом гимне Иисусу Христу: «Бог превознес Его и дал Ему Имя выше всякого имени, дабы пред Именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос» (Флп 2:9-11). Так что тот, кто обращается к Иисусу не «Равви! Учитель!», а «Господи! Господи!», произносит древний символ христианской веры: Иисус Христос – не просто великий Учитель, не просто великий Пророк, и даже не просто Мессия, или Царь Израиля, но Господь, то есть Сын Божий, явивший людям Славу Божию, явивший Самого Бога. Именно такое исповедание звучит в устах апостола Петра и других Апостолов, увидевших Иисуса Христа, идущего к ним по морю как посуху и воздавших Ему поклонение как Самому Богу: «Петр сказал Ему …: “Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде”. Он же сказал: “Иди”. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: “Господи! спаси меня”. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: “Маловерный! зачем ты усомнился?” И, когда вошли они в лодку, ветер утих. Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: “Истинно Ты Сын Божий”» (Мф 14:28-33).
И вот о некоторых (и даже о «многих») таких людях, которые демонстрируют свое «православное» исповедание, Иисус говорит, что они не войдут в Царство Небесное, ибо не исполняют волю Небесного Отца. А ведь они не только правильно исповедуют свою веру, но и на практике доказывают, что они обладают дарами Святого Духа. С удивлением они спрашивают, снова подчеркнуто дважды повторяя свое исповедание: «Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?». («Многие чудеса» (на церковнославянском «си6лы мнw1ги») означают исцеления). Они пророчествовали, изгоняли бесов и творили чудеса исцелений… И все это «именем Господа», чтó можно понимать и как «от имени» Господа, и как «силою» Господа, так как имени в древности придавалась сила воздействия. Иначе говоря, эти люди реально исполняли то, что заповедал Своим апостолам Иисус Христос: «Ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте» (Мф 10:7-8). Всё это они делали! И тем не менее, в «тот День», то есть в День последнего Суда, они как «лжепророки» будут отвергнуты: «И тогда объявлю им: “Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие!”». Так, цитируя из Священного Писания 6-й Псалом Давида (Пс 6:8), Господь выносит приговор «лжепророкам», на которых исполняется пророчество Писания.
В каком же смысле следует понимать обвинение: «делающие беззаконие»? Слово «беззаконие» необычно для Евангелий. Оно встречается только у Матфея. Кроме данного случая еще в двух важных местах его Евангелия. Первое такое место – в критике книжников и фарисеев: «Горе вам, книжники и фарисеи, … вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония» (Мф 23:27-28). Но ведь книжников и фарисеев трудно было упрекнуть в нарушении заповедей Закона Моисея. Это скорееони упрекали в таких нарушениях Иисуса и Его учеников, которые и субботу не соблюдали, и с грешниками общались. И тем не менее, Иисус утверждает, что деятельность «книжников и фарисеев, лицемеров», соблазнительна, то есть с виду праведная и благая, а в своей сущности лживая. Они одеты как овечки, а «внутри суть волки хищные» (Мф 7:15). А внешне они – не какие-то свободомыслящие еретики и не безнравственные люди, но правоверные учителя и миссионеры, активные члены Церкви, которые ясно и недвусмысленно исповедуют Иисуса Христа как Господа. Так почему же о них сказано, что они «внутри исполнены лицемерия и беззакония»? Что Матфей понимает под «беззаконием»? Взглянем на второе место, где упоминается «беззаконие». Это в эсхатологической речи Иисуса Христа. Здесь, кстати, «беззаконие» стоит в одном ряду с понятием «лжепророки»: «И многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф 24:11-12).
Это означает, что следствие беззакония, которое «умножается» благодаря появлению «многих лжепророков», – охлаждение любви. Так вот в чем разоблачающий их «плод»! Ибо сказано: «По плодам их узнаете их»(7:16.20). – Беззаконие по сути состоит в отсутствии любви! Вслушаемся в слово «без-законие»: деятельность «лжепророков» противоречит Закону. В них нет любви. То есть, по мысли, выраженной в Евангелии от Матфея, Закон Моисея, имеет своей целью не «охлаждение», а умножение любви, потому что в заповеди любви «весь Закон и пророки»! Теперь нам понятно, почему в конце Нагорной проповеди стоит предостережение против «лжепророков», «делающих беззаконие». Если в их правоверном исповедании Господа и в творимых ими чудесах нет любви, то разве способны такие наставники помочь людям отыскать «тесные врата», через которые можно вступить на путь к Царствию? Ведь «тесные врата», которые открывают путь к жизни, – это и есть Христова заповедь любви, на которой «утверждается весь Закон и пророки» (Мф 22:40). То же самое сказано и о «золотом правиле»: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом Закон и пророки» (Мф 7:12). Итак в любви – выражение воли Небесного Отца и вся сущность Закона с его многими заповедями. Поэтому человек без любви назван «без-Законником», сколько бы хороших слов он ни говорил и какие бы чудеса не творил.
Что же касается знамений и всяческих исцелений, физических и психических, – то разве мало было чудотворных целителей в древности? да и в наше время? Ни Христос, ни христиане не отрицали реальности чудес и исцелений, совершаемых иудеями или язычниками. Думаю, что читателям Нового Завета излишне напоминать, что все слова об исцелениях и целителях древности следует воспринимать в контексте медицинских понятий и представлений того времени. Ну а в Новом Завете мы находим пример тому как «некоторые из скитающихся иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими злых духов имя Господа Иисуса» (Деян 19:13). Правда, эти заклинатели успеха не имели, но это не означает, что было немало и успешных исцелений. Вот и Сам Христос говорил о том, что «лжехристы и лжепророки», которые «восстанут» в последние времена, будут совершать «великие знамения и чудеса» (Мф 24:24). Уже в книгах Ветхого Завета мы встречаем, например, египетских жрецов и колдунов, которые преуспевали в чудотворениях (Исх 7:11.22; 8:7). Так что способность совершать чудеса как таковая вовсе не является доказательством святости чудотворцев. А много позже учитель Церкви Ориген (185 – 264 гг.) писал, что «сила врачевания болезней сама по себе не является ни благом, ни злом… Она есть такое деяние, которое одинаково может простираться и на людей честных и дурных… Равным образом и предвидение будущего есть точно также дело безразличное»[112]. Однако, думаю, что, при всем уважении к великому христианскому ученому Оригену, не всякий согласится с его оценкой способности к исцелениям и самих исцелений как вещей нравственно «безразличных». Разве помощь больным, кем бы она ни производилась и на кого бы эта помощь ни направлялась, – не является делом безусловно благим? За что же отвержение и осуждение: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня»? Эту проблему пытался разрешить святой Иоанн Златоуст. Вот что он писал: «Они действительно творили чудеса. … В изумлении и удивлении они говорят: “Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? Как же теперь Ты отвращаешься от нас?...” Но пусть они удивляются тому, что, сотворивши столько чудес, подверглись наказанию; ты же не удивляйся. Вся эта благодать была ничто иное, как дар Подавшего ее, а те ничего от себя не привнесли, почему справедливо и наказываются. … Он хотел показать, что ни вера, ни чудеса ничего не значат без добродетельной жизни. То же и Павел говорит: “Если я имею веру, так что могу и горы переставлять, и знаю все тайны, и имею всякое познание, а не имею любви, – то я ничто” (1 Кор 13:2). … Многие из веровавших получали дары: таков был тот, который изгонял демонов, не будучи последователем Иисуса Христа; таков был и Иуда, потому что и он, будучи злым, имел дар чудотворения. То же можно найти и в Ветхом Завете, то есть, что благодать часто действовала в недостойных, для блага других» [113]. Эта относительная длинная цитата важна тем, что, в отличие от Оригена, Златоуст здесь не утверждает, что целительная сила и ее действия есть нечто «безразличное», ни благо, ни зло. Нет, целительная сила, кто бы ею ни обладал, есть дар благодати Божией, который действует для блага людей. Но этот дар может не принести пользы тому, кто этим даром обладает, если тот не живет «добродетельной жизнью». Но здесь-то и может возникнуть проблема. Скажем, фарисеи: разве они не вели добродетельную жизнь? Разве они не старались соблюдать все заповеди Закона Моисея? Так что выражение «добродетельная жизнь» может смутить, тем более что в нашей прошлой беседе мы упоминали «добродетель» как высшую жизненную цель древнегреческих язычников. Но тут мы должны заметить, что дело просто в самом слове «добродетель». Этим словом переводят греческое слово avreth, (именно его употребляет Златоуст). Но avreth, не означает буквально «добродетель», то есть «делание добра». Это только так уж традиционно принято переводить. Слово avreth, означает совокупность самых превосходных качеств. Однако христиане под самыми превосходными качествами понимали не храбрость, мужество, благородство и величие, как античные греки, а те качества и действия, которые производит в человеке Божественное свойство любви. Так и Златоуст тотчас объясняет слово avreth, (переводимое у нас как «добродетель») текстом из апостола Павла, из которого явствует, что под «добродетелью» Златоуст понимает именно любовь.
Какой же вывод сделать нам из прочитанного отрывка Мф 7:21-23? В нем, как ни в каком другом, выражена мысль о сущности того, чему учит и к чему призывает Иисус Своих учеников и последователей. Жизнь в новом Царстве, в которое желает ввести людей Иисус Христос, не достигается ни правильными словами, ни набожностью, ни даже совершением знамений и чудес именем Иисуса, но только той праведностью, которая «превосходит праведность книжников и фарисеев». «Если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Небесное» (Мф 5:20). В этой «лучшей праведности» – исполнение Закона: «Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф 5:17). А «исполнение Закона» – и об этом говорит вся Нагорная проповедь – в следовании заповеди любви. Без нее ни прекрасные речи и проповеди, ни молитвенная набожность, ни благотворительность, ни проявления чудотворных сил не гарантируют вхождения в спасительное Царство, которое «приблизилось» вместе с приходом Иисуса Христа.
Многие речи Спасителя касаются последнего Суда Божия, «вечной жизни» и загробной участи человека. Есть упоминания об этом и в Нагорной проповеди: об угрозе «геенны огненной» (Мф 5:22.29-30), о том, что Отец Небесный может не простить нам наших согрешений, если мы не будем прощать людям (Мф 6:15) и так далее. Но основной мотив Нагорной проповеди все-таки иной. В ней евангелист Матфей собрал высказывания Иисуса Христа не о том, чтó с нами может произойти после нашей смерти, в «вечности», а о том, кáк уже в этой жизни почувствовать прикосновение к вечности, жить обновленной жизнью, зная свою причастность к Царству Христову, Царству «не от мира сего» (Ин 18:36). – Об этом притча, которая завершает Нагорную проповедь.